Гол

Встречались мы дважды.

Сначала в кинотеатре «Москва». В тот вечер Сергей Шишкарев пригласил на предпремьерный показ фильма про Федора Черенкова всю сборную России во главе с Валерием Карпиным.

В зале что-то сказал Карпин, добавил от себя несколько слов и Шишкарев. Не удержавшись от искушения посмотреть собственный фильм на большом экране, сел в кресло.

Минут через 15 вспомнил про нас. Вышли в холл, отыскали свободный столик.

— Между прочим, впервые на таком экране смотрю, — сообщил Сергей Николаевич. — До этого — только монтажные версии. Зато четыре раза.

— В первых кадрах узнали вас.

— Это как называется — «промо»? Или «интро»? Контейнеровоз идет по бушующим волнам. Звучит музыка Римского-Корсакова. Капитан, похожий на меня, смотрит в бинокль. Видит порт, огни. Надпись — «Сделано в «Дело». Парус чем-то напоминает заставку Одесской киностудии.

— Нам тоже показалось.

— Даже титры мы оформили по-особенному. Чтобы не было, как в советских фильмах: Иванов, Петров, Сидоров...

— Вот смотрели вы уже смонтированную картину — и наверняка прикидывали: здесь могли бы снять иначе, там...

— Мне надо полностью увидеть фильм на большом экране, чтобы о подобных вещах рассуждать. А профессионалы говорят: никто в мире так не показывал футбол!

— Ого!

— Этот момент для меня был принципиальным. Действительно, получилось прекрасно. Снимали с двенадцати камер. Правда, мне подумалось — можно было чуть-чуть быстрее.

Еще поначалу не мог понять: вот показывают стадионы. Например, «Маракану». Или бельгийский, киевский. Видишь куски трибун со зрителями — но не арену целиком. Мне этого не хватало!

— Но потом что-то переменилось в настроении?

— А когда все склеилось, вопросы отпали. На экране видно, как ревет бразильская толпа при голе Черенкова. Выглядит здорово.

— Зато осталось недоумение по поводу медленного футбола?

— Мне режиссер Николай Акелькин и продюсер Илья Казаков объяснили: «Вы уже привыкли к современному футболу. А тот был куда медленнее...»

— Замедляли картинку осознанно?

— В том-то и дело! Они — люди из футбола. Все понимают. Для них это тоже вопрос принципиальный. Им ведь скажут: джентльмены, вы профи — что ж сняли ерунду? Вот и решили передать футбол таким, каким он был. Правильно сделали!

Отдых у меня случается крайне редко, но как-то выдалась неделя, и я пересмотрел все документальные фильмы, где хоть мельком показан Черенков. Перечитал все, что он говорил в интервью. Что говорили о нем.

— «Невозможный Бесков» видели?

— А как же? С него начал! Так что могу подтвердить — все у нас в фильме показано правдиво. В какой-то момент подумал — может, футбол казался медленным из-за качества тогдашних трансляций? А на самом деле был вполне быстрым?

— Произносите эту фамилию — Черенков. Какие эпизоды сразу всплывают перед глазами?

— Первый — 1980-й, гол на «Маракане». Но главное воспоминание — матч с «Астон Виллой» в ноябре 1983-го. Здесь у меня глубоко личная история. Разница с Англией — три часа. Понятно, во сколько шла у нас трансляция?

— Представляем.

— Я в восьмом классе. Рано вставать в школу. Жили мы в новороссийской хрущевке — где все слышно через два этажа. Мама спит в проходной комнате, а я в дальней смотрю черно-белый телевизор с приглушенным звуком. Вдруг Федор забивает на последней минуте, «Спартак» проходит дальше — и во втором часу ночи я ору на весь квартал: «Гол!» Грыз яблоко — и оно полетело в окошко, звон стекла... Дом на ушах.

— Что мама?

— Вскочила: «Ты одурел?» — «Мама, Федя забил!» — «Я тебе сейчас дам и за Федю, и за стекло...»

— С самим Черенковым вас жизнь так и не свела?

— Свела. Я себе один момент простить не могу. Было это лет 20 назад. Вы же знаете знаменитых новороссийских футболистов — Володю Бута, Рому Орещука, Дениса Попова?

— Разумеется.

— Все мы — воспитанники одного человека, Владимира Васильевича Княжева. У меня уже была финансовая возможность на его 60-летие привезти ветеранов «Спартака». Самый звездный состав — Черенков, Дасаев, Ярцев, Хидиятуллин, Бубнов...

Взял небольшой чартер, полетел с ними. Но в самолете мне было не до бесед. Думал, в Новороссийске с Черенковым еще наговоримся. Куда там! Сыграли 2:2. От Феди толпа болельщиков меня сразу оттеснила. Никакой эксклюзивности. Возмущаюсь: «Подождите, я же главный организатор!» А город мне в ответ: «Уйди, дядя! Ты кто такой?»

Все, утянули Черенкова. Больше его не видел. Сам остался в Новороссийске, а спартаковские ветераны улетели. Толпа, конечно, до конца так и не отпускала Федора.

— Он был уже с бородой?

— Да. Вот такие мои памятные эпизоды с Черенковым.

Федя

— Кто первым произнес: «А не снять ли фильм про Черенкова?»?

— Точно — я!

— Удивили товарищей?

— Это вообще невероятная история. Фильм-то мы собирались снимать совсем не про Черенкова. Наши девчонки-гандболистки выиграли Олимпиаду в Рио в 2016-м. Проходит год — и у меня мысль: надо победу увековечить!

— Как раз мода пошла на фильмы о спорте.

— Да, «Легенда № 17», «Движение вверх»... Сейчас рассказываю вам — и думаю: как же я благодарен Максиму Ксензову!

— Знакомая фамилия.

— Он был замминистра культуры, возглавлял «Военфильм». В прошлом гандболист, вратарь. Ксензов и свел меня с Леонидом Верещагиным. Это потрясающий человек!

— Известный продюсер.

— Не просто известный — один из лучших в стране! Продюсер всех времен и народов! Я пришел к нему с идеей фильма про Рио. Сценаристом стал Михаил Зубко. Часов по пять беседовал и с Евгением Трефиловым, и с каждой гандболисткой из той «валидольной» сборной. Он умеет расположить, расслабить. Девчата хотели рассказывать!

— Ну и где же фильм?

— А вот слушайте. Написали одну версию, вторую, третью, сменили сценариста... В декабре 2022-го Верещагин отправил готовый сценарий на конкурс Фонда кино.

— Чтобы получить финансирование?

— Да. Все, поздно что-то менять! Тут я опомнился: «Леонид Эмильевич, мне кажется, надо смотреть иначе на олимпийскую победу. 2016-й уже далеко...»
В карьере девочек за эти годы произошли серьезные изменения. Значит, сценарий нужно дорабатывать. Не то что осовременить — но превратить фильм из спортивного в жизненный. Отследить судьбу каждой гандболистки. В общем, 5 декабря 2022 года заявил — все будем переделывать.

— Главный продюсер страны был поражен?

— Не то слово. Верещагин, мне показалось, даже не поверил: «Сергей Николаевич, вы что?! Я отзову сценарий? Мы уже первые в конкурсе, проходим!» Потом вздохнул: «Ладно, вы заказчик. Будем переделывать». Как раз тогда же мне активно предлагали вернуться в футбол.

— Куда вы зареклись возвращаться.

— Совершенно верно. Приближалось 115-летие новороссийского футбола. Сперва «денег дай» на торжество, затем взялись основательнее: «Николаич, на фиг тебе гандбольный ЦСКА? Ты всего добился! Есть «Черноморец», здесь родина!»

— Что отвечали?

— «Ребята, я в 2005-м дал себе слово, что в футбол больше ни ногой». Хотя его обожаю. Ну и стал размышлять — откуда такая любовь? Вдруг вспомнил Черенкова. Это потянуло цепь мыслей. Я стал интересоваться, как он ушел. И осенило: а почему нет художественного фильма про Федю? Его судьба для России заслуживает не меньшего внимания, чем победа гандбола в Рио!

— Вы полагаете?

— Это не пафос, все так и было! Спортивная драма его жизни абсолютно равна драме Олимпиады. Мне вспомнилось многое — а главное, что из-за Черенкова я в детстве занимался футболом.

— Что ж при вашем характере не стали футболистом?

— В команду попал на пять лет позже, чем сверстники. Мне было 12. Поначалу не воспринимали. Это сформировало мой характер. Закалило! На первых порах щелбаны — а к девятому классу всех догнал. В Новороссийске проводили всесоюзный турнир «Малая земля» — я столько забил, что меня решили отправить в ростовский интернат.

— Лучший в стране.

— Да. Я колебался — зато не колебалась мама: «Никаких интернатов. Будешь учиться в мореходке!» Правда, мореходку в итоге поменял на иняз, а потом и на военный институт. Но не об этом речь — Федя Черенков сформировал часть моей жизни, прочертил траекторию!

Если быть совсем точным, сформировали меня футбол и музыка. Вы москвичи?

— Да.

— У вас-то специализированных школ с английским языком было много. А у нас — единственная. С одного конца города приходилось мчаться на другой, чтобы успеть на тренировку. А музыкалка, где учился по классу аккордеона, — третья точка.

Рано утром, в 7.15, будьте любезны в троллейбус, который забивается так, что вдохнуть не можешь. Я старался залезть последним — чтобы прижать дверь и уже никто не входил. Ехал 25 минут до центра. Дальше километра три пешком в гору — поддерживая хороший темп. У меня за плечами огромная спортивная сумка. В ней форма, бутсы, ноты и учебники.

В обед спускаюсь к маме, которая всю жизнь проработала в Новороссийском морском пароходстве. Это самое начало набережной, там сейчас памятник портовикам. Видели?

— Конечно.

— Я автор идеи памятника, кстати говоря... А после обеда в рабочей столовой при пароходстве бегу в музыкальную школу, провожу два с половиной часа. Снова в троллейбус — и на тренировку. С шести до восьми вечера я там. К девяти добираюсь домой. Какие к черту уроки?! Вот так продолжалось четыре года. Представляете замкнутый круг?

— Тут не до девушек.

— Только смотришь им вслед. Можно было бросить футбол, но я обожал Черенкова. Гений!

Актеры

— Понятно, что на главную роль перепробовали кучу кандидатов. Почему остановились именно на Станиславе Румянцеве?

— Это к режиссеру. Я кастингом не занимался. Говорил, чтобы не добивались портретного сходства. На которое клюнет один процент зрителей! Ну зачем? Мы же не музей мадам Тюссо.

Давайте смотреть на талант, на глубину души, на глаза. На то, как взаимодействует на пробах с партнершами. Еще нужно было совместить актера с Романом Воробьевым, футбольным дублером. Значит, подыскивать героя определенной комплекции. Чтобы зритель не почувствовал подмену.

— Общались с актером?

— Да. И обалдел — он действительно похож на Федора! Светлый, искренний. Говорит то, что думает, а не то, что хотят услышать. Еще раз убедился — мы попали в точку.

— Как и с ролью Бескова. Кандидатура Николая Фоменко не самая очевидная, согласитесь.

— Мне говорили, что Фоменко очень хотел сыграть эту роль. Показали его пробы на Бескова. Я сомневался. Слишком хорошо знаю Николая как актера и певца.

— Кто-то вас убедил?

— Пришлось самому несколько раз пересмотреть дубли Фоменко, чтобы абстрагироваться от его музыкального прошлого. Поверить, что это и есть Бесков. Вот странная история — здесь портретное сходство с Константином Ивановичем на меня как раз давило!

— Знали Бескова?

— Немножко. Я даже на прощание с ним ходил. В какой-то момент искрой вспыхнуло: да, как раз Фоменко и нужен! Он невероятно передает образ!

— Ну и Борис Щербаков в роли Старостина.

— Это попадание в «десятку». С самого начала сомнений не было — и сыграл изумительно.

— Общее впечатление — фильм получился?

— Это же заниматься саморекламой.

— Так давайте займемся.

— Я вам расскажу одну историю, связанную с Верещагиным. Говорю ему — хочу продюсером стать.

— Вы?!

— Я. Попросил посоветовать лучший факультет ВГИКа или ГИТИСа. Для дополнительного образования по ускоренной программе. Верещагин ответил: «Что такое продюсер? Это умение отличить хорошее от плохого, правильное от неправильного. Вы столько добились в своей сфере, что не надо вам никакого обучения продюсерству. Вы уже все знаете».

— Вот и скажите как почти настоящий продюсер — фильм-то хороший?

— Вновь процитирую Леонида Эмильевича: «Кино — это эмоция. Если ее чувствуешь — значит, все получилось». Я четыре раза пересматривал рабочие версии. Меня, взрослого мужика, пробивало не просто на эмоции — на слезу! Задумался — может, я такой эмоциональный?

Но потом увидел мокрые глаза Георгия Джикии. Точно такая же история повторилась с Олегом Сысуевым. Мы вместе играем в футбол 30 лет. Я знаю — Олега Николаевича на слезу нелегко пробрать. Тогда и подумал: наверное, фильм классный.

— Какое отношение Джикия имеет к картине?

— Он посол фильма. Амбассадор, как сейчас говорят.

Календарь

— Что вы поняли про Черенкова, погрузившись в эту тему? Из того, что не понимали раньше?

— Понял даже не о Федоре, а о жизни. Любовь может спасти человека. Держать на плаву. Любовь к семье. Но в первую очередь — к футболу. Кроме того, идет вечный спор — сколько в успехе от таланта и сколько от трудолюбия? Посмотрите на Федора. Физические данные скромнейшие.

— Все только на трудолюбии?

— Безумном трудолюбии! Жизнь Черенкова — сплошные испытания. Вы увидите в фильме невероятно трогательный эпизод: супруга Ольга беременна, Федя прикасается к животику. А потом собирает сумку — и к дверям. На сборы. Ольга подходит к календарю — а там крестики, крестики... Дни, когда Федора не было дома.

— Для нас есть в Черенкове неразгаданная загадка. Вот представим обычный его сезон. Например, 1985 года. Допустим, выгоняют Федора из «Спартака». Где-нибудь в «Динамо» или «Торпедо» раскрылся бы?

— Едва ли. Была же попытка заиграть в «Ред Стар» — и ничего... Это человек, созданный для «Спартака». Почему болельщики и вывешивают матч за матчем баннер с его словами «Спартак» не тот клуб, где можно играть плохо». Мы показываем: еще мальчишкой он думает исключительно о «Спартаке». Деньги для Феди были на десятом месте.

— Съемки — всегда череда неожиданностей. Что было у вас?

— Декорациями никого не прибило. Была неожиданность — но приятная.

— Это какая же?

— Большую часть фильма сняли в Белоруссии. Удалось и деньги сэкономить, и найти великолепные условия с полной поддержкой местных властей.

— Чья заслуга?

— Моя. Я дружу с Владимиром Коноплевым, руководителем белорусской федерации гандбола. Товарищеские отношения с Борисом Грызловым, послом России, тоже посодействовали. Все-таки 12 лет мы провели в Думе, еще семь отыграли в одной футбольной команде. О которой даже фотоальбом выпустили — и мне Борис Вячеславович его подписал: «С моим Серегой мы играем по краю, левому краю...»

— Что-то из Визбора.

— Верно. Перекличка с его строчками. Я же играл левым полузащитником. Владимиру Коноплеву и Борису Грызлову я очень благодарен за помощь, которую они оказали при организации съемок.

Диагноз

— В фильме про Высоцкого напористо отражена тема болезни Владимира Семеновича. Вам не хотелось тему болезни Федора обойти вообще?

— Чувствительный вопрос. Здесь было много споров. Я на определенном этапе стоял за то, чтобы показать его трагедию выпукло. Но коллеги убедили — не надо!

— Почему?

— Сам замечаю — в последнее время что ни кинематографическая работа, так кумир превращен либо в негодяя, либо в пьяницу, либо в психа. Между прочим, мы держали в руках копию диагноза Федора!

— Ощущения, когда это читаешь?

— И боль, и оторопь, и все на свете. Мы знаем, как он умер. Да и вы наверняка в курсе. В конце концов решили не концентрироваться на негативе. Понятно, что мы должны были рассказать о недуге, который Федору реально помешал. Но по десятибалльной шкале демонстрируем на пятерку.

Фильм же не о болезни, правильно? А о футболисте, который преодолевал себя. Считаю, деликатность выдержали. Не травмировали ни болельщиков, ни близких людей Федора. В первую очередь его дочку Настю, с которой подружились.

Меня растрогало ее общение на пресс-конференциях с Родионовым, Дасаевым. Наивно, искренне: «Дядя Сережа, дядя Ренат, я вам так благодарна!» Очень по-семейному звучит. Столько теплоты в этих словах!

— На годовщину Федора собрались большой компанией на Троекуровском кладбище. Настя подошла к Игорю Рабинеру: «Ты много сделал для памяти папы, вот тебе его чашка».

— Я вам расскажу историю. 4 июня 2023-го в первый съемочный день мы разбивали тарелку на счастье. Я увидел маленького Никиту, сына Насти. Он еще еле ходил. Гляжу — какая майка интересная! Белый и красный цвет, все как положено спартаковцу. Но надпись!

— Что за надпись?

— «Люблю футбол, телок и тачки». Я смеюсь: «Нормально!» Вскоре Настя дарит мне такую же футболку. Надо ж, говорю, какой замечательный размер. Высоко ты меня оцениваешь. 3ХL!

— Окупится фильм?

— Уже практически окупился!

— Такое бывает? До проката?

— Оказывается, бывает. А к вам, ребята, у меня просьба.

— Слушаем внимательно, Сергей Николаевич.

— Вы посмотрите фильм — и напишите объективно. Нам не нужно дежурных комплиментов. Даже интереснее критика профессиональных людей. Хочется искренней обратной реакции! Я понимаю, что мы не Кустурицы и не Вуди Аллены. Не стоит жить гениальностью, которую у нас никто еще не подтвердил. Не претендуем. Рановато!

— Да и сняли вы драму, а не блокбастер.

— Вот-вот. Конечно, кассовый сбор — критерий успеха. Нам важно, чтобы зритель пришел в кино. Но деньги для меня в этой истории вторичны. Поверьте, я все делал от сердца, от души. Словно отдал долг собственной юности.

— Рады, что в вас не ошиблись.

— Думаю, после этого фильма нам будут больше доверять. Надеюсь, многие решат: «Ага, они сняли качественную картину. Давайте делать с ними другие проекты».

— При вашем-то размахе в бизнесе — не думали подписать под это дело того же Кустурицу, например?

— А зачем? Кустурица не поймет Федора и советскую действительность. Уж точно не поймет, кто такая Настя Черенкова сейчас. Я думаю, такое кино мог снять только российский режиссер.

— Про Марадону-то Кустурица снял.

— Я смотрел. Но этого фильма не помню. А мне хотелось, чтобы картина о Черенкове осталась в сердце.

Кстати, Кустурица едва не приехал на премьеру. Мы его приглашали, но в это время он презентовал свою книгу в магазине «Москва». Передал мне экземпляр с дарственной надписью.

Морриконе

Через несколько дней мы снова встретились с Шишкаревым, успев посмотреть фильм на закрытом показе для журналистов. Сергей Николаевич пригласил в свой офис на Большой Никитской. На этой улице всякое здание — памятник архитектуры.

— Особняк потрясающий, — восхитились мы.

— Построен в 1907 году, — легко поддержал тему Шишкарев. — До меня здесь проходили съемки передачи «Что? Где? Когда?». Когда ушел из Госдумы, выкупил это здание.

— Ваш кабинет как музей. Олимпийские медали настоящие?

— Реплики. Вот фотография старшего сына, среднего, младшего, внучки... А вот Костя Еременко. Лучший мини-футболист ХХ века. Умер в центральном круге Малой арены «Динамо» на 9-й минуте матча.

— Вы же играли в той команде? Были неподалеку?

— Это произошло 18 марта, в четверг. Тот редкий случай, когда не поехал на тренировку — пригласили на день рождения. Последний звонок, который сделал Костя, был мне! Я ответить не смог, потом перезванивал ему. А уже 18.00, игра началась, ребята на поле.

Часа через два, в разгар вечера, вспоминаю — Костя же что-то хотел. Снова звоню, его помощник берет трубку. Говорю: «Можно Константина?» — «А Константин умер...» Причем, так сказано было... Без надрыва. Я даже не понял: как это умер? Что за шутки?

Сразу набираю Валерию Гладилину: «Палыч, это правда?» Тот скороговоркой: «Да-а, Сереженька, умер Костя, умер, умер. Только что в больничку отвезли...» О-ой, давайте о другом.

— Нам сказали, что финальную песню в фильме «Федя» исполнили вы. Неужели?

— Да, в сопровождении симфонического оркестра. Разве после просмотра вы этого не поняли?

— Это нереально понять.

— Впрочем, мой бизнес-партнер отреагировал так же: «Сергей Николаевич, если бы не сказали, что это вы, я бы никогда не поверил». Вот интересно, отгадаете, кому в третьем куплете принадлежит женский голос? (Достает телефон, включает песню.)

— Насте Черенковой?

— Мимо.

— Тогда сдаемся.

— Лене Михайличенко. Она шикарно поет. Я не вправе раскрывать все секреты, могу лишь сказать, что изначально в финале должна была звучать другая песня. В последний момент ее пришлось заменить. Новую мы сочинили за три дня — с моими друзьями-музыкантами Сашей Голотиным и Сергеем Казаком. Я набрасывал идеи, ребята записывали, рифмовали. Потом мы что-то вычеркивали, подбирали мелодию...

— У вас же прямо в офисе музыкальная студия?

— Да, на цокольном этаже.

— Не простаивает?

— Ой, кого там только не было за эти годы! От Коли Расторгуева и Паши Кашина до Светы Хоркиной.

— Хоркина еще и поет?!

— Вы не знали? Мы с ней в этой студии песню записали. Музыка для меня — отдушина. Я и пою, и на гитаре играю, и на клавишных...

А про Кашина есть короткая история. Он классный, непосредственный. Когда не поет, чуть-чуть заикается. Звонит мне 4 марта: «Серый, п-привет, с д-днем рождения!» Говорю: «Спасибо, Паша. Но родился я 2 февраля». В ответ: «Не *****! У меня з-записано».

— Раз уж коснулись музыки — какая мелодия для вас самая-самая?

— Эннио Морриконе из «Профессионала» и вальс Евгения Доги из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Мне повезло — был на последнем концерте Морриконе.

— Где? Когда?

— Летом 2019-го, в итальянском городке Лукка. Представляете, в 90 лет он сам дирижировал оркестром — от и до! Величайший! А своим я уже сказал: «Когда умру, пусть на похоронах играет музыка из «Профессионала».

— Под нее провожали Бельмондо.

— Да, видел эти кадры. До слез пробрало. Замечательный актер, мне безумно нравятся его фильмы. Что же касается музыки, то недавно я исполнил очень хорошую песню — «О море, море» Магомаева. Теперь голоса тех, кто будет в похоронной команде, разделились — под эту мелодию меня провожать или все-таки под Морриконе (улыбается).

Палка

— Расторгуев у вас на нескольких фотографиях. Дружите?

— Коля — близкий товарищ! Мы ж в Думе вместе были. Сразу вспоминается один эпизод. Мне исполнялось 45, отмечали в гостинице «Украина». Коля произнес в микрофон: «Дорогой Сергей, поздравляю с вступлением в наш клуб пятидесятников». Я выдавил вполголоса: «Мне вообще-то 45...» А вот фотография! Видите?

— Из Кремля?

— Да. После Рио на встречу с президентом страны я принес гандбольный мяч с надписью «Владимир Путин» и автографами всей сборной. Кремль, огромный зал — стоим, ждем. Появляется Владимир Владимирович — и я слышу шепот девчонок за спиной: надо, мол, рвануть к нему навстречу, вдруг сейчас поздоровается и уйдет? Оборачиваюсь к ним: «Тихо!»

Владимир Владимирович шагает, все спортсмены пытаются с ним поздороваться и сфотографироваться. Доходит до нас, Александр Жуков представляет: «Это Сергей Шишкарев, обеспечивший победу...» — «Да, знаем такого парня». Ира Близнова, заикаясь, хочет что-то сказать — но не в силах даже выговорить «Владимир Владимирович». Я перехватываю слово: «Вот мяч, отмытый от пота, слез и шампанского! Вам!»

— Принял?

— Берет: «Да, вижу — новый...» Лупит об пол: «Таким и прибить можно!» — «Мы в финале француженок и прибили». Завязался диалог. Девчонки селфи делали и так, и эдак. Тут подходит ко мне Анна Сень: «Могу я с Владимиром Владимировичем на палку сняться?»

— На палку?!

— Палка для селфи. Всю Олимпиаду с ней пробегала. Я поразился: «Ты как сюда-то ее пронесла?! Убери! Нас сейчас вытолкают». Сень: «Я хотя бы спрошу». И, не дожидаясь ответа, кинулась к президенту: «Владимир Владимирович, а можно с вами на палку?!» Он чуть насторожился, потом усмехнулся: «Можно!» Девчонки сразу набежали, Сень извлекла откуда-то свою палку — и появилась фотография, которая гуляла по газетам.

— Трефилов рассказывал, что, став президентом ФГР, вы дали всем гандболистам свой номер — и звонки с тех пор сыпались даже среди ночи.

— Было. О чем только не просили! Года два назад звонит Полина Кузнецова: «Николаич, спасите-помогите! Ко мне прицепились на эстонской границе». Думаю: елки-палки, где я — и где эстонская граница? Как-то утрясли.

— Из полиции гандболистов вызволяли?

— В 2022-м в Бресте случилась нехорошая история с Синицыным из «Донских казаков». И Владимир Коноплев, и Борис Грызлов также оказывали помощь, благодаря чему разобрались в ситуации.

Три года назад был вопиющий инцидент — когда выяснилось, что на чемпионате Европы игроки молодежной сборной России делают ставки на свои матчи.

— Как вы узнали?

— Льву Воронину позвонил знакомый, который был в курсе. Это немец с русским паспортом. Под подозрение попали восемь игроков. Честно вам скажу — сначала хотел пожизненно всех дисквалифицировать. Но ребята покаялись, и меня убедили не рубить с плеча. Кто-то отстранили на два года, кого-то — на четыре.

История на этом не закончилась. Есть информация, что кое-кто из бывших гандболистов промышляет организацией договорных матчей. Как соберем неопровержимые доказательства, виновники будут наказаны.

Трефилов

— Самое удивительное, с чем столкнулись в женском гандболе?

— Все девочки разные. К кому-то я отношусь с глубочайшим уважением, к кому-то — скептически, к кому-то — с юмором. Ангелов среди них точно нет. Некоторые друг друга недолюбливают, завидуют, ревнуют. Но!

— Что?

— В сложный момент, когда «отступать некуда, позади Москва», они забывают обо всем, собираются в единый кулак — и достигают результата. А потом опять могут друг от друга нос воротить. Поразительно! Причем это характерно не только для наших гандболисток, но и в целом для российских женщин.

— Первая сцена, которая вас шокировала?

— Трефилова-то я быстро отучил на девчат ругаться. Но когда услышал, как наша известная гандболистка матерится на площадке, просто обалдел. Понял, что и с девушками надо воспитательную работу проводить.

Последний раз по этому поводу беседовал с еще одной титулованной спортсменкой, которая на федеральном канале с выпученными глазами кричала на весь зал: «***!» Аж уши закладывало. Говорю потом: «Ну как можно? Ты же олимпийская чемпионка, на тебя дети смотрят».

— А теперь расскажите, как отучали Трефилова.

— Мы познакомились после того, как меня избрали президентом ФГР. При первой же встрече сказал: «Васильич, я сделаю все, чтобы твоя команда выиграла Олимпиаду. Но при одном условии — не переходи грань. Ты можешь кричать на девчат, топать ногами. Только без мата и оскорблений. Нельзя никого унижать. Договорились?» — «Да».

Трефилов сдержал слово. Правда, на недавнем матче «Черноморочка» — «Кубань» опять сорвался. Мы как будто вернулись на девять лет назад. Что ж, придется оштрафовать. У него уже было одно предупреждение. Раз не прислушался, накажем рублем.

— Да плевать Трефилову на эти штрафы.

— Почему вы так думаете? У Евгения Васильевича внуки, собаки, больше ста голубей... Деньги нужны. И на поддержание здоровья в конце концов.

— Хочет он еще тренировать?

— Очень! Сидим вдвоем на трибуне — не умолкает. Заводится с пол-оборота, орет, руками машет. Время от времени просит: «Николаич, ну дайте мне поработать!» В таких случаях говорю: «Принеси справку от врача, который твое сердце оперировал. Если разрешит — пожалуйста, тренируй».

— Не разрешит?

— Исключено. Да Трефилов сам все прекрасно понимает. У него куча медицинских противопоказаний. А шрам после операции такой... Когда я увидел, дурно стало. Я знаю, как умер великий Турчин. Как умер Костя Еременко. Снова бросать Трефилова в топку, рисковать его здоровьем не хочу.

— Сейчас часто видитесь?

— Регулярно. Летать ему не рекомендуется, в Москву добирается на машине. За рулем обычно Ирина Смирнова, генеральный директор «Кубани». А багажник всегда забит помидорами, огурцами, яблоками, персиками, арбузами... Трефилов везет нам в подарок.

— Со своего огорода?

— С рынка. Зато свежайшие, в Москве таких не найти. Говорю: «Васильич, если даже мы всем офисом это будем есть каждый день, только к весне добьем». Невероятно хлебосольный человек.

— Трефилов как тренер круче Максимова?

— Разумеется! На порядок! Это видно по результатам работы со сборными России. У Трефилова золото и серебро Олимпийских игр, четыре победы на чемпионатах мира, медали чемпионатов Европы. У Максимова список менее внушительный.

Трус

— С необычными просьбами гандболистки к вам обращались?

— Однажды уговорили пойти к гадалке.

— В Москве?

— В Краснодаре. Ладно, думаю, схожу из любопытства.

— Полезный опыт?

— Да ну... Какую-то пургу несла: «Смотрите, явились духи, они наблюдают за вами из левого угла». Бред сумасшедшего!

— Сплошной обман?

— Естественно. Я уж и не помню, что она там наплела. Главное, я при деньгах и все в порядке.

— Что за фартовая монета была у вас на Олимпиаде в Рио?

— Я уже забыл, когда в кошельке находил металлические деньги. Тут на сдачу дают два реала. Такая монетка интересная — ободок золотого цвета, а внутри серебряная. Я брать-то не хотел, но девочка сказала: «Берите-берите. На удачу!»

— Это аргумент.

— Самый лучший аргумент! На полуфинале с норвежками зажал реал в левой руке — и забыл про него. Когда опомнился, у меня от этой монеты на ладони кровоподтек. Здоровенная мозоль.

— Вы и не заметили, как натерли?

— Да. Рядом сидел Андрей Колесников из «Коммерсанта», все это у себя в газете описал. Как я кричал с трибуны: «Не трогайте Петрову — у нее двое детей! Сень, вспомни Ростов!»

— На финале монета тоже была с вами?

— Нет. На финал не взял, там я уверен был в победе. А потом затерялась монетка, жалею, что не сохранил.

— Почему женская сборная не выиграла в Токио?

— Моя ошибка.

— В чем?

— Поставил главным тренером не того человека.

— Вы про Алексеева?

— Да. А поставил почему? Мне его Трефилов рекомендовал.

— Чем плох Алексеев?

— Оказалось — трус.

— Как же Евгений Васильевич его не разглядел?

— Алексеев после сборной пошел по клубам, но результата не добивался. Трефилов меня попросил: «Давай его в «Кубань» возьмем? Хоть на 150 тысяч зарплаты!» — «Зачем он тебе?» — «Пусть Леша поработает...» Ладно, уговорил.

А буквально месяц назад Трефилов сидит со мной на трибуне. Произносит уже другие слова: «Да, Алексеев — трус». — «Что ж ты мне его нахваливал в 2020-м, Треф?!» В итоге ключевую ошибку совершил глава федерации Шишкарев. Назначил не того человека.

— Серебро-то на Олимпиаде завоевали.

— Время спустя я узнал, что девчонки собрались сами после разгромного поражения от Швеции: «Что нам эти тренеры? Мы же лучшие! Никого не слушаем — поперли!» Представляете, какой потенциал у команды — если дошла до финала?

— Колоссальный.

— А если бы этой командой еще управлял Треф?

— Золото было бы наше.

— Я не сомневаюсь.

— Сегодня на Олимпиаду в Токио кого назначили бы?

— Томаша Главаты, словака. Девочки, которые подошли ко второй Олимпиаде, настолько превосходили своих сверстниц в мировом гандболе, что им нужен был особый человек. Который их соединит, найдет схему. Главаты смог бы.

— Так что с фильмом про гандбол? Идея заглохла?

— Ни в коем случае. Сейчас заканчиваем шестую версию сценария. Планируем, что картина выйдет в 2026 году — к десятилетию победы в Рио. Это будет роуд-муви. Где спорт перемешан с любовью, дружбой, ненавистью, предательством... Все как в жизни!

— Трефилова сыграет Гармаш?

— Вполне возможно. Другой вариант — Александр Робак. Он и помоложе, и по фактуре на Васильича похож.

— С артистами уже обсуждали эту роль?

— Нет-нет, пока ни с кем переговоры не вели. Сначала нужно доработать сценарий и определиться с режиссером.

«Черноморец»

— Почему вы в 2005-м дали зарок: «В футбол ни ногой»?

— Достали! Как «Черноморец» вылетает из высшей лиги, тогдашнее руководство Краснодарского края сразу ко мне: «Николаич, помоги». Возвращаемся — тут же слышу, что больше не нужен.

— Что заставило вернуться?

— Уверенность и кайф от тех проектов, которые мы уже сделали. Два гандбольных ЦСКА, женский и мужской.

— Вот пришли вы через 17 лет в российский футбол. Главный подводный камень, с которым столкнулись?

— Первое — методы работы агентов. Что-то обещают игрокам, манипулируют, чувствуют себя абсолютно безнаказанными. К сожалению, теперь и в гандболе так же. Ну а второе — не всегда объективное судейство.

— Самый высокооплачиваемый игрок «Черноморца»?

— У лидеров — Уридии, Чичинадзе, Стежко, Фомина, Ланина — зарплаты на одном уровне. Сопоставимые с футболистами «Урала», «Торпедо», «Балтики».

— Когда в Новороссийске появится новый стадион?

— Я понимаю: если выйдем в РПЛ, на «Центральном» нам позволят играть от силы год. Значит, нужно поскорее определиться, где будет новая арена. И приступать к строительству.

— В чем проблема?

— Варианта два. Можно полностью снести старый стадион и там же возвести новый. Место чудесное, намоленное, да и с точки зрения локации — идеальное. Самый центр! Но для строительных работ это минус. Как их вести? В Новороссийске с утра до вечера жуткие пробки. Значит, работать придется ночью — возить бетон, вбивать сваи. Жители окрестных домов нас проклянут.

Поэтому я склоняюсь к Малой земле, территории района Алексино. Тогда и вместимость будет не 12 тысяч, а 18-20. Но нужно принимать решение совместно с губернатором. Ждем его в Новороссийске.

— Цена вопроса?

— Пока непонятно. Зависит все не только от вместимости, но и множества других нюансов. Я же параллельно собираюсь строить в Новороссийске современную гандбольную арену для «Черноморочки». В моей компании два главных инженера. Один говорит: «За 400 миллионов рублей сделаю отличный зал на 2000 мест». Второй предлагает не менее интересный проект. Но на 1500 зрителей.

— Дешевле?

— Наоборот, дороже! Два миллиарда! Вот и думай...

— Лучший футбольный стадион — из тех, что видели своими глазами?

— В Мюнхене — «Альянц Арена». Шикарный! В Гельзенкирхене, впрочем, не хуже. Я там смотрел финал Лиги чемпионов, когда «Порту» Аленичева вынес «Монако». Приехали с товарищем минут за 15 до начала матча, спокойно зашли на трибуну. После игры — то же самое. Никакого столпотворения. Хотя стадион — битком. Почти 70 тысяч. Еще катарский меня поразил.

— «Лусаил»?

— Нет, «974» — из грузовых контейнеров. В прошлом году летал в Катар, встречался с главой дивана.

— С кем, простите?

— Диван — орган управления катарского эмира. Говорю в шутку: «Все равно вы «974» демонтируете. Давайте мы его в Новороссийск заберем. Самовывозом». Тот юмора не оценил, ответил серьезно: «Мы уже Инфантино обещали. В помощь развивающимся странам».

А у меня часто командировки в Катар, при взлете и посадке постоянно на этот стадион посматриваю. Так и стоит неразобранный. Каждый раз думаю — если развивающиеся страны не способны транспортировку организовать, может, лучше нам отдать? Мы-то быстренько на Малую землю перенесем. Правда, для Новороссийска 40-тысячник все-таки великоват.

Инцидент

— В первую лигу «Черноморец» вывел Зырянов. В какой момент вы в Константине разочаровались?

— Совокупность причин. Результат, качество игры, инцидент в вагоне-ресторане после разгрома от «Родины»...

— Что за инцидент?

— В поезде Москва — Новороссийск шесть человек нарушили режим. Когда узнал об этом, с ребятами сразу распрощались.

— В той компании был и Зырянов?

— Боже упаси! Только футболисты.

— Раз до вас дошло — они что, буянили? Посуду били?

— Хамили проводникам. Явно перебрали.

— Вы поняли, что команда неуправляемая?

— Над этим даже размышлять не стал. Все и так очевидно. К тому же мне показалось, что разлука с семьей, которая осталась в Питере, дается Зырянову очень тяжело. В такой ситуации действительно сложно разорваться.

— Сам Зырянов говорил в интервью: «Кандидатура преемника была давно согласована. Ждали громкой осечки».

— Неправда! В этой истории ключевой фактор — ЧП в поезде. Дальше тянуть уже не имело смысла. Меня в интервью Константина больше задела фраза, что из «Черноморца» уволили через СМС.

— А на самом деле?

— Я объявил ему: «Константин Георгиевич, решение принято. Если будет желание — можем попозже созвониться». Все! Время спустя мы встретились в Питере на матче «Зенит» — «Спартак». Тепло пообщались, сфотографировались...

— Третий месяц «Черноморец» возглавляет Олег Василенко. Наверняка многие отговаривали вас от этой кандидатуры?

— Да. Но советчиков я не слушал. В совокупности перед подписанием контракта проговорил с Василенко часов пять. И в окружении менеджеров, и тет-а-тет. Хотел прочувствовать его характер, разобраться, что он за человек. Нравственный или нет. Произнес: «Олег Петрович, сейчас озвучу вам свои жизненные принципы. А вы потом напишите мне СМС, как все это поняли».

— Занятный подход.

— Я откровенно рассказал ему, чем живу. Что такое совесть, справедливость, подлость. Как добиваемся результата, какие методы для меня неприемлемы.

— Ответ вас удовлетворил?

— Более чем. Не скажу, что я очарован тренером. Слишком громкая формулировка. Но мне нравится, что с первого дня мы говорим на одном языке. А знаете, что еще в нем подкупает?

— Что?

— Едва коснулись инцидента в вагоне-ресторане, Олег Петрович сказал: «Я не пью». Тут же поведал историю, как в одном из его прежних клубов легионер купил в аэропорту банку пива. Василенко увидел — и в следующем матче оставил парня в запасе. Тот начал возмущаться: «Коуч, я профессионал, я могу...» Василенко оборвал на полуслове: «Нет, в моей команде не можешь!»

— Суров.

— Ну и правильно. Мне такая позиция по душе. Народ-то у нас разболтанный. Надо построже. Это и к гандболу относится. Там тоже бывали случаи, когда игроков, нарушающих режим, приходилось за ухо брать. Кстати, сегодня в мужском ЦСКА порядка, пожалуй, больше, чем в женском. Где есть звездочки, которые приехали в Москву не пахать, а личную жизнь устраивать. Если в ближайшее время не поменяют приоритеты, в следующем сезоне устраивать ее будут в других городах.

— Что вы категорически не приемлете в людях?

— Хамство. Надменность. Особенно, когда щеки надувает тот, у кого они даже не отросли. А главное — зависть.

— Неужели не адаптировались?

— Адаптировался. Но все равно раздражает, когда называют везунчиком. 30 лет в бизнесе — на одном «везении»...

— Последняя встреча с бытовым хамством?

— О, это смешная история. Прилетаю в сентябре во Владивосток на экономический форум. В гостинице спускаюсь на завтрак. Шведский стол. Мимо проносятся официанты. Молча. Наконец один из них бросает хмурый взгляд в мою сторону: «Номер!» Называю. После паузы громко добавляю: «И вам доброе утро». Реакция нулевая. Из пятерых официантов никто даже голову не повернул.

Ладно, подхожу к стойке, тянусь к графину с апельсиновым соком — пустой. А рядом стоит женщина. Одета как официантка. Черные брюки, белая рубашка, темный пиджак. Смотрю то на нее, то на графин — мол, долить бы. В ответ взрыв эмоций: «Вы что себе позволяете?! Вы зачем так глазками стреляете?»

— Оцепенели?

— Выдавил: «Извините, я думал, вы официантка...» — «Что-о-о?! Да вы с ума сошли! Возмутительно! Как можно меня перепутать с официанткой?!» От криков у меня сразу пропал аппетит. Плюнул на завтрак, отправился к машине.

Минут через 15 подходит коллега. Пересказываю ему эту историю — и слышу: «Черненькая такая? В пиджаке? Она и сейчас там стояла, я тоже ее за официантку принял. Попросил принести капучино. Как разоралась: «Вы что, ***, сговорились?! Совсем офигели?! Хамы! Да вы знаете, сколько мой пиджак стоит?» И начала мне бирки под нос совать...»

Слуцкий

— Недавно вы и до Китая добрались. Встречались с Леонидом Слуцким и Василием Березуцким. Было что-то смешное?

— Самое смешное — говорят они об одном, переводят второе, а играет команда вообще иначе.

— Вот думаем — не в этом ли секрет успеха.

— Вася-то жжет, как и прежде. Выдающийся комический талант. Это второе наше «внеклассное» общение за границей. В 2019-м я впервые оказался на базе сборной Голландии по гандболу. В Арнеме роскошный олимпийский центр. Вдруг выяснилось, что Леонид Викторович тренирует неподалеку.

— В Голландии все неподалеку.

— Встретились. Как же его братья Березуцкие троллили — это что-то... Я не выдержал, попросил: «Дайте уж человеку высказаться». Но смешно невероятно. Мы хохотали три часа.

А Леонид Викторович и в тонком юморе держит уровень, и в передаче у пацана в цветастой рубашке. Где все за гранью, мат-перемат. Думаю: сколько ж там будет просмотров? Кому-то это может понравиться? Выясняю — миллионы!

— Нас хватило на десять минут такой передачи.

— Я досмотрел целиком.

— Вы человек колоссального самообладания.

— А я теперь и кино смотрю не так, как прежде.

— Что изменилось?

— Делаю упор на фильмах, которые мне не нравятся. Чтобы понять, как снимать не надо. Да и нестыковки сразу замечаю. К примеру, герой уезжает на бричке с одной лошадью — а возвращается почему-то на двух...

— Дотошный вы зритель.

— Поверьте, нет! Мне, наоборот, это подробничество не нравится. Но ляпы не должны бросаться в глаза. Вот есть «эксперты», вычислили — в последних кадрах «Бриллиантовой руки» с Никулина сначала улетает кепка, а потом он вдруг снова в ней выходит. Ох, какая «сенсация»! Фильм 1968 года, мой ровесник. Я так его обожаю, что в детстве перечитал сценарий 154 раза. Снимали-то кое-что у нас.

— Разве не в Крыму?

— Почти все — в Крыму. Но сцену, когда Андрей Миронов идет с трусами на палке по волне — в Новороссийске! Есть неподалеку от Малой земли старая турецкая пристань, ушедшая чуть-чуть под воду. По ней и шагает.

— Слуцкого до его поездки в Китай как тренера «Черноморца» рассматривали?

— Я все-таки отдаю себе отчет, где пока «Черноморец» и где Леонид Викторович...

— Карпин как-то занырнул в Армавир.

— Так вынырнул же! Каждому уровню свой тренер. Амбиции наши в Новороссийске понятны. Если я вернулся — значит, надо быть на самом верху. Готов это повторить и игрокам, и болельщикам.

— Для начала нужно выйти в РПЛ.

— Вот поэтому говорить Леониду Викторовичу: «Приходите в проект на восемь лет» мне трудно. Я же реалист! Немного понимаю в политике, экономике. Зачем обманывать человека? Я хочу договариваться по-честному, не блефовать!

Понимаете, если бы увидел 30-летнего специалиста с гигантским потенциалом — дал бы и шанс, и возможность. Но Слуцкий тренер состоявшийся. Сегодня работает в прекрасной стране. Моя компания с Китаем строит серьезные отношения. Меня там тоже воспринимают. Я этим горжусь.

— Анатолий Карпов, легендарный шахматист, нам говорил, что худшее спиртное на свете — маотай, китайская рисовая водка. Пробовали?

— Да. Нормальный напиток. Вы вспомнили Карпова — у меня с ним связана история. В 2000-м предложил папе, которому оставался год жизни, перебраться на Кипр. Надеялся, там протянет подольше. Сам отправил его на пенсию.

— В Новороссийске умер бы раньше?

— Не знаю. Но он был настоящий «красный директор». Каждое производственное совещание с руководством порта заканчивалось двумя бутылками виски. На столе появлялись соленые помидоры, огурцы и фисташки. При этом все говорили только о работе!

Так вот «эвакуировал» отца на Кипр. Созванивались каждый вечер. А тут вдруг с утра его номер высвечивается: «Сережа, сюда приехал Карпов!» — «Шахматист?» — «Ну да. Мы так подружились! Можно, на твоей лодке выйдем в море?»

— Яхте, надо думать?

— Да какая яхта? Маленький баркас. Папе нужен был хороший попутчик. Выдерживающий нормальные дозы. Анатолий Евгеньевич не подвел, удар держал. Пили не мензурками, состязались по-взрослому. Потом спрашиваю: «Пап, надеюсь, в шахматы не играли?» — «Я тебе с детства стеснялся сказать — не умею...»

— А для вас худшее спиртное на свете?

— Коньяк и красное вино. Организм не принимает, сразу давление скачет. Лучший вариант для меня — не пить вообще.

Аукцион

— Мы как-то Евгения Гинера спросили: «Вы из тех миллионеров, которые носят часы за 80 долларов?» Он приподнял рукав: «300 тысяч». У вас какие?

— Последние два года хожу в Garmin. Они контролируют сердечный ритм, пульс, давление, считают калории. Удобно! Но сейчас на мне другие часы. Счастливые.

— Это какие же?

— A. Lange & Sohne. Платина, 12 лет назад купил за 68 тысяч евро. Увидев ценник, подумал: «Символично». Даже скидку не стал просить.

— В чем символизм?

— Я же родился в 1968-м! Надеваю эти часы в самый трудный период жизни. В них покупал «Глобал Портс». Выигрывал аукцион по «Трансконтейнеру». А теперь решаю сложнейшие корпоративные вопросы.

— В 2019-м в борьбе за контрольный пакет акций «Трансконтейнера» вы сенсационно обошли Абрамовича и Лисина. Хотя уступали обоим по финансовым возможностям.

— До последнего многие, включая членов моей команды, советовали «сойти с пробега». Чем больше отговаривали, тем упорнее хотелось двигаться к цели. Как раз в те дни знакомый бизнесмен предупредил: «Серега, идешь на грозу».

— А вы?

— Поскольку были неприятные истории, о которых рассказывать не могу, перестраховался и почти на неделю уехал из Москвы. Вернулся 27 ноября, в день аукциона. Отправился туда на бронированном «Мерседесе» с охраной.

— Ваша победа на аукционе — чудо? Или другое слово подберете?

— Почему же чудо? Это трезвый расчет и вера в справедливую цену компании, ставшей бриллиантом в короне наших активов. У нас порт на юге — в Новороссийске, на северо-западе — в Питере и области, на Дальнем Востоке. Золотой треугольник, по которому теперь курсируют контейнеры и платформы.

— Как проходили торги?

— Один претендент выбыл практически сразу, а с другим мы очень долго бодались. Аукционист даже прервал торги, когда представитель этого олигарха вышел из зала, чтобы снова ему позвонить. В тот момент я для себя решил: еще два шага на повышение — и баста. Потому что планку, которую отмерил себе изначально, успел перекрыть почти на два миллиарда.

— Ух.

— А дальше делаю шаг — и конкурирующая фирма снимается! Все, «Трансконтейнер» наш!

— Тот же Гинер нас давным-давно поучал — «Мерседес» намного круче БМВ, их и сравнивать странно. У вас, судя по автопарку, другое мнение?

— Я — бээмвэшник! Со стажем! Машина жесткая, спортивная. Подходит мне по характеру. Как сел впервые за руль «тройки» — все, влюбился! Сейчас их у меня две — 2000-го и 2005-го, обновленная. Еще «пятерка» 2008-го, «шестерка» какого-то года и «восьмерка». Все синие.

— С юности — исключительно на иномарках?

— Нет. Начинал в 1992-м с шестой модели «Жигулей». Даже номер помню — 64-89МТ. Я тогда учился в Москве на пятом курсе Краснознаменного института Минобороны. Денежек подкопил, но долларов 800 на машину не хватало. Добавил папа, вернувшийся из загранкомандировки. С ним и рванули в Тернополь.

— За «Жигулями»?

— Ну да. Странная особенность российской экономики тех лет — в украинском Тернополе «шестерка» стоила дешевле, чем в Тольятти и Москве. Нам обошлась в 3250 долларов.

— Дорога дарила вам приключения?

— Какой же это год? Кажется, 1995-й. У меня уже водитель был. В Новороссийске на БМВ повез меня и маму в аэропорт. Осень, дождик, скользко. Не вписались в поворот, вынесло на встречку, три раза крутанулись и встали. Через секунду в сантиметрах от нас на скорости 120 километров в час пролетела «десятка». От лобового удара Бог уберег.

— Сегодня вы сами за рулем?

— При первой же возможности. Например, в выходные. Обожаю водить, прямо кайфую. Вот недавно с коллегой возвращались из Питера на «семерке» БМВ. Платная трасса, пустынно.

Вдруг сзади пристраивается такая же «семерка», только черная. Я прибавляю газ — не отстает. Я педаль в пол — картина на меняется. Коллега взмолился: «Пожалуйста, пропусти его!» Я скинул скорость. «Семерка» усвистела.

Пингвины

— В 2018-м вы с младшим сыном отправились покорять Южный полюс. Чья идея?

— Джеффри Кента, известного путешественника, исследователя, основателя туристической компании Abercrombie & Kent. Я долго пытался понять, как переводится Abercrombie. Наконец поинтересовался у Джеффри. Он расхохотался: «Никак. Просто набор звуков. Чтобы в справочнике «желтые страницы» быть в самом начале».

— Ловко.

— Дядька удивительный. 82 года, в шикарной физической форме. Жена — бразильянка, на 50 лет моложе, родила ему двоих детей. Джеффри давно меня на Южный полюс зазывал. Ну и полетели.

— Втроем?

— Нет, еще было несколько англичан, гид и повар, которого Кент специально из Лондона выписал. Тот готовил нам обалденные бургеры, безглютеновые салатики. Я так восхитился его кулинарными талантами, что в самолете на обратном пути предложил в Москву заглянуть, провести серию мастер-классов.

— Согласился?

— Дальше диалог такой. «Хорошо. Но я совладелец двух мишленовских ресторанов в Лондоне, придется их на время оставить» — «Не волнуйся, я компенсирую. Сколько ты зарабатываешь?» — «Четыре тысячи фунтов». — «Я буду платить тебе пять». — «Вы не дослушали. Четыре тысячи — в день!» — «Понял. Тогда бургерами на полюсе и ограничимся».

— Что в таком путешествии самое сложное?

— Меня одышка замучила. Лишний вес, обмундирование, рюкзак за спиной. Плюс ветер сильный — метров 20 в секунду. Снег вытоптан не везде. Тяжело! Да и приземляться страшновато. Навигация там не работает, вместо взлетно-посадочной полосы — сплошной лед.

— Еще и стужа?

— Минус 18. По тамошним меркам — тепло. Это же декабрь.

— Пингвинов видели?

— Их там тысячи! Знаете, как они греются? Сбиваются в огромную кучу и прижимаются друг к другу. Постепенно меняются: тот, кто в центре согрелся, перемещается ближе к краю. Так по кругу.

— Олег Яровинский, ассистент Слуцкого, проявил наблюдательность — пингвины сильно воняют: «Ты ходишь — а они рядом попердывают. Тужатся, кряхтят».

— Это правда. Неприятно.

— Что еще удивило?

— К своему стыду, лишь на Южном полюсе я узнал, что это континент, окруженный океанами. А высота — более трех тысяч метров. Хоть по географии у меня и была четверка, но с учительницей отношения не сложились.

— Кажется, за этой фразой скрывается история.

— Вы правы. Лет в 15 я был дежурным по классу. После уроков вымыл полы. В туалет тащить ведро поленился. Открыл окно — и вылил не глядя. Прямо на географичку! В норковой шубе! Долго же меня потом на педсовете чихвостили...

— Южный полюс покорен. Какие теперь испытания в планах?

— На Алтай хочу. На водопад Виктория. В горы тоже тянет, но тут нужно быть осторожным. Станислав Поздняков рассказывал мне, как месяц назад в Непале поднимался на шеститысячник. За одну ночь — две смерти! Лихорадка и что-то еще...

Я давно к Килиманджаро присматриваюсь, бывал на охоте в тех краях. Может, как-нибудь и решусь на восхождение. Но сначала надо похудеть. Фильм сняли, премьера отшумела — самое время приводить себя в форму.