Юлия Ефимова. Вредная. Вспыльчивая. Упорная

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

Ефимовой всего 24, но кажется – прожиты в спорте три жизни. Три Олимпиады. В Пекине с медалью не сложилось, из Лондона привезла бронзу, из Рио – два серебряных комплекта.

Наверняка выступит и в Токио-2020. Быть может, станет-таки олимпийской чемпионкой. К самой главной медали подбирается постепенно.

Сегодня Юля возвращается в Москву из Израиля. "Отдыхать ездила?" – переспросит читатель. "Нет", – ответим мы. Не отдыхать, а оперироваться. Чтоб стать еще быстрее и прекраснее. Чтоб не изводили постоянные ангины.

Тренироваться отныне будет в России, а не в Америке. Как и ее молодой человек Никита Лобинцев, призер Игр в Пекине и Лондоне.

Проговорив с Юлей два часа, мы теперь ее персональные болельщики на всю жизнь. Такая обаятельная и красивая.

Юля, вперед!

* * *

– Два серебра в Рио – героический результат после той нервотрепки, что предшествовала Олимпиаде. Чем себя дома побаловали?

– Серьгами.

– Цены немалой?

– Не настолько дорогими. Просто не каждый день покупаешь золотые сережки. Еще туфельки купила, давно такие хотела.

– Наверняка с удовольствием спрыгнули с диеты.

– А у меня нет жесткой диеты. Сладкое обожаю. Как-то на день рождения Никиты испекла огромный торт. Собирались много друзей пригласить. Но праздновать он передумал: "Не хочу никого звать, отметим вдвоем". Поглядела я на этот торт…

– К утру остались крошки?

– За два дня справились!

– Любите готовить?

– Этот торт – мой фирменный. Свой рецепт, сплошной эксперимент – что-то между тирамису и фруктовым, с бананами.

– Сколько надо отдыхать после такой Олимпиады?

– У меня каникул не было. Вернулась из Рио, сразу поехала по этапам…

– Вы о Кубке мира?

– Ну да. Дальше переезд из Америки в Россию. Сбор чемоданов – это же отдыхом не считается? Хотя бы недельку хочется полежать на пляже, отключив телефон. А вместо этого суета. В 2015-м отпуск тоже сорвался. После чемпионата мира в Казани собрались с Никитой в Канкун, билеты купили, оплатили гостиницу. Но из-за травмы плеча он улетел на операцию в Германию.

– Может, еще доберетесь до Канкуна. Город того стоит.

– А я уже была. Аркадий Вятчанин там свадьбу справлял. Место классное, вы правы. Берег невероятный, пещеры, деревушки майя, пирамиды… Съездим!

– Звонит вам Вятчанин, приглашает на свадьбу: "Юля, приезжай в Мексику"?

– Они давно запланировали. А расписались за год до этого, но времени на свадьбу не было. То один город выбирали, то другой, то круиз… Затем решили – Мексика. Вышло здорово.

– Только гостей собрать непросто.

– Я-то в Америке жила, мне недалеко. Хотя в те дни как раз находилась в России. Ладно, отвечаю, прилечу. Мне вообще путешествия в радость, я очень легкая на подъем.

– На Олимпиаде какое серебро далось тяжелее?

– В эмоциональном плане? "Сотня". А двести – дистанция, которую нужно тренировать долго, нарабатывать выносливость. Вот сейчас могу встать и проплыть "полтинник" – это будет близко к мировому результату. В десятке. На "сотне" – сложнее…

– А на двухсотметровке?

– Не доплыву.

– Вот так фокус.

– Шучу. Доплыву, конечно. Вопрос – с каким временем.

– Дэвид Сало, уже перестав вас тренировать, писал в Рио письма. О чем?

– Подбадривал. "Не переживай, это все политические игры…" Прислал раскладку, как плыть. Он верил, что выиграю стометровку. Но не видел, в каких условиях я готовилась, пока не допустили на Игры. Даже бассейна нормального не было! Не знаю, как что-то удалось с тем состоянием и тренировками. Исключительно на злости и желании. Однажды поймала себя на мысли: "Р-раз! А плывется-то неплохо!" На предварительной "сотне" поняла окончательно – буду бороться за медали.

– Помогла раскладка?

– 150 метров плыла по ней, последние 50 – на морально-волевых. Я умирала в тот момент! Выносливости не хватило. Когда приплыла второй, да с приличным временем – была поражена.

– Владимир Сальников говорил про самый знаменитый свой олимпийский заплыв: "Надо было бы проплыть еще метр – я бы утонул".

– Мне очень часто так кажется. Ты счастлив, что бортик здесь, а не дальше. Случается, тебя не хватает, когда остается 20 метров. Руки уже не слушают, про технику забываешь, делаешь судорожные движения – лишь бы доплыть.

– В Рио вас освистывали. Помните, как услышали в первый раз?

– В предварительном заплыве и в полуфинале ничего не замечала. Кто-то перед финалом сказал, я прислушалась – надо же, в самом деле! Думаю: неужели весь мир меня так ненавидит?! Это помогло собраться: "Сейчас я вам покажу!"

– От соперниц тоже всякого наслушались?

– В лицо мне ничего не говорили. Ни Лилли Кинг, ни Рута Мейлутите. Просто отводили глаза. Осенью на этапах Кубка мира опасалась, что вновь начнется истерия. Но принимали совершенно иначе – и зрители, и спортсмены.

– Даже Кинг с Мейлутите?

– Их там не было. Приезжала Кэти Мейли, которая в Рио завоевала бронзу на "сотне". Поначалу сторонилась, потом разговорились, оттаяла. Правда, зарубежные компании не скрывают: "Мы хотели заключить контракт, но сами понимаете – политика. Не имеем права с русскими дело иметь".

– В Рио вас ждало еще одно приключение. С туалетом.

– Вы и об этом знаете? Неприятности начались с полуфинала. В моей шапочке запретили плыть, спонсор другую не подготовил. Надо, чтоб логотип находился не сбоку, а спереди. Перебираю запасные, у меня их штуки три-четыре. Все – одинаковые! Кричу: "Дайте хоть что-нибудь!"

– Нашли?

– "Шлем". Новая модель, от стандартной шапочки сильно отличается. Неудобная, но мне уже плевать, главное – пробиться в финал. Дальше новая напасть. Иду в раздевалку надеть гидрокостюм, заглядываю в туалет. Защелка так западает – не могу открыть! Рядом тоже никого!

– Тридцать три несчастья.

– Стою-стою, времени в обрез. Паника началась. Так эту дверь дергаю, эдак… Случайно кто-то появился – вместе замок расковыряли. Выскочила, папа кричит: "Ты куда пропала?!"

– Долго просидели?

– Минут пятнадцать. На флажке успела на старт.

– Неприятности вас преследуют. Было что-то нелепее щеколды в туалете?

– Сумки не прилетали, не в чем было выступать. Хорошо, если ты с командой – кто-то выручит. У меня постоянно багаж теряется!

– Клали бы купальник в ручную кладь.

– В последнее время так и делаю. Был еще случай на чемпионате мира в Барселоне. Выигрываю 200 метров брассом. На следующий день – "полтинник". Вечером мой молодой человек сообщает по телефону, что мы расстаемся.

– Ого.

– Меня одну поселили, не с кем ни поделиться, ни поговорить. Обидно! Я с человеком два года, и он не в состоянии понять: зачем мне сейчас такие переживания? Почему не мог подождать пару дней?

– Действительно, странно. Он пловец?

– Да. Не такой популярный. Это ревность была. Я побеждаю – все вокруг меня ходят, обнимают, поздравляют… Уснуть после звонка не могла. До четырех утра ворочалась, скоро подъем. На соревнованиях к алкоголю не прикасаюсь, но тут понимаю: другого способа нет. В мини-баре ни вина, ни шампанского. Только пиво.

– Тоже неплохо.

– Не люблю его. Но куда деваться? Открываю бутылку, оно горькое-прегорькое. Выпила – и вырубилась. Через полтора часа просыпаюсь – мне плохо, тошнит. Сразу мысль: "Наверное, пиво паленое". Иду на квалификацию, папе жалуюсь – доплыть бы, сонная, мутит… Отвечает: "Забудь обо всем. Главное – квалифицироваться!" Плыву – и бью рекорд мира!

– С ума сойти.

– Ну смешно же? Надеюсь, дети не примут как руководство к действию эту историю.

* * *

– Мы слышали, в Рио вы спали по четыре часа в день.

– До Олимпиады – тоже.

– Как выступать в таком состоянии?

– Настолько привыкла, что перестала замечать.

– Во сне дни перед Олимпиадой возвращаются? Ужасы – "не допустили"?

– Вот с этим все хорошо. Второй раз такое я бы не пережила!

– В Пекине и Лондоне тоже не спалось?

– На всех серьезных соревнованиях. Нервничаешь, ворочаешься… Если заснуть удается, просыпаешься оттого, что зубы стиснуты, вся скрючена, расслабиться не можешь.

– В Пекине вы остались без медали из-за ангины?

– Вряд ли дело в ней. Это почему-то тренер мой так решила.

– Звучало зловеще: "Температура сорок, осложнение на почки…"

– Так переболела за три месяца до Олимпиады. А в Пекине выступила хорошо – улучшила свой же результат.

– Но в 16 лет четвертое место восприняли как трагедию?

– Я же страшная максималистка. Сейчас стала сдержаннее. А раньше реагировала как ребенок – не купили игрушку! Мои слезы все бассейны помнят!

– Тренер, Ирина Вятчанина, утешала?

– Да если б утешала, подбадривала, может, и не было бы слез. У нас все иначе, только крик: "Как же ты не выиграла?!" Самое обидное, что могла быть второй, но в финале слетели очки! Впервые в жизни!

– Ужас.

– Думаю – вылезу и заново стартану. Тут же доходит, что это Олимпиада, надо плыть, бортика не вижу… Проиграла одну или две сотые. Вот и случилась истерика.

– Произошло бы такое сегодня, тоже растерялись бы?

– Сегодня мне это помешает, но я соберусь. Знаю, что делать. А тогда жутко перепугалась.

– Еще одна цитата Вятчаниной: "Лондонская Олимпиада должна была стать стопроцентно Юлькиной. И "сотня", и двести. Поэтому радоваться бронзе, выдранной на характере, я не могла". У вас такие же ощущения?

– Это русский подход – "не могу радоваться любой медали, кроме золота". Как раз то, о чем я говорила. К тому моменту я уже год тренировалась в Америке у Дэвида Сало. Начал меняться менталитет. Все стало в радость – любая тренировка! Я хожу, улыбаясь! Тут меня заставляют явиться на последний сбор, и начинается долбежка: "Ты американизированная. Неужели не понимаешь, что нельзя готовиться к соревнованиям и смеяться? Нельзя с улыбкой ходить! Ты должна быть злая!"

– Зомбировали?

– Вот именно. Да еще дождь в Англии изо дня в день. Мы живем в каком-то поселке, вокруг коровы с лошадьми… Все хмурые, агрессивные, дерганые. Уже очкуют. Есть такое выражение.

– Это мы в курсе.

– Я считаю, надо успокаивать, а не нагнетать. Иначе с ума сойдешь! Перегоришь! А я попала в самое пекло. Поэтому не люблю сборы в команде перед соревнованиями. Приезжают начальники, тренеры, начинают чему-то учить, что-то исправлять…

– А у вас еще аллергия.

– На фоне всего этого. Я пожаловалась – никакой реакции. Когда перебрались в Олимпийскую деревню, вкололи тавегил. Он разрешен.

– Но с побочными эффектами.

– Вот! Клонит в сон. Прихожу в бассейн и вместо того, чтоб разминаться, присаживаюсь на бортик. Дремлю. А главное, продолжаю опухать. Сыпь на ногах, руках, ходила и чесалась. Все разрешенные лекарства перепробовали – ничего не помогает. Надо решать, что делать дальше.

– Что?

– Есть хороший препарат, но он в списке запрещенных. Начали писать, просить, чтоб мне позволили его принять, сделали терапевтическое исключение. Пришел отказ. Наши говорят – хотя бы взгляните! Потому что вы будете отвечать за жизнь человека, если вдруг случится отек Квинке. Лишь тогда дали добро. Одного укола хватило, чтоб забыла об аллергии. Когда врачи приезжали с проверкой, показывала на телефоне фотографии, какой опухшей я была.

– Теперь-то нам понятно: бронза в Лондоне – это подвиг.

– Ладно бронза! Я личный рекорд перекрыла на две секунды! Просто не повезло – другие девочки тоже улучшили свои результаты.

* * *

– Многие пловцы сталкивались с воровством. Даже плавки таскают. С вами случалось?

– И шапочки воровали, и очки… Может, волонтеры или фанаты – как сувенир. А может, соперники навредить старались. За руку никого не ловила.

– Серьезных потерь не было?

– Кошелек на соревнования не беру, он не нужен. А вот в Москве, в "Олимпийском", однажды стащили золото. Цепочка, крестик, иконка, колечко "спаси и сохрани"… Всё вычистили!

– Где лежало?

– В шкафчике, под замком. Открываю – рюкзак на месте, золота нет. Причем не я одна пострадала. Скорее всего, сработал не спортсмен. Рюкзак теперь ношу с собой, в бассейне ставлю на бортик. Чтоб могла видеть. Либо папа присматривает.

– У футболистов есть нелюбимые стадионы. А у пловцов – бассейны?

– Вода везде одинаковая. На соревнованиях ее состав контролируют – если с хлоркой, допустим, переборщат. В глубоком бассейне плывешь чуточку быстрее, потому что плотность воды выше. Но вообще на такие вещи внимания не обращаю. Единственное место, куда неохота возвращаться – Китай.

– Почему?

– Китайцы – злые. Грязные. Невоспитанные. На дорожке, пока идет разминка, никому не уступают, прут буром прямо по тебе. Если заденут, не извиняются. Сколько раз из-за этого вспыхивали драки в бассейне с Сунь Яном, трехкратным олимпийским чемпионом. Я сама едва не кинулась на него с кулаками!

– Зацепил вас в воде?

– Да. С той поры стараюсь не пересекаться с ним на разминке.

– Китаянки такие же?

– Абсолютно. Особенно больно, когда попадают по очкам. Раньше я отказывалась от этапа Кубка мира в Пекине, но в 2016-м все-таки поехала. Скрасила впечатление экскурсия на Великую Китайскую стену. Во время Олимпиады там не была.

– Ну и как?

– Прикольно. Но народу многовато.

– В январе 2014-го стало известно о вашей дисквалификации. Помните, где нагнала новость?

– Ночью, в аэропорту, 2 или 3 января. Летела из Франции в Америку, в Москве пересадка. Самолет задержался. Говорю сотрудникам авиакомпании, что не по своей вине к трапу опоздала. В ответ: "Ближайшие рейсы завтра или из другого аэропорта". Размышляю, что делать. Тут звонок.

– Чей?

– Сальникова. Я как стояла с сумками, так и плюхнулась на пол. Села и рыдаю. Настоящая истерика. Не могла понять: как такое возможно, кто подставил? Люди вокруг столпились. Девушка из-за стойки подбежала: "Что ж вы так расстроились? Мы все сделаем, поменяем!" – "Да я уже никуда не лечу…" Взяла такси – и в гостиницу. По дороге набрала папе, утром поехала в федерацию.

– Вы возвращали медали, призовые. Технически это как делается?

– Собираешь и отдаешь. Мне надо было вернуть награды за парочку этапов Кубка мира и чемпионат Европы-2013. Там случилась накладка – мою золотую медаль за "полтинник" брассом организаторы вручили Володе Морозову, который выиграл эту же дистанцию кролем. Мы посмеялись, дескать, поменяем. Но Володя потом ее не нашел. А когда возвращала, возникли вопросы: "Не та медаль!" Я объяснила ситуацию. Дальше не мои проблемы.

– Призовые отдавать еще обиднее?

– Их выплатить не успели.

– Вас тогда сняли со всех ставок. На что жили?

– Были какие-то накопления у меня и у папы. Немножко затянули пояса.

* * *

– В каком-то интервью вы сказали: "Только в Америке я полюбила тренироваться". Что там получили – кроме улыбок?

– Спарринги на высочайшем уровне. Интереснейшие тренировки. Все очень легко и эмоционально. Дэвид мыслит по-другому – и ты начинаешь! Я в себя поверила!

– Вот это дорогого стоит.

– Здесь я затюканная ходила. Слышала одно: "Все плохо, плохо…" Улучшала результат – все равно недостаточно. На первой тренировке у Дэвида что-то неправильно поняла. Слабо проплыла. Что в России делаешь после такого?

– Что же?

– Прячешься от тренера! Боишься подойти! А когда наконец подходишь, на тебя начинают орать. Вот и к Дэвиду иду, глаза в пол. Словно меня палкой били. Выдавливаю: "Извините, что так проплыла". Тут замечаю, как меняется его взгляд: "Что стряслось?" – "Я же не смогла…" – "Все нормально. Мы просто тренируемся!" Когда второй раз сцена повторилась, Дэвид заинтересовался: "Что ж с тобой в России делали?" И я расслабилась. Тебя постоянно хвалят, эмоции положительные. На меня ни разу не повысили голос, не отругали. Как бы ни устала в бассейне, заряжаешься позитивом. Во всем нестандартный подход.

– А конкретнее?

– Начнем с того, что в день одна тренировка. Я узнала – думала, меня разыгрывают. Но у этой тренировки объем нагрузок будь здоров. Ты еле вылезаешь из воды! Все построено на соотношении скорость – дистанция. С ластами, без ласт, с лопатками и без… Максимальная отдача. Разные отрезки разбавляются самыми невероятными упражнениями.

– Какими?

– Берем фитнес-мячи, бежим по бортику, плывем, снова бежим. Отжимаемся. Воздушные шарики хлопаем, надуваем и сдуваем. Двоих отправляет плыть кролем наперегонки – остальные должны громко болеть. Слышали б вы этот крик! Папа как-то смотрит на тренировку, нагрузки – думает: все, капец дочке. Завтра не встанет. Тут включается музыка, раздают мячи. Дэвид говорит, надо на них запрыгнуть и удержаться. Начинаешь кувыркаться. Хохот! И выясняется, что организм можно обмануть – усталость проходит! В конце каждой тренировки придумывалась новая фишка с весельем. Чтоб не чувствовать себя убитым.

– Зато в России отношения с Вятчаниной были такие, что всерьез собирались бросать спорт.

– Собиралась. Перед пекинской Олимпиадой.

– Что ж за конфликт приключился?

– С тринадцати лет, как попала к ней, слышала: "Ты еще маленькая, права голоса не имеешь, должна беспрекословно выполнять то, что говорит тренер". Стукнуло восемнадцать – ничего не изменилось. Те же сумасшедшие тренировочные объемы. До хруста костей! Ощущение – будто упал с шестого этажа, разбил себе все. А наутро разбиваться нужно снова. Сплошные запреты. Не отпускали на выходные домой, хотя из Таганрога до Волгодонска на машине часов пять. Когда жила в Америке, и то чаще родителей навещала! Вятчанина никогда не хвалила, только ругала и осыпала упреками. После очередного скандала знакомый доктор предложил поискать другого тренера. У меня первая мысль: "Да вы что! Я же не поплыву…"

– Почему?

– Нам с детства внушали: "Нельзя менять тренера! Если уйдешь – о победах забудь". С возрастом осознала – это не так. Когда в прошлом году сотрудничество с Дэвидом подошло к концу, сильно расстроилась. А он сказал: "Не переживай! Ты поплывешь у любого тренера!" Мне, кстати, еще одна его фраза запомнилась.

– Какая?

– "Успехи Ефимовой – прежде всего ее заслуга. Я лишь немножко ей помог". Похожие слова говорил, когда побеждали другие его ученики. Наши тренеры обычно рассуждают иначе: "Это я вылепил из тебя чемпиона! Я – гений, ты – никто…"

– Была в отношениях с Ириной Германовной последняя капля?

– Нет. Просто накопилось. В какой-то момент решила: либо со спортом завязываю, либо что-то меняю. Появилась возможность уехать в Австралию. Там великолепная школа, плюс Тимур, старший брат, живет. Был вариант в Италии, где готовились наши ребята во главе с Женей Коротышкиным. И вдруг письмо от Володи Морозова…

– В конверте?

– По электронной почте. Из Калифорнии. Рассказывал о своих делах, а внизу приписал: "Мой тренер Дэвид Сало предлагает тебе работать в его группе". Это письмо – подарок судьбы.

– Примирение с Вятчаниной состоялось?

– Ирина Германовна – очень тяжелый человек. Периодически в ее интервью проскакивают странные высказывания. То я молодец, то такая-сякая… Но все равно к ней тепло отношусь. Плохое забывается, в памяти остается только хорошее. Иногда даже тоскую по тем временам.

– После Рио звонила вам?

– Нет. У нас не такие близкие отношения.

* * *

– Чего вам больше всего не хватает из того, к чему привыкли в Америке?

– Улыбок на улице, дружелюбной атмосферы. Пробежек вдоль океана.

– Босиком?

– Могла и в кроссовках по набережной. Но лучше без них. Надела наушники, врубила музыку – и в купальнике по песку кросс на часок. Класс! Скучаю по мексиканским ресторанчикам, в Калифорнии они на каждом шагу. Еще не хватает авокадо.

– Вот этого добра в Москве навалом.

– Авокадо, которые продают здесь и там, по вкусу – небо и земля. То же самое с апельсинами. В России у меня на них аллергия. В Штатах – нет. Интересно, как с креветками будет. До отъезда в Америку была к ним равнодушна.

– Там прониклись?

– Да. Но заметила: покупаю в обычном супермаркете за шесть долларов – появляется сыпь. Если в лавке "Здоровое питание", где органические продукты, – все нормально. Стоят долларов на десять дороже. Эти креветки, наверное, ничем не обрабатывают.

– Биатлонист Максим Цветков жаловался, что на этапе Кубка мира в США вместо пасты, риса кормили сэндвичами да сосисками.

– Это куда ж его занесло-то? Никогда с такой проблемой не сталкивались. Мне очень нравится американская кухня, дома с удовольствием готовила некоторые блюда.

– Например?

– Индейку на День благодарения. Сама сделала клюквенный соус. Думала, намучаюсь, – оказалось, совсем несложно. А на гарнир – пюре из батата, сладкой картошки. Запекать ее принято с маршмеллоу, но я решила, что это перебор. Лучше зелень добавить. Американские гости были в восторге.

– В Азии через рискованные кулинарные эксперименты проходили?

– Хотела в Пекине жареных скорпионов попробовать, но до улицы Ванфуцзин, где торгуют всякой снедью, с подружками не дошли. Зато собаку и змею уже ела.

– В Корее?

– В Волгодонске.

– О господи.

– В середине 90-х на нашу семью свалилось много испытаний. Денег на говядину или курицу не было. По соседству проживали корейцы, предложили собачатину. Мама из нее котлет нажарила, суп сварила. Я понятия не имела, что это за мясо. И слава богу!

– Сколько вам было?

– Лет восемь. Годы спустя заговорили о корейской кухне, папа спокойно произнес: "Да ели мы собаку. Ты была маленькая, за обе щеки уплетала…" У меня глаза на лоб: "Когда?!" Тут-то и открылось.

– Змеей тоже корейцы угостили?

– Нет. С папой были на рыбалке. В сачок с уловом заползла змея, наелась и застряла. Не ждать же, когда похудеет и отправится восвояси, – рыба за это время стухнет.

– Логично.

– Отрубили змее голову. Мама не растерялась: "Давайте приготовлю. Не пропадать же…" Сняла шкурку, распотрошила, пожарила.

– Вкусно?

– Напоминает рыбу. А когда еще в Грозном жили, брат смастерил кормушечку и отлавливал голубей. Это было перед самой войной. Ни денег, ни продуктов. Отец где-то подрабатывал. Если приходил домой ни с чем, спасали голуби. Но мне был годик, кормили детской смесью.

– В Грозном с реальной опасностью столкнулись?

– Знаю об этом опять же со слов родителей. На них часто наводили оружие. Как-то в квартиру ворвались люди, приставили пистолеты к голове папы, мамы и брата. Я в колясочке сидела, меня не тронули. Папа сказал: "Не стреляйте! Забирайте, что хотите…" Вынесли всё.

– Семья сразу покинула Грозный?

– Нет. Ехать было некуда. Оставались там еще около года. Пока кто-то из знакомых не позвал папу в Волгодонск. Обучать детей плаванию.

– С тех пор в Чечне были?

– Ни разу. Знаю, сейчас там все изменилось. Очень хочу слетать, посмотреть.

– А что за маньяк гонялся за вами в Таганроге?

– Вы слышали про "бермудский треугольник" Ростов – Шахты – Таганрог?

– Нет. Но в курсе, что Шахты – родина Чикатило.

– Вот-вот. За последние десятилетия в этих краях поймали больше маньяков, чем во всей России! Нас с девочками несколько раз преследовал какой-то тип, когда вечером возвращались с тренировки. Мы деру, он за нами.

– Догнал?

– Бог миловал. Бегали мы быстро. Однажды даже днем удирать пришлось, уж не знаю, тот же мужик за нами гнался или другой. Сказали тренеру, она совет дала: "Рюкзаки снимите, будете махать – маньяк испугается…" В дальнейшем нас из бассейна провожали ребята.

* * *

– Тимур – сводный брат?

– От первого брака мамы. Но я всегда считала его родным. Тимуру 34, последние лет шесть живет в Сиднее. Закончил магистратуру, работает программистом.

– В гости выбирались?

– Один раз, в 2011-м. Забила на всё и улетела встречать Новый год. Целый месяц там провела. Страна изумительная, природа фантастическая. Идешь по городу и внезапно попадаешь в джунгли, где легко найти себе на голову приключения.

– Какие нашли вы?

– От пиявок с братом убегали.

– Романтично.

– Мы про них знать не знали. Гуляли по лесу, затем я в тенек села, он к речке спустился. Сказал на прощание: "Если что – зови!" Вдруг на джинсах обнаружила что-то склизкое, присосавшееся. Стряхнуть невозможно. Как я завизжала! Тимур примчался, я ткнула пальцем на штанину: "Сними, пожалуйста…"

– А он?

– Выругался: "Вот дура! Думал, на тебя тигр напал…" Двинулись вниз. Этих тварей все больше, стоят на хвостах вдоль тропы и ждут, к кому прилепиться. Потом почувствовала жжение в районе голени. Со мной началась истерика. Джинсы модные, с дырками, я еще сильнее их разорвала, пытаясь понять источник боли. Никого не увидела, на ноге – краснота, будто обожглась. Тут мужичок навстречу, явно из местных. Показала след от укуса: "Что это?" – "Пиявки. Соль нужна…"

– Зачем?

– Если посыпать – сразу отвалятся. А я, как назло, утром вытащила из сумки солонку. Раньше всегда таскала с собой.

– Вопрос тот же – зачем?

– Удобно. Я кукурузу люблю. Купила на улице – посолила. Плюс жирное пятно можно вывести с помощью соли… Услышав про пиявок, мы рванули домой. Знакомые же в этом лесу бродили до вечера. Когда пришли, на ногах живого места не было! Все искусано! Тимур воскликнул: "Юля, хорошо, что ты паникерша. А то бы сейчас такие же были…"

– Заглядывали вы и на Барбадос, и на Гавайи. Самое интересное, что увидели?

– На Барбадосе наблюдали с Никитой, как рождаются черепашки. Вылупляются из яиц – и сразу в воду ползут. На Гавайях занимались серфингом.

– Никита вас на доску поставил?

– Это я его поставила! Кататься не умел, даже не пробовал. А я с детства мечтала освоить серфинг. В Австралии с братом первым делом купили доску для новичков. Хотели инструктора взять, но передумали.

– Почему?

– Знающие люди объяснили: уроки сводятся к одному – как правильно грести. Мне для этого инструктор не требовался. Тем более за 150 долларов. Так что в серфинге я самоучка. Пару раз шмякнулась, чуть шею себе не свернула. Но когда волну поймаешь, забываешь обо всем. Эх, полтора года уже к доске не прикасалась!

– Что так?

– До Олимпиады рисковать не хотелось. Вдруг травма? А потом рецидив гнойной ангины, антибиотики. Тут не до серфинга.

– Еще какие экстремальные забавы пробовали?

– На сноуборде каталась, с парашютом прыгала… Остался воздушный шар. Один раз купили билеты, приехали – подвела погода.

– Это где?

– В Сан-Диего. Должны были на закате полетать над океаном. Рассматривали и другой вариант – утром на воздушном шаре отправляешься в долину, где растет виноград. После дегустации и обеда обратно привозят на машине.

– С парашютом где прыгали?

– В Санта-Барбаре. Никита услышал, как с подружкой болтали на эту тему. Полез в интернет, заказал четыре билета. Говорит: "Завтра нас ждет парашют!" Мы обалдели.

– Кто еще с вами был?

– Подруга, Никита и Саша Сухоруков. Все – первый раз.

– Ощущения?

– Восторг! Минута и десять секунд – свободного падения! Теперь мечтаю без инструктора прыгнуть, одной в небе покувыркаться.

– Что для этого нужно?

– Совершить еще два прыжка в тандеме, пройти курс тренировок в аэротрубе и получить лицензию.

– Не страшно?

– Вообще-то всегда боялась высоты. Лет в шестнадцать в бассейне сиганула солдатиком с десятиметровой вышки и поняла, что больше никогда туда не поднимусь. Даже на пять метров. А вот со скалы в море – запросто.

* * *

– Юнна Мориц после Рио посвятила вам стихотворение "Зверинец". Хоть строчка запомнилась?

– "А русская девочка их раздражает улыбкой, плывя за своим серебром олимпийскою рыбкой…" Текст сохранила на телефон, месяц назад перечитывала. Мы не знакомы, но зашла на ее страничку в Facebook, где было опубликовано стихотворение, поблагодарила.

– Поклонники вам стихи посвящали?

– Шуточные, коротенькие. Никита как-то пару строк сочинил. Творческая натура. Уверяет, что возьмется за мемуары, когда карьеру завершит.

– А вы?

– Почему нет? Но мне нужен помощник. В одиночку такой объем точно не осилю.

– Вы знаете Лобинцева давным-давно. Он встречался с актрисой Полиной Максимовой, у вас была своя жизнь. В какой момент все изменилось?

– О таких вещах в интервью не говорю.

– Хотя бы ответьте, сколько лет вы уже вместе?

– Почти три года.

– Знаменитый режиссер Сергей Соловьев однажды изрек: "Я слаб, ленив и малодушен". Вы найдете три слова, чтоб так же, по-честному, охарактеризовать себя?

– Вредная. Вспыльчивая. Упорная.

– А Никита?

– Спокойный. Уверенный. Очень заботливый. За эти годы мы пропитались черточками друг друга. Я теперь мягче, уравновешеннее. Никита, наоборот, стал более эмоциональным, взрывным. Взять хотя бы историю с парашютом. Раньше едва ли это пришло ему в голову. Затея в моем духе.

– В чем ваша вредность проявляется?

– У меня вообще тяжелый характер. Могу накричать, психануть не по делу. Сейчас-то сразу подойти, извиниться, признать свою ошибку – не проблема. Еще недавно на это уходила неделя, слова выдавливала с трудом. Может, действительно Никита на меня повлиял. А может, возраст. Взрослею.

– Никита готов, как и вы, подписаться на следующий олимпийский цикл?

– Он планировал после Рио закончить. Но сейчас уже тренируется, хочет выступить на Олимпиаде в 2020-м. Для меня же золото Токио – главная цель.

– Реально?

– В ближайшее время определимся с тренером, и закипит работа. Все остальное у меня есть. Надеюсь, к России на этих Играх будет другое отношение. Помогать-то не надо. Лишь бы не мешали.

– BMW X4 за Рио продавали долго?

– Месяца четыре. Не ожидала, что настолько затянется. Поначалу интерес был, но попался какой-то шут, заморочил голову: "Хочу, хочу…" Потом исчез.

– С концами?

– Да. На звонки не отвечал. А я понимала: чем дольше автомобиль простаивает, тем ниже цена. И уже не важно, олимпийский он или нет. В итоге деньги получила не совсем те, на которые рассчитывала.

– Когда бежали в наушниках вдоль океана, какую музыку слушали?

– "Ленинград", "Би-2", "Любэ"… Лет пять назад в сборной появилась традиция. Перед стартом эстафеты встаем с девочками в круг, кладем руки на плечи друг другу и поем "Комбат".

– Чья идея?

– Моя. У "Любэ" много душевных песен, но эта – особенная. "За нами Россия, Москва и Арбат…" Пробирает.

– Знакомы с Николаем Расторгуевым?

– Нет. Как-то летели одним рейсом в Ростов. У него тогда со здоровьем были проблемы, в газетах писали, что ждет операция по пересадке почки. Я не стала беспокоить.

– С музыкой разобрались. Фильмы какие предпочитаете?

– Комедии. Драм в жизни хватает. Люблю старое доброе кино с Адриано Челентано, Пьером Ришаром… "Ванильное небо" с Томом Крузом – тоже отличный фильм. Вышел в 2001-м, но посмотрела недавно.

– Яне Егорян после Рио предлагали сниматься в кино. А вам?

– Никогда. Да и сомневаюсь, что у меня получится. Каждый должен заниматься своим делом.

– Про Карелина, Хоркину и Александра Попова сняли фильм "Чемпионы: Быстрее. Выше. Сильнее". Если б кино снимали про вас, кого бы утвердили на эту роль?

– Российских актрис я плохо знаю… Может, Дженнифер Лопес? Ха!

– Плавает-то она хорошо?

– Какая разница? Если надо – побуду дублером.