Руслан Нигматуллин: «Не стыжусь, что был чушпаном»

...Наше интервью в ресторанчике одного из небоскребов «Москва-Сити» прерывает прекрасная дама:

— Руслан, я так болела за вас на чемпионате мира!

Мы наскоро высчитываем — крепка ж женская память. Или чары Нигматуллина. Если вспоминают почти 22 года спустя.

— Сфотографируемся?

— Без проблем!

Дама отходит абсолютно счастливая — и Руслан, чуть повеселев, кивает ей вслед:

— Во-о-от!

Мы не совсем понимаем.

— Этого мне и не хватало в Штатах. То, по чему я соскучился. Там же меня никто не знает. Ничего я в глазах американцев не добился, звать меня никак. Самооценка начала падать! А Москва — совсем другое дело.

— Часто подходят?

— В Москве-то? Чуть ли не каждый день! В Америке навалились какие-то психологические проблемы — возраст, забвение, развод... А здесь немножко воспрял.

Мы понимающе молчали.

— Во Флориде классно! — воскликнул Руслан. — Шикарная погода, круглый год лето, теплый океан!

— Какая картинка.

— Там можно быть счастливым. Но мне сейчас лучше в Москве. В кругу близких друзей. Когда ты в Америке с женой и детьми — это одно. А теперь семья распалась, сыновья уже в свободном плавании. Учебу младшего продолжаю финансировать. Но по большому счету начинаю для себя новую жизнь.

Акинфеев

— В ретроматче «Локомотив» — ЦСКА вы порадовали блестящей формой. Что по этой игре поняли о самом себе?

— Что мышечная память — великая вещь. Тело все помнит. Матч прошел в конце ноября, а до этого играл в футбол в июне. До июня еще была пауза в полгода.

— Почему?

— Моя нынешняя жизнь от футбола далека. Я плаваю, занимаюсь йогой, пилатесом, стретчингом. К мячу почти не прикасаюсь. Какие-то навыки утеряны. Пропуская гол от Лоськова, выбил палец. Но есть тут и приятная сторона.

— Что приятного?

— Кто-то на этот удар вообще не среагировал бы. А я практически дотянулся. Реакция сохранилась!

— После трех лет в Майами полтора часа на московском морозе в одном свитере — мучение?

— Думал, придется тяжелее. Но я регулярно прилетал в Москву, участвовал в выставках недвижимости, — поэтому не успел совсем уж отвыкнуть от холодов.

— Ничего не отморозили?

— Мне в раздевалке дали какие-то волшебные стельки. Грели весь матч. Я боялся за пальцы — они в первую очередь отмораживаются!

— И?

— Пальцы рук моментально прихватило. Начал растирать — отпустило. А ноги спасали те самые стельки. Плюс я дополнительный свитерок поддел, водолазку.

— Кого-то из участников узнали не сразу? Был ступор?

— Э-э-э... Наверное, нет!

— Даже Маминов и Косолапов оторопи не вызвали?

— А что? Нормально выглядят. Узнаваемые. Если вы про бороду Володи Маминова — у Жени Варламова она еще круче. Прямо байкером стал, летом на мотоцикле гоняет. После игры посидели с ребятами из «Локомотива», классно время провели. Мне было довольно странно оказаться в этом матче по другую сторону баррикад.

— Вы же всего полгода в ЦСКА отыграли?

— Да. А в «Локо» — пять лет. Но раз в 2002-м в золотом матче играл за армейцев, куда деваться?

— Из ЦСКА вы уходили не очень хорошо — с Газзаевым вообще не успели поговорить, с Гинером попрощались сухо. Сказав, что решение уже приняли и возвращаетесь в Италию.

— Все так.

— Сейчас комфортно было заходить в армейскую раздевалку?

— Гинера на игре не было. А с Газзаевым мы тысячу раз после этого виделись, у нас отличные отношения.

— Ребята подтравливали? Из серии «не ошибся ли ты дверью?».

— Нет. Единственное — напряженные... Вернее, некоторая недосказанность у нас с Акинфеевым. В свое время он некорректно обо мне отзывался.

— Что-то мы не помним.

— Говорил в интервью: «Да кто такой Нигматуллин? За ним ничего не стоит. Если будет нужен диджейский совет, тогда еще послушаю. А так мне пофиг». Я не злопамятный. Но это отложилось — человек ко мне неуважительно отнесся.

— Ну и как прошла встреча?

— Мы не общались. Просто поздоровались. Был в этом матче еще непонятный момент.

— Что за момент?

— Очень странная фраза тренера вратарей.

— Вячеслава Чанова?

— Да. Миллион раз читал его высказывания о вратарях ЦСКА. Как бы они ни ошибались, всегда их нахваливал. А тут вдруг прямо в раздевалке заявляет журналистам: «Гол Лоськова — ошибка вратаря». В Матче легенд зачем-то понадобилось акцентировать вот на этом. Мне было неприятно.

— Вы это слышали?

— Потом прочитал.

— Когда удар Лоськова было отбить сложнее — сейчас или в 2002-м?

— Конечно, тот, давний. До этого-то мяча я дотронулся! Если бы он в палец не попал, мог бы выручить. Но о чем говорить? В ретроматче у любого из полевых были смешные ошибки. Мы ж пенсионеры.

— Варламов вышел — через пять минут дернул мышцу и попросил замену.

— Вот-вот. Что главное в таких матчах? Создать шоу и уйти на своих. А то в ноябре РФС пригласил меня и Лешу Гасилина в Сочи. Как амбассадоров. Провести мастер-класс, с детишками поработать. Оставалось две минуты, Гасилин хотел шаг вперед сделать — и все.

— Что «все»?

— На ровном месте порвал ахилл. А ему 30 лет! Не 49, как мне!

Премиальные

— В ретроматче в линзах играли?

— Нет. Хотя в последнее время постоянно ношу очки. Зрение подсело. Это возрастное. Думал в прошлом году операцию сделать, но врачи сказали: «Не поможет».

— Вот как?

— Объяснили, что после 45 лет уже не лазерная коррекция требуется, а замена хрусталика. А это более серьезная операция, с долей риска. Пока морально к ней не готов.

— Говорите, перед матчем специальные стельки вам выдали. А перчатки нашлись свои?

— Лет семь назад на меня вышли представители компании Jogel. Ее еще никто не знал. Только начинала разрабатывать вратарские перчатки. Я долго помогал. Скрупулезно подошел к делу, два года не давал свое одобрение на модель. Зато сейчас в этих перчатках играют Кержаков, Лещук... Да много кто!

— Это вы к чему?

— Мой контракт давно закончился, но по старой памяти обратился в Jogel — прислали новую модель. В них и вышел на поле.

— Вы же долго хранили перчатки, в которых фантастически отыграли в Тироле.

— Все, уже не у меня. Передал в музей «Локомотива».

— Не жалко?

— Жалко было бы, если бы они рассохлись у меня в шкафу. А так хоть люди на них посмотрят.

— Что-то еще отдали?

— Нет. Когда из музея позвонили, сразу вспомнил про эти перчатки. Достал, взглянул — уже потрескались...

— После матча в Тироле наш главный редактор придумал шапку на первой полосе: «Нигматуллин — 10,0 от России».

— Круто было!

— Это лучший матч в карьере?

— С Тиролем мало что сравнится. Все-таки на кону стоял выход в Лигу чемпионов. Помню статистику — около 40 ударов по нашим воротам! Если же еще какие-то матчи выделять, назову два. Со «Спартаком», когда на последней минуте при счете 0:0 взял пенальти от Тихонова. И на ноль за сборную против Югославии.

— За взятый пенальти от «Спартака» вы получили 9,5 от «СЭ». Семин, недовольный решением арбитра, орал вам перед ударом: «Уходи из ворот!»

— Не только мне — он крикнул: «Уходим, уходим с поля все!» Я вообще не понял: куда Юрий Палыч нас гонит? Зачем? Я же из «Спартака» перешел в «Локомотив» — и для меня эти матчи были самые принципиальные. А мы постоянно проигрывали! Еще и по трешечке мне загружали!

— Хотелось доказать, что вы в порядке?

— Не то слово! Проиграли матчей пять подряд. А тут ничья, последняя минута! Потом писали: мол, в момент удара Тихонова я правила нарушил, вышел чуть-чуть вперед... Да кого это волнует? Хотя сегодня, может, судья и заставил бы перебить.

— После золотого матча-2002 Ролан Гусев рассказывал: «В раздевалке поймал на себе взгляд Газзаева и понял, что в эту секунду он меня расчленяет глазами». Вас тоже расчленял?

— Вроде нет. Но с Газзаевым было непросто. Жесткий, безумные нагрузки на тренировках... После трех поражений подряд разочаровался во мне, хотел посадить в запас.

— Что помешало?

— Стечение обстоятельств. Крамаренко, мой сменщик, травму получил.

— Соломатин говорил, что у каждого футболиста ЦСКА тогда за счет бонусов набегало до 200 тысяч долларов. Но проиграли золотой матч — и заплатили в два раза меньше.

— 200 тысяч?! Может, это в сумме за сезон. Но и то — странно. Не помню таких цифр. Хотя премиальные в ЦСКА были солидные.

— Тысяч по 50?

— Ну что вы! Платили бы 50 — я бы ни в какую Италию не уехал. Тысяч 15 за победу. За золотой обещали, кажется, 25.

— Когда-то самым высокооплачиваемым вратарем в РПЛ считался Малафеев. В лучшие годы получал 2,5 миллиона евро в год. Ваш максимальный контракт?

— В «Вероне» — 500 тысяч евро.

— В России к миллиону даже близко не подошли?

— Когда после Италии вернулся в «Локомотив», дали 400 тысяч долларов.

Агент

— Хоть одного приятеля полгода в ЦСКА вам подарили?

— С Юрой Лайзансом тепло общаемся до сих пор. Подписаны друг на друга в соцсетях, следим. Ну а с Варламовым меня подружил еще «КАМАЗ». С остальными — ровно.

— Была в вашей жизни рухнувшая дружба?

— Да. Я же в какой-то момент занялся агентской деятельностью. С человеком, которого считал близким другом, связывали еще и партнерские отношения. Но все закончилось.

— Футболиста не поделили?

— Совершенно верно. Возникло недопонимание. Сегодня той дружбы нет.

— Когда вы поняли, что больше не хотите работать агентом?

— Произошло огромное человеческое разочарование. Нынешняя система агентского бизнеса в России меня не устраивает. Вы даже не представляете, сколько здесь грязи и криминала! А я не желаю подключать связи, админресурс. Хочу заниматься прозрачным, цивилизованным бизнесом. Чтобы совесть была чиста. Всё как сейчас — в недвижимости.

— В российском футболе прозрачный бизнес невозможен?

— К сожалению, нет.

— Иллюстрация.

— В одном клубе молодому футболисту, который со мной работал, сказали: «Если хочешь бегать по кругу — пусть тобой занимается Нигматуллин. Если хочешь играть — меняй агента».

— Парень выбрал второй вариант?

— Естественно. Прощались со слезами на глазах.

— Это и стало для вас последней каплей?

— Да. Я решил — хватит. Рад, что выбрался из этого болота чистеньким, без финансовых потерь.

— Тем более занимались этим неофициально.

— Да, я не был лицензированным агентом. Выполнял роль посредника. Нельзя сказать, что с головой нырнул в это дело. Так, одно из направлений.

— Вы как-то обмолвились, что предлагали свои услуги Матвею Сафонову.

— Я работал в связке с другими известными агентами. Оказывал им помощь в подписании молодежи. В том числе пытался выйти на Матвея, когда он только-только в «Краснодаре» заиграл.

— Что ответил Сафонов?

— Сказал, что им в клубе запрещают общение с агентами. Как и подписание договоров.

— Не так давно вы сказали: Сафонов сильнее Акинфеева. Объективно рассуждали?

— Абсолютно. Это факт. Каждому свое время. Матвей сейчас заслуженно номер один в сборной.

— В чем он сильнее?

— Два совершенно разных вратаря. Акинфеев играет за счет выбора позиции. Его главное качество — психологическая устойчивость. Из «девяток» не тащит, как сам говорит. Но и серьезных срывов не допускает. А у Сафонова именно вратарские данные получше.

— Какие же?

— Рост выше, руки длиннее. Более прыгучий. При этом с Акинфеевым конкурировало столько голкиперов, которые были лучше сложены и все равно ему проигрывали!

— Это правда.

— Я встречал вратарей — просто чемпионы мира по тренировкам. Когда ничего не давит, кайфуют в воротах. Всё отбивают! Выходят в официальном матче — другая картина.

— Еще одна ваша цитата: «Пару раз сам отказывался от сотрудничества с талантливыми футболистами, когда узнавал, что они жесткие насвайщики». Кто-то из этих ребят дорос до РПЛ?

— Нет. Все сгинули. Когда Руслан, мой старший сын, играл в футбол, я видел, насколько повальное это увлечение — насвай, снюс. Сейчас — не знаю.

— Вы-то пробовали?

— Ни разу. Что за радость — жевать? Еще и ходить с черными зубами...

— Зато вы когда-то много курили. Потом бросили.

— Вы про сигареты? Да, в 33 завязал. Сразу прошли головные боли, которые изводили годами. За 16 лет — ни одной затяжки. Все мундштуки и зажигалки вышвырнул из дома. Разве что кальян могу себе позволить.

Университет

— У вашего друга Варламова пять дочек. Три года назад внук родился.

— Да, Женька в 45 лет дедушкой стал. Мечтал о сыне — а получил внука.

— Вас дедом еще не сделали?

— Пока нет. Руслану 23 года, а Марселю, младшему сыну, 19. Оба в Майами, полностью адаптировались. Старший уже с девочкой живет. Работает в дилерском центре Dodge, Chrysler и Jeep. Для понимания — там 20 продавцов. Сын закрывает две трети всех сделок!

— В Америку-то вы поехали делать из него вратаря.

— Да. Руслан полгода провел в клубе «Атланта Юнайтед». Затем перебрался в «Уэстон» из Майами. А через год поступил в университет. Увидел — все игроки говорят только о высшем образовании. Никаких других вариантов не рассматривается.

— Тяжело ему было?

— Очень! В школу-то ходил без большого желания. Как все спортсмены. Но в Америке сознание перевернулось. Совсем другое отношение к учебе. Эти четыре года я наблюдал, как парень меняется.

— Что за университет?

— Колледж Святого Франциска в Нью-Йорке. Специальность — бизнес-администрирование.

— Сколько стоит год обучения?

— 45 тысяч долларов. Но для спортсменов предусмотрены серьезные скидки. Я платил 9 тысяч в год. Был бы сын гольфистом или теннисистом — дали бы вообще стопроцентную скидку. Соккер не в таком почете.

— В какой момент Руслан сообщил: «Папа, в футбол играть не желаю, завязываю. Буду торговать автомобилями»?

— После второго года обучения сказал: все, не хочу. Ему толком не давали играть. Может, по спортивным причинам, может, нет... Я объективно говорить не могу. Мне-то кажется, Руслан в воротах выглядел лучше всех. Знаю точно — тренировался он на износ. Но знаю и другое — машины сын всегда любил сильнее, чем футбол.

— На чем ездит сам?

— Месяц назад купил себе новый Mercedes S580.

— Это яркий выбор.

— Я как отец горжусь. За последние пару лет Руслан сменил автомобилей пять. Каждый новый лучше предыдущего. Прежде был Dodge Challenger Hellcat. 770 «лошадей»! Вот тогда я за сына боялся. Слишком зверская машина. Просил взять что-то поспокойнее. Но он обожает скорость.

— Все покупает за свой счет? У вас не просит?

— Зачем просить? Сын зарабатывает около 40 тысяч долларов в месяц!

— Сильно.

— В мае поставил рекорд США по количеству проданных машин в дилерских центрах Dodge, Chrysler и Jeep. Сам заработал 50 тысяч. Там зарплата зафиксирована крошечная, всё на бонусах. Если ничего не продашь — получишь тысячи две. На бензин. Многие коллеги сына и живут на две тысячи.

— В чем его фишка?

— Невероятно коммуникабельный. Не сидит в ожидании покупателей, а ищет. Да и я на первых порах помогал с клиентурой. Я как рыбак знаю — сначала нужна прикормка. Потом будет клевать. Сегодня специально к сыну едут из Лос-Анджелеса, Чикаго, Нью-Йорка...

— Самая ходовая марка? Что чаще всего берут?

— Dodge Ram. Здоровенная машина для грузоперевозок. А младший сын пошел по музыкальной линии.

— Сам пишет музыку?

— Да. Поступил в Орландо в Full Sail. Две с половиной тысячи выпускников этого университета номинировались на «Оскар», 800 человек получили «Грэмми». Можете себе представить уровень?

— Там учиться еще дороже?

— Нет, год стоит 30 тысяч. Но скидки не предусмотрены. Честно говоря, не совсем понимаю, во что инвестирую.

— То есть?

— Знания там дадут крутые, вопросов нет. А пойдет ли дальше в этой профессии? Выпускники Full Sail пишут музыку для звезд мировой эстрады, голливудских фильмов. Может, и Марсель дорастет. Учится отлично. Но музыку пока сочиняет для рэперов.

— Жанры у вас разные?

— Абсолютно. Я как-то предложил ему записать совместный трек — он ни в какую! У сына мнение категоричное: в музыкальном мире не должны знать, кто его папа. Там это зашквар — козырять известностью родителей. У любого сразу мысль: а сам ли ты чего-то добился?

— Все от вас скрывает?

— Я даже не могу заглянуть ни в одну его соцсеть! Для меня они засекречены! Не допускает никуда!

Развод

— Как сыновья восприняли развод?

— Болезненно. Они вообще сильно привязаны к маме. Гораздо больше, чем к папе. Мне сейчас не пишут, не звонят.

— Перед отъездом из Майами пытались встретиться с ними, все объяснить?

— Пытался. К сожалению, разговора не получилось. Обидно. Одному я подарил 23 года любви, другому — 19. Делал все, чтобы они были счастливы, помогал им развиваться, дал хорошее образование. Надеюсь, со временем сыновья меня поймут. И хотя бы 7 октября, в мой день рождения, напишут: «Папа, поздравляем!»

— А они как написали?

— Обезличенно: «С днем рождения». Вот этот момент — взаимоотношения с детьми — моя главная боль. Остальное уже не имеет значения.

— Со стороны ваш брак казался идеальным. Вы же столько лет были вместе!

— Почти 27. Но в последние два года все было не так гладко. Мне как мужчине нужно видеть, что в своей семье я любим и уважаем. А этого становилось меньше и меньше. Не знаю, что конкретно произошло, но любовь сменилась полным равнодушием. Я понял, что присутствую в жизни супруги просто в качестве мебели.

— Подать на развод — инициатива Елены?

— Моя. Как я слышал, она до сих пор не понимает, почему решился на этот шаг. Конечно, в расставаниях у каждого своя правда. И каждый всегда будет отстаивать свою позицию. Повторяю — я как мужчина уже не чувствовал должного внимания со стороны жены. Вдобавок у нее сформировалось четкое желание окончательно осесть в Америке. А я хочу быть более мобильным, привык жить на две страны.

— Как сложился прощальный разговор?

— Сначала жена с моими доводами не соглашалась. Но в итоге договорились, что к лету 2024-го завершим бракоразводный процесс и раздел имущества.

— У вас брачный контракт?

— Нет.

— Это проблема?

— Не думаю. Расстанемся цивилизованно, без битья посуды. Все имущество поделим пополам.

— Елена ведь вас страшно ревновала?

— Никогда! За все годы — ни одной сцены ревности! Да я и поводов не давал. Правда, после каждого концерта девчонки со мной фотографировались, где только ни расписывался по их просьбе — и на сиськах, и на попках...

— Прямо при жене?!

— Ну нет. Но когда рассказывал ей об этом, реагировала спокойно. Так что дело точно не в ревности.

— За 27 лет это первый случай, когда вплотную подошли к разводу?

— Да. Понятно, любая семья проходит через кризисные отрезки. Мы не исключение. Но два последних года затмили все. Например, за это время был момент, когда мы шесть месяцев вообще не разговаривали, хотя продолжали жить под одной крышей.

— Вот это да.

— Не хочу вдаваться в подробности, но тогда я был очень обижен на жену. Ее отношение ко мне поразило. Потом попробовал все склеить, даже квартиру в Майами купил.

— До этого жили в съемной?

— Да. Казалось, с появлением своего гнездышка семейная ситуация улучшится. Но...

— Для вас развод — трагедия? Или облегчение?

— Стараюсь воспринимать философски. Одна дверь захлопнулась, зато другие открылись. Всё! Не стоит грустить, впадать в депрессию, жить прошлым. Да, развод не принес мне счастья и радости. Но раз уж это случилось, надо поскорее перевернуть страницу и двигаться дальше.

— Новый брак для себя допускаете?

— Почему нет? Надеюсь, у меня еще и дети будут. Впрочем, пока обойдемся без резких движений, ха-ха. В ближайший год хочу просто наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях.

— Успели за эти месяцы почувствовать, что многих дам интересуете не вы, а ваш кошелек?

— Разумеется. Таких женщин везде хватает. И в Майами, и в Москве. Как их называют? Содержанки? Эскортницы? Считываются они легко, по ключевым словам.

— Например?

— «Милый, подари мне новый айфон». Или: «Давай полетим на Мальдивы». А кто-то просит оплатить квартиру, которую снимает в Москве. Уже на первом свидании тебя прощупывают на кредитоспособность.

— Напрягает?

— С такими сразу сворачиваю отношения. Я понимаю, что любить богатого и здорового приятнее, чем бедного и больного. Но во всем должен быть баланс.

— 2023 год — худший в вашей жизни?

— Это почему же? Да у меня все супер! Что плохого было в 2023-м?

— Развелись. Маму похоронили.

— Развод — пройденный этап. Который не нужно драматизировать. В конце концов, никто не умер, жена и дети прекрасно себя чувствуют. Я тоже. Развиваюсь, востребован... Уход мамы — другое дело. Это трагедия. Но у меня еще с футбольных времен выработалась собственная система борьбы со стрессом.

— Какая?

— Любой пропущенный гол надо как можно быстрее выкинуть из головы. Так и здесь. После смерти мамы было очень горько и больно. Но сейчас об этом не думаю. Чтобы лишний раз не травмировать психику.

— Мама болела?

— Да. Альцгеймер, самая тяжелая стадия. Практически полная потеря памяти. В последний год мы даже не могли разговаривать по телефону...

«Сити»

— С 2020-го вы жили в Майами. Вернулись в Москву три месяца назад. Нам показалось — неожиданно.

— В начале октября я был здесь на выставке недвижимости. Улетел в Майами. Вскоре в нашей компании появилась идея развивать российское направление. Открыть московский офис. Все это совпало с моими бракоразводными делами. Я и подумал: может, для всех будет лучше, если осяду в Москве?

— У вас отличная квартира в Сокольниках. Почему поселились не там, а в башне «Око»?

— «Москва-Сити» — центр российского бизнеса. А главное, всё рядом!

— Ваша квартира в «Око» — она же и офис?

— Пока да. Квартиру в Сокольниках сдаю — а живу здесь. Мне очень комфортно!

— Какой у вас этаж?

— 55-й.

— Ну и как вам?

— Великолепно! Честно говоря, недооценивал возможности «Сити». Насколько отсюда все близко. Куча ресторанов. У меня на третьем этаже шикарный фитнес-центр. Хожу каждый день. Вот с вами договорим и туда отправлюсь. Не нужно тратить время на дорогу. А из Сокольников приходилось каждый раз выбираться.

— Там вас окружало много футбольных людей.

— Погребняк прямо надо мной живет, Павлюченко на пару этажей ниже, Черчесов в соседнем подъезде.

— Дом какой-то нефартовый. Погребняк недавно развелся. Теперь вы.

— Ха! Павлюченко, думаю, будут держаться до последнего. У них все хорошо.

— Павлюченко как-то ограбили в этом самом доме.

— До моей квартиры не добирались. Тьфу-тьфу.

— Зато вычитали в ваших соцсетях — было приключение в ресторане.

— Да, как раз в Сокольниках. Сидели с режиссером, обсуждали новый клип. А схема у этих воров отработанная — сзади на диванчик, где твоя сумка, накидывают пальто. Под ним шуруют, вытаскивают кошелек. Сумку оставляют. Даже бумажник на месте.

— Сколько у вас вытащили?

— 45 тысяч рублей. Все это я потом уже отсматривал на камерах.

— Этот режиссер нам подозрителен.

— Нет-нет, он не при делах. Зашла какая-то группа людей. Я написал заявление в полицию, вскоре со мной инкогнито связались, попросили о встрече. Передали через курьера все деньги. Чтобы забрал заявление.

— Вернули из уважения к вам?

— Что им до меня? Боялись уголовного дела, огласки!

— Чему научила эта история?

— В ресторан прихожу, сразу смотрю — диваны смежные? Спинка высокая? Сумку кидать уже не буду.

Кража

— Еще с мошенниками сталкивались?

— Прошлым летом. Одни жильцы из моей квартиры в Сокольниках съехали, другие должны были заселиться. Я в ней пару недель прожил, вернувшись из США, и заказал клининг. Квартира-то пустая — лежал мой чемодан с какими-то шортами и футболками, 150 долларов мелочью, новая женская сумка...

— И что?

— Я был в отъезде. После уборки возвращаюсь — этого не хватает, того... Понятно же, кто вынес — сотрудники клининговой компании! Звоню им и сообщаю: завтра утром наберу следователю. Дальше будете иметь дело с ним. В ответ: «Ты на нас наговариваешь, просто не хочешь платить, мы ни при чем».

— К тому моменту вы еще не рассчитались?

— Да. Говорю: хорошо, завтра поглядим. Позвонил в полицию, приехал следователь, криминалисты, сняли отпечатки пальцев...

— Люди из клининга образумились?

— Моментально! Как только следователь до них дозвонился. Через пять минут набрали мне: «Мы отправили вещи с курьером».

— Вот это наглость.

— Да вообще... Понятно, они не думали, что дойдет до полиции. Но едва почувствовали, что пахнет уголовным делом, опомнились. Им показалось, что в квартире никто не живет. Хозяева за границей — наняли клининг дистанционно. Позже я выяснил: работали две пары. Одна была не в курсе, что вторая подворовывает.

— В Америке с проходимцами сталкивались?

— Недавно был неприятный эпизод. Обратился в нашу компанию человек, попросил подобрать две элитные квартиры. Цена вопроса — порядка трех миллионов долларов. Я до сих пор не пойму его мошенническую схему!

— Так что случилось?

— Он долго отметал варианты, которые мы предлагали. Наконец выбрал жилье. Подписали контракт. Когда все было готово и оставалось только заплатить, мужик вдруг пропал. Больше на связь не выходил. Не ответил ни на одно сообщение. Вот в чем схема?

— Даже версии нет?

— Возможно, кому-то демонстрировал, что покупает квартиры. А значит, деньги есть. Хотел войти в доверие к третьему лицу — и уже с него что-то поиметь. Уверен, такие мошенники рано или поздно получат по полной. Карма у них сильно очернена. Но мне-то кто время вернет?

— Этот человек — русский?

— Армянин, который давно живет в Штатах.

— Вы собирались в Майами наладить контакт со своим новым соседом Дмитрием Торбинским. Тот встречаться отказался.

— Ну, было года два назад. Что об этом вспоминать?

— Довольно странная ситуация.

— Я и сам не понял. Торбинский — человек закрытый. Причем я не один хотел встретиться, был со Славой Малафеевым. Ни со мной, ни с ним общаться не захотел. Да и пофиг.

Сделки

— Скучаете по Флориде?

— Нет. Но все равно буду туда прилетать. У нас много девелоперских проектов, строим дома. Привлекаем инвесторов, в том числе из России. Плюс открыли особое направление для спортсменов.

— Это как?

— Помогаем им грамотно инвестировать, увеличивать капитал. Общения у меня с каждым днем все больше и больше. Жалею об одном — что раньше не занялся этой темой.

— Самое сложное в вашей работе?

— Убедить инвесторов, что наши схемы работают. Поначалу-то всегда присутствует недоверие. Но компании 11 лет. Прелесть американской истории в том, что все сделки в открытом доступе, в реестре. Через интернет можно посмотреть, за сколько купили, за сколько продали. Цифры тут не нарисуешь.

— Сделка, которой гордитесь?

— Пока рано хвалиться. Подожду! А впрочем... Возьмем три последних месяца. В октябре при моем участии запустили проект на 10,5 миллиона долларов. В ноябре — на три миллиона. В декабре — уже на 13 миллионов.

— Впечатляет.

— Недавно на вручении премии Business Awards стал лауреатом как «лучший эксперт в сфере недвижимости Майами». А еще я теперь амбассадор завода спортивного оборудования, буду развивать личный бренд — Nigma. Под этим брендом планируем выпускать вратарские перчатки, мячи, футбольные ворота...

— Вы как-то обмолвились, что в Майами у Месси особый дом.

— Там проект на 50 миллионов долларов. Под Лео строится целый жилой комплекс.

— Вы участвуете?

— Нет. Но наш последний проект на 13 миллионов долларов планируем развить так, что через два года он будет стоить 30.

— В этих 13 миллионах есть ваши личные деньги?

— Нет-нет. Я занимаюсь оперативной работой. Инвестирует мой партнер.

— Он спортсмен?

— Нет. В 2007-м переехал из Москвы в Майами, получил там образование. Талантливый бизнесмен, 34 года. У нас отличный тандем. Сплав опыта, молодости и нацеленности на успех.

— Если кто-то из нас захочет прикупить небольшой домик в Майами, экономкласса, сколько это будет стоить?

— Примерно 500 тысяч долларов.

— А квартира? Двушка?

— Можно найти за 300. Но это в совсем несимпатичном районе. Вот я летом купил хорошую трехкомнатную квартиру за 730 тысяч.

— В Москве цены другие.

— Да и здесь поближе к МКАД есть классные новостройки, не очень дорогие. Это в «Москва-Сити» нормальная двушка обойдется минимум в 150 миллионов рублей.

— Боже.

— Вот вам, кстати, факт про Флориду: ежедневно на постоянное место жительства туда прибывает 1200 человек.

— Ежедневно?!

— Да. Активно растущий регион. Наряду с Техасом. Отсюда бум на коммерческую и жилую недвижимость. Рынок инвестиций горячий, работаем 24/7. Еще дубайское направление перегрето.

— Это мы в курсе.

— Многие в Эмираты инвестируют. Набирают популярность Северный Кипр и Турция. А Испания уже не так привлекает, как раньше. Всех интересует вид на жительство за инвестиции. Но покупателям надо быть начеку. Сказочников в этой сфере хватает. Почти как в футболе.

Диджей

— Сегодня вы уже больше бизнесмен, чем диджей?

— В данный момент на создание музыки у меня времени нет. Но за трендами слежу, периодически выступаю. Вот завершилась в ноябре выставка недвижимости, и на гала-ужине я зажег. Коллеги, записывая в разгар вечеринки огромное количество сторис, поражались — оказывается, можно быть и успешным экспертом по недвижимости, и порвать всех на танцполе в качестве диджея.

— Звучит как тост.

— Без ложной скромности: за 14 лет наработал такое мастерство, что могу любую публику довести до экстаза. Особенно здорово в этом плане прокачался в Штатах. А музыки у меня очень много. Дня на три безостановочных танцев.

— Сколько концертов в месяц?

— Активную гастрольную деятельность сейчас не веду. Осознанно. И времени жалко, и статус у меня уже другой. Все-таки скоро 50. Не тот возраст, чтобы у пульта скакать. Хотя мне по-прежнему нравится работать диджеем. Я буду это делать. Иногда. Задорого!

— Все ясно.

— А для друзей готов выступать бесплатно. Как на том гала-ужине. Или вот на Новый год пригласили в один из подмосковных отелей. Организаторы вечера — мои товарищи, которые проводят фестиваль «Спортивная волна». Мы уже лет 10 дружим. Поэтому о гонораре даже не заикался.

— Когда-то вы говорили, что у диджея в Новый год гонорар должен быть раза в три выше обычного.

— Так и есть. Но с друзей денег не беру. Было бы коммерческое мероприятие, попросил бы не меньше 500 тысяч рублей.

— Ваша нижняя планка?

— Теперь — да. Когда начинал карьеру диджея, выступал и за 30 тысяч, и за 50.

— Это первый Новый год, который провели не дома, а за пультом?

— Нет. То же самое было в Майами три года подряд. Но там играл по шесть часов — с десяти вечера до четырех утра. Нагрузка о-го-го! В Подмосковье был часовой сет. После полуночи, для души. А сначала нормально отпраздновал. Снег, живая елка, куранты, оливье, селедка под шубой... Все, чего в Штатах мне не хватало.

— Сколько вам заплатили в Майами за шестичасовой сет?

— Три тысячи долларов. Мои американские гонорары были ниже российских. Обычная история для наших артистов, переехавших в США. Это здесь они звезды, а там...

— Торговать недвижимостью выгоднее, чем работать диджеем?

— Намного! Доходы абсолютно несопоставимы.

— Прежде перед выступлением вы позволяли себе бокал «Чиваса». А сейчас?

— «Чивас» поднадоел, переключился на «Джек Дэниэлс». Стаканчик виски или кубинского рома помогает настроиться на одну волну с танцующими. Наблюдая за ними, лучше понимаешь, что дальше запускать. Это как с пенальти. Перед ударом всегда смотрю в глаза бьющего, на положение корпуса — и принимаю решение, куда прыгать.

— Какой собственный концерт вспоминать неприятно?

— Лет 10 назад в Ставрополе подошел пьяный парень, в грубой форме попытался сделать заказ. Я ответил: «Нет!» Он начал кидать в меня орешками.

— Хотелось настучать ему по башке?

— А вы как думаете? Внутри все кипело, но говорил себе: «Не обращай внимания. Ты выступаешь для других людей, а не для этого упыря. Почему из-за него должны страдать остальные?»

— Охрана-то вмешалась?

— Нет. Всем было пофиг. А в Ставрополь с тех пор ни ногой.

Пацифист

— Последний мордобой в вашей жизни?

— Ой, давно. Еще в 90-е, когда за «КАМАЗ» играл. В Набережных Челнах вышли с Варламовым из ночного клуба, и на нас пацаны налетели.

— Сколько?

— Трое. А я же пацифист. Не люблю ни драться, ни стрелять. Не моя история. Вот вчера был на мероприятии, где предложили ножи метать. Сразу отказался. Я и сыновьям никогда пистолетики не покупал, до последнего сопротивлялся, чтобы у них появилась игровая приставка...

— Троица из Челнов пацифизм, надо думать, не оценила?

— Я даже в этой ситуации никого не бил, вообще ни одного удара не нанес. Зато хорошо уворачивался. Повезло, что с Варламовым был. Он парень здоровый, с юности в качалку ходил. Быстренько всех раскидал. А мне вскоре на день рождения пистолет подарил. Для самообороны.

— Газовый?

— Либо травмат. Я в оружии не разбираюсь. В тот же вечер закинул на шкаф и больше не доставал.

— Вы с Варламовым и в Тюмени угодили в переплет.

— Поужинали в гостинице накануне матча, решили прогуляться — Женька, Захарчук и я. Представьте — лихие 90-е, три высоких крепких парня в одинаковых спортивных костюмах идут по улице...

— Вас приняли за бандюганов?

— Судя по всему. Мы возле ресторана шли, когда притормозила машина, выскочили «маски-шоу», поставили к стенке. Спасибо, хоть лицом в асфальт не уложили. И по физиономии не били. Но пару раз двинули тяжелыми берцами по икрам — чтобы ноги пошире расставили. Обыскали, проверили документы и отпустили.

— Чугайнов рассказывал нам, как вы на тренировке «Локомотива» с Гуренко зацепились. Помните?

— Было.

— Описывал занятно: «Играли в баскетбол. Кто-то кого-то задел, слово за слово — и понеслось. Руслан в классической стойке изображал боксера, Серега — что-то ближе к смешанным единоборствам...» А дальше?

— Все. До ударов не дошло, тут же разняли. На наши отношения с Гуриком эта история если и повлияла, то исключительно в лучшую сторону. В «Локо» я и с Евсеевым однажды зарубился. Прямо во время матча!

— Что не поделили?

— Я громко командовал обороной, что-то крикнул Вадику. Ему не понравилось, в ответочку высказал. Отмалчиваться я не стал. Как-никак вратарь, еще и постарше.

— Субординация.

— Ага. Но Евсеев завелся, пошел на меня. Начали друг на друга орать. Казалось, еще чуть-чуть — и реально до драки дойдет. Свои же успели разнять. А после матча обнялись с Вадиком в раздевалке и больше о том эпизоде не вспоминали.

Казань

— Под Новый год прогремел сериал про вашу родную Казань — «Слово пацана». Посмотрели?

— Вообще-то я не фанат сериалов. Отнимают слишком много времени. Это в игровые годы на базе после тренировки врубаешь кино и смотришь. Или в самолете. Теперь все иначе. Разве что днем, когда работаю в офисе, могу включить фоном какой-нибудь любимый фильм. «День сурка», «Назад в будущее», «Красотка», «Привидение», «Жестокий романс», «Москва слезам не верит»... Классика кинематографа!

— Так.

— До «Слова пацана» у меня бы вряд ли руки дошли. Но по сериалу прямо бум. Кто-то в восторге, кому-то, наоборот, не зашел. Его даже в Майами обсуждают, а в декабре журналисты мне каждый день на эту тему звонили. Ну и скачал.

— Впечатление?

— Напрашивается параллель с «Бригадой». Я как раз в 2002-м познакомился с Павлом Майковым, сыгравшим там Пчелу. От него про фильм и узнал. Сказал мне: «Через неделю выходит сериал, в котором я снялся. По-моему, классно получилось. Не пропусти!»

— «Бригада» стала культовым фильмом.

— Да, смотрела вся страна. Как сейчас «Слово пацана». Мы с Рамилем, младшим братом, сошлись во мнении — атмосфера того времени передана на удивление точно. Причем я-то в 1991-м из Казани уехал, а брат говорит, что там еще лет 10 весь этот движ тянулся.

— Жуть.

— Ужасные годы! Особенно для такого мальчишки, как я, — далекого от группировок. Я мечтал футболистом стать, параллельно занимался в музыкальной школе, пел в хоре, ходил с длинными волосами, избегал драк. Был белой вороной.

— Говоря на языке сериала — чушпаном.

— Да! И не стыжусь! Читал, что у Варламова другое мнение. Он в какой-то степени поддерживает эту романтику. Я — нет. Мне все происходящее чуждо. А Казань тогда действительно была поделена на районы, которые контролировали бритоголовые парни. Выглядели они под копирку. Короткая стрижка, широкие штаны, взгляд исподлобья и максимальная агрессия.

— Вы под раздачу попадали?

— Кстати, чушпаном меня никто не обзывал, но дважды нахлобучивали. Сначала в Казани, в автобусе. Окружили человек шесть, заставили ботинки снять. Модные, чехословацкие. Потом уже в Челнах все повторилось. Налетела толпа гопников. Сбили с ног, попинали, снова лишили ботинок. Что характерно — той же фирмы. Какие-то они нефартовые...

— Домой возвращались босиком?

— Нет. Вот это самое удивительное. Гопники проявляли великодушие. Что в Казани, что в Челнах кто-то из них отдавал мне свои башмаки.

— Младшему брату в те годы тоже прилетало?

— Бог миловал. По складу характера Рамиль похож на меня — миролюбивый дипломат. Не драчливый. Обожает футбол.

— Большая у вас разница в возрасте?

— 13 лет. Брат тоже был вратарем, но рано закончил. Сосредоточился на учебе, переехал в Москву. Сегодня один из топ-менеджеров Сбербанка.

— Саундтрек на татарском из «Слова пацана» стал уже мировым хитом. Как вы, диджей, отвечаете для себя на простой вопрос — в чем секрет успеха?

— Я по-татарски не говорю, но понимаю. Правда, с песнями сложнее. Иногда текст настолько витиеватый, что трудно уловить смысл. Так и с этой «Пыялой». А мелодия яркая, запоминающаяся, сразу цепляет. Сериалу подходит идеально.

Геморрой

— Два года назад вы участвовали в шоу «Звезды в Африке». Что стало главным испытанием?

— Я там здоровье подорвал. Обострилась старая болячка, полученная еще в годы футбольной карьеры.

— Какая?

— Воспалился геморрой. Это беда многих спортсменов.

— Есть объяснение?

— Перегрузки. Такие вещи не афишируют, но я об этом говорю открыто. Пусть болельщики знают, что скрывается за красивой оберткой профессионального спорта. Сейчас даже рад, что мой сын не стал футболистом. Хоть здоровье сохранит.

— Зачем же вы согласились на такую авантюру, как «Звезды в Африке»?

— В обычной жизни эта болячка давно не проявлялась. Я о ней и забыл. А тут 12 дней впроголодь. Лишь дважды нормально поужинал — куском мяса и картошкой. В остальное время, как и все участники, питался черт знает чем. И пошло жесткое обострение. Удачно совпавшее с моим вылетом из программы.

— Вот это везение.

— Да уж. А дальше 30-часовой перелет из ЮАР в США. Ох, ребята, вы не представляете, что я пережил! Никому не пожелаю таких мучений, даже злейшему врагу! Слава богу, билет у меня был в бизнес-класс. Как-то удалось прилечь. Сидя 30 часов я бы точно не выдержал.

— Сочувствуем.

— Прилетел в Майами, сразу на скорой увезли в госпиталь. Уже настроился на операцию, но врач предложил повременить. Чтобы снять воспаление, выписал мощные обезболивающие с морфином.

— Помогли?

— Не особо. Потом операция, тяжелое восстановление, которое растянулось на два с половиной месяца. Самое грустное, что из этой ситуации выбирался один.

— А жена?

— Занималась своими делами. Мое здоровье не волновало. Вот после этого я с ней полгода не разговаривал.

— Если вас снова позовут в экстремальное шоу — поедете?

— Не исключено. Я легкий на подъем, люблю открывать что-то новое. Да и болячка, о которой мы говорили, осталась в прошлом. Меня звали осенью в Таиланд, где снимали очередной сезон «Последнего героя». Отказался из-за работы. Не мог пропустить две выставки недвижимости — в Петербурге и Москве.

— Мария Погребняк, бывшая жена Павла, поучаствовав в шоу «Звезды в Африке», сообщила миру: «Я научилась засыпать при свете, под любой шум. Еще теперь не боюсь насекомых, уже все равно, кто по мне ползает». Что нового открыли в себе вы?

— Я тоже стал терпимее к жучкам-паучкам. Их в Африке столько! Причем огромные! Если первые дни смахивал каждого таракашку, который по мне ползал, то потом на них уже не реагировал. Но вообще-то больше смущало другое. Я же почему долго не соглашался на участие?

— Почему?

— Из-за еды. Я довольно привередливый. К примеру, устрицы и осьминоги вызывают стойкое отвращение. Как и куриные сердечки, желудки, говяжья требуха. А уж съесть, как Алена Водонаева, мошонку горного козла в глазури — просто немыслимо!

— Господи.

— Объяснял организаторам: «Я не смогу запихнуть в рот червяка или таракана. Сразу вывернет». В ответ: «Да не бойтесь, попробуйте, проект очень интересный...» Позже созвонился с Малафеевым, победителем первого сезона. Слава был краток: «Езжай и ни о чем не думай».

— Привел хоть один аргумент?

— Это уникальный экспириенс. Будет что вспомнить... С третьей попытки уговорили. К счастью, за 12 дней только раз сожрал какую-то гадость.

— Таракана?

— Гусеницу. Вяленую. На вид омерзительная, но по вкусу напоминает корюшку. А вот другие «деликатесы», типа крысиных хвостиков и коктейля из личинок, прошли мимо меня.

Фетиш

— Сколько платят за участие в таких шоу?

— Гонорар у всех разный. Раскрывать не имеем права, это прописано в договоре. Но деньги хорошие, поверьте на слово.

— Из Африки, как сами говорили, вернулись высохшим.

— Чуть-чуть. Там сильно подсушились те, у кого был лишний вес. А у меня сохранился игровой — 72 килограмма. При росте 187 сантиметров. Ну и куда тут худеть?

— Диеты — не ваша тема?

— Абсолютно. Я не склонен к полноте. Все лишнее сразу сжигается в спортзале. К тому же очень люблю свои классические костюмы. Чтобы спокойно в них влезать, себя не запускаю.

— Сколько у вас костюмов?

— 12 точно есть. Может, 15. Раз в месяц шью новый. Мне и обувь делают по индивидуальному заказу. Это мой фетиш.

— Мы вас не осуждаем.

— Ну почему бы не побаловать себя, если могу это позволить? Не забывайте — я занимаюсь серьезным бизнесом, здесь часто встречают по одежке. После выставки в Петербурге коллега написала в соцсетях: «Посмотрев на Нигматуллина, я поняла, что так и должен выглядеть человек, который торгует элитной недвижимостью». В точку!

— Где покупаете костюмы?

— Есть известный бренд — Mauro Prato. В Москве с меня снимают мерки, а шьют в Италии. Потом привозят.

— Рекордная сумма, заплаченная за костюм?

— Триста тысяч рублей. В принципе, недорого. Пиджак и брюки от Loro Piana могут обойтись в 10 тысяч евро. От Brioni — еще дороже. Но я за брендами не гонюсь.

— Почему?

— Это уже выпендреж. По-настоящему успешный и стильный человек в кричащие бренды не одевается.

— А старые костюмы куда деваете?

— Раздариваю.

— Малафеев говорит, что для комфортной жизни ему необходимо не меньше миллиона рублей в месяц. А вам?

— С учетом моих американских расходов, включая учебу сына, — столько же. Честно вам скажу — хочу тратить больше! Соответственно, нужно больше зарабатывать.

— Что ж, логично.

— Именно такую задачу я перед собой и поставил три месяца назад, когда ушел в свободное плавание. Это не гусарство, не хвастовство. Конкретная цель, к которой буду стремиться. У меня в голове четкий план: к собственному юбилею должен снова быть долларовым миллионером. В кеше!

— Успеете?

— До 7 октября времени не так уж много. Но я надеюсь, что мне хватит мозгов и упорства. Впереди бракоразводный процесс, который уполовинит мое состояние. То, что потеряю, надо возвращать.

— Когда с футболом закончили, миллион долларов на счету у вас был?

— Нет. Но если брать все активы — тогда был. Я же постоянно вкладывался в недвижимость, другие проекты.

— По паспорту вам вот-вот 50. А в душе?

— Хм. Наверное, 35. Выгляжу молодо. Особенно если гладко выбрит и опрятно одет. Когда говорю, что моему старшему сыну 23 года, все поражаются. Сразу уточняют: «Во сколько же ты его зачал?!»

— Смешно.

— Не скажу, что я образцовый зожник. Могу и выпить, и кальян покурить. Но благодаря плаванию, сауне, йоге и пилатесу держу себя в форме. Говорят, многих на серьезные юбилеи накрывает депрессия. Это не мой случай.

— Радостно слышать.

— Кстати! Могу рассказать о личном опыте борьбы с депрессией. Года полтора назад начались панические атаки, и тогда впервые в жизни пообщался с психологом.

— Записались на прием?

— В режиме онлайн. Эту девушку порекомендовал товарищ. Я подумал — ладно, попробую. Быстро выяснилось, что мои проблемы никак не связаны с психологией. Все гораздо проще.

— А именно?

— Дефицит магния. Он в нашем организме отвечает за стрессоустойчивость. Пропил курс таблеток — и отпустило.

— Надо же.

— Теперь, если чувствую, что вдруг накатывают уныние, тревожность, уже понимаю: просто недостаток магния. Повторяю курс — и снова как огурчик!