Юрий Газзаев: "Группа агентов назначила встречу в гостинице "Россия". Сказали – "Мы тебя выбросим из футбола"
Юрий Газзаев
Родился 27 ноября 1960 года в городе Орджоникидзе (ныне - Владикавказ)
Воспитанник местного футбола. Выступал за "Спартак" Орджоникидзе (1977-1978, 1981-1983, 1984-1985, 1986-1990), московские "Динамо" (1979-1981, 1984) и "Локомотив" (1985-1986), хорватскую "Мачву" (1990-1991), "Спартак" Нальчик (1991), греческий "Арис" (1992), финский ВИФК (1993), "Автодор" (1994), французский "Ньор" (1994-1995).
Был играющим тренером "Моздока" (1997) и "Автодора" (1998-1999). Позже возглавлял команды "Автодор" (1999-2001), "Титан" Реутов (2001-2002), КАМАЗ (2002-2009), "Крылья Советов" (2009-2010), "Шинник" (2011-2012), "Волгарь" (2013-2017), "Спартак" Владикавказ (2018).
К нему мы все присматривались – странным нам казалось, как утонченный, интеллигентный молодой человек осваивается в таких командах. Первая лига помнила тренера Бормана – а тут Юрий Газзаев. Разговаривающий тихо-тихо.
Нам было интересно – как?
Но вскоре взорвала мозг запись из раздевалки – давшая понять: Юрий Фарзунович освоился. Беспокоиться не надо. 96 матерных слов за считанные минуты.
Впрочем, не это главное. Биография у Газзаева своеобразная. Иногда стоит заглянуть в дивизион номер два – там есть колоритные фигуры. Да и жизненные повороты. Заглянуть в ту жизнь, где вместо полей огороды, а футболисты живут на 30 тысяч рублей.
"Спартак"
– Прошлый год вы отработали во владикавказском "Спартаке". Нищета полная?
– От былого великолепия ничего не осталось. Стадион обветшал, нужна реконструкция. Поле – ужасное, хуже на моей памяти там никогда не было. База разрушена. Автобус стоит на приколе.
– На чем же команда передвигалась?
– Брали в аренду частный автобус. Этому "Мерседесу" сорок лет, но в изумительном состоянии. Хозяин с него пылинки сдувает. Сам же нас и возил. А в Новороссийск, например, на двух микроавтобусах добирались.
– Это испытание.
– Часов за 14 доехали. Ребята не ныли, хотя тащиться в маршрутке 800 с лишним километров, а потом выйти и отыграть 90 минут – очень тяжело.
– Они-то молодые, неизбалованные. Как вы дорогу перенесли?
– Да нормально. Я столько лет в футболе, что уже ко всему привык.
– Какие зарплаты у беднейшей команды второй лиги?
– Антону Григорьеву, бывшему защитнику ЦСКА, и еще четырем ведущим игрокам выбил 100 тысяч рублей в месяц. "Грязными". У остальных цифры скромнее – 30 тысяч, 20, 15.
– А премиальные?
– Ноль. Предлагал хоть по 15-20 тысяч платить за победу, но даже такие суммы руководство не потянуло.
– Мы слышали, вы и личные средства вкладывали. Правда?
– Да. Мне до сих пор должны. Надеюсь, вернут.
– На что тратили?
– Аренда автобуса, машин для встречи судей, бензин, другие расходы… В клубе говорили: "Не надо, не плати". Но что оставалось? Не явиться на выезд и схлопотать штраф за срыв матча?
– Зачем вообще пошли в клуб, у которого ни денег, ни задач?
– Когда покинул "Волгарь", вариантов хватало. Но мне захотелось вернуться в родные края. Помочь команде, которая переживает непростые времена. Руководителям сразу сказал: "Вы же понимаете, никаких дивидендов я не получу. Тренерский рейтинг в нынешних условиях повысить нереально. Зарплата – меньше, чем где бы то ни было. Бытовые неудобства, на все выездные матчи будем добираться на автобусе. Так что корысти с моей стороны здесь нет точно".
– Встретили вас ревниво, Инал Джиоев, капитан "Алании" золотых времен, звонко выступил в прессе.
– Не понимаю – почему на меня обижаются, когда говорю, что за последние годы владикавказские школы не подготовили футболистов высокого уровня? Кто сегодня в премьер-лиге востребован? Дзагоев, Камболов, Джанаев и Чочиев. Из молодых лишь Хосонова изредка выпускали на замену, а теперь в "Тамбов" отдали. Все. Но больше другой момент поразил.
– Какой же?
– Я договорился с Андреем Лексаковым о выездной сессии для тренеров владикавказских школ. Джиоев ответил: "Да зачем он нам? Здесь столько бывших футболистов! Мы сами его научим, как надо работать…"
– Странно.
– Не то слово! После завершения карьеры Джиоев от футбола отошел, много лет служил в таможне. Сейчас директор спартаковской школы. Ему кажется, что он все знает и умеет, никакая ВШТ не нужна. А может, это просто страх перед обучением. Который и порождает агрессию.
– В январе в "Спартаке" вас сменил Гогниев.
– Искренне желаю ему удачи, хотя перспективы клуба в тумане. Я потому и ушел, что внимания к команде не было. Переговоры с потенциальными инвесторами идут давно, но пока этим все и ограничивается. На днях созванивались с Гогниевым, сказал: "Фарзуныч, если денег не будет – ничего не получится".
– Уехали вы из Владикавказа со словами: "Необходимо отдохнуть, до лета тренировать не буду".
– Все правильно. Один звонок, второй, третий – всем отвечал: "Нужна пауза". Но некоторые товарищи были очень настойчивы: "Приезжай, хотя бы посмотришь на наше хозяйство". Ну, хорошо, поеду через пару дней. Вряд ли это закончится контрактом.
– Что за команда?
– Ближнее зарубежье.
Хиддинк
– Вот что нам непонятно – вы здорово начинали как тренер. Казалось, путь наверх открыт. Но с какого-то момента увязли в ФНЛ – теперь только с ней и ассоциируетесь.
– После "КАМАЗа" меня звали в "Кубань". Под задачу – выйти в премьер-лигу. С вице-губернатором Долудой, который курировал футбол в Краснодарском крае, долго сидели, общались. Часа через три он поднимается: "Вы готовы подписать контракт?" – "Пока нет. Есть человеческий фактор" – "Хорошо. Давайте отправимся к губернатору Ткачеву, побеседуйте с ним".
– Это уровень.
– "Вы извините, – отвечаю. – Сейчас скажу одну вещь – и сами решите, стоит ли нам отправляться к губернатору. Такой человек не должен никого убеждать, уговаривать, ему надо уже представлять тренера. Тем более, вы все рассказали. Дайте мне возможность подумать".
– А тот?
– "Ты прав!" Добавляю: "Но с Дерипаской, который финансирует клуб, поговорил бы уже сейчас".
– Удалось?
– Встретились в Краснодаре, в больнице. Дерипаска привез в подарок какое-то оборудование и сразу собирался в Корею лететь. Прямо в кабинете главврача я рассказал, как вижу футбол, что будет дальше. Кто-то заглянул: "Пять минут, пора в аэропорт!" – "Сейчас…" Все затянулось, наконец, Дерипаска встал: "Нам надо еще пообщаться!" Хорошо, нет проблем.
– Что вам предлагали?
– Пятилетний контракт с роскошными условиями. Ровно в десять раз лучше, чем были у меня тогда в Челнах. Плюс квартира на выбор – хоть в Москве, хоть в Краснодаре.
– Что настораживало-то?
– Вы не представляете, что за отношения у меня сложились с Сергеем Когогиным, директором завода "КАМАЗ"! Звоню – он в Эмиратах: "Прилетай ко мне". Сели, переговорили. "Я все понимаю. Но прошу, не уходи…" И "Кубани" я отказал.
– Личная просьба могла все решить?
– Именно так.
– Вы и сегодня считаете, что правильно сделали?
– О принятых решениях никогда не жалею. Хотя выглядел мой отказ, конечно, странно. Айваз Казиахмедов, когда оказались в одном самолете, поражался: "Ты просто чокнутый! С этим контрактом обеспечил бы себя на всю жизнь!"
– Проявили слабость в тот момент?
– Ни в коем случае. Каждый живет по своим понятиям. Могу рассказать, что у нас за отношения были с директором завода. Хотела "Кубань" купить нашего Чочиева за 500 тысяч долларов. Спрашиваю Когогина: "Продаем?" – "Да, и все деньги забирай себе. Это твой футболист, из "Автодора" привел его бесплатно".
– Как здорово. Забрали?
– Сказал: "Вы мне дали работу, ему тоже. В "Автодоре" мне 50 тысяч долларов задолжали – их и возьму. Остальное – в клуб". С самого начала договорился с руководством – готовим футболистов, выпускаем на рынок. В качестве вознаграждения какой-то процент идет нам, делю между сотрудниками. Из того же "Автодора" Гогниев ушел за 500 тысяч долларов, плюс 45 процентов от дальнейшей продажи, 130 тысяч долларов мы получили за Бестаева, около 150 тысяч за Сиукаева. На трансферах клуб заработал почти 800 тысяч, однако мне ни копейки не заплатили.
Конвейер
– Вы и в "КАМАЗе" трансферы поставили на поток.
– Да. Владислава Игнатьева продали за 1 750 000 долларов, Джанаева – за 1 200 000. За столько же – Белозерова, Грачева – за 700 тысяч долларов… Когогин звонил мне недавно: "Юра, после тебя ни результата, ни денег. А с тобой мы 50 на 50 содержали команду".
– Фантастика.
– В первый сезон в "КАМАЗе" получили от продаж 26 с половиной миллионов рублей. На второй – 43 миллиона. Затем 65, 85 и 100 с лишним. Конвейер мы не останавливали. Продавали и продавали. Во всех зонах второй лиги у нас были скауты, платили им по 10-15 тысяч. Ежемесячно присылали отчеты по молодым футболистам. В конце года приглашали на сбор, кого-то оставляли. За шесть лет ниже четвертого места не опускались. Все время наверху, хоть не считались богатым клубом.
– Влада Игнатьева где нашли?
– В 40 километрах от Челнов – Нижнекамск, там команда второго дивизиона. Приехал смотреть на мальчишку из юношеской сборной, Кузьмичева. Вроде ничего. Говорю: "Отдадите мне?" – "Нет, звезда наша. А вон того забирай". Это и был Игнатьев.
– Сколько заплатили за него?
– Что-то совсем мало просили – то ли 10 тысяч долларов, то ли 15. Зато пытались вписать пункт о процентах в случае дальнейшей продажи. Предложил: "Ребята, даю вам не 15 тысяч, а 50. Но никаких процентов". Обрадовались!
– А в Челнах обрадовались?
– Там один сотрудник клуба все ходил, бубнил: "Газзаев растрачивает наш бюджет".
– Сотрудникам клуба Игнатьев не показался?
– На первом сборе, столкнувшись с высокими нагрузками, он многим не показался. Говорили: "Не то, напрасно взяли. Убирай его".
– А вы что-то видели?
– Владу сказал: "В первый год сыграешь 10-15 матчей. Во втором уже 25. На третий станешь футболистом основного состава. Возможно, все пройдет быстрее". Такое знание – огромный стимул для футболиста! Уже соревнуется с самим собой!
– Вслед за Игнатьевым и вы перебрались в "Крылья".
– Там-то Влад на скамейке сидел. Спрашиваю у тренеров: "Почему?" – "Сложно обучаемый. Не воспринимает. Ребята комбинируют, а у него не выходит". Мне все понятно стало.
– Что именно?
– Нет у Игнатьева данных, чтобы накоротке комбинировать! Зато куча других! Может отдать пас, пробить. Выполняет сумасшедший объем работы. Если мы неверно определили качества футболиста – он ли виноват?
– Стали использовать правильно?
– Да! Сразу забил "Тереку", отдал голевую в Казани на Коллера. Предложения посыпались. Ушел в "Локомотив".
– Еще больше заплатили?
– Тогда в Самаре огромные долги были – за счет этого увели бесплатно.
– Джанаева вы тоже за копейки купили?
– Нет, за 100 тысяч долларов. Казалось бы, попробуй еще, отбей такие деньги. Но "Спартак" заплатил в 12 раз больше.
– Найденный вами защитник Козлов годы спустя держал Криштиану Роналду, играя за сборную.
– В Нижнекамске Лешу не взяли в команду – посчитали бесперспективным. А я увидел и сказал: "Этого парня доведу до сборной".
– Как интересно.
– Прежде какой-то его приятель возил в Германию, пытался пристроить в низшие лиги. Тоже не вышло – вернулся. В "Нефтехимик" не берут. Гонял мяч на первенстве города. Где и попался мне на глаза. Подошел: "Хочешь играть?" – "Вы еще спрашиваете!"
– Вообще никто не верил в Козлова, кроме вас?
– Сергей Булатов, только закончивший карьеру и занимавшийся в "КАМАЗе" селекцией, едва взглянул: "Это футболист для второй лиги. Если не для КФК". Прошло время – мне передали его слова: "Раз Фарзуныч из Козлова вылепил футболиста – значит, из кого угодно сможет". Но я-то здесь при чем?
– Как это "при чем"?
– Футболист все делает сам. При условии, что отдает себя тренеру полностью. Не вступает в конфликты. Трезво оценивает свои плюсы и минусы.
– Что на поле категорически противопоказано Козлову?
– Идти в дриблинг. Пытаться отдавать "тонкие" передачи. Для защитника главное – надежность. Но когда есть свободная зона – обязан подключаться. Козлову надо было поставить фланговую передачу. Как сделать, чтоб не ленился над ней работать?
– Как?
– Сам с ним соревновался на сборах – я слева подаю, он справа. Видит, что у меня лучше выходит – заводится!
– Научился?
– Сейчас смотрю, какие передачи способны вырезать Игнатьев и Козлов – получаю удовольствие! Однажды указал при команде Леше на недостатки, тот насупился: "Я не согласен". Решил, что придираюсь. Хорошо, отвечаю, после разбора подойди ко мне. Посмотрели один эпизод, второй, третий. Парень скис. "Леша, я ведь сказал при команде меньше, чем мог бы?" – "Да".
Откат
– Как вы проехали мимо молодежной сборной?
– В Челнах открывали поле по программе Абрамовича – приезжали Мутко, Шаймиев, Капков. На город были серьезные планы, собирались строить шикарный стадион.
– Построили в итоге так себе?
– Не для больших дел. Время спустя прилетает Хиддинк, в аэропорту встречаем его с мэром. Сразу говорю: "Поехали на стадион. Посмотрите наше хозяйство". Гус смеется: "В России ты первый человек, который меня тащит не за стол, а на поле. Это очень необычно". Потом Саша Бородюк передает – Хиддинк вернулся под впечатлением. Сказал: "Если с кем-то будешь в России работать – бери помощником парня из Челнов".
– Кто вместо вас возглавил молодежку?
– Борис Стукалов. Набрал мне: "Извини, твое место занял" – "Ты свое место занял!" – "Тебе же предлагали?" – "Было. Но это ничего не значит".
– Что не совпало?
– Бросать "КАМАЗ" в разгар сезона не хотелось, планировал работать и там, и там. Вскоре вышел "СЭ", рядом график игр сборной и моего клуба. Вопрос – "Как это возможно совместить?" Тогда и назначили Стукалова.
– Так и не выпили с Хиддинком?
– А я вообще не пью.
– Давно?
– Никогда не пил! Просто не прикасаюсь, и все. Хотя два исключения было.
– Это интригует.
– В 2003-м "КАМАЗ" боролся за выход в ФНЛ с челябинским "Спартаком" и "Содовиком". Заруба была страшная. Как-то после матча мои помощники предложили тяпнуть по рюмочке. Ответил: "Вот выйдем – тогда и махну". Один из них тут же добавил: "Три стакана!" – "Да не вопрос". Честно говоря, выкинул обещание из головы, а ребята запомнили.
– Немудрено.
– Задачу решили, завод премировал нас путевкой в Эмираты. Сидим вечерком, вдруг они вытаскивают бутылку водки и три стакана. Протягивают: "Давай!"
– Стаканы граненые?
– Да, но не 200 грамм, меньше. Наливают до краев. Деваться некуда. Бум-бум-бум. Без закуски!
– И что?
– Все притихли. Ждут, что сейчас свалюсь. А я продолжаю общаться как ни в чем не бывало. Не зацепило!
– Чудеса.
– Вот второй раз со школьным товарищем присели ударно. Много лет не виделись, случайно встретились, он в гости зазвал. С женой развелся, в холодильнике шаром покати, не считая шоколадки. И ящик грузинского коньяка.
– Мощно.
– Студенты подарили, он в университете преподавал. По чуть-чуть, по чуть-чуть – и почти три бутылки убрали. А я голодный, целый день ничего не ел.
– Развезло?
– Да-а! Добрался до дома, прилег – в голове "вертолетики", замутило. Побежал в туалет. Жена проснулась, сразу поняла: "А-а, напился…"
– Ругалась?
– Наоборот, на другой бок повернулась и безмятежно засопела. А мне-то худо. Думаю: "Ах так? Ну держись!" Разыграю. Закрываю глаза, начинаю стонать: "Прощай, любимая! Я умираю". Она вскакивает, трясет: "Юра, Юра, что с тобой?" Шлепает по щекам – не реагирую.
– Картина.
– Но Алена врач, сообразила, что надо пульс померить. Все в норме. Всплеснула руками: "Ну и шутки у тебя…" Когда же я в "Шинник" пришел, футболисты шепнули моим помощникам: "А нам говорили, Фарзуныч – пропойца и игроман, на тренировки не ходит".
– Про алкоголь мы выяснили. Что с азартными играми?
– Тоже равнодушен. Даже в "Спортлото" никогда не играл.
– Откуда же слухи?
– А я вам скажу. Пару лет назад на Кипре был Кубок ФНЛ. Подошел ко мне авторитетный человек: "Если б мы тогда договорились – сегодня ты мог бы тренировать любой топ-клуб. Точно не тот, с которым сюда приехал". Я ответил: "Тогда вам сказал "нет", повторю и сейчас".
– Вы про "Кубань"?
– Нет, другая история. Еще никому о ней не рассказывал. Обычно такое не озвучивается. Просто меня зацепила ваша фраза – "двигался, но остановился". Это больная точка!
– Так что стряслось?
– Как-то беру футболиста – а мне под столом пытаются что-то вернуть. Отмахиваюсь: "Не надо!" Нет! Суют! Вы понимаете, о чем я?
– Еще бы. Откат.
– Вот именно. Ладно, звоню директору клуба: "Трансфер стал дешевле на такую-то сумму". Пошел и сдал деньги от агента в клубную кассу, все официально. Потом ситуация повторяется. Со словами: "Так положено!" Я снова к директору: "Трансфер дешевле на 30 тысяч долларов". В третий раз – "это тебе подарок"!
– Неплохая жизнь могла бы быть.
– А время спустя мне уже пытаются впарить футболиста, который не нужен. Не возьму, отвечаю. Агент: "Ты что?! Мы же с тобой покушали…" – "Это ты покушал. А я деньги сдал в бухгалтерию, можешь проверить. Все в клубе знают". Тогда убедился – как же я правильно поступил. Иначе втянули бы в отношения.
– Было продолжение?
– Через пару лет. Несколько агентов назначили мне встречу в гостинице "Россия". Прихожу – и слышу: "Ты неправильно себя ведешь" – "То есть?" – "Мы должны быть вместе…"
– Не хотелось вам "быть вместе"?
– Спрашиваю: "Что вас не устраивает? Плачу за игрока, сколько просите. Если парень перспективный – будет расти, вам же выгоднее…" – "Нет, играть надо по нашим правилам!" – "Этого не будет! Я привык работать самостоятельно. Мне ваши дела ни к чему". Те переглядываются: "Мы тебя выбросим из футбола" – "Попробуйте". Поднялся и ушел, разговор окончен.
– Теперь многое встало на места.
– Меня предупредили – большой клуб не получу с такими взглядами никогда. Ну, нет так нет. Пусть! Вот поэтому я внизу. Не было бы в России клубов-должников – не работал бы вообще, наверное. Кому-то нужны деньги. А мне – чистая совесть.
– Не так просто вам жить в этом мире.
– Да, приходится высматривать в футболисте какие-то качества в микроскоп. Пытаться встроить его в игру. Мне надо быть менеджером – для этого поступил в Плехановскую академию, закончил.
– Давно?
– А сразу после той беседы в "России". Еще сказал самому себе: "Ты должен умерить свои амбиции, ни с кем не соревноваться. Главный критерий качественной работы – сделать команду лучше, чем была до тебя".
– Получается?
– Да. Все клубы после меня без долгов, сам закрываю половину бюджета. Сохраняя достоинство и не изменяя принципам. Это мой осмысленный выбор.
– Какой у вас автомобиль?
– Land Cruiser. Когда звали в "Кубань", моя челнинская зарплата была 10 тысяч долларов. После того, как решил остаться, подняли до 30 тысяч. Плюс премиальные. В "Крыльях" тоже было все в порядке с окладом. Поверьте, в футболе достаточно денег, чтобы достойно жить и не мараться.
Сдача
– Страшно вам было после той встречи?
– Да нет, это ведь оформили как предложение: "Ты делаешь так – а можно иначе". Я же не стоял у них на пути, не мешал работать. Все трансферные деньги действительно приходили в клуб. Легко проверить. Что-то мне полагалось в "КАМАЗе" забрать из бухгалтерии – дважды воспользовался.
– Сумма?
– Раз взял семь миллионов рублей – три отнес домой, остальное раздал сотрудникам. Причем они расписались, я сохранил корешки.
– Второй случай?
– Взял восемь миллионов – половину раздал. Жена говорит: "Это же твои, они в контракте прописаны" – "Люди со мной работали, помогали…" Потом я перешел в "Крылья" – у президента челнинского клуба, видимо, какая-то обида на меня была. Начал расписывать в газетах, будто я что-то прихватил. Приезжаю в город, приглашаю его в ресторан. Спрашиваю: "Ты помнишь, сколько мне должен?" – "Помню" – "Давай сюда…"
– Сколько?
– Очень прилично – около 50 миллионов рублей.
– Вот это удар для человека.
– Сник: "У меня нет". Хорошо, отвечаю. Половину тебе прощаю. Давай оставшееся. Ему еще тяжелее стало: "У меня и половины нет". Говорю: "Сейчас пойду к директору завода и мэру, все расскажу. Я же не только ничего не брал – чаще отдавал свои!"
– Чем закончилось?
– Он извинился. А я клубу все деньги простил.
– Понимаете Гинера, который отсекает всех агентов от ЦСКА?
– Конечно. Я тоже старался особо не подпускать к своей команде.
– Бывало, что приходите в клуб – а там куча футболистов одного агента?
– С этим столкнулся в Астрахани. Но они быстро разбрелись, я набрал молодых. Учил их душевной чистоте: "Одежда сносится, машина состарится. А есть вещи, с которыми тебе жить".
– Футболисты сдавали игру за вашей спиной?
– Мы с "КАМАЗом" мечтали выйти в премьер-лигу, специально никогда не притормаживали. Хотя мне умные люди говорили: "Ты все хочешь наверх проехать без билета. А так не бывает". Но боролись до последнего! Прошло время, сидели на сборе в Турции, и человек из другой команды рассказывал: "Нам в тот год нужен был один матч. Выходили". Я насторожился, стал вспоминать: "Стоп! Вас же еще "КАМАЗ" ждал! – "Да ладно, там все было решено".
– Вот это новость. Вот это гигиена души.
– Я чуть со стула не съехал: "Ка-а-к решено?! Ну-ка, давай подробнее" – "Нет-нет-нет". Но пришлось рассказать, я бы не отстал. Был в шоке. Через девять лет после случившегося открылись глаза.
– На поле вы сдачи не видели?
– Никогда!
– Фамилии вам назвали?
– Да.
– С этими ребятами поговорили?
– А смысл?
– Матч еще раз посмотрели?
– Нет. Если у тебя в голове такая информация – всегда найдешь, к чему придраться. В любой игре есть признаки. Можно стать маньяком. Я верю в чистоту и отношения. Не желаю запускать в себя какие-то подозрения.
Мат
– Какой вы тонкий, интеллигентный человек. Но вот вчера пересмотрели мы запись, на которой вы тоже органичны…
– Что за запись?
– Да ту самую, Юрий Фарзунович, где вы за несколько минут употребили 96 матерных слов.
– Вообще-то я запрещаю матерные слова внутри команды. Если услышу – одергиваю: "Ребята, мне режет слух. Давайте нормальным человеческим языком. Сильные слова должны быть к месту". А то, что мои речи вынеслись на публику… Раздевалка – интимное место. Я матом никого не оскорбляю, если заметили – но есть моменты, когда мы на нем разговариваем.
– Вы разговаривали так, что мы аплодируем.
– Это единичный случай. Вопрос касался двух ведущих футболистов. Первый тайм смотрелись убедительно, во втором начали ломать игру разговорами, предъявлять неоправданные претензии партнерам. Пасовать, куда им удобно – а не туда, где наш игрок.
– Виноват всегда дающий.
– Правильно! Вот я и сказал: представьте, официант придет и начнет расшвыривать тарелки по тем столам, которые ему больше нравятся. Еще и на вас прикрикнет: "Пересядьте!" У нас сразу на два игрока меньше. Кто-то упускает момент – вместо того, чтобы включиться в борьбу за мяч, бредет, держится за голову. Кому нужны эти сцены?
– Вы посмотрели запись. Ощущения?
– Я отвечаю за каждое свое слово, каждый поступок. Думаете, вы задаете мне неудобные вопросы?
– Нам кажется, вы от них не в восторге.
– Да нет же! Я так говорил в раздевалке? Это моя вина! Хотя даже самые интеллигентные люди в своей компании однажды начинают излагать таким матом, что не все поймут смысл слов.
– Мы-то считали, лишь Горлукович умеет так сочетать слова в предложениях. Порадовались – вы тоже.
– Когда запись всплыла, мне многие звонили: "Мы думали, ты и говорить-то громко не умеешь…" Умею, умею! Знаете, что самое неприятное?
– Что?
– Мы в Хабаровске проиграли. Футболист после такого матча должен быть расстроен, а не снимать из-за коленки. По-воровски! Если так поступил – значит, может украсть что-то. Запросто! Он не только не отдался игре, а еще, как выяснилось, не болеет за собственную команду.
– Вы в курсе, кто снимал?
– Там все очевидно. Мне и другие ребята сказали: "Понятно, что это он".
– Они знали, что вас снимают?
– Вряд ли. Мне неловко за парня, который это сделал. Возможно, неосознанно. Но скорее, от обиды. Играл-то не всегда.
– С вами потом разговаривал?
– Сам мне позвонил: "Это снимал не я". Мне смешно! Ответил: "Я и не говорил никому, что ты". Хотя других вариантов нет. Ноги точно его.
– Ну и сказали бы ему.
– Я и сказал: "Ноги твои" – "Да, мои. Но снимал не я. Кто – не видел…" – "Ладно, будем считать, это не ты". Что на него обижаться?
– Парень уже закончил с футболом?
– Еще играет. Не хочу называть фамилию.
– В старые времена ветераны команды просто отбуцкали бы его в душевой.
– Вот что я должен вам сказать в ответ?
– Не знаем. Скажите хоть что-нибудь.
– Мне всегда казалось, что коллектив крепкий. Многие звонят до сих пор – как Виталик Ермилов, например. Кто-то говорит: "Какая же команда у нас была!" Я почему Ермилова вспомнил?
– Легенда первого дивизиона.
– На тренировке "покусывал" ребят. Я при команде втык делать не стал, пригласил к себе в комнатку. Говорю: "Уважаю тебя как футболиста, ты авторитетный человек. Но подсказывать и делать замечания должен тренер. Согласен?" – "Да!" – "Если орешь на молодых, они от такого хуже играют. Оставь это мне".
– А Ермилов?
– "Хорошо, прекращу" – "Да нет, от этой привычки сразу не избавишься. Но когда замечу – буду тебе показывать вот так, ладонью шлепну по губам. И мы все искореним".
– Приходилось показывать?
– Да – он сразу руки на груди складывал: "Понял!" А если б я поступил по-другому?
– Это как?
– Начал при всей команде ему выговаривать?
– Что было бы?
– Он – лидер и капитан. В команде много друзей. Я сразу бы получил оппозицию. Настороженную группу. Вместо этого нашел помощника.
– В футболистов в раздевалке вы что-нибудь кидали?
– Бранимир Петрович, который играл у меня в "КАМАЗе" и "Волгаре", мог бы вам много интересного рассказать.
– Расскажите уж вы.
– Проигрываем в Новосибирске 0:1, все по делу. Петрович сидит посреди раздевалки и рассуждает, как надо играть. Вот тут я взорвался!
– Что-то в него полетело?
– Да.
– А дальше?
– Петрович вышел и перевернул игру, завел всю команду. Выиграли 2:1. Кто-то вспоминает, как я подкаты делал в раздевалке. В перерыве распахнул дверь: "Вы должны быть словно звери!" – и показал, как надо катиться.
– Что швыряли-то?
– В Петровича – не помню. В Джамбулада Базаева – пластиковую бутылку. Он из Моздока поехал в молодежную сборную – вернулся другим человеком. Еле ходит по полю, покрикивает. В перерыве вправил мозги.
– Помним, чудак в Моздоке подсел к вам на скамейке прямо во время матча, советовал, какие замены делать. Вы его послали. После игры выяснилось – это мэр города.
– Замечательный человек!
– Ни секунды не сомневаемся.
– Но даже хорошие люди любят футбол так, что забывают обо всем. Я только принял команду, внезапно в разгар матча мужик подсаживается. Ну, погнал его. Еще и отругал. А потом сообщают: "Юрий, это наш мэр". Вскоре пришлось идти к нему на поклон.
– От бедности?
– У команды даже питания не было. Прихожу – мэр на удивление тепло встречает! Прямо светится! Я-то с порога начал объяснять, что не со зла тогда выступил, он прервал: "Да все понимаю! Сам не прав!" О чем это говорит?
– О чем?
– О зрелости личностной. О мудрости. Недавно вспомнил о нем, набрал – человек так обрадовался!
– До сих пор мэр?
– Давно уже нет.
Ярославль
– В "Волгаре", мы слышали, у футболистов зарплаты по 35 тысяч рублей.
– У того, что снимал, точно больше. Хотя зарплаты были невысокие, это правда.
– А у вас?
– У меня была приличная. Осталась от прежних времен. Когда пришел в Астрахань, деньги там были совершенно другие. Неплохой бюджет, солидные премиальные. А подъемные какие! Постепенно все стало скукоживаться. Подъемные упразднили, зарплаты снизились. Премии раза в три меньше, чем прежде.
– Вас нищетой не удивить.
– Да уж. Я всегда приходил в "должниковые" команды. Принял "КАМАЗ" – там долг 50 миллионов рублей, в два раза превышает клубный бюджет. В "Волгаре" – более 100 миллионов. В "Шиннике" – 600 миллионов. В "Крыльях" – на несколько порядков больше.
– Ужас.
– В том же Ярославле новый губернатор помог. Сначала-то заявил: "Футболом я заниматься не буду, не люблю". Но приехал на базу, поговорили. Закончилось тем, что взял меня за руку, повел к команде: "С этим человеком нашли общий язык. Придется заняться футболом". Моментально закрыл 300 миллионов долга, осталась половина. Уже легче.
– Что было дальше?
– Я часто видел Сашу Побегалова на трибуне…
– А кто-то еще видел плакаты на вашей первой тренировке.
– Какие плакаты?
– "Верните Побегалова".
– Да? Вот это для меня новость. Не замечал. Но и с болельщиками в конце концов поладили. Так поладили, что недавно в Ярославль приехал – просили подойти к трибуне. Благодарили! Шикарные отношения!
– Чего не скажешь про отношения с Побегаловым?
– Да все у нас отлично! "Шинник" я принял в зоне вылета. Хотя состав крепкий. Всматриваюсь – ребята подавленные. Что-то им объяснил, отправились на тройной выезд. Сочи, Новороссийск и Брянск.
– Неплохо для начала.
– Приезжаем в Сочи, где Стас Черчесов работает. Выигрываем 3:2! Едем в Новороссийск – побеждаем и там. Потом повторяем в Брянске. 9 очков с выезда.
– Совсем другое настроение?
– Ага. Выиграли тогда шесть матчей подряд, поднялись. Уже никто о вылете не заикается. Но такой подъем – это опасно. Чувствую, ребята начали делить славу – кто больше сделал для серии побед. Кто важнее для клуба.
– В чем выражалось?
– Претензии какие-то. Прежде были мобилизованы, друг за друга. А тут все иначе. Нет единения. На носу два домашних матча – с "Торпедо" и "Балтикой". Что те, что другие в середине таблицы. Собрались в зале, игрокам говорю: "Я давно в футболе. Сейчас вижу – у вас ни одного шанса победить "Торпедо". Вы проиграете!" Парни насупились: "Как так?!" – "А вот так. Я редко ошибаюсь. Если вы настоящие спортсмены – выйдите и опровергните". Даже Рожнову, генеральному директору, это повторил: "У нас сегодня ни шанса". У того тоже брови вверх: "Как?!"
– Счет?
– 0:3. Собрание – вновь сидят, выявляют виноватого. Говорю: "Вы не там ищите. Опять проиграете.
– Вы дистанцировались?
– Нет-нет, тренировались как обычно. Мне же не хотелось этих поражений! Просто чувствуешь, как команда дышит. Рожнов переспрашивает: "Можно что-то сделать?" – "Абсолютно ничего". Выходим на "Балтику" – 0:4! 0:7 за два домашних матча! Подходит генеральный директор: "Впереди выезд. Совсем плохо дело?" – "Нет, вот теперь все должно наладиться". Начинается новая серия побед!
– Это тогда вы чуть не доигрались до премьер-лиги?
– Попали в переходные – "Ростов" нам забил четыре гола сверху. У них великолепная команда была – Бракамонте, Кириченко, Адамов… А после сезона я сам позвонил Побегалову: "Саша, хочешь работать в своем городе?" – "Еще бы! Но поверь, Юра, я тебя не подсиживаю. Ничего для этого не делаю" – "Я знаю. Будешь работать, готовься".
– Сами ушли?
– Объявил губернатору, что ухожу. Тот даже Толстых подключил, чтобы меня убедить остаться: "Я все для "Шинника" сделаю!" Я обещал подумать, перезвонить через пару дней – а набрал Побегалову: "Принимай команду, Михалыч".
Самара
– Правда, что в свое время вас Галицкий приглашал?
– Да, в 2009-м, клуб еще в ФНЛ выступал. А я в "КАМАЗе" работал, как раз два предложения было. Поехал в "Крылья", и с "Краснодаром" вопрос закрылся.
– Пожалели потом?
– Надо понимать, что в тот момент у меня фактически не было выбора. Из Челнов просто перекинули в Самару. Как в командировку.
– Кто перекинул?
– "Ростех", основной акционер завода "КАМАЗ". Эта корпорация тогда и "Крылья" финансировала. Изначально речь шла о том, чтобы создать масштабный футбольный проект. Выстроить вертикаль: Челны – Тольятти – Самара. Договорились, что доработаю сезон в "КАМАЗе" – и перееду. Но после серии неудач мне сказали: "Срочно принимай команду. Дальше тянуть нельзя. А то, не дай Бог, вылетим".
– Поворот.
– На третий день звоню в Челны Когогину: "Вы даже не представляете, какой здесь клубок проблем. Атмосфера тяжелейшая. Работать в таких условиях я не хочу. Ухожу". Он успокаивает: "Прошу тебя, не горячись, потерпи, все наладится".
– С чем же столкнулись в Самаре?
– Например, Шустиков, который до этого работал в штабе Слуцкого, мое появление воспринял в штыки. Причем не скрывал. Но такое отношение удалось быстро переломить. Парень-то был хороший, добродушный. Через пару недель Слуцкий возглавил ЦСКА и позвал его ассистентом. Перед отъездом Сережа заглянул ко мне. Сказал: "Юра, прости, пожалуйста, за поведение в первые дни. Я был не прав". После этих слов еще сильнее его зауважал. Обнялись, пожелали друг другу удачи… С игроками тоже хватало сложностей.
– Каких?
– Все навалилось: влияние извне, огромные долги, футболисты уже не верили руководству. Я что-то рассказываю – а известный игрок сидит, отвернувшись в сторону. Время от времени вздыхает, на лице написано – скорее бы все это кончилось.
– Вы про Руслана Аджинджала?
– Нет.
– Про Будылина?
– Не гадайте. Не скажу. Подзываю: "Разговаривай со мной!" – а сам отворачиваюсь. Он удивленно: "Это что?" – "А как ты меня слушаешь? Долги в Самаре не я создал – я пришел сделать все, чтобы их не было! Ваши вопросы собираюсь решать!" Как-то начали общаться… Что касается Аджинджала, то он попрекнул меня в интервью. Мол, мы договорились, а потом я вдруг заявил, что его надо отчислить.
– Было иначе?
– Сказал ему: "Работай, как нужно – и вопросов не возникнет". Но отдача на тренировках оставляла желать лучшего. Я к Руслану: "Так не пойдет". Вот к Коллеру и Ярошику никогда претензий не было. Все выполняли от и до.
– Профессионалы.
– Еще какие! Однажды маленькая дочка Коллера села на что-то, порезалась. Рану зашивали в больнице. Ян жутко переживал. Примчался ко мне на базу: "Тренироваться сейчас не могу, мысли только о дочке, я должен быть рядом с ней. Отпустите?" – "Разумеется!" Он вообще мог все бросить и поехать к ребенку, я понял бы. Но пришел, отпросился.
– Ярошик в газетах рассказал про самарские долги, и клуб оштрафовал его на 400 тысяч долларов.
– Это случилось до меня. Согласитесь, в такой ситуации футболист мог озлобиться, валять дурака. Но Ярошик продолжал вкалывать так, словно и не было гигантского штрафа. В Казани после матча он сцепился с одним из игроков "Крыльев". Возмущался: "Зачем ты на поле вышел? Отбывать номер? Если не хочешь играть, посиди на лавочке. Так честнее".
– Красавец.
– Зимой Ярошик подписал контракт с "Сарагосой". Когда в Испании сезон закончился, приехал в Самару. Мы на базе столкнулись. Он предложил: "Давайте на свежий воздух выйдем, прогуляемся, поговорим. Лишние уши ни к чему". Когда отошли от корпуса на значительное расстояние, произнес: "Вы хороший тренер. Но если не уберете из команды кое-кого, результата не будет".
– Назвал конкретные фамилии?
– Нет. Но я знал, кого имеет в виду. Для принятия радикального решения требовалось заручиться поддержкой Развеева, президента клуба. А он то в Москву уедет, то трубку не берет, то вне зоны доступа.
– После вашего ухода из "Крыльев" Развеев заявил: "Газзаев не нашел контакта с игроками".
– Да он просто обиделся на меня. Для Развеева мой уход стал полной неожиданностью. Сыграли дома со "Спартаком" 0:0, и на пресс-конференции я объявил об отставке.
– Спонтанно?
– Нет, еще до игры предупредил помощника, что ухожу. Сейчас так не поступил бы. А тогда терпение лопнуло. Подумал – раз не могу до президента клуба достучаться, пускай с другим тренером все вопросы решает.
– Вас сменил Тарханов, который первым делом выгнал троих – Аджинджала, Будылина и Белозерова. Удивились?
– Нет.
Оркестр
– С Валерием Георгиевичем Газзаевым созваниваетесь?
– Иногда.
– Почему он говорит, что никакой вы не родственник?
– В Осетии все Газзаевы – родственники. Как Кочиевы и Догузовы. У нас не принято делить братьев на двоюродных, троюродных… Просто братья. А с Валерой я с детства знаком, наши отцы дружили.
– Самый забавный эпизод, связанный с Валерием Георгиевичем?
– Когда-то рассказывал мне, как водить учился. Первая машина – "Жигули", "трешка". Ехал с друзьями, сзади яблоко протянули. Руль одной рукой не удержал, повело – прямо в припаркованный автомобиль. В другой раз товарищи по команде, Саша Яновский и Руслан Хадарцев, объясняли, как в ворота вписаться. Один кричал: "Влево крути!" Другой: "Вправо!" Заморочили голову…
– Чем кончилось?
– Опять "Жигуленок" помял. На поле-то он в ворота попадал, а тут – не всегда. В "Динамо" тоже хохма была. Бубнова, еще неженатого, Валера все терзал: "Саш, ты хоть с девушкой-то был?" Бубнов мнется. Валера раззадорился совсем: "Ну хоть целовался, а?"
– Что Бубнов?
– Подумал-подумал – и выдал: "Да они сами меня всего обцеловали!" Валеру трясет от смеха: "Тоже мне, Ален Делон, обцеловали его…" Потом едем в Минск на игру. В купе Саша, Валера и я. Бубнов с книжкой, вдруг сует ее под нос Валере: "На, читай! Чем больше воздерживаешься, тем дольше остаешься мужчиной!"
– Латыш и Валерий Георгиевич при вас в "Динамо" на кулаках отношения выясняли?
– Нет. С Колей Латышом другой случай помню. Его и Юру Резника только-только из "Шахтера" взяли. Заходит в раздевалку Сан Саныч Севидов. А он же с юмором. Спрашивает: "Ну что, ГТО сдали?" Коля и Юра глазами хлопают. Севидов продолжает: "Ребята, вы чего? "Динамо" – команда ведомственная. Здесь без ГТО ничего не получите – ни квартиру, ни машину". Те пригорюнились, вздыхают: "Не сдали". Сан Саныч смеется: "Да вы хоть в курсе, что такое ГТО?" – "Конечно. Готов к труду и обороне". Севидов поднимает палец: "Нет! Это – "гастроном туда-обратно". Или вы без проставы хотели в команду зайти?"
– Валерия Георгиевича без усов вы видели. А Станислава Саламовича?
– Вот Черчесов на моей памяти всегда с усами был. Познакомились, когда его в 18 лет во владикавказский "Спартак" из Алагира пригласили. На сборах жили в четырехместном номере – Саша Стельмах, Петя Антонов, Черчесов и я. Компания подобралась веселая. У Саши тогда романтический период был, к свадьбе готовился. Наверное, поэтому каждую ночь о любви говорил. Стас во сне в футбол играл, голосил по-осетински среди ночи: "Вышли!" Спящий Петя зубами скрипел. А я думал – вот так оркестр! Дай Бог каждому!
– Вы тоже героем анекдота стали. Едва не сгинув в новогорском лесу.
– Ха! Было. 1979-й, Новогорск. Севидов перед баней дал кросс минут на сорок. На лыжах. Парням-то не привыкать, а я вообще кататься не умел. Но так понравилось! Загляделся по сторонам, прозевал поворот и внезапно осознал, что остался в полном одиночестве. Туда сунулся, сюда – глухо. Ни ребят, ни выхода.
– Сразу паника?
– Да нет. Прикинул – надо двигаться в одном направлении, куда-нибудь да выйду. Шел, шел. Тут мужик навстречу. Я уж обрадовался: "Спасен!" А он: "Подскажи, друг, до Новогорска далеко?"
– Тоже на лыжах?
– Пешочком. Вдвоем потопали, хоть веселее. В конце концов вырулили прямо к базе. Первым, кого увидел – Севидов. По колено в снегу, меня высматривает. Думал, ругаться начнет, а он подбежал, обнял: "Юра, какое счастье! Нашелся! Живой!" Ребята уже попарились, пообедали, отдохнули, и тут я, чудо-лыжник… Леша Прудников, друг мой, по сей день вспоминает. Правда, привирает иногда.
– Ну и вы про него приврите.
– О, про Лешу тоже есть история. Чистая правда! Ухаживал он за Томой, она из Владикавказа. Как-то Прудников звонит под Новый год: "Юра, вылетаю! Встречай". Я бросаю все дела, мчусь в аэропорт. Выходит Леша. С красивой блондинкой. Дома раскрывает сумку, вытаскивает два костюма – Деда Мороза и Снегурочки.
– Где взял?
– У артистов знакомых одолжил. Оглашает план: "Сейчас переоденемся и пойдем поздравлять Тому. Ты в дверь позвони и отходи, дальше мы сами". Звоню. Голос за дверью: "Вам кого?" – "Тому" – "Ее нет".
– Досадно.
– Говорю Леше: "Чувствую, там она. Иди". Прудников начинает ломиться в дом, его не пускают. Наконец высыпает вся родня Томы, видят Лешу в костюме, не узнают. Выпроваживают: "Мы Деда Мороза не заказывали!"
– А Прудников?
– Леша – парень упорный. Пробился с боем, Снегурочка за ним. А я домой пошел. Через час возвращается Снегурочка. Грустная-грустная. Говорит: "Представляешь, была уверена, что невеста – это я. А оказалось – Тома… Ладно, давай хоть шампанского выпьем". Эх, Леша, думаю, испортил девушке Новый год!
– Зато на Томе женился.
– Да, до сих пор вместе. Почти тридцать лет.
– Прекрасные люди вам встречались в Москве.
– Даже случайно! Вот что такое величие и простота? Для меня это поступок Валерия Васильева, например.
– Легендарного хоккеиста?
– Совершенно верно. Молодым футболистам часто рассказываю эту историю. Начало 80-х, Новогорск, иду от базы к автобусной остановке. Вдруг притормаживает новенькая "Волга", за рулем Васильев.
– Были знакомы?
– Немножко. Хоккеисты жили в соседнем корпусе, пересекались иногда. Валера спрашивает: "Ты куда? На "Динамо"? Садись, довезу. Но сначала заправимся". Подъезжаем к колонке, чуть в стороне заглохший УАЗик. В моторе мужик копается. Васильев подходит: "Чем помочь?" Переговариваются, затем оба лезут под машину. Мужик-то в телогрейке, а Валера – в адидасовском костюме! По тем временам дефицит страшный! Через пару минут вылезает, отряхивается, моет руки, и едем дальше. Для меня это урок на всю жизнь.
Письмо
– Вся ваша карьера игрока – сага об упущенных возможностях.
– Ну… Наверное. Сейчас-то понимаю – нельзя такими шансами разбрасываться. Только Бесков четыре раза в "Спартак" звал! Следом Романцев. Из московского "Динамо" я сам ушел. Что ж, у каждого своя судьба. Вот Саша Бородюк…
– Что?
– Он ведь едва не повторил мою ошибку!
– Это когда же?
– В 1984-м. Второй мой заход в "Динамо". Сидим на базе, открывается дверь, на пороге Бородюк с сумкой на плече: "Ребята, я попрощаться зашел. Поеду домой, в Воронеж. Надоело на лавке сидеть! Здесь уже третий год, почти не играю, перспектив никаких…" Я вскочил: "Саша, распрягайся. Посмотри на меня – три года назад я сделал страшную глупость, уехал из "Динамо" во Владикавказ. Не наступай на те же грабли. В Воронеж всегда успеешь вернуться". Слава Богу, прислушался. Как раз в том сезоне "Динамо" выиграло Кубок СССР, Бородюк в финале забил один из мячей. Карьера пошла в гору.
– Так почему вы в больших клубах не заиграли?
– Это длинная история. Надо по порядку рассказывать. В конце 1978-го пригласили в "Спартак". 18 лет, Москву не знал, как до Тарасовки на электричке добраться, понятия не имел. Взял такси.
– Накладно?
– Рублей 10 отдал. Поселили на базе в одной комнате с Дасаевым. В те же дни в "Спартаке" появился Родионов, при мне заявление писал. На тренировке Бесков поставил меня в пару с Ярцевым и обронил: "Вот приедешь в свою деревню, будешь всем рассказывать, что с лучшим бомбардиром страны работал". Рядом Гаврилов с Черенковым перепасовывались. Юный Федя, еще игрок дубля, тут же отреагировал: "А я скажу – что с Гавриловым!" Константин Иванович усмехнулся: "А тебя, Федор, спросят – это тот самый Гаврилов, который в динамовском дубле семь лет просидел?"
– Про вас Бесков что говорил?
– Спросил: "Хочешь со "Спартаком" жизнь связать?" – "Хочу!" – "Если в другие клубы будут звать – не соглашайся. Только к нам!" Я пообещал. Вечером на "Локомотив" поехали, "Спартак" играл товарищеский матч с "Нефтчи". На стадионе Бесков взял меня за руку, провел по раздевалке, все показал. Мне почему-то особенно запомнился Романцев.
– Чем?
– Лежал на массажном столе, мышцы ему разминали. Потом с Бесковым, который не выпускал из рук мою ладонь, к полю пошли, сели на скамейку.
– Он же с трибуны любил футбол смотреть.
– В тот раз всю игру наблюдал с лавочки. Меня рядышком усадил. После матча Старостин протянул бумажку с номером телефона: "Юра, если во Владикавказе какие-то сложности возникнут, звони. Разберемся".
– Что дальше?
– В этот момент в "Динамо" из "Локомотива" ушел Валера Газзаев. Набрал моему отцу: "Пускай Юрка к нам переходит, будет под присмотром". Я сказал, что уже дал слово Бескову, но отец был непреклонен: "Никакого "Спартака"! "Динамо" и точка".
– Подчинились?
– Да. В Москве из автомата позвонил динамовскому администратору: "Можно, сначала в "Спартак" съезжу? Объясню ситуацию, извинюсь". В ответ: "Не вздумай! Оттуда тебя уже не выпустят. Дуй к нам, пиши заявление". Но через пару дней все-таки отправился в Сокольники. Неудобно же было перед Бесковым. В манеже он прожег взглядом: "Что, прапорщиком хочешь стать?"
– Уже все знал?
– Естественно. А я, пацаненок, оробел, залепетал: "Да нет, Константин Иваныч, так получилось…" – "Ну ладно". Рукой махнул и пошел. Спустя несколько месяцев, когда уже вовсю за динамовский дубль забивал, со Старостиным столкнулся.
– Где?
– Выхожу после матча на улицу – стоят Старостин и Федор Новиков, ассистент Бескова. Николай Петрович в длинном плаще, смотрит в упор, не мигая, и чеканит каждое слово: "А у нас ты уже играл бы!" Разворачивается и уходит. Ни "здрасьте", ни "до свидания".
– К основе "Динамо" вас подпустили лишь в конце сезона.
– Травма помешала. Из-за нее и в Японию на молодежный чемпионат мира не попал. Там в финале Аргентина во главе с Марадоной обыграла нашу сборную – кажется, 3:1. С меня уже мерки сняли, сказали: "Готовься!" Накануне матча с дублем "Спартака" я нашел три копейки на "орле", сунул в бутсу – на удачу. Думаю – точно хет-трик сделаю. Игра начинается, прокидываю мяч мимо Кокарева, тот сносит в подкате, падаю неудачно. Разрыв ключично-акромиального сочленения.
– Обидно.
– К осени восстановился, сыграл в основе четыре матча. Забил два "Нефтчи" и один "Пахтакору". В 1980-м травмы замучили, но десять игр провел. Севидова к тому времени сняли, главным назначили Евгения Горянского. Однажды с ребятами стащили журнал, где он подробно описывал каждого динамовского игрока. Статистические данные, ТТД, короткая характеристика.
– Что о себе прочитали?
– "Высокоинтеллектуальный футболист с задатками лидера". Горянского вспоминаю с теплотой. Как и следующего тренера – Вячеслава Соловьева. А вот у Валеры Газзаева отношения с ним не сложились, в какой-то момент надумал уходить.
– Куда?
– Во Владикавказ. И меня уговаривал: "Поедем, в высшую лигу команду поднимем…" Прилетаем на матч в Симферополь. Играю тайм за дубль, забиваю два, в перерыве меняют. Готовлюсь к основному составу. Подходит Валера: "Если завтра сыграешь – все, уже не отпустят. Иди к Соловьеву".
– Пошли?
– Да. Едва об уходе заикнулся, тот обомлел. "Юрок, да ты что?! Выкини эту дурь из головы! Мы на тебя рассчитываем. Когда травм нет – в составе, загранпоездки не пропускаешь…" Потом вызвал перед матчем с тбилисским "Динамо": "Коля Толстых будет Кипиани персонально опекать, ты тоже его подергай рывками, чтобы утомился". Я ответил, что играть не могу, пах болит. А ночью лежу и думаю: "Что ж я делаю? Два с половиной года в команде, все хорошо…"
– Действительно.
– Но вот уперся. Да и отец сразу подключился, тянул назад. Полтора месяца сплошной нервотрепки, я извелся весь. Хотя был момент, когда казалось, что никуда уже не уйду. Стою в манеже "Динамо", вдруг сзади кто-то обнимает.
– Кто же?
– Соловьев! Рядом Саня Маховиков, его за нарушение режима собирались отчислять. Слышу: "Сейчас с Маховиковым разберусь, и заходи". В комнате весь динамовский штаб. Вячеслав Дмитриевич говорит: "Мы знаем прекрасно, откуда ветер дует. Давай руки пожмем и все забудем. Оставайся в команде".
– Согласились?
– Да. Отправился на сбор в Алахадзе, позвонил отцу: "Я остаюсь". Он в шоке: "Что?! Я обещал уважаемым людям, что ты вернешься. Как теперь им в глаза смотреть?" Его слова все и решили. Ответил: "Хорошо. Возвращаюсь". Взял бумагу, ручку, написал Соловьеву письмо. "Спасибо вам, Вячеслав Дмитриевич. За эти годы "Динамо" стало для меня родным клубом. Но вынужден уйти. Простите, если сможете". Ночью после отбоя выхожу на абсолютно пустую дорогу, долго попутку ловлю. Наконец, появляется вдалеке машина, в голове мысль: "Если мимо проедет – вернусь на базу, порву письмо". А она притормаживает, сажусь. Думаю: "Значит, не судьба…"
Бесков
– Вы обмолвились, Бесков приглашал в "Спартак" четыре раза.
– Ну да. Когда из "Динамо" ушел, мне позвонили, сказали, Константин Иванович хочет увидеться. Встретились в Лужниках. Говорит: "Сейчас тебя напрямую из "Динамо" в "Спартак" никто не отпустит. Езжай в Осетию, доигрывай полсезона – и к нам".
– Что помешало?
– Владикавказ во вторую лигу вылетел. Меня вызвал первый секретарь обкома: "Юра, прошу, помоги команде наверх подняться". Зимой приезжаем в Сокольники на традиционный спартаковский турнир. Подходит Бесков, пальцем в живот тычет: "Ну что, идешь ко мне?" – "Нет".
– Реакция?
– Отшатнулся. "Ка-а-к?! Ты не веришь в себя? Не хочешь играть на высоком уровне?" – "Хочу. Верю. Но меня попросили помочь Владикавказу вернуться в первую лигу. Я пообещал". Бесков развел руками: "Ты ненормальный". Через год там же, в манеже, все повторилось.
– Теперь что смутило?
– Так ведь задачу мы не выполнили. Я еще на сезон решил во Владикавказе задержаться. Бесков, услышав об этом, молча покрутил пальцем у виска. Но в конце 1983-го предпринял четвертую попытку. "Юра, я тебя жду. Правда, в прошлом сезоне у тебя в "Спартаке" не было конкурентов. А сейчас на твою позицию Гладилина взяли, Резника, придется биться за место в составе. Но я уверен, ты справишься".
– А вы?
– Я в "Динамо" рвался, где все давно знакомо. Как раз в том сезоне Иван Иваныч Мозер неоднократно приезжал просматривать – во Владикавказ, в Ставрополь, еще куда-то. Он и убедил написать заявление в "Динамо". К тому же команду снова возглавил Севидов, с которым мне очень нравилось работать. До этого Сан Саныч в "Локомотив" меня звал. Говорил: "Я пригласил Бокия, Чеснокова. Им по "шестерке" даю, "Волгу" не могу – а тебе дам!"
– С "Динамо" у вас опять не сложилось. Почему?
– Зарубили переход по линии обкома. Во Владикавказе на дыбы встали, узнав, что ухожу. Тут еще юбилей некстати подвернулся – 200 лет присоединения Осетии к России. Большой праздник был. Даже динамовские генералы не могли решить вопрос. Меня просто не заявляли. Полгода тренировался у Севидова и поехал обратно.
– Кто особенно живописно вас к переходу склонял?
– 1985 год. Сижу дома, во Владикавказе, стук в дверь. Открываю – Рудик Мириманян, бывший судья, работал в федерации футбол Армении. "Привет, я за тобой!" "С чего бы? В "Арарат" не собираюсь" – "Поехали, поехали. Хоть послушаешь, что тебе скажут. Не понравится – улетишь обратно". Билетов не было, Рудик в кабину с пилотами меня усадил. В Ереване встретили, начали так: "Играет у нас Подшивалов, он светленький, и то его любят, а ты темненький, проблем точно не будет. Хорик Оганесян ушел, место для тебя освободилось. Зарплата, квартира, машина…" В Баку еще смешнее.
– Вы и там отметились?
– Было дело. Казбек Туаев, главный тренер "Нефтчи", с порога загибает пальцы: "Квартира в центре города, оклад, две-три доплаты, "Жигули" весной даем, "Волгу" – осенью…" В шутку спрашиваю: "А УАЗик можно?" Туаев невозмутимо поднимает трубку, звонит кому-то, за минуту договаривается. "Юра, пожалуйста!"
– Заманчиво.
– Вот в "Динамо" я бы перешел! Без всяких доплат! А к "Арарату", "Нефтчи", другим клубам душа не лежала. Уж лучше дома.
Борман
– Всем казалось, вы из-за денег оставались во Владикавказе. Сколько получали?
– Оклад-то стандартный, как везде, но шесть-семь доплат – и в месяц рублей 700 набегало. Хотя никого ни о чем не просил. Клуб две доплаты делал, остальное – болельщики, по собственной инициативе. Устраивали на какие-то предприятия. По ведомости я на заводе числился, на швейной фабрике, еще где-то. В Советском Союзе – обычная история.
– Что ж в 1985-м в "Локомотив" подались?
– В том сезоне во Владикавказе конфликт с Валерием Овчинниковым приключился, вот ненадолго в Москву и уехал.
– Что не поделили?
– Кто-то стравить нас пытался, нашептал про меня. Иного объяснения нет. Едва Овчинникова назначили, вызвал: "Слышал я, как ты себя здесь ведешь. Хочешь – тренируешься, хочешь – нет. Тренеров убираешь…" Я обалдел. Все не про меня! "Да как у вас язык поворачивается такое говорить?!" Он тут же сменил тон: "Надеюсь, мы подружимся". Я качнул головой: "Тяжело нам теперь будет подружиться".
– Навел Борман шороху?
– Да уж. Перед отъездом на первый сбор в Цахкадзор загружаемся в автобус. Трем опытным игрокам говорит: "Вас на стадионе руководство ждет". Они туда, Овчинников командует водителю: "Газуй!" А нам сообщает: "Эти – отчислены. Я так решил, объяснять ничего не буду. У нас как у басмачей – заснули 23, проснулись 20".
– Суровый Борман.
– Дальше контрольный матч, у Овчинникова ко мне какие-то претензии. По мелочам. Я завелся, подошел в холле: "На сборе я пахал?" – "Да" – "Скулил?" – "Нет" – "Претензии есть?" – "Никаких" – "Давайте паспорт!" – "Зачем?" – "Домой поеду. Работать вместе больше не будем. Заснули 20, проснулись 19. Как у басмачей".
– А он?
– "Ты что?! Как?" Уговорил остаться. Но ближе к лету разругались. В Грозном играли на Кубок. У меня три момента. То вратарь тащит, то в перекладину попадаю. А в концовке принимаю мяч на грудь, на замахе убираю защитника. Показываю, что покачу в дальний угол, сам верхом бью в ближний. Кипер на противоходе цепляет и отбивает.
– Счет?
– 0:0. В паузе перед дополнительным временем Овчинников в крик: "Ты специально не забиваешь!" Я срываю капитанскую повязку, швыряю в его сторону, ухожу в раздевалку. Доигрывают без меня, в серии пенальти "Терек" побеждает. Возвращаемся во Владикавказ – и меня по всем инстанциям. От первого секретаря обкома до областного совета профсоюзов. Собрание организовали. Футболисты вставали по очереди, выдавливали какие-то слова. Дескать, подвел команду в трудную минуту и все такое. Затем мне дали выступить. Надеялись, наверное, что буду каяться.
– Не тут-то было?
– Поднялся: "Ребята, я же знаю, что на самом деле вы думаете об этой ситуации, о тренере нашем. Перед собранием подходили ко мне, делились соображениями. Если есть среди вас мужики, не бойтесь, скажите правду".
– И что?
– Все отвернулись, промолчали. Зато потом ко мне домой потянулся караван. Кто-то из игроков с женой явился, кто-то один. Каждый просил прощения. Я отвечал, что зла не держу. Понятно, у всех семьи, нужны квартиры, машины. Если Овчинников выгонит, не факт, что еще где-то примут.
Романцев
– После нагрузок Бормана тренировки Романцева показались райскими кущами?
– Контраст большой, что и говорить. Вся работа с мячами, никаких кроссов по 20 километров. Впрочем, дело даже не в этом.
– А в чем?
– У нас был идеальный контакт. С первого дня. Читали, что Олег Иванович в книжке написал про меня?
– Нет.
– (Достает телефон.) Смотрите, друг скан прислал: "Во Владикавказе капитаном команды был Юра Газзаев, о нем могу сказать только теплые слова. Ответственный, дисциплинированный, во всем мне помогал". Романцев даже по составу со мной советовался, интересовался мнением об игроках. Помню, спросил: "Как тебе Кульков?" – "Вася – хороший…" Олег Иванович кивнул: "Ага, хороший. Исполнительный, работоспособный. Но в понимании игры надо прибавлять". Вместе с Кульковым из "Красной Пресни" он привез и Валеру Фурцева. Отличного вратаря с маленькими слабостями.
– Пьющий?
– Хуже. Запойный. А я-то режимщик, вот Романцев меня с Валерой и поселил. За ним нужен был глаз да глаз. Как-то выиграли в Запорожье, после матча вернулись в гостиницу. В баре музыка гремит, Валера уже на низком старте: "Юр, зайду? Пять капель, не больше…" – "Фура, ни в коем случае!" Ясно же, что на этом не остановится. Парень без тормозов.
– Что еще о Романцеве помнится?
– Ему тогда было 34, сил навалом. Частенько надевал бутсы, с нами тренировался. В двусторонках заводился, в подкатах стелился так, что кости трещали. В том сезоне из 42 матчей я пропустил лишь один, в мае, с "Пахтакором". Погиб мамин брат. Похоронили, и я помчался в Краснодар догонять команду. Даже гол забил.
– Как сыграли?
– Вели 2:0, но потом три пропустили. На Романцева после матча лица не было, расстроился дико. Вечером собрал нас: "Все, ребята, ухожу". Я не выдержал: "Олег Иваныч, да я из-за вас прямо с кладбища сюда приехал! Понимаю, обидное поражение, эмоции, но катастрофы-то не произошло. Зачем бросать команду?"
– Что Романцев?
– Нормально отреагировал, остыл, продолжил работу. Ну и слава Богу! Когда в 1989-м возглавил московский "Спартак", увез с собой Кулькова. А мне чуть позже через Стельмаха телефончик передал, попросил набрать.
– Позвонили?
– Да. Услышал в трубке: "Приезжай". Ответил: "Спасибо за приглашение, но принять не могу". Гурам Чкареули, сосед мой по номеру, за голову схватился: "Дурак ты, Юра! Кто в 29 лет от таких предложений отказывается? Это ж последний шанс стать чемпионом!"
– Разве он не прав?
– Конечно, прав. Но… Наш "Спартак" доверили Валере Газзаеву, для него это был дебют в роли главного тренера. Рассчитывал на меня. Как в такой ситуации уходить?
Обман
– Ваше путешествие во Францию в 1994-м – просто легенда.
– Это к теме про "неудобные вопросы". Как-то в Самаре сидели на базе с журналистами – тоже стали расспрашивать про Францию. Им казалось, тяжелая для меня тема.
– Разве нет?
– Это же было! А они вкрадчиво: "Правда ли, что вы поехали играть во Францию, и там выяснилось – ваш возраст не соответствует тому, что написано в документах?" Правда, отвечаю. Все так и было. Для меня нет "неудобных вопросов"! А тот случай многому научил.
– Например?
– Если не умеешь обманывать, не стоит этим заниматься. Слишком тяжелый груз для человека, в котором нет авантюрного начала. Да я Бога тогда благодарил, что так случилось!
– Давайте по порядку. Раз уж нет у вас секретов от друзей.
– Я собирался заканчивать с футболом, агенты подобрали вариант – французский "Ньор" искал опытного футболиста. Меня убедили: "Да ничего, брат, съездим. Что плохого?" Полетел, понравился. Предложили трехлетний контракт – клянусь, я отказывался! Агенты настояли: "Ладно, хотя бы на год". Ну и махнул рукой. Это слабость!
– Им тоже что-то перепало?
– А вы как думаете? Естественно!
– Не сами же вы подрисовали в дате рождения к нулю хвостик – помолодев на девять лет?
– Во Владикавказе сделали. Это было несложно в те годы. В загранпаспорте одна дата – 1969. В обычном ничего не меняли, сохранился 1960-й.
– Ловко. Какую зарплату положили?
– По-моему, 25 тысяч франков. Это около 5 тысяч долларов.
– Хорошие деньги?
– Для парня из России? Большие! 1994 год! Сейчас расскажу вам то, чего никому еще не рассказывал. Отыграл за "Ньор" четыре месяца. Ничто еще не предвещало скандала. Лежим с женой, вдруг встаю посреди ночи, говорю: "Алена, все известно! Они все узнают!" Жена спросонья: "Что узнают? О чем ты?" – "Да все узнают…"
– Что дальше?
– Наутро стук в дверь – на пороге сотрудник клуба: "Едем к президенту на фирму". Тот сидит, голову обхватил руками. Просто убитый: "Юра, зачем тебе это было нужно? Я бы и так тебя взял".
– Какой конфуз.
– Продолжает: "Прошу тебя, позвони в Россию. Если остановишь информацию оттуда, во Франции я все погашу. Будешь спокойно играть до конца контракта".
– Все раскрылось из России?
– Да, информация шла отсюда. Кто-то работал против меня. Президент поражался: "Постоянно идет вброс. Что у тебя за враги? Извини, контракт придется разорвать…"
– Кто вбрасывал?
– Не знаю. Версии разные. Ни в одну мне и сегодня не верится.
– Юрий Фарзунович, мы знаем про эту историю немного больше, чем вы думаете.
– А может, я сам знаю меньше, чем вы…
– Тогда расскажем то, что знаем – сам же президент "Ньора" обратился к московскому корреспонденту L'Equipe: "Купили русского футболиста, играет неплохо. Но к 60-й минуте устает. Это подозрительно". Тот ответил: "Догадываюсь, о ком речь. Присмотритесь – у него есть золотой зуб?" Тот вглядывался-вглядывался, после сигнализирует: "Есть!" – "Все понятно, это Юрий Газзаев. Он не 1969-го, а 1960 года рождения".
– Версия красивая. Но и в нее не верю.
– Зуб-то золотой был?
– (После паузы.) Была золотая коронка. Тоже с историей. Играл во Владикавказе футболист, который после стал генеральным директором "Амкара" – Юра Гребенюк. Боялся идти к стоматологу, но приспичило. Так я из солидарности решил ему помочь – отправился следом. Показываю свой зуб, врач склоняется: "Сейчас залечим" – "Не надо лечить, давайте тащить. Главное, чтобы вот этот парень увидел!" Как же доктора отговаривали – зуб-то нормальный!
– Вытащили?
– Да. Часа два со мной мучились, никак не выходил. Все остальные и сейчас свои.
– На кроссах во Франции строй не замыкали?
– Что вы! Я даже сейчас бегаю с футболистами на равных, в любом кроссе поучаствую легко. Говорю им: "Меня не опережайте, задаю темп".
– В играх за "Ньор" у вас проблем не было?
– В каждом контрольном матче забивал. Потом поехали в Монпелье играть на Кубок лиги. Уступили 2:3, я забил и отдал. Так прямо в раздевалку явились представители местного клуба, мной интересовались. Президент лично их выпроводил: "Газзаев не продается, он наш!" Так что отношения были замечательные. Как же тяжело меня провожали французы! Напротив ресторан, куда я ходил – там хозяева прямо плакали. Президент все охал: "Зачем ты это сделал?"
– Стыдно было после разоблачения?
– Наступило колоссальное облегчение. Ложь – это не мое! Все время накапливается неловкость, она с тобой ходит рядом. А еще понял: ты можешь жить честно, но если один раз обманул – жизнь тут же накажет.
