Все интервью
Сослан Джанаев: "Меня вытащили из болота"
Сослан Джанаев
Родился 13 марта 1987 года во Владикавказе.
Выступал за ЦСКА (2005-06), "КАМАЗ" (2007), "Спартак" (2008-2013), "Терек" (2010-2012), "Аланию" (2013), "Ростов" (2014-2017), "Рубин" (2017-2018), "Медзь" (2019). С июля 2019 года – в "Сочи".
За сборную России провел 1 матч.
Мы рады, что он вернулся. После волшебных сезонов в "Ростове" искренне переживали, что вратарь такого уровня не в России. Пожалуй, даже хорошо, что не задались у него переговоры с ЦСКА. С "Сочи", своей новой командой, Джанаев еще даст жару.
"Медзь"
– Есть ответ для самого себя – почему вы, один из лучших вратарей страны, оказались не востребованными российскими топ-клубами?
– Посмотрите на рынок – сегодня все команды из первой пятерки укомплектованы хорошими вратарями. Играют ребята здорово. Ну и зачем кого-то покупать?
– А вариант с ЦСКА?
– Вот тут без комментариев.
– Из Европы предложения были?
– Да. Мог оказаться в "Легии", например. Входил в шорт-лист, общался с руководством. Но надо было подождать. Сначала клуб должен продать молодого голкипера, на которого появился спрос.
– Ждать вы не захотели?
– Нет. Еще вел переговоры с турками, но этот тот же случай, что и в "Легии". Вопрос решился бы не раньше середины августа. А здесь конкретное предложение из России. Я съездил на сборы с "Сочи" и подписал контракт на два года.
– В контракте есть пункт – если позовет "Легия", то уедете?
– Нет. Сегодня все мои мысли связаны с "Сочи".
– Динияр Билялетдинов вспоминал, как пытался договариваться с турками: в Москве предложили одни условия, приехал туда – все урезано. Надеясь, что в последний день окна футболист согласится. Сталкивались?
– Я слышал про такое – но тут зависит от клуба. Агенты-аферисты тоже встречаются. Вообще-то сейчас у многих турецких команд финансовые трудности, задержки по зарплате в порядке вещей.
– Ваш друг Федор Кудряшов что рассказывал про турецкий чемпионат?
– Феде все понравилось. Напутствовал: "Если будут варианты в Турции – езжай и ни о чем не думай. Топ-уровень".
– А если вас спросит наш футболист, стоит ли срываться в Польшу – что ответите?
– В той ситуации, в которой оказался я, надо было ехать. Когда разорвал контракт с "Рубином", до старта чемпионата оставалось две недели. В России что-то наклевывалось, но без особой конкретики. И вдруг звонок из Польши. Контракт изначально рассчитан был на три месяца, дальше при любом раскладе я бы не остался.
– Почему?
– По меркам Польши команда скромная. Из Легницы, крохотного южного городка, впервые в истории попала в экстра-лигу. Руководители и тренеры были настойчивы, постоянно звонили: "Приезжай, познакомимся. Посмотришь на клуб. Потом решишь – подписывать контракт или нет". Я приехал – и сразу все стало понятно.
– Что именно?
– Атмосфера – добрая, домашняя! Коллектив хороший. Совершенно не ожидал, что в Польше настолько высокий уровень футбола. Хотя с точки зрения удобства для игроков в наших командах все лучше организовано. Даже в тех, что бьются за выживание.
– В чем выражается "удобство"?
– Вот пример – в "Медзе" администратора нет. В России приходишь в раздевалку – перед тобой уже разложены вещи. У каждого на полочке лежит комплект формы. Вчера сдал – сегодня чистенькая готова. А там надо полчаса рыться в ящике, искать, разбирать. Игроки носят сетку с мячами, моют их после тренировки.
– Как во времена СССР.
– Ага. У нас-то в первой лиге такого не увидишь, это работа администратора.
– В "Медзе" вам приходилось мыть мячи?
– Нет. Я же не молодой!
– Но форму стирали сами?
– Нет, были два дедушки лет под восемьдесят, болельщики. Приходят и бесплатно стирают. Такая любовь к клубу "Медзь". А футболисты из общей кассы, куда штрафы идут, что-то им приплачивают.
– Вас штрафовали?
– Это тоже история. Там есть штраф за опоздание, и еще один – если в "квадрате" на тренировке тебе мяч между ног засунули.
– Сколько?
– 50 злотых, кажется. Я так и попал – между ног прокинули, когда в "квадрате" как полевой играл.
– Поляки как встретили?
– Когда собирался в "Медзь", бабушка вздыхала: "Зачем туда едешь? В Польше нас недолюбливают!" Но отношение было замечательное – что со стороны болельщиков, что от ребят. Тренеры тоже отличные. Огромная благодарность им. Я еще контракт не подписал, шел по улице – каждый третий меня останавливал, желал удачи. Все старшее поколение говорит на русском.
– А молодежь?
– Уже нет.
Авантюры
– Мы видели вашу статистику – 7 матчей, 13 пропущенных. Не многовато?
– Многовато!
– Что случилось?
– Во-первых, пять из них пропустил с пенальти. Которые ставились нам в пяти играх подряд. Система ВАР, ничего от главного арбитра не уходит. Любое сомнение – идут смотреть "кино". В каждом матче добавляется по десять минут.
– А что во-вторых?
– Надо учитывать специфику чемпионата. В России играют строго на результат. В Польше к футболу относятся просто как к игре. У нас ведут 2:0 – сразу "закрываются". Тяжело взломать. Там при счете 2:0 выигрывающая команда бежит вперед, дожимать.
– Это чемпионат удивительный.
– Мне как вратарю было намного сложнее, чем в России. У нас даже последняя команда умеет обороняться. В Польше – никто!
– Представляем, как вы реагировали – после отлаженного бердыевского механизма.
– Если честно, в шоке находился, когда увидел эти авантюры в обороне. Пригляделся: да ведь не только мы так играем! Весь чемпионат такой, в нем практически не бывает счета 0:0. По два-то мяча забивается стабильно. Если до матча не знаешь расклад, кто на каком месте, во время игры ни за что не поймешь. "Лехия", которая боролась за чемпионство до последнего тура, год назад шла 15-й.
– Это не знаменитая "Легия"?
– Нет, другая команда, из Гданьска. Или мой "Медзь". Хоть и были внизу, но смотрелись неплохо. Всё через пас! Отдал – открылся! Игровики! Нет длинных передач, никто не ищет ход попроще, не выбивает абы куда. Друзья собрались в гости: "Приедем, посмотрим, что это за чемпионат". Потом ошарашенные: "Такой кайф! Прямо удовольствие от футбола!" Мы тогда принимали "Краковию". Она в первой пятерке, по очкам пропасть – а в игре шансов сопернику не дали. Победили 2:1.
– Если такая приличная команда "Медзь" – что ж вылетели?
– А вот так… Очка не хватило. В последнем туре нас устраивала лишь победа, при этом конкурент, плоцкая "Висла", должна был проиграть "Заглембе", который уже вылетел. Мы в гостях играли с другой "Вислой", краковской. Дважды горели, но за пятнадцать минут до конца повели 4:2. Дальше нам ставят два пенальти.
– Честные?
– Второй – под сомнением. Счет 4:4, добавляется десять минут. На сотой забиваем пятый.
– Выиграли?
– Да! Но не спасло. В параллельном матче как раз и случился редчайший результат – 0:0.
– Не "сплавляли" вас?
– В Польше такого нет. Судейство на уровне. Вообще опыт я получил роскошный. Все новое. Интересно было себя проверить. Ни разу не произнес: "Зачем я сюда поперся?!"
Понижение
– Агента у вас как не было, так и нет?
– Да.
– Кто же вам организовал этот контракт?
– Позвонил агент, работающий по Европе: "Есть вариант, поляки просят твой телефон. Дать?" – "Давай, поговорим…"
– Агент наш?
– Украинец. Знакомы шапочно.
– Почему же у вас нет агента?
– Так жизнь сложилась. Пару лет работал с Арсеном Минасовым.
– Поссорились?
– Конфликта не было. Морально он всегда меня поддерживал. Но в сложный момент, когда надо было помочь с клубом, ничего не нашел. Вот и расстались.
– Что за момент?
– Я вернулся в "Спартак" из аренды, первой команде нужен не был, тренировался со второй. Хотел уйти. Сейчас-то я и без агента нормально себя чувствую. Взять всю мою карьеру – обычно тренер на меня выходил напрямую.
– Вы про Бердыева?
– В том числе. Когда в конце 2013-го собрался из "Спартака" в "Рубин", общался с Кафановым и Бердыевым. Прилетел в Казань, обо всем договорились. Пока там готовят бумаги, возвращаюсь в Москву, разрываю контракт со "Спартаком" – и тут Бердыева убирают. Я остаюсь вообще без клуба.
– Но Бердыев вас утешил, кажется?
– Сказал: "Если кого-то приму – заберу тебя в эту команду". Но у него образовалась пауза больше, чем в год. Порекомендовал меня в "Ростов". Сезон в разгаре, поехал тренироваться. Без всяких гарантий. Была еще возможность отправиться в Казахстан на готовый контракт. Предложение роскошное – Кафанов в сборной Казахстана работал с вратарями. Предлагали оформить гражданство и выступать за сборную. Думал я, думал…
– Что ж удержало?
– Легких путей не ищу!
– Прекрасный ответ.
– Понимал: уеду в Казахстан, сменю паспорт – и в Россию уже не вернусь. Хотя в финансовом плане было заманчиво. А если на сборную соглашусь, обещали дополнительный бонус. Отказался! Решил: все сделаю, соберу силы в кулак – но зацеплюсь в Ростове, такой шанс… В первый раз вышел там на тренировку с командой – настоящий кайф получил!
– Так соскучились?
– Это для задыхающееся человека был глоток воздуха.
– Сколько казахи-то предлагали?
– Так я вам и сказал! Много!
– Ну и не говорите, цифры все равно мелькают в газетах. Такая, например – в "Рубине" вы зарабатывали полтора миллиона евро в год. А в Польшу уехали на семь тысяч евро в месяц.
– Так-так…
– Ощущения – когда настолько резко падаешь в зарплате?
– Выходя на поле, о зарплате не думаешь. Разве я шел в футбол, чтобы зарабатывать? Я просто его люблю! Некоторые ребята, когда отправился в Польшу, усмехались: "Сос, что ты здесь забыл – на таких условиях?" А ничего страшного, отвечаю. Жизнь по-разному складывается. Я пришел доказывать на футбольном поле. Деньги меня не волновали – надо было восстановить кондиции после травмы. Я действительно поехал на семь тысяч. Хотя в России давали гораздо больше.
– "Рубин"?
– Да.
– Что же смутило?
– Ладно, чуть приоткрою занавес… Нескольким футболистам "Рубина" предложили пересмотреть условия контракта.
– Вам, Кудряшову и Гранату?
– Да. К тому моменту я полгода сидел без зарплаты. В декабре руководство заявляет: "Мы не можем столько платить. Готов пойти на понижение?" Отвечаю – я подумаю. Но был нюанс.
– Нюансы – самое интересное.
– Предложили понижение задним числом – деньги, которые я уже заработал, клуб хотел урезать. Из той зарплаты, которую не видел шесть месяцев!
– Это поворот.
– Говорю: я могу пойти навстречу клубу, контракт еще на полтора года. Для "Рубина" приличная экономия. С января пусть будет понижение. Но за эти шесть месяцев рассчитайтесь как следует.
– Логично.
– Есть же принципы – это было просто неуважение ко мне, к моему труду. Я такого отношения не заслужил.
– Что вы готовы были ужаться в зарплате – для нас новость.
– Я же понимал, какая ситуация в клубе. Наши высокие контракты "Рубину" в тягость. Но решить все можно было нормально. А мне ответили: "Нет!" Либо получаешь часть от уже заработанного, либо расстаемся. Я улетел в Мексику.
– Отдыхать?
– Да. Только приземлился – уведомление от клуба, что должен быть послезавтра на тренировке. В отпуске! Если б не появился в Казани, пошли бы штрафные санкции. Добраться из Мексики никак не успевал. Ничего не оставалось, как направить в клуб встречное заявление о том, что отказываюсь выходить на тренировки. Из-за того, что полгода задерживают зарплату.
– Вам кто-то подсказал?
– Я это и так знал, но на всякий случай проконсультировался с юристом. В той ситуации "Рубин" не оставил мне выбора, я просто защищался.
Бердыев
– Как дальше развивались события?
– А никак. Начинаются сборы у команды, я тренироваться не могу. Из-за этого заявления. Еще и второе пришлось написать, что в течение месяца "Рубин" обязан выплатить долг. Если нет – контракт расторгаю. По закону дается ровно месяц.
– Подошел этот день – и что?
– Ничего не выплатили – я подал на расторжение контракта. Сам. И стал свободным агентом. У человека есть принципы. Если б ко мне подошли в декабре и предложили скорректировать зарплату с января – да пожалуйста! Но когда хотят прогнуть – этот вопрос перестает быть исключительно денежным.
– Мы расстроены.
– А меня в тот момент расстраивало только одно – что ухожу от Бердыева и Кафанова.
– Как Бердыев реагировал?
– Я больше обсуждал с Кафановым. Позвонил из Мексики Виталию Витальевичу, объяснил: "Такая ситуация". Он страшно переживал. До последнего надеялся, что все разрешится. Не разрешилось.
– Так выдернуть вас из отпуска – идея Сайманова, генерального директора "Рубина"?
– Давайте без фамилий. Руководство клуба – этого достаточно.
– Странное отношение.
– В том-то и дело! В "Рубине" я всегда выкладывался на 110 процентов! С травмами на поле выходил. Однажды в день игры, когда заклинило шею, сделал четыре укола – и отправился играть… А болельщики думают, будто Джанаев не захотел в зарплате падать. Голосили: "Что ему, денег мало?! Не мог уступить в интересах команды?" Да я был готов! Нужно элементарное уважение.
– В итоге "Рубин" расплатился?
– Да. Мы заключили мировое соглашение.
– Вы удивились, когда Гранат согласился на трехкратное понижение?
– Я так давно в футболе, что поразить чем-то сложно. Вова – мой друг, которого очень люблю. Играли вместе еще в молодежной сборной. Его выбор, его жизнь…
– Бердыев на прощание что сказал?
– Нам не удалось пообщаться. Уходя, поговорил с Кафановым. Тот был опечален. С Бердыевым я побеседовал время спустя.
– Не на собственной ли свадьбе?
– Нет, раньше, по телефону. Когда я ушел из "Рубина", Бердыев был, мягко говоря, не совсем доволен. Не знаю, как доносилась до него информация. Сейчас обиды не держит.
– Холодок чувствовался?
– Нет. Иначе Курбан Бекиевич не приехал бы на свадьбу! А он сразу: "Я по любому прилечу" – и сдержал слово. А прямо оттуда – снова в аэропорт.
– Так что ответил, когда вы ему описали ситуацию?
– "Я был немножко неправильно информирован. Не знал всей правды".
– Подарил-то что на свадьбу?
– Пока не знаю, ха-ха. Подарки дома лежат, я еще не все развернул. Но скоро выясню.
Свадьба
– Вот давайте про свадьбу и поговорим.
– У меня их две было!
– Мы о последней.
– Вы неправильно поняли. Две свадьбы с одной невестой. Изначально хотели во Владикавказе справлять 1 июня, но пришлось изменить даты.
– Почему?
– Вкрались игры сборной. А я оказался в расширенном списке. Поэтому 15 июня праздновали во Владикавказе с близкими родственниками, почти никто из других городов туда не доехал. А в Москве 22-го было торжество уже для всех. Хотя родня прилетела и на свадьбу номер два.
– Бердыев-то куда прибыл?
– В Москву.
– Свадьбу сдвинули – а в сборную вас не вызвали. Досадно?
– Да какие обиды? В последнее время основная тройка определена – Гильерме, Лунев, Шунин. Плюс добавился Песьяков, нужно было его посмотреть в деле. А меня штаб знает. Саламович всегда справедлив.
– Играть за неделю две свадьбы – большая радость для невесты. Два повода надеть белое платье.
– Кристине пришлось очень тяжело. Наверное, вы не представляете, что такое осетинская свадьба?
– Ни разу не были.
– Есть традиция – почти всю свадьбу невеста стоит. В 10-килограммовом национальном платье. Вообще не присаживается, не имеет права. Жениху-то проще.
– Что вы пили?
– Домашнее красное вино.
– Надо выдержать 30 тостов?
– Это даже не тосты, а молитвы, обращение к Всевышнему. Нет четкого количества. Есть обязательные молитвы, которыми начинается застолье. И есть молитвы, которыми оно заканчивается. Старшие сидят отдельно, молодежь – отдельно. А невеста стоит.
– Романтично.
– Мы всё провели по осетинским традициям. Потом Кристина переоделась в европейское платье, отправилась к подругам. А я был с гостями.
– В Instagram выложили ролик с вашего торжества – Габулов танцует лезгинку. Мы и не предполагали, что он способен. Очень уж степенный человек. Прежде видели его отплясывающим?
– Не раз. У нас это с детства заложено, на свадьбах все танцуют.
– Что за дама была рядом?
– Его жена. Вова молодец, на двух свадьбах выступил великолепно. Он был амдзуарджын у меня.
– Кто-кто?
– Есть кухылхацаг. Уважаемый человек, которому семья доверяет привести невесту в дом. Эту роль исполнял мой двоюродный брат. А Вова – амдзуарджын, друг жениха. После свадьбы кухылхацаг и амдзуарджын становятся назваными братьями невесты, должны помогать ей, оберегать.
– Вы-то лезгинку исполнили?
– Нет. Был постоянно в суете, с гостями, старался всем уделить внимание. Но если надо – станцую!
– Как Габулов?
– Похуже.
– У вас на московской свадьбе выступали "Иванушки", "Руки вверх", Агутин, Чумаков…
– Ошибаетесь. С группой "Руки вверх" не получилось. Где-то у них в этот день был концерт.
– Чем остальные зацепили?
– Я фанат Агутина, очень нравится. А предложение Кристине делал под песню Чумакова "Счастье". Надеть ей кольцо при живом Чумакове было бы символично.
– А "Иванушки"?
– У них песни милые, веселые – со свадьбой прекрасно монтируются.
– Если б в ваших силах было любого музыканта, любую группу мира пригласить – кого выбрали бы?
– Gipsy Kings!
– Интересный выбор.
– Ну да, старая группа. Но я обожаю.
– Расскажите, как предложение Кристине делали.
– Для нее это была полная неожиданность. Прилетел я с друзьями во Владикавказ, пригласил Кристину в кино. С подружками. А дальше началось то, что подготовил заранее. Расселись, вдруг вместо рекламы трехминутный ролик про нас с Кристиной.
– Как мило.
– Вся история нашего знакомства! Причем рисуется песком!
– После такого стоит зажечь свет и вручить кольцо.
– Именно так я и поступил. В зале были только мы и друзья. Никаких посторонних людей. Кристина не могла понять, что происходит, плакала.
– От счастья?
– Может быть… Она эмоциональная!
– Как познакомились?
– Помогла моя сестра. Однажды увидел Кристину на фотографии, понравилась. Стал выяснять – кто такая? Знакомые нашли номер телефона, но предупредили – если напишешь сам, моментально попадешь в "черный список". Эта девочка правильная, скромная, домашняя. Нужно было найти ход. Выбрать тактику.
– Не ошибиться.
– Я последние четыре года работал с Бердыевым – так что в тактике силен… Отыскал подход!
– Научите же и нас.
– Попросил сестру – ты же знаешь Кристину? Так поспособствуй! Я тогда жил в Казани, Кристина – во Владикавказе. Но я прилетал, едва выдавалась пара выходных. Первые полгода пришлось сильно попотеть – пока добился расположения. Даже знакомство с сестрой не особенно помогало. "Размораживал" долго.
– Крепость была настолько неприступной?
– Еще какой! Скромных много – но важна искра, "химия". Когда первый раз с Кристиной встретились, в тот же вечер сказал брату: "На этой девушке я женюсь". Сразу почувствовал – "мой" человек.
– Большая разница в возрасте?
– Восемь лет. В этом году она закончила магистратуру юрфака во Владикавказе. Самое время выходить замуж.
– Прежде у вас супруги не было?
– Нет. Какие-то отношения случались, но о браке не помышлял. Мама говорила: "Не спеши, наберись опыта". Вот я и не торопился.
– Кто из друзей доехать до свадьбы не смог?
– Хорик Байрамян, Денис Терентьев, Вова Гранат… Да многие! Свадьба перенеслась на довольно неудобные даты, ребята уже отправились на сборы. А Гранат – на реабилитацию в Германию. Черчесов и Стауче тоже улетели. По телефону поздравили.
– Кристина никакого отношения к Станиславу Саламовичу не имеет?
– Однофамилица. Хотя все думают, что родственница.
Боль
– Вы вспоминали четыре укола в шею. Как это вас так прихватило?
– На предыгровой тренировке в Грозном заболела шея. Ощущение – отлежал. Резкое движение, и заблокировало. Кто-то крикнул: "Сос!" – и все. Голову повернуть не могу.
– На матч вышли?
– Разумеется! Четыре укола – и вперед. Через пару дней после игры шейный нерв во сне защемило окончательно. В ту ночь я вскочил с кровати и плакал от боли. Не понимал, что происходит, не знал, куда бежать! До клубного доктора не дозвониться. Он спал, не брал трубку…
– А вы?
– В 7 утра кое-как оделся. Не описать эту боль, когда натягивал майку! Я рыдал! Сам за рулем, сижу боком. Доезжаю до базы. Встречаю нашего реабилитолога Эдика Кундухова и врача Ивана Цынпеу, оба жили на базе. Вкололи обезболивающее, но это капля в море!
– Почему?
– Боль-то дикая! Потом три недели лежал пластом. Ни встать не мог, ни присесть. Когда чуть оклемался, улетел в Германию. Там уколами в шею сняли воспаление.
– Что было-то?
– Защемление нерва. Главное, обошлось без операции. Немецкий доктор так и сказал: "Тебе сильно повезло". У Леши Ребко при таком же диагнозе нога отказала вообще!
– Ничего себе.
– Прооперировали, но играть не может. Уже год нога никак не вернет чувствительность.
– Как вы тогда сыграли с "Тереком" – после четырех уколов?
– Нормально. Хотя пропустил, 1:1 закончили. Я привык играть через боль. В "Ростове" на уколах выходил сколько раз. Всю Лигу чемпионов прошел с травмой плеча. До "Баварии" десять дней даже не тренировался. Перед "Атлетико" вышел лишь на предыгровую. Три укола – и на поле.
– А что с плечом?
– Никто не мог понять, что с ним приключилось. Диагноз так и не поставили! Отправился на реабилитацию, прежде болело в одном месте – а стало болеть всё! Бицепсы, трицепсы, лопатка…
– Господи. Ну вы и настрадались.
– Десять месяцев восстанавливался. Все началось в матче сборной против Коста-Рики. Пошел на выход, выбил мяч кулаком. В меня воткнулись чужой нападающий и наш защитник. Прямо в плечо – головой.
– Вылетело?
– Нет. Просто мышцы сжались. Защемило так, что не мог телефон взять с тумбочки. Делаю МРТ – все чисто. Но я же не вру – болит адски. В Германии тоже развели руками: "Ничего не видим. Давай залезем к тебе в плечо? Может, что-то найдем, прооперируем. Это еще полгода". Я категорически отказался.
– Почему?
– Даже если в здоровое плечо ко мне залезть – что-то отыщется. Я 20 лет играю в футбол, каждый день падаю. А главное – не факт, что та операция помогла бы. Примеров куча. Оперироваться – это легкий путь!
– Вы тяжелый выбрали?
– Да. Помог тот самый Эдик Кундухов.
– Реабилитолог из "Рубина"?
– Да. Мой земляк, друг отца. Подошел: "Твой папа всегда был добр ко мне. В память о нем попытаюсь тебя вытащить. Это мой долг, моя миссия".
– Что делал?
– Предложил работать по семь часов в день. Четыре тренировки, вся нагрузка на одно плечо. За три месяца вывел меня из этого состояния.
– Какой толковый человек.
– Он многих осетинских борцов исцелил. А у них травмы жуткие! Меня лучшие реабилитологи мира не могли поставить на ноги – а Эдуард сумел. Хоть самоучка, скромный парень.
– Лучшие – это немцы?
– Сначала поехал в мадридский "Реал". Затем к реабилитологу сборной Германии. Объездил пол-Европы!
– За счет клуба?
– И за счет клуба, и за собственный. Все твердили одно и то же: "Да у тебя ничего нет! Попробуй делать вот это – через две недели будешь в строю". Я делал – бесполезно. Уже к совсем печальным мыслям приходил. Не спал, нервный тик начался! Поседел!
– Какой ужас.
– Ложился в полночь – и ворочался до 6 утра. Круглые сутки было больно! Думал, играть в футбол больше не смогу. Эдик сказал: "Сос, не буду забрасывать тебя терминами. Просто сделаем так, как я чувствую. Поверь мне – результат придет". Месяц проходит – результата нет!
– Можно дойти до отчаяния.
– Я и дошел: "Эдик, мы что-то не то делаем?!" Нет, отвечает. В один момент все пробьет. Так и случилось. Я встал – р-раз, лучше! Лучше и лучше! Постепенно боль утихла.
– Удивительная история.
– Не то слово.
– Вы обронили – "в память об отце". Вы же рано его потеряли?
– В 34 года умер. Со здоровьем плохо у него было. Это для меня тяжелая тема. Не хочу говорить.
Шок
– Знаем, из "Ростова" вас приглашали в "Зенит". А вы ответили: "Сезон доиграю, к этому вопросу вернемся…"
– Немножко не так.
– А как?
– Интерес у "Зенита" действительно был большой. Вернее, лично у Луческу. Он искал вратаря, Лодыгин не устраивал. Но я не имел морального права вести переговоры – после того, что сделали для меня Кафанов и Бердыев. Просто вытащили из болота. Дали шанс, когда уже никто в меня не верил. Разве мог я развернуться и уйти?
– При том, что в "Ростове" условия были скромные?
– Очень скромные. Но об этом я вообще не думал.
– "Зениту" предложили отложить разговор до лучших времен?
– Нет. Сразу ответил – "не могу". Для меня деньги не стоят на первом вместе. Неужели вы не поняли? Я чувствовал себя комфортно в том "Ростове". Атмосфера была шикарная. Зарплату не платили по полгода, но мы рвались на базу! Не выходили оттуда до вечера!
– Но "Зенит" – это не только деньги. Еще и толчок в карьере.
– Согласен. Но отмотать время назад – поступил бы точно так же. Есть жизненные принципы – надо быть благодарным!
– Бердыеву рассказали о приглашении?
– Не стал.
– А если б он сам подошел: "Сослан, есть предложение из Питера, всем выгодно. Хотим тебя продать"?
– Вот если б Бекиевич сказал, что я не нужен команде – другое дело. Но говорить ему об интересе "Зенита" у меня бы язык не повернулся.
– Вместо вас "Зенит" взял Лунева?
– Да.
– Сейчас он чемпион России, вратарь сборной. А вы – в "Сочи"…
– Кто ж знает, пошло бы у меня в "Зените"? Зато я не нарушил свои жизненные принципы!
– Вы пересеклись с Плетикосой в "Ростове". Вспоминали его фразу спартаковских времен: "Если б не лимит, Джанаев никогда бы меня из ворот не вытеснил"?
– Я и не слышал о таком. Со Стипе мы подружились. В Ростове вместе могли в ресторан пойти, посидеть. Да и в "Спартаке", где он был очень опечален, оказавшись на лавке, отлично ладили.
– Объективно – если б не лимит, потеснили бы его из состава "Спартака"?
– Было бы сложнее, это понятно. С другой стороны, после Лиги чемпионов дали бы ему отдохнуть, я бы получил шанс – может, и зацепился бы… А потом пришел Карпин – решил поставить меня. Не объясняя никаким лимитом. Просто спросил однажды: "Ты готов?" – "Готов!" – "Все, сегодня играешь".
– Спартаковский этап закончился скандалом. Цитируем Арсена Минасова, вашего бывшего агента: "После матчей с "Крыльями" и ЦСКА негодяи лживо обвинили Джанаева в нечестной игре". Что это было?
– Узнал-то я обо всем лишь через два с половиной года, которые на правах аренды отыграл в "Тереке" и "Алании". Вернулся в "Спартак", и Минасов сказал, что ходят такие слухи. Как я понял, Федун сразу дал команду Джанаева зачехлить. Самое обидное – даже не разобравшись!
– Что дальше?
– Контракт со "Спартаком" продолжал действовать, но в основе на меня не рассчитывали. Передали слова Карпина: "Есть Дикань, Ребров и Песьяков. Четвертый вратарь ни к чему". Вариантов особых не было. Тут подходит Бушманов, главный тренер "Спартака-2": "Хочешь за нас во второй лиге поиграть?" – "Почему нет? Практика-то нужна…" – "Хорошо, вносим тебя в заявку на сезон". Приступил к тренировкам. Вскоре в Тарасовке матч против основного состава. Готовлюсь, вдруг на разминке Бушманов отводит в сторону: "Сос, ты не играешь. Карпин запретил".
– Ваша реакция?
– Шок. Подходить к Карпину, выяснять что да как, не стал. До конца года тренировался со второй командой, но ни одного матча за нее так и не провел.
– Как полагаете, это решение Карпина? Или Федуна?
– Не знаю. Если когда-нибудь увижу Леонида Арнольдовича, надеюсь, удастся с ним поговорить, объяснить ситуацию. Моя совесть чиста. Чтобы доказать это, в любой момент готов пройти проверку на полиграфе. Когда разрывали контракт, прямо спросил у Асхабадзе, генерального директора: "Откуда информация о нечестной игре? Почему меня не вызвали, не спросили? Вы же знаете – сантиметра не отдам на футбольном поле!" Как раз тогда "Спартак" бился с ЦСКА, Тёма Ребров ошибся – выбежал за пределы штрафной, маханул, пропустили. 0:1. Говорю: "Вот, про любого вратаря можно сказать то же самое. Давайте пойдем на детектор лжи. Я в себе уверен!"
– Кто же вас оклеветал?
– Человек, который имел отношение к руководству "Спартака". Сейчас в клубе его уже нет.
– Когда виделись с ним последний раз?
– Давно, еще в "Спартаке". Но тогда я не знал, что он про меня наговорил.
– Предположим, завтра вы случайно встретитесь на улице. Сразу кинетесь на него с кулаками?
– Нет. Сначала спрошу – зачем он так поступил. Хотя вряд ли признается. Наверняка будет отпираться, увиливать, мол, ничего такого не произносил…
Карпин
– После ваших ошибок в матчах с "Крыльями" и ЦСКА Андрей Червиченко изрек: "В этих голах виноват не Джанаев, а тренер вратарей". Глупость?
– Я очень уважаю Червиченко, но тут он не прав. В "Спартаке" с нами тогда работал Стауче. Отличный специалист, один из сильнейших в России. Часто слышал от Гинтараса: "Сос, не беги впереди паровоза. Даже если удар простой, поймай мяч, получи удовольствие, а уж потом смотри, что делать дальше". Я же, молодой и горячий, пытался объять необъятное, думать за всех. Это и подвело.
– То есть?
– К тем голам привела элементарная потеря концентрации. Возьмем матч с ЦСКА. Игра заканчивается, счет 2:2, в голове одна-единственная мысль: надо вырвать победу в дерби! Удар-то Нецида был несложный, и я поторопился. Не учел вратарское правило, на которое напирал Стауче. Вместо того, чтобы спокойно поймать мячик, сосредоточился уже на том, кому бы его отдать, как лучше начать атаку. В последний момент мяч чуть вильнул, я не успел под него подстроиться – все, вынимай.
– Что творилось в раздевалке?
– Никто меня не упрекал – ни Карпин, ни игроки. Я сразу извинился перед командой за ошибку, в ответ кто-то из ребят произнес: "Все бывает. В этом году ты провел много хороших матчей, постоянно выручал. Если б не ты, может, мы бы и не поднялись на второе место…"
– Карпин тоже отыскал для вас особенные слова?
– Пусть следующий матч с "Зенитом" ничего не решал, но установку Валерия Георгиевича не забуду никогда: "Парни, сегодня надо сыграть за Сослана. Ему сейчас тяжело". Такая поддержка дорогого стоит.
– Это точно.
– Кстати! До сих пор пишут – дескать, в том сезоне "Спартак" упустил золотые медали из-за Джанаева. А вы помните, на сколько очков мы отстали от "Рубина"?
– Нет.
– На восемь! Из шести последних матчей он выиграл пять и один свел вничью. При таком раскладе мы бы все равно "Рубин" не догнали. Но болельщики и журналисты не устают повторять, что именно Джанаев лишил "Спартак" чемпионства. Да, не спорю, я виноват, грубо ошибся – но зачем передергивать?
– Может, теперь угомонятся. Когда прочитают это интервью.
– Не факт. Так уж устроен "Спартак" и все, что его окружает. Надо найти одного негодяя и повесить на него всех собак. Кроме меня, в этой роли побывали Гранат, Комбаров, Глушаков…
– Валерий Клейменов, сменивший в "Спартаке" Стауче, говорил – что-то в вас надломилось после тех голов.
– Да ну, ерунда. Посмотрите первые десять игр следующего сезона. Например, с "Зенитом". Великолепный матч! С "Сатурном" – тоже. Была и сухая серия длиной 440 минут. Многие спартаковские болельщики меня поддерживали, я им благодарен. Но…
– Что?
– Были и те, кто ополчился. С фанатской трибуны даже после удачных матчей неслись в спину гадости. Это выбивало из колеи.
– Что кричали фанаты?
– Ха! В газете такие слова печатать нельзя. Конечно, я переживал. Когда у тебя в голове каша и бардак, а не разложено все по полочкам, это переносится на игру. К тому же молодой был, опыта никакого. Не скажу, что "надломился". Скорее, не справился с давлением.
– Ясно.
– Немножко переоценил я свои возможности, почувствовав себя незаменимым. Сейчас понимаю – мне просто нужна была небольшая передышка. Усадил бы Карпин в запас, я бы успокоился, что-то переосмыслил, и со временем бы все наладилось. А он до поры верил в меня безоговорочно. Но потом как обрубило.
– Матч с "Рубином" в июле 2010-го стал для вас в "Спартаке" последним.
– Дома проиграли 0:1, я пропустил нелепый гол. Нобоа навесил в штрафную, мяч задел плечо игрока, стоявшего метрах в четырех от меня, изменил направление и нырнул в ближний угол. Карпин ничего не сказал, но в следующем туре вышел Песьяков. А через месяц я уехал в "Терек".
– В аренду аж на два с половиной года!
– Такого поворота ничто не предвещало. Но накануне игры с "Тереком" вызвали к руководству и сообщили, что надо лететь в Грозный.
– Поставили перед фактом?
– Ну да. Из Грозного "Спартак" взял Диканя, а я двинулся в обратном направлении. Может, когда-нибудь расскажу, что на самом деле тогда происходило. Сейчас ворошить эту тему не хочу. Если коротко – ушел из "Спартака" не по своей воле.
– Понимали, что назад дороги нет? Или надежда еще теплилась?
– Теплилась. Я же прямо перед отъездом заключил новый контракт со "Спартаком" на пять лет. Да и Карпин подбадривал: "Здесь ты под таким прессом со стороны репортеров и фанатов, что лучше спокойно поиграть в Грозном. Когда утрясется, вернешься". Даже не думал, что в "Спартаке" на мне уже поставили крест.
– Случались конфликты с Валерием Георгиевичем?
– Нет. Поначалу вообще все было отлично. Когда появился вариант с "Тереком", мы разговаривали по телефону и чуть-чуть повздорили. Я ведь уходить не хотел. После возвращения из аренды встретиться с Карпиным долго не удавалось. Наконец пересеклись на базе, я еще со "Спартаком-2" тренировался. Он подошел, приобнял.
– И все?
– Да. Честно, у меня к Карпину претензий нет. Наоборот, безумно благодарен ему за то, что поверил в меня, дал шанс стать первым номером в великом клубе. Ну а то, что было потом… Так сложилось. С себя тоже вины не снимаю. Конечно, расстроился, когда со "Спартаком" дороги разошлись. Но жизнь показала – ничего страшного. Одни двери захлопнулись, другие открылись. Я попал в "Ростов", с которым связано много ярких моментов. Серебряные медали, дебют в Лиге чемпионов. Это незабываемо!
Стольничек
– До Лиги чемпионов вы пережили драму – два года без официальных матчей.
– Больше! Последний матч за "Аланию" провел в мае 2013-го, а первый за "Ростов" – в июле 2015-го. В промежутке – тренировки со "Спартаком-2", разрыв контракта, семь месяцев без команды. Далее "Ростов", сезон в глухом запасе под Плетикосой…
– Самый тяжелый день за это время?
– Не день – первые четыре месяца, когда расторг контракт со "Спартаком", а переход в "Рубин" сорвался. Понял, что минимум на полгода остался без футбола, и такой депресняк накатил… Вообще ничего не хотелось.
– Топили грусть в вине?
– Вечером мог и выпить, и съесть что угодно. Думал – ну а смысл режимить? Утром на тренировку не надо, спи, сколько влезет, за весом никто не следит.
– Казалось, карьере конец?
– Вот таких мыслей не было. Друзья, преуспевшие в бизнесе, зазывали к себе: "Давай к нам, будешь хорошо зарабатывать". Отвечал: "Спасибо, ребята, но я еще поиграю. В 27 с футболом не заканчивают". Я действительно был уверен, что рано или поздно найду команду. Если не в премьер-лиге, то в ФНЛ. Спасибо Всевышнему, что подарил встречу с Бердыевым и Кафановым. Эти люди не просто помогли вернуться на прежний уровень, но и сделали меня на порядок сильнее.
– В "Ростов" с лишним весом явились?
– Да с каким! Плюс 14! Мой игровой вес – 86 килограммов. А тут – ровно стольничек. Пуза не было, но приехал такой… Широкий, с боками. В команде посмеивались: "У тебя что, картошка в карманах?"
– У Карпина перевес потянул бы на 14 тысяч долларов?
– Совершенно верно. Расценки у Валерия Георгиевича жесткие: 100 долларов – 100 грамм.
– Ваш рекордный штраф?
– Как-то из отпуска парочку килограммов привез – сразу две тысячи выложил. В "Спартаке" при Карпине за любую мелочь наказывали. Например, один день мы тренировались в белых майках, а на следующий – в красных. Перепутал, надел другую – 100 долларов. Минута опоздания – столько же. Уходя с поля, забыл захватить кофту, которую снял в разгар тренировки – еще сотня.
– Круто.
– Да уж. У меня в тот момент почему-то вес скакал. Не критично, грамм 600-700, но кому охота штраф платить? Так утром на сборах просыпался в 6.45, натягивал болоньевую куртку – и на беговую дорожку в тренажерный зал. Чтобы перед взвешиванием скинуть лишнее. Однажды тренер по физподготовке застал там, поднял крик: "Ты что делаешь?! А ну дуй отсюда!"
– В "Ростове" худели долго?
– 14 килограммов сбросил за 10 дней!
– Фантастика.
– Рецепт простой – строгая диета и двухразовые тренировки, на которых работал с максимальной выкладкой. Ни секунды на поле без дела не стоял. Всё в движении.
– Похвально.
– Я так изголодался по футболу, что нагрузки были только в радость. Вдобавок понимал – в "Ростове" нужно выжать из себя все, набрать форму и подписать полноценный контракт.
– Какой разговор с Бердыевым не забудете никогда?
– Не скажу, что у нас было много разговоров… Но один в самом деле особенный. Бердыев тонко чувствует игрока. Порой казалось – насквозь видит любого. Ты шагнул на поле, и уже Бердыев понимает, какой у тебя настрой.
– Так что было?
– В "Ростове" я провел серию неплохих матчей. Потом – три игры так себе. Без грубых ошибок, но не выручал. На тренировке Курбан Бекиевич отозвал: "Сослан, что с тобой?" – "Да я и сам не могу разобраться". Он дал пару советов. Прямо в точку! Нашел правильные слова, я за секунду переключился – и проблема ушла. Как будто кнопку нажал.
– В чем была проблема?
– В голове. Пропали эмоции, глаза перестали гореть.
– В настоящей злости Бердыева видели?
– Я не раз ловил себя на мысли – иду к нему на теорию, как на лекцию, постоянно узнаю что-то новое. Поражался: вот как он так видит ошибки? Даже мелкие. Иногда думаешь – может, не обратит внимания? А он не только замечает, но и говорит, какая ошибка потянула за собой другую. Ладно, мы разбирали "Баварию", ее весь мир знает. Но Бекиевич разберет команду с последнего места в ФНЛ так, будто завтракал с ними вместе!
– На базе проводил круглые сутки?
– Да. После матча отправлялся туда и несколько раз пересматривал игру. В выходной приезжаешь утром на процедуры – автомобиль Бердыева уже припаркован. Так насчет злости вы спрашивали…
– Наверное, после "Баварии" перепало?
– Тут два матча стоят особняком. "Бавария" и "Атлетико". Таким сердитым не видел Курбана Бекиевича никогда.
– 0:5 в Мюнхене – это больно. А что с "Атлетико"? Бились-то на равных.
– Счет 1:1 – внезапно в концовке пропускаем. Причем в ситуации, о которой на установке тренер предупреждал!
– Что за ситуация?
– Гризманн стоял в офсайде, все смотрели, как Гацкан боролся за мяч. Центральные защитники должны были сразу отскочить, сыграть поуже, компактно. А ребята сфокусировались на мяче, он прошел между ними – и к Гризманну. Раз от нашего отскочил, офсайд не считается.
– Обидно.
– Первый гол – почти такой же. Гризманн опять в пятиметровом офсайде, но Азмун чиркает головой – и мяч у француза. А тот мастер. Стоя спиной ко мне, умудрился развернуться, скоординироваться и засадить через себя в "девятку".
Кафанов
– Как вы отреагировали на уход Бердыева из "Рубина"?
– Все к этому шло. Задач нет, долги… Я еще зимой понимал, что в "Рубине" он ненадолго. Скорее всего, до конца сезона доработает и тоже уйдет.
– Удивились, что Бердыев и Кафанов рассорились?
– Они не рассорились! Кто вам сказал?!
– Слухи ходят.
– Ничего подобного. Все нормально. Оба на моей свадьбе были.
– Вы разных тренеров вратарей повидали. В чем уникальность Кафанова?
– В его профессиональных и человеческих качествах. Золотой мужик! Добрый, справедливый. Относится к футболистам по-отечески. Никогда не кричит. Игроки Витальича обожают. За эти годы ни от кого не слышал о нем плохого слова. Он не делит вратарей на основных и запасных – со всеми работает одинаково. Придет из дубля мальчишка – будет уделять ему внимания не меньше, чем первому номеру. Говорит: "Любой игровой эпизод я пропускаю через себя. И в матче, и на тренировках".
– Чему он вас научил?
– В "Ростове" сразу мне сказал: "Я давным-давно за тобой слежу, со времен "КАМАЗа". Данные очень хорошие, но не хватает стабильности. Нужно понять, что мешает. Давай начнем с чистого листа. Ты выходишь на поле и забываешь обо всем. Будто тебе 16 лет, только-только попал в команду мастеров и ничего не умеешь". Тренировки записывались на видео, потом мы садились у экрана, подробно разбирали каждый эпизод. От Кафанова ни одна деталь не ускользала, подмечал всё-всё-всё.
– Например?
– Делает стоп-кадр и говорит: "Сослан, зачем гадаешь, заранее в угол заваливаешься? Всегда стой до конца!" Тут же другое видео включает, указывает на какого-то вратаря: "Вот, смотри, здесь он правильную позицию занимает, не спешит, реагирует по удару. Корпус вперед – и мяч к нему в руки прилетает". Или подсказ.
– Что подсказ?
– Объясняет: "Когда наша команда на чужой половине поля, ты должен не футбол смотреть, а расставить своих защитников. Чтобы не зевнуть контратаку. Если грамотно организовать оборону, соперник не доберется до твоих ворот…" Меня часто спрашивают – в чем конкретно ты прибавил за время работы с Кафановым?
– Что отвечаете?
– Я не стал выше прыгать или быстрее бегать. Но он устранил недочеты, которых хватало. А главное – научил сохранять концентрацию. Это был мой самый жирный минус. Три матча мог отыграть хорошо, а четвертый – ниже плинтуса. Благодаря Кафанову я обрел стабильность. Он повторял: "Не расслабляться! Неважно, ведем мы 5:0 или ты "привез" гол – при любом счете должен держать себя в одинаковом состоянии. От первой до последней минуты".
– Это тренируется?
– Да.
– Каким образом?
– Каждый мяч на тренировке надо воспринимать точно так же, как в игре. Реагировать на все, что летит в створ. Даже если нет шансов дотянуться, ты обязан прыгнуть за мячом. Нельзя стоять и провожать его взглядом. Ни Бердыев, ни Кафанов этого не прощают.
– Самое необычное упражнение, которое придумывал для вас тренер вратарей?
– На песке в прыжке со жгутом ловили набивной мяч. Это в "Спартаке" при Клейменове. У него вообще очень тяжелые тренировки. Сложнее на предсезонке было разве что у Газзаева в "Алании", но там мы просто много бегали. Нас, вратарей, гоняли наравне с полевыми.
– Кафанов нагрузками тоже удивить умеет?
– Есть у него на сборах упражнение, от которого вратари стонут. За две минуты нужно пройти восемь станций на полполя. Прыжковая работа чередуется с челночным бегом.
– Что особенного?
– Уже на третьей станции начинается страшное закисление мышц. А когда в конце на ободах заползаешь в ворота, еще четыре удара должен отбить. Так пять кругов. Молодежь из дубля, не привыкшая к большим нагрузкам, выдерживает от силы три.
– А вы?
– Когда Кафанов первый раз дал это упражнение, оговорился: "Для начала тебе и четырех кругов хватит". Я уперся: "Нет, сделаю пять!" Но последний явно оказался лишним. Чуть не помер. Подскочила температура, два дня не мог оклематься.
– Кто из вратарей легко переносил эту беготню?
– Рыжиков. Зверюга! Витальич рассказывал: "Как-то Сережа восемь кругов пробежал, и еще просил, представляешь?! Еле-еле выгнал с поля".
Акинфеев
– По словам Бердыева, когда вы подвинули Рыжикова из основы "Рубина", для Сергея это стало ударом.
– Раз Бекиевич сказал – так и было. Но ни с ним, ни с Кафановым, ни с Рыжиковым эту тему не обсуждал. У меня с Серегой нормальные отношения, никогда не чувствовал негатива с его стороны.
– А от других вратарей?
– То же самое. Всегда попадались адекватные ребята. Когда Рыжиков или Плетикоса выходили на поле, я переживал за них, как за себя. Да, в глубине души обидно, что играет он, а не ты. Но зачем переносить на личные отношения?
– Мудро.
– Если сел на лавочку – ищи в себе причины. Значит, дал повод усомниться в своей надежности. Делай выводы, работай и жди нового шанса.
– Это понятно. Но вы же и с нечестной конкуренцией сталкивались.
– Да разные возникали ситуации. К примеру, в "Тереке" я прошел путь от первого номера до четвертого.
– Однако!
– Аренда подходила к концу, в клубе меня уже воспринимали как отрезанный ломоть и последние полгода в заявку на игры не включали. Именно тогда я получил урок на всю жизнь.
– Это какой же?
– Накануне матча вызвал Черчесов: "Сос, завтра в заявке вместо тебя будет местный парень, из дубля" – "Хорошо". И тут Саламович поведал историю: "Когда в "Тироль" назначили Йоахима Лева, у меня заканчивался контракт. Продлевать его клуб не собирался. Мне было 38, плюс залечивал травму колена. Но Лев сказал: "Едем на сборы. Докажешь, что ты сильнее – останешься. Нет – извини…"
– Как интересно.
– "На сборах выяснилось, что даже майку мою не взяли, пришлось тренироваться в другой, с 16-м номером, – усмехнулся Черчесов. – Конечно, больно было осознавать, что меня, отыгравшего за "Тироль" столько лет, уже списали. Но я пахал, Лев доверил мне место в воротах, и в том сезоне мы стали чемпионами". Подытожил так: "Прекрасно понимаю, как трудно тебе сейчас. Но это либо сломает тебя, и на серьезном уровне ты больше играть не будешь, либо закалит".
– К разговору о нечестной конкуренции – вы же столкнулись с ней в школе ЦСКА. Как-то в интервью обмолвились, что там на поле выходили те, чьи родители делали подарки тренерам.
– Это правда.
– Кто-то из тех мальчишек дорос до премьер-лиги?
– Смеетесь? В любом виде спорта надо пробиваться самому. А если у ребенка нет желания вкалывать, за него все вопросы решают папа или мама, – ничего не получится. Для меня это был тяжелый отрезок. 12-13 лет, неокрепшая психика, чувствуешь, что ты сильнее, а играть не дают. В подобной ситуации многие ребята, устав биться головой об стенку, бросали футбол. Бардак закончился с приходом в ЦСКА Гинера. Он мгновенно навел в школе порядок, уволил нерадивых тренеров.
– В тот период вы и познакомились с Акинфеевым?
– Да, у нас один тренер – Павел Коваль. Но я был в команде 1987 года рождения. А Игорь играл за 1985-й, хотя сам он 1986-го. Знаете, какое у него было прозвище в армейской школе? Сын!
– Почему?
– Коваль только так его называл. Вот и приклеилось. Тренер души в нем не чаял, всячески оберегал. В этом возрасте играть с пацанами на год старше непросто, но Акинфеев выделялся с первого дня.
– Чем?
– Хладнокровием, реакцией, безупречным выбором позиции. Габариты вроде бы скромные, зато всегда в нужной точке. А удар какой! Если я в те годы на 30 метров мяч с трудом выбивал, то Игорь спокойно выносил за центральный круг. С двух ног!
Пенальти
– Сергей Андреев забивал Ринату Дасаеву почти в каждом матче. У вас такой нападающий был?
– Три гола пропустил от Габулова-младшего, Жорика. А от Глушакова – четыре. Впервые он забил мне в ФНЛ, когда я в "КАМАЗе" играл, а Глушак – в иркутской "Звезде". Занятная история.
– Рассказывайте же скорее.
– В армейском интернате мы жили в одной комнате, пока Денис не ушел к дяде в "Нику". И вот встреча в Иркутске. В ворота "КАМАЗа" ставят пенальти, к мячу направляется Глушаков. Я начинаю его поддушивать, мол, у тебя нет шансов, знаю, куда пробьешь…
– В самом деле?
– Ну что вы! Обычная вратарская хитрость. В итоге я и пенальти отразил, и на добивание успел среагировать. Но через две минуты Глушакову откатили мяч, и он метров с шестнадцати в "девятку" зарядил. После чего согнул руку в локте и мне показал.
– Силен. Вы считали, сколько за карьеру отбили пенальти?
– Нет. Четко помню, что в премьер-лиге взял три последних. От Натхо, когда он уже за ЦСКА играл, Димитрова из "Урала" и Майера из "Ростова". В Польше в этом смысле похвастать нечем. Мне забили пять из пяти. Каждый раз угадывал направление, но не дотягивался до мяча.
– Кто еще из пенальтистов, помимо Глушакова, наслушался от вас перед ударом?
– В такие моменты всегда стараешься вывести игрока из себя, пропитать нервозностью, неуверенностью. Как это сделаешь, неважно. До оскорблений, конечно, не опускаюсь, но могу сказать: "Эй, я знаю, в какой угол ты будешь бить. Давай в левый, все равно возьму…"
– Хоть кто-нибудь срывался в ответ? Психовал?
– Что-то в таком духе говорил я Смолову, когда в матче "Краснодар" – "Ростов" он шел к "точке" на 90-й минуте. Федя сохранял спокойствие, а вот Гранквист начал возмущаться. Подбежал ко мне, напихал на английском. Немножко потолкались.
– Смолов-то забил?
– Да. А с Димитровым фокус прокатил. Я знал, что в сборной Болгарии он пенальти бил исключительно по центру. "Паненкой". Чтобы парень понервничал, задергался, подошел к нему до удара, посмотрел в глаза: "Ты в левый угол бьешь, я в курсе…"
– А он?
– Промолчал. Во время разбега менять решение не стал, подсек, как обычно, мяч по центру. Я был к этому готов, спокойненько поймал.
– С Левандовски в Лиге чемпионов тоже дискутировали?
– Если что-то и было, в памяти не отложилось. Кстати, из пенальтистов Левандовски для меня – номер один. Такую паузу перед ударом выдерживает, что поражаешься. Смотрит на тебя до последнего, чуть дернешься в сторону – тут же укладывает мяч в другую.
– Мастерюга.
– У поляка невероятно крепкие нервы. Как и у Жоаузинью. Мне, правда, он пенальти ни разу не бил, но знаю, что в России у него пока ни единой осечки. Из пятнадцати попыток!
– Вы прекрасно информированы.
– Для нас, вратарей, накануне матча Кафанов всегда проводил отдельную теорию. Подробно разбирали каждого игрока, исполнение "стандартов", дальние удары… Но к Левандовски или Жоаузинью, когда речь об 11-метровых, хоть готовься, хоть нет. Еще везение нужно. Иначе без шансов.
Интернат
– Что за молитву вы читаете в день игры перед выходом из раздевалки?
– Это личное. Я человек верующий, с детства хожу в церковь, молюсь.
– Семья набожная?
– Нет, к вере сам пришел. Лет в 12, когда перебрался в Москву. Поселили в армейском интернате у метро "Динамо". Рядом Петровский парк, чудесная церквушка. Как-то заглянул, постоял. Чувствую – так хорошо на душе! Сплошная благодать. С той поры часто заходил по дороге с тренировки. А в Казани мое любимое место – Раифский монастырь. Бывали?
– Не довелось.
– Напрасно. Красота неописуемая. Жил я неподалеку, как выходной после игры – сразу туда. Сначала молитва, затем спускаешься к озеру, садишься на скамеечку… Умиротворение такое, что словами не передать. Место с потрясающей энергетикой.
– Глушаков вспоминал, как в интернате хоккеист Сергей Широков чуть глаз вам не выбил теннисным мячиком.
– Было. Мы в коридоре постоянно в хоккей играли. Перевернутые парты служили воротами. Пацаны опасались в "рамку" становиться, а я подумал – что такого? Только-только из Владикавказа приехал. Отмахнулся: "Да какие проблемы? Погнали!" Продержался недолго. Широков ка-а-ак дал клюшкой, мячик со свистом в сантиметре от виска пролетел. У меня похолодело внутри. Говорю: "Все, парни, ищите другого вратаря".
– Трезво.
– Я даже не догадывался, с какой силой можно приложиться по теннисному мячику. Да еще 12-летнему пацану. Хоккеисты, борцы и волейболисты жили с нами в одном корпусе.
– Среди них есть известные спортсмены?
– Самый-самый – Широков. Олимпийский чемпион!
– В интернате жизнь была веселая?
– Хулиганили, не без этого. Денег не хватало, экономили на всем. В метро заскакивали, перепрыгивая через турникет. На рынке фрукты воровали.
– Ловили вас?
– Ни разу. Подгребали толпой к прилавку, отвлекали продавца, в этот момент кто-то из пацанов хоп – тихонечко прятал за пазуху яблочко, мандаринчик или бананчик. Делили потом на всех. Кормили-то в интернате не особо.
– Еще что помнится?
– После отбоя сбегали в компьютерные клубы, рубились всю ночь в Counter Strike. Наутро осоловевшие, с красными глазами неслись на тренировку. Молоденькие дурачки.
– Константин Сарсания рассказывал нам когда-то, что для юных футболистов колоссальное искушение – игровые автоматы. Вам эта штука проблемы доставила?
– Когда меня уже на ставку в дубль ЦСКА взяли, спустил в автоматах две зарплаты и сказал себе: "Больше не играю!" Ни в карты, ни в казино.
– Слово держите?
– Да. Правда, недавно в отпуске рванули с друзьями в Тбилиси. Товарищ зашел в казино, начал в рулетку играть. А я смотрел-смотрел и не выдержал. Скучно сидеть просто так. Говорю: "Я тоже попробую, готов потратить 200 долларов. Правила объясни…"
– И что?
– Выиграл 500. А приятель ушел в минусе.
– Первая сигарета, первая рюмка – там же, в интернате?
– Закурил-то я еще во Владикавказе, когда совсем маленький был. Отец увидел, нахмурился. Пальцем не тронул, но поговорил так, что к сигаретам с того дня не прикасаюсь. А спиртное… Это уже в дубле. Я и сейчас позволяю себе лишь пару бокалов пива или красного вина. Что-то покрепче организм не принимает. Водку вообще никогда не пил.
– Да ладно.
– Вот и владикавказские друзья смеются: "Ты, наверное, единственный осетин в мире, кто водку не пробовал".
– Зато какие маршруты у вас любопытные – Грузия, Мексика…
– В Грузии мне очень понравилось. От Мексики не в восторге.
– Почему?
– До этого три года подряд отдыхал на Бали. Классно, но захотелось новых ощущений. Выбрал Мексику. Океан почище, кухня хорошая, но в остальном… С Бали, где природа фантастическая, не сравнить.
– Кажется, у вас ни одной татуировки?
– Верно.
– Редкость по нынешним временам.
– Лет в 17 лезли в голову дурные мысли…
– И?
– Хотел что-то со смыслом набить. Но ни в чем его не находил. А сейчас думаю – слава богу!
– Пришли к такому выводу, глядя на Кудряшова?
– В том числе. Федя говорит: "Тату – это болезнь, и я неизлечим". Он-то парень стильный, брутальный, татуировки органично вписываются в его образ. Если б я такие же сделал – засмеяли бы.
– Какая фраза сегодня вас вдохновляет?
– Расскажу историю. Помощником главного тренера в армейской школе был Олег Василенко. Мы много общались, занимались дополнительно. Как-то шли с тренировки, я был расстроен, не все получалось. Василенко хлопнул по плечу: "Сос, не отчаивайся, продолжай пахать. Труд в песок не уходит". Я запомнил. С этим девизом по жизни иду.
– Что говорите себе теперь, когда очутились в "Сочи"? С мечтой о чемпионстве попрощались?
– Ни в коем случае! Мне же не сорок лет.
– 32 – тоже немало.
– Для вратаря – не возраст. И "Сочи" не спешите сбрасывать со счетов. Команда у нас крепкая.
– Крепкая, да не для больших задач.
– Посмотрим. Жизнь полна сюрпризов. Когда два с лишним года я не играл в официальных матчах, разве мог подумать, что вскоре с "Ростовом" буду бороться за золото, побеждать в Лиге чемпионов "Аякс" и "Баварию"?! Тогда все это казалось даже нереальнее, чем сейчас.
– А сборная? Неужели из "Сочи" туда попасть реально?
– Почему нет? В прошлом сезоне "Динамо" одной ногой было в стыках, но Шунин показывал хорошую игру и вызывался в сборную. Да и мой польский этап не остался без внимания Черчесова. Пусть команда вылетела, но меня включили в расширенный список. Дали понять, что следят за мной, я по-прежнему в обойме. Так что все в моих руках – в прямом и переносном смысле.
