«Старостин сказал: если б все в футболе были как Бубнов — мы бы горя не знали. Он Маркса читает»
Он ждал меня на «Парке культуры». Я знал, как он выглядит, мой герой. Но все равно удивился.
Круглые очки, борода по грудь, кипа. Бульдожка Нора на поводке.
Мы идем к его дому — и слышу десяток чудесных историй по пути. Стараюсь запомнить все, но, конечно же, половину позабыл. Эти истории вытеснены другими, не хуже.
Он рассказывал про дружбу с тем великим оперативником, с которого списан был Глеб Жеглов.
Кивал на дорожку меж домов:
— Она ведет к дому Льва Толстого.
Это я и сам знал, уж собирался об этом сказать. Просто не успел.
Потому что у Вячеслава Сергеевича отыскалось продолжение:
— Этой дорожкой шел Константин Есенин, когда нес на сохранение архив отца. В дом Толстого.
Я глухо откашлялся, стараясь не пропустить продолжения. Бумаги Есенина спрятаны были в доме Льва Толстого — ну не грандиозный ли сюжет?
Нора одобрительно хрипела у ног.
Мы поднялись в квартиру — и я оказался словно в читальном зале. Корешки, корешки, корешки. Какие-то манускрипты на гвоздиках. Между ними замечаю на полочке портрет Николая Толстых — и сколько ласки, сколько лукавства в знакомых глазах...
Моего героя зовут Вячеслав Каневский. Когда-то он от ЦК ВЛКСМ был приставлен к футбольной и хоккейной сборным СССР.
Отойдя от футбольных дел, нырял в бизнес. Держал собственную типографию. Снова уходил в футбол — и работал уже в московском «Динамо». Словом, Вячеслав Сергеевич процветал.
А потом вдруг бросил все — и посвятил жизнь изучению Торы. Чем, собственно, занят и сегодня. Как вам поворот?
Ни интереса, ни связей в футболе не растерял. Звонит Каневскому то заслуженный тренер Тумасян из Ростова, то бывший генеральный директор РФС Анатолий Воробьев. Разговаривают подолгу.
Чтоб я не скучал, включает Баха. Я глажу собачонку, и мне не хочется, чтоб этот вечер заканчивался.
Разглядываю карточки. Верю и не верю, что человек, рассказывающий о чем-то с трибуны, и сегодняшний Каневский — одно лицо.
Он смеется. Сейчас, говорит, бороду срежу — сравните.
Я размахиваю руками:
— Нет, нет, нет! Верю!
Однако ж замечаю, выдержав паузу:
— Вот смотрю ваши юношеские фотографии — такое хорошее лицо без бороды. Зачем отрастили?
— Я вам фотографии в люльке покажу — там я еще лучше.
Порой наш разговор — чистое фехтование.
Значок в бриллиантах
Мне не совсем верится, что этот человек, прижимающий к уху кнопочный телефон, дружил с Яшиным. А имя Николая Петровича Старостина выговаривает на старый манер — «Николай Петров». Много ли таких свидетелей века осталось в Москве?
Каневский, вспомнив о чем-то, швыряет на стол россыпь козырей. Фотографии!
Те расползаются до краешка стола. Боже, я такого не видел никогда! Вот стоят у Мавзолея в карауле совсем юные Дасаев и Вячеслав Чанов. Вот Лобановский улыбается отважному генералу. Вот Бесков в кожаном пиджачке. Вот Евгений Леонов в гостях у сборной.
Я протираю глаза — но колдовство не пропадает. Поверх Вячеслав Сергеевич, торжествуя, устанавливает какой-то приз — и мне кажется, это награда от ЦК ВЛКСМ.
Ничего подобного!
Всматриваюсь чуть пристальнее — и разбираю надпись: «Вячеславу Каневскому от семьи Льва Яшина. С благодарностью».
Уф. Завидую самому себе. Вот это герой.
Хорошего футболиста Минаева в его рассказах теснит Сергей Прокофьев, внук композитора.
Каневский достает фотографию Ивана Ивановича Мозера, славного динамовца.
— Какой был человек! Потрясающий! Рассказывал мне, как не попал на Олимпиаду 56-го года.
— Ну и как?
— Брат у него сидел в лагерях, но и это ничего. Играли товарищеский матч с Венгрией. А он же венгр, из ужгородских. Уходя с поля, перебросился парой слов на венгерском. На этом все закончилось.
— Какая несправедливость.
— Много было несправедливости. Еще не попал на Олимпиаду в 1956-м защитник из «Динамо». Это вообще смехотворно. Прямо перед отъездом собрание. Приехали большие люди. Спрашивают: «Может, есть пожелания? Чего-то не хватает?» Этот вдруг подает голос: «Вырезки не хватает! Дают мало!» Ну и остался в Москве. Или вот главный гол на Олимпиаде забил Исаев — а записали на Ильина. Который добил уже за ленточкой. Симонян об этом говорил, даже на съемке видно. Вы книжку Симоняна «Футбол — только ли игра?» держали в руках?
— Разумеется.
— Симонян пришел ко мне, пообщались. Уговариваю: ваши знания — сокровище!
— Прислушался?
— Стал писать. Я так обрадовался! Симонян — честнейший человек. Никогда никого не сдавал. Вася Сталин его привез к себе в особняк, хотел взять в команду ВВС — Симонян уперся: «Я только в «Спартак»!» Сталин его отпустил, сказав: «Все бы себя так вели...»
Снова рассматриваем фотографии. Узнаю сидящих на лавочке Сулаквелидзе и Чивадзе. Рядом кто-то третий.
В задумчивости вожу пальцем. Каневский аккуратно отнимает — и прячет в альбом.
— Это кто ж такой?
Отвечает Каневский почти песней. Хорошо, что не танцем:
— Не поможет даже «стенка», если мяч у Прокопенко! В сборной СССР это было пропечатано в стенгазете, между прочим.
— Ох! — радуюсь я. — Точно, Александр. Знаете, как нелепо умер? Подавился куском мяса...
— А это неважно, кто чем подавился, — строго отвечает Каневский.
Я вдруг вспоминаю кое-что:
— Однажды Владимир Кесарев увидел у президента «Реала» на лацкане удивительный значок, весь в бриллиантах. Немедленно попытался выменять на динамовский за 3 копейки.
— Так что?
— Президент отказался. Говорит — такой значок выдают только тем, кто в «Реале» отработал 25 лет.
— А я здесь при чем?
— Я всегда хотел узнать — у комсомольцев вашего уровня и значок, наверное, был особый? В бриллиантах?
— А я вам сейчас найду, покажу... Вроде здесь был...
Каневский ищет, ищет, ищет.
Увы, не находит. Предоставляет только словесный портрет:
— Это точно такой же значок, как у всех. Только сбоку припаяна лавровая веточка. Назывался «За отличную работу в комсомоле». Высшая награда! У меня их даже два — первый от горкома, второй — от ЦК. Хотя и не положено было награждать дважды — но что-то у них в документах не сошлось. Где ж он? Возьмите-ка других значков, сейчас таких не делают.
Каневский, зачерпнув из шкатулки, выдает целую горсть значков Федерации футбола СССР.
Я счастлив.
«А доживают?»
— Это же вы отвечали за гостей сборной? Артистов и юмористов?
— Отвечал я. Вез далеко не только юмористов. Как-то в сборную пригласил Руслана Аушева. Тогда еще был майор, учился в академии Фрунзе. Но уже Герой Советского Союза. Он парень футбольный и вообще замечательный. Ребята к нему хорошо отнеслись. Знаменитого летчика Щербакова привозил. Его футболисты спрашивают: «Когда закончится война в Афганистане?» Он замешкался — и вдруг произносит: «Думаю, никогда». Все оцепенели.
— Вот и я сейчас в оцепенении.
— Щербаков продолжает: «Нас в школе учили, что Советский Союз в 1936 году разгромил басмачей. Такого явления больше не существовало». Все молчат. Он усмехается: «А я с 56-го года в Таджикистане летал вдоль границы, гонял басмачей. Вот думайте».
— Эти люди могли много чего рассказать.
— Аушев рассказывал, как преследовали кого-то в горах. Был командиром батальона. Один парень подорвался на мине, второй шел чуть поодаль. Ставит ногу — и видит под ней мину! Так и стоял три часа на одной ноге. Вторую опустит — и все, кирдык. Три часа ждали саперов. Я вообще любил к футболистам приводить «афганцев». Слушали, раскрыв рты! А однажды привел старого муровца, который рассказывал, как грабили в 20-х годах магазины, как Ленина хотели убить...
— Многие футбольные люди думали, что вы оттуда же, из чекистов?
— Поначалу думали. Одна дама передала: «Ребята из управления футбола меня спрашивают — не чекист ли Каневский? Не стукач?» Отвечаю: «Я не чекист и не стукач. Но им это не говори ни в коем случае. Пусть думают, что я стукач и чекист...» Еще федерация футбола шефствовала над школами. Я всегда говорил — не сгоняйте детей насильно. Два человека будет в зале — для двоих выступим.
— Но приходило не двое?
— Залы битком! Что вы хотите — живой Яшин приходит в школу на Чистых прудах! Расспрашивают: а как Блохин женился? Какие блюда у сборной СССР? Интересно же! Я однажды говорю Леониду Гараю: у вас рядом такой завод — БелАЗ! Своди туда минское «Динамо». Так что вы думаете?
— Что?
— Сводил — и рассказывает: «После этой экскурсии бегать стали как лошади, подгонять не надо». Как-то отправил на ЗИЛ уже я сборную СССР. Водил, все показывал лично Носов, будущий директор. Дошли до кузнечного цеха. Ребята обалдели! Жарища, грохот, дышать нечем. Автомобильные кузова штампуют. В автобусе Боря Поздняков спрашивает Носова сдавленным голосом: «А вот люди, которые там работают, хоть какие льготы-то имеют?» Тот бодро: «Ну... Молоко даем!» Боря вытаращил глаза, почти шепотом: «Молоко?» Носов задумался — и добавляет: «Еще на пенсию с 55 лет». Тут Боря выдал: «А доживают?»
— Космонавтов в сборную привозили?
— Хотел Германа Титова привезти, но не получилось. Хотя мы знакомы. Потрясающий мужик — генерал-полковник, второй космонавт! При этом — простой парень. Вроде Льва Ивановича. Уже перед смертью встречаю его — и решаюсь на вопрос, который не задал прежде: «Герман Степанович, ну скажите — трудно в космос летать?» Он посмотрел на меня как на дурака: «Старик, ты с ума сошел? Сел да полетел!»
— Как замечательно.
— Это говорит человек, у которого было ноль шансов вернуться назад. Он первый пробыл сутки в космосе. У Гагарина тоже шансов было немного, но он летал 106 минут. А тут — сутки! Его же наизнанку там выворачивало! Давайте-ка фотографии посмотрим. Вспомню, кого привозил.
— А давайте.
— Вот перед испанским чемпионатом мира всей сборной отправились в музей Ленина. Специально отлили значки. Я думал: ой, хорошо, если б вручил Кожедуб! Сейчас с его внуком в соседних домах живем, вместе собачек выгуливаем. А тогда нахожу телефон, дозваниваюсь: «Иван Никитич, мы 12 лет не были на чемпионате мира. Приезжайте!» Он задумался — и ответил: «Если бы речь шла о художественных гимнастках — я бы приехал...»
— Я старика понимаю.
— Не могу же его заставить! Человек заслуженный, честно сказал. Тогда мне посоветовали другого героя. Вы смотрели фильм по повести Шолохова? Бондарчук играет, пьет водку из стакана в концлагере. В конце фильма берет мальчонку в сыновья, в грузовике едут... Помните?
— Еще бы. «Судьба человека».
— Так вот этот герой — реальный. Бежал из плена — все как в кино. В 1982 году уже генерал-лейтенант, руководил летными академиями. Не помню, как его зовут. Рассказал мне, что Героя получил только в 1965 году, а спас его как раз Шолохов. Там драматическая история.
— Я профессор в жизненных драмах.
— Словом, дозваниваюсь. Отвечает: «Набери через неделю, я в командировку улетаю». Перезваниваю как договаривались: «Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант». Пауза — и вдруг: «Обидеть хочешь? Уже два дня как генерал-полковник!»
— Сильно.
— Великолепный мужик. Вы посмотрите на лица людей вокруг. Вот Таня Колоскова, жена Вячеслава Ивановича. Всю жизнь работала в музее Ленина.
— Даже директором стала.
— Была директором — когда Ленина уже «отменили». Вот генерал вручает значок Бескову, руку жмет. А вот в мавзолей пошли всей командой!
— Господи Иисусе.
— Вот Ахалкаци возле мавзолея. А это другой ракурс — Федор Новиков с Генкой Морозовым... Вот Колосков, вот Леонов Евгений Павлович... Дико смешно показал, как фашисты в туалет ходили. Мы после подружились до конца жизни. Вот массажист Алик Соколов, вот второй массажист Мишка Насибов... Как у него дела?
— Умер четыре года как.
— Что вы говорите?! Мы учились вместе, он на год старше. Женился на Алле, фигуристке с нашего курса. Прожили всю жизнь. Мне все время возил трубочный табак из-за границы. Сколько хороших ребят ушло! Вот Артем Боровик — мой ученик. Он учился в МГИМО, когда я там группу вел. Помню, колени у него болели. Славный парень. Время спустя, когда стал тем самым Боровиком, звоню ему. Попадаю на секретаршу: «Просто назовите Артему мою фамилию». Он сразу хватает трубку: «Вячеслав Сергеевич, где вы? Как дела?!» Когда человек все, что должен, здесь сделал — Господь его призывает. Был у меня знакомый — Илья Медков.
— О, один из первых советских миллионеров. Гений.
— Сейчас прямо при входе на Ваганьково лежит. Застрелили в 26 лет. Прямо у издательства «Московская правда» получил три пули.
Дасаев у мавзолея
— Это грустная история. Давайте лучше про футбол.
— Давайте. Вы же видели эту карточку — где Дасаев и Слава Чанов у входа в мавзолей? Из музея Ленина мы вышли, генерал-полковник напутствовал. Отправились к Ильичу. Красную площадь из-за нас оцепили, народ стоит в стороне, глазеет. А сборной вручили знамя. Санька Чивадзе растерянно ко мне: «Что делать-то?» — «Как — что? Мне для тебя еще мячик накачать? Ты капитан сборной — бери и неси!»
— Послушал?
— Чивадзе берет знамя, идем к мавзолею. Потом ходили вдоль Кремлевской стены.
— С какими людьми вас жизнь сводила — это фантастика.
— Я был знаком с Дмитрием Даниловичем Лелюшенко. Представляете, кто это?
— Видный генерал.
— Прагу освободил. Ближайший товарищ Жукова, генерал армии. Дважды Герой Советского Союза. Пересказывал мне со слов Жукова, как Берию арестовывали. Они с Жуковым еще до войны сошлись, вместе на лошадях скакали. Это сейчас ничего удивительного в рассказах — а когда тебе в 80-м году рассказывают про арест Берии... Это ж с ума сойти! Все узнавалось мимоходом. Обрывки разговоров. В комиссии СТК работал отставной полковник Виктор Гаврилов, вместе с отцом Высоцкого служивший когда-то в Германии. Так он был дежурным офицером на проходной подземного бункера штаба Московского округа, куда привезли Берию после ареста. Рассказывал, как остановилась машина, того вывели, все обомлели...
— В вашей жизни была тысяча комсомольских собраний. Самое яркое?
— Коля Караченцов пригласил на комсомольское собрание в «Ленком». Тогда был закон — комсомольский деятель должен присутствовать на отчетных собраниях за год в первичных организациях. Мог молча отсидеть, мог высказаться. Прихожу, сажусь. Вот Марк Захаров, вот явился наш завотделом культуры из горкома. Редкий чудак. Комсорг произносит что-то, народ обсуждает, полный зал. Про ремонт заговорили. А Коля со мной рядом. Очень внимательно, вдумчиво слушает. Тут просят артистов высказываться — и Николай Петрович поднимается... Это я запомнил на всю жизнь!
— Что сказал?
— Говорит комсоргу: «Ты что, парикмахер? Ты где выступаешь? Ты посмотри, как у тебя горло работает. Как слова выговариваешь. Ты артист или кто? На фиг такое собрание, если не могу понять — в театре нахожусь или в бане?» Я обалдел. Вот что значит профессионал. Мог молча посидеть еще 15 минут и уйти. Но не вытерпел.
— В сборную Караченцова не звали?
— В «Динамо» привозил не раз. Да и в сборную тоже. Коля сразу: «Сейчас я вам спою!» Даже Юру Куклачева куда-то привозил. Мы с юности знакомы. Я в Ховрино вырос, а Юра — в Подрезково. Футболисты по 280 дней в году сидели на сборах — конечно, они Куклачеву обрадуются. Правда, без кошек приехал, просто рассказывал. Все-таки веселье! А то у Сережи Никулина двойня родилась — папу не узнавали. Дома появлялся, кричали: «Дяденька пришел!»
— Куклачев — это здорово. Для футболистов самое то.
— Я спустя годы пришел в его театр на спектакль. А он в антракте сидит в холле — с малышами фотографируется, автографы раздает. Я тоже пристроился в очередь. Доходит дело до меня, голову поднимает — с недоумением: «Ты как сюда попал?» — «А ты как сюда попал?!»
— Смешно.
— Однажды привез в сборную Сан Саныча Иванова, пародиста. Помните такого?
— Еще бы. Сейчас совсем заброшенная могила на Введенском.
— Это понятно, сейчас и живые-то никому не нужны. Как он тогда выступил! Везу его назад, болтаем. Рассказывает: «После каждого выпуска «Вокруг смеха» прихожу и узнаю в телецентре — как смотрели?»
— Это можно было выяснить в те годы?
— Можно. Сам изумлен: «Последнюю передачу глядели 50 миллионов!» Почему-то я его спросил: «Сан Саныч, вы за границей-то хоть раз были?» — «Не-а. Что-то все не получается». — «А хотите?» — «Очень!» Как раз подходила Универсиада в Канаде. Я тогда сидел в горкоме, до ЦК комсомола пять минут ходьбы. Заглядываю к ним: «Ребята, давайте отправим человека?» Ну и отправили. Потом вернулся, встретились. Очень смешно показывал, как джинсы себе искал. Он же длинный, размер такой еще найди.
— Кого заманить было тяжелее всего?
— Я был вхож в Театр сатиры. Андрей Миронов болел за «Динамо», это я точно выяснил. Одолевал его: «Андрей Александрович, придите в команду. Вас так любят, встретят!» Он устало: «Да мне продохнуть некогда. Давай я их всех лучше приглашу на спектакль. Мне так легче, честное слово...» Но в Мексику со сборной летал.
40 ножевых ран
— Вы привозили в сборную СССР старика-муровца. Вам-то он наверняка рассказывал много такого, чего не мог рассказать толпе футболистов.
— Это правда. Алексей Иванович Ефимов много чего рассказывал. Он в МУРе с 15 лет работал! Говорил, «Черную кошку» в Москве поймали на раз-два, а вот где-то на юге банда с таким же названием орудовала долго. Выловить не могли. Между прочим, Глеба Жеглова писали с него. Он был начальником отдела по борьбе с бандитизмом. Когда мы встретились впервые, Ефимов надиктовывал мемуары. Опубликовал в каком-то милицейском журнале. Я его возил в Театр сатиры к актерам — те обалдели, услышав рассказы!
— Что помните?
— Как Мейерхольд писал Сталину: «Что ж вы меня в 60 лет по пяткам бьете?»
— Ужас какой.
— А как Бехтерева убрали — вы знаете?
— Это старика Бехтерева, отца Натальи?
— Совершенно верно. Академика, которого вся Европа знала. Его пригласил Сталин, был какой-то симпозиум. Он приехал, осмотрел Иосифа Виссарионовича. Вечером отправился в Большой на «Лебединое озеро». Кто-то из товарищей спросил: где был-то? Он и ответил, не уточняя: «Смотрел одного сухорукого параноика...»
— И все?
— Это были его последние слова. Из театра уже не вышел. Его то ли мороженым накормили, то ли бутерброд подали. Потом запретили хоронить, сожгли. Точно так же было и с Крупской. Ефимов — энциклопедия уголовного мира!
— Эх, не существовало тогда «Разговора по пятницам».
— Он уже был пожилой, 75 лет. Щупленький такой. Но соображал будь здоров. Пять видов фени назубок!
— Мне бы так.
— Была история: идет по улице. Впереди невзрачный мужичок. Вдруг Ефимов ускоряется, догоняет: «Ванька Клык?» — «Алексей Иванович...» Потом рассказывает мне про этого Ваньку — брал его 20 лет назад. Уникальный домушник. В бедные квартиры не ходил. Но даже в самых богатых двери были деревянные. Так что он делал? Виртуозно вырезал дверь, никто так не умел! Спокойно все вычищал, уходил. Дверь прикрывал. Несколько десятков квартир обчистил — и не был пойман.
— Да, были мастера, чудо-богатыри. Ну и как гражданину начальнику фильм, в котором его вывели?
— Мне рассказывал — вот Фоксу говорят: «Руки вверх!» Правильно? Но такой команды не существовало!
— Какая была?
— «Не шевелись». Еще рассказывал, как Ленина чуть не порешили в Сокольниках.
— Пальто сняли, известная история.
— Это Владимир Ильич очень легко отделался. Ехал с одним охранником. А там орудовал налетчик, который за одну ночь положил 32 милиционера. Просто развлекался. Был у него особый свисток — как у них. Свистел, те бегут — а он стреляет.
— Да, от такого Ильич мог живым и не уйти.
— Ефимов мне рассказывал, как все случилось. Остановил машину: «Кто такой?» — «Я Ленин!» А тому послышалось — Левин. Говорит: «Давай, Левин, документы, шмотки...» Открыл документы — и обалдел. А Владимир Ильич тем временем ускользнул. Чудом спасся. До места, куда торопился, было метров пятьдесят.
— Я потрясен этими историями.
— Ефимов вел дело по убийству Зинаиды Райх. Там до правды докопаться было невозможно.
— Потому что убивали сами чекисты?
— Ну разумеется! Как рассказывал Ефимов, два бойца забрались через балкон. Балкон, кстати, был огромный. Квартира-то Мейерхольда. Она спала. Нанесли 40 ножевых ран. Спокойно спустились и уехали. Машина их ждала.
— Ничего не вынесли?
— Нет. А зачем им?
— Для маскировки.
— От кого маскироваться-то?! О чем вы? Между прочим, я был шапочно знаком с Константином Есениным, сыном Сергея Александровича. На одном вечере в МГИМО он и рассказал про архив отца. Его мама, та самая Зинаида Райх, бывшая некоторое время женой Есенина, погибла в 1939-м. Ее хоронят прямо за Сергеем Александровичем. Константину Сергеевичу 19 лет. Архив отца остался на руках. Куда его деть? Вот и отвез к последней жене отца, внучке Льва Толстого Софье Андреевне. Это про нее Есенин говорил: «Смотрю на нее — а передо мной борода». Она работала в усадьбе своего деда в Хамовниках. Все спрятали в музее. После войны забрал.
— Театр сатиры тех лет — чуть ли не лучшая труппа Москвы. Значит, заслуженного муровца встретили любезно?
— Да! Надо было видеть, как Ефимов разговаривал со стариком Тусузовым, был такой артист. Маленький старичок.
— Ширвиндт рассказывал — этот Тусузов перехоронил всех. Даже артистов намного моложе себя.
— Вот-вот. До 93 лет выходил на сцену. Еще Мейерхольда помнил. Ефимов что-то вспомнит — а Тусузов дополняет! Потом наоборот! Завелись! Папанов указывает на Тусузова — и негромко: «Он ни разу не вспотел на сцене...»
— Замечательно.
— Как-то в Лужниках я Папанова встретил, осенью 1980-го. Уже после московской Олимпиады. Долго-долго разговаривали. Рассказывал про фильм «Живые и мертвые»...
— При том количестве стукачей не представляю, как вы проскочили со своими гостями. Ни разу не были близки к провалу?
- Олимпиада 1980 года. Я работал с футбольной командой. А в Новогорске жили не только мы, еще куча сборных. Приношу секретарю ЦК комсомола план развлекательных мероприятий. Надо же, чтоб люди не только головой по мячу били. Предлагаю: «Давай «Машину времени» позовем?» Ребята просили! Он смотрит на меня: «Зови хоть Большой театр, только не «Машину». Вот называй кого угодно — привезем!» Я ж не буду с ним спорить?
— Вам виднее.
— А с боксерами работал от ЦК комсомола мой сосед Юрка. Подхожу: «Слушай, пригласи к своим «Машину времени». Он и позвал. А я втихаря завел после ужина на «Машину» уже футболистов.
— Олимпиада еще не началась?
— Олимпиада вовсю шла! На «Машину» баскетболисты явились в этот зал. Еще и расселись в первых рядах. Говорю им: «Будьте добры, на пол...» Расселись на одеялах. Закончили в полночь. Ребята пошли спать — и вдруг эти из «Машины» возвращаются: «А мячик нам подписать?» Поздно, отвечаю, опомнились.
— Неужели никто не «стукнул»?
— Так не бывает. Вызывает меня тот же секретарь: «Ты почему этих пригласил?» — «Да вы что? Не было такого. Приглашал строго по утвержденному вами списку. А если кто-то к боксерам приехал — с боксерами и разбирайтесь...»
— Прокатило?
— А то!
— Во время Олимпиады дома вас не видели?
— Перед самой Олимпиадой ночевать домой еще ездил. А когда началась — все. Уже невыездной из Новогорска.
«Граф бросился на Харламова...»
— Партийцы в то время были невероятные. Вот недавно приезжал ко мне в редакцию Николай Иванович Русак, последний министр спорта Советского Союза...
— О! Николай Иванович живой?!
— Еще какой живой. Живее меня.
— Я Русака знал еще по ЦК партии. Недалеко от меня живет, встречал его на набережной. Мы даже дружили в прежней жизни. В ЦК ему звонил легко. Да и второму секретарю горкома Альберту Роганову набирал на раз-два. Главный комсомолец Москвы Борцов поражался: «Я Роганову позвонить не имею права. Только он мне может. А ты — запросто. Странно...»
— О чем просили видных партийцев?
— В музей Пушкина привезли выставку. Набираю Альберту Михайловичу: «Надо «Спартак» провести. Нас не пускают! Звоню секретарю парторганизации музея — она со мной разговаривать не хочет. Мы что, бананами торгуем? У людей по три тренировки в день!» Сам уже распалился. Роганов примирительно: «Слава, спи спокойно».
— А дальше?
— Через 20 минут мне звонит тот самый секретарь парторганизации: «Приводите всех!» Или как-то Владик Третьяк мне говорит: «Хорошая выставка. Можешь меня протащить?» Третьяка надо было «протаскивать»!
— Уму непостижимо.
— Договорились встретиться у дверей, прихожу — Владика нет. Говорит потом: «Да меня узнали, пропустили». Слава богу, он в музей пошел, а не в пивную! Как-то в Архангельское к хоккейному ЦСКА я привез знаменитого пса Графа, сыгравшего в куче фильмов, и его поводыря. Так этот Граф ка-ак прыгнет на Харламова!
— Укусил?
— Нет. Но Валера бежал от него — никогда, наверное, так не бегал. Потом футбольную сборную повез в Шереметьево. Усадили всех к тренажерам летчиков, на которых учатся сажать самолет. Я рядом с Витькой Грачевым из «Шахтера». Настолько все натурально — гроза, ветер! Витя выходит довольный: «Как я посадил, а?» Инструктор говорит: «Ничего. Тысяч на пять фонарей подавил, поперек полосы сажал. Молодец!»
— Я представляю.
— Однажды в Новогорск привез начальника Шереметьевской таможни. Вот этот герой вызвал особый интерес. Рассказывал, куда что контрабандисты прячут. Где футболисты еще такое услышат? Ребята слушали-слушали, потом Блохин голос подает: «Вообще пронести что-то можно?» Тот спокойно отвечает: вопросов нет. В двух случаях. Все раз — насторожились! «В каких?!» Усмехается: «Первый — если мне до фени. А второй — если мне надо, чтобы вы пронесли...» Сразу все поняли. После этого нарушений не случалось.
— А до?
— До была неприятная история. Я первый раз полетел с юношеской сборной, которую тренировал Толя Бышовец. Отборочный матч чемпионата Европы в Болгарии. В команде был полузащитник Серега Савченко. Довольно молодым потом выбросился с 9-го этажа. Так у нас этот Сережа попался на таможне!
— Что вез?
— 900 рублей. Видимо, дубленку хотел купить. Вылет в 6 утра, воскресенье... Даже позвонить некому! Что делать? Парня должны оставить разбираться. Я с ним задержаться не могу, все-таки руководитель делегации. Оставил какие-то номера телефонов: «Попозже наберешь, расскажешь все».
— Как Бышовец отреагировал?
— Разнервничался: «Он у меня основной игрок! Звони Колоскову, чтобы нам его досылали...» Я отвечаю: «Федорович, ну какой «досылали»?! Человека в тюрьму посадят, если мы не подстрахуем, — вот как вопрос стоит...»
— Обошлись без Савченко?
— Поле — снег и грязь. Болгары нас умордовали. Проиграли 0:1 — но это вратарь Калинаускас из «Жальгириса» выдал матч жизни. С трех метров били, с двух! Пропустил только с пенальти. А мы пару раз ударили по воротам с центра поля.
— Это самый глупый случай, когда подвел футболист?
— Глупее всех подвел Иванаускас. Вот это глупо так глупо. 1985 год. Полуфинал молодежного чемпионата мира. В Москве играем с испанцами, к 120-й минуте ведем 2:1. Десять секунд до конца, штрафной в сторону испанцев. Нет бы потянуть время, разыграть — вдруг откуда-то несется Иванаускас, выхватывает мяч у Кобелева, пасует в центр...
— Неужели обрезал?
— Вообще никого из наших не было! Быстрая атака, вратарь Кутепов выбегает, испанец подсекает над ним мяч. 2:2. По пенальти проигрываем. Все, привет. Я думаю — как бы Игнатьев с Мосягиным не умерли на скамейке.
— Иванаускаса в душ всей командой не отвели на разговор?
— Прищучили его, конечно. Я задумался: почему он это сделал? Литовец — не пылкий грузин. Вроде на голову не больной. Уже играл за команду мастеров. Ну и что выяснилось? Девчонка у него сидела на трибуне. Любовь! Вот ей демонстрировал, какой он «диспетчер». Если б не это — выходили в финал на бразильцев.
Записка Высоцкому
— Когда-то Виктор Понедельник рассказывал мне с большим чувством, как Лобановский пригласил его на какой-то кораблик, плыли и выпивали. Это была лучшая пьянка его жизни. Вы с Лобановским или Бесковым выпивали?
— Никогда. Я вообще ни с кем не выпивал.
— Ни грамма себе не позволяете?
— Нет. Мне это неинтересно. Только деньги сдавал на пьянки — а пить не пил. Поэтому меня всегда с удовольствием приглашали.
— В фильме «ЧП районного масштаба» прекрасно показано, как отдыхали серьезные комсомольцы.
— Это вы мне будете рассказывать? Но я был исключением. А ребята наши позволяли всякое, это правда. На площади Трех вокзалов как-то идем мимо отделения милиции, слышу голоса. Наши парни!
— Комсомольцы?
— Ну. Захожу — а они ментов крутят.
— Не наоборот?
— В том-то и дело! А кто их остановит? У нас был Валера, чемпион Спартакиады народов СССР по дзюдо. Менты их задержали — а они своими силами освобождаются...
— Смешно.
— Помню, один наш комсомолец пришел на работу, смотрит застывшим взглядом в одну точку. Подпер щеку кулаком. Я подхожу: «Сашка, что случилось-то?»
— Тоже в отделение забрали?
— Нет, там дело почище. «Да вот сына вчера выбрали председателем октябрятской звездочки, — говорит. — А папка — алкоголик...» Но вообще-то в комсомольском оперотряде были такие ребята — о-го-го. Спортивные, подтянутые, натасканные на неожиданности. Это они взяли на себя похороны Высоцкого, милицию оттерли в сторону. Около театра творилось страшное дело. Да и на кладбище тоже. Комсомольцы так все разрулили — ни одной жертвы. Потом приезжают на кладбище, там выясняется: забыли свидетельство о смерти Высоцкого! Хоронить без него нельзя!
— Как быть?
— Как раз парень из этого оперотряда быстро прорывается сквозь толпу. Квартира Высоцкого от Ваганьково недалеко, в районе Красной Пресни. Хватает эту бумажку — и назад.
— Вы с Высоцким общались?
— Я был на предпоследнем «Гамлете» — 13 июля. Кстати, с Сережей Никулиным из «Динамо». Последний спектакль был 17 июля. Позвонили Дупаку, директору театра, провел. Билетов было не достать. Я знал, что Высоцкий болельщик, передал ему в гримерку записку со своим телефоном. Написал: я такой-то, хочу пригласить выступить перед сборной СССР. Вам будет интересно, а футболистам — тем более. Перезвоните!
— Перезвонил?
— Нет.
— Интересно узнавать, кем были люди в прежней жизни. Например, олигарх Владимир Гусинский возглавлял билетную мафию Москвы.
— Вы говорите про такую «прежнюю жизнь» — а я смотрю на это иначе. Есть другие «прежние жизни». Мы точно живем не первую и не вторую!
— Чем дольше живу, тем лучше это осознаю.
— Вот поэтому появляются какие-то друзья, притяжения. Я занимался этой темой. Даже понял, кем я был в предыдущей жизни. Проводились медитации в антропософском обществе на Арбате. Я приходил, слушал. Кем я был — не скажу. Но это потрясение. Такое со мной случилось в первый раз. Потом увлекся этими вещами, левитациями. Но после первого случая с неделю ходил как мешком ударенный!
— Представляю. С реальными ясновидящими сталкивались?
— Я с ковидом пролежал 9 дней, потерял 20 кг. Потом сказал: «Или режу себе вены, или отпускайте». Нельзя же в тюрьме сидеть. Позвонил ясновидящей, прекрасному врачу. Как видите — живу. Слушаю Баха.
— С Джуной жизнь сводила?
— Нет. Это не моя чашка чая, как англичане говорят. Бесовщина!
— Бесовщина нам не нужна.
— Зло обладает громадной силой. Тора говорит: когда человек выходит из дома, у него на пороге 300 тысяч бесов. Поэтому вешают мезузу. С цитатой из Торы. Тора — это свет. Тьма не может преодолеть этот свет. Есть же слова из Торы: самые темные сумерки перед рассветом...
— Чувствуете в себе того человека, из прежней жизни?
— Там нет другого. Душа одна у человека!
— Все это было бы смешно — но бывший главный тренер киевского «Динамо» Йожеф Сабо мне рассказывал: «На моих глазах произошло чудо. Румынский футболист Тибериу Гиоане проснулся утром и свободно заговорил на португальском. На языке, даже слова из которого не знал еще накануне. У нас у всех глаза из орбит! А Гиоане попросил молитвенник, открыл и начал читать вслух».
— А что такого? Вообще ничего удивительного. Мне, вам, Йожефу Сабо Господь показывает... Вот вы сегодня ко мне пришли — думаете, мы с вами первый раз имеем контакт? Вы сидите у меня дома — и что, вам хочется поскорее отсюда выскочить?
— Я пришел сюда с головной болью, сейчас у меня ее нет.
— Вот вам и ответ. Значит, вам хорошо здесь.
— Самые интересные люди, с кем работали в комсомоле?
— В одном кабинете в горкоме комсомола мы сидели с Анзором Кикалишвили. Он потом заведовал аспирантурой МИДа.
— Смешные истории с комсомольскими вожаками случались?
— Кто был главным редактором «МК» до Гусева?
— Лев Гущин.
— Вот! Комсомольский работник. Еще в советские времена сидим на футболе в «Олимпийском». Ранняя весна, играет московское «Динамо» с киевским. Мы в ложе среди ветеранов — рядом Качалин, Яшин, Старостины, Николаев Валентин Александрович... Гущин смотрит внимательно-внимательно, размышляет о чем-то.
— Выяснили о чем?
— Сам рассказал. Матч к концу — Лева глядит на меня с большим интересом: «Слушай, а сколько Блохин получает?» Тогда как раз подняли ставки. Блохину стали платить 250 рублей, это высший разряд. Говорю Леве: «250». Он тяжело задумался — и произносит: «Ни фига себе! Он 250 рублей и я 250 рублей...»
— Диалог замечательный.
— Отвечаю: «Лев, да в чем дело-то?» Он на меня смотрит как на 11-летнего: «У нас тираж 8 миллионов!» Или 48, уже не помню. Отвечаю ему: «Старик, да в чем вопрос? Сейчас свисточек прозвучит, я подойду к Валерию Васильевичу. Он мне не откажет. Найдем тебе майку, трусы. Выпустим на поле. Окажешься лучше — завтра в «МК» будет сидеть Блохин, а ты — бегать по полю...» Он раз — и сник.
— Жестко.
— Да ну, разве это жестко... Жестко было, когда создали комиссию — проверяли начальников команд по всему Союзу. Человек на этой должности должен заниматься воспитательной работой. Работать с девицами или судьями начальник команды не должен, у него другие функции. Если сам на себя взял эти задачи — пусть лучше идет вагоны разгружать. Мы начальников приглашали, с ними разговаривали Яшин, Симонян, Парамонов. Но исполнителем был я.
— Результат?
— Вышло постановление ЦК по аттестации. Убрали 47 начальников команд. Потому что совмещали эту должность с какой-то другой. Когда «Арарат» в 1973 году выигрывал чемпионство, начальником команды был директор центрального спортивного магазина. Я сказал: «Такого быть не может. Либо ты там, либо здесь». Он уволился из торговли. Ничего, магазин не закрылся. Нельзя одновременно петь в Большом театре и работать в Сандуновских банях.
— Ну и нажили вы врагов, я представляю.
— Как-то дозвонился до меня брат Шеварднадзе. Он был начальником той автобазы, которая держала «Гурию» в Ланчхути.
— Ездили туда с проверкой?
— Да. Так этот брат Шеварднадзе начал стращать. Но мы-то люди пуганые. Отвечаю: «Что вы так волнуетесь? Будете у Эдуарда Амвросиевича — скажите, чтоб наверху отменили свои постановления. Тогда я приеду к вам чай пить. А так — какие ко мне претензии? Что я выполняю указания вашего брата? Вам же проще с ним договориться...»
— Купить вас эти начальники не пытались?
— Еще как пытались. Проводили в Москве совещание, Старостин выступал. А жили все эти начальники команд в «Космосе». Так один сначала явился в управление футбола. Пришел на совещание к Симоняну пьяным, орал. Потом по «Космосу» за мной бегал с двумя ящиками, что-то привез из своей южной республики. Ясно, что из добрых побуждений. Говорю — отвали ты на фиг...
— В Федерации футбола СССР работали очень любопытные персонажи.
— Был такой ответственный за судейство — Табаков. Приезжают люди из Владивостока, целая делегация. Заглядывают к нему: «Александр Васильевич?» — «Подождите! Приму вас ровно через 8 минут». Заводит механический такой, древний будильник. Через 8 минут звоночек — он кричит: «Заходите!» Сколько я там отработал — Табаков появлялся ровно в 9 утра. Ни разу не опоздал, ни разу не пришел раньше.
«Будешь курить из моей башки»
Взгляд мой снова падает на благодарность от семьи Яшина — и Каневский это замечает.
— Сейчас я вам еще кое-что покажу. Мне Лев Иванович подарил трубку с собственной головой.
— Что-что? — не могу осознать я.
Вячеслав Сергеевич достает резную трубку с книжной полки. Вырезано из кости чье-то лицо. Протягивает мне.
— Берите, не стесняйтесь.
Я всматриваюсь и понимаю: лицо-то яшинское! Если фас чуть подкачал, то профиль вполне соответствует оригиналу. Не перепутаешь.
— Такой подарок — украшение любому музею.
— Я как-то сделал по просьбе Валентины Тимофеевны буклет про Льва Ивановича. Так она принесла, вручила вот этот кубок с гравировкой — «От семьи Яшиных». Знала — никаких денег не возьму. Видите — руки держат мяч. Точно знаю, Лев Иванович хотел, чтоб и памятник у него на могиле был такой же. Как на Новодевичьем у одного хирурга — руки держат сердце.
А задолго до этого был случай — появляется сам Лев Иванович, дает трубку. Ему где-то в Турции вручили, когда он заканчивал. Произнес: «Будешь курить из моей башки».
— Знакомы-то вы были с Яшиным тысячу лет?
— Конечно! Сколько вместе в федерации футбола проработали! Я про Льва Ивановича даже стихи написал.
— Это неожиданный поворот. Читайте же.
— (Читает нараспев.) Памяти Льва Ивановича Яшина. К 85-летию со дня рождения. Эпиграф — «Смерти нет, это всем известно». Анна Андреевна Ахматова. «Поэма без героя».
— Итак?
— Учитель, перед вашим мастерством
Колени преклонила даже вечность.
И, Бог тому свидетель, человечность
Была от века вашим естеством.
Но отчего же, собственно, была?
Что смерти нет, давно и всем известно,
Вот вы вошли, устало сели в кресло,
Спросили: «Здравствуй, как у нас дела?»
Пусть говорят, минуло столько лет,
И нет давно на свете человека,
И нет страны, тысячелетья, века,
И все воспоминанья эти — бред.
Пусть говорят, нам этот хор не нов.
Бог с ним, он никогда не будет нашим.
Заварим чай, и Лев Иваныч Яшин,
Футбольный Моцарт — Лев Иваныч Яшин
Припомнит, как спасал мир от голов.
— Это замечательно!
— Да бросьте... Этот стих я принес, положил Яшину на могилу. Вот у меня еще про Гумилева стихи. Но это в другой раз.
— Сейчас слышите фамилию Яшин — какие истории приходят на ум?
— Мы с Яшиным первый раз пошли на футбол. Договорились встретиться в Черкизово, это 1980 год. На старом стадионе «Локомотив» играл «Спартак». Это перед самой Олимпиадой. Жду перед входом, Яшин появляется. Вручаю ему важные бумажки — положение о соцсоревновании...
— Смешно.
— Это сейчас вам смешно. А тогда — серьезное дело! Поднимаемся на последний ряд, ни души поблизости. Скамейки грязные-прегрязные. Не присесть. А Лев Иванович в хорошем костюме! Газетки ни у меня, ни у него. Я озираюсь — может, где-то рядом есть? Раз — а Лев Иванович сидит на листочках, которые ему отдал. Говорит: «Видишь? Уже прорабатываю!»
— Прекрасная история.
— Ну и правильно сделал. Сидим смотрим футбол. В воротах у «Спартака» юный Дасаев. Его толком никто не знал, все помнили Прохорова. Тот-то — дважды лучший вратарь страны, приз «Огонька» получал! А это кто?!
— Что Яшин?
— Указываю Льву Ивановича на Дасаева: «Как вам пацан?» Он посмотрел на меня — и вдруг выдает: «Знаешь... Он будет играть лучше меня!» Еще рассказывал мне историю: Пеле бьет по воротам, ковыряет ногой газон. Мяч еле докатывается. Лев Иванович хватает его в руки. Говорит: «Прижимаю к груди и думаю: «Господи, я взял удар Пеле...»
— Яшин был действительно огромным вратарем?
— Да. Безусловно. Он и человеком был огромным. Чтобы Лев Иванович Яшин прошел мимо уборщицы и не поздоровался — такого не представить! Все время заглядывал в кабинет: «Славик, как у нас дела?» — «Нормально, Лев Иванович». — «Ну и слава богу...» Колоскову надо памятник ставить за то, что Яшина спас.
— Что за история?
— Яшина генерал Богданов выгнал из «Динамо». Кстати, ирония судьбы — сейчас Богданов лежит перед стеной колумбария на Ваганьковском, а Лев Иванович — сразу за колумбарием. А тогда этот генерал вышвырнул Яшина из клуба, и все.
— Колосков чем помог?
— Взял Яшина на работу в федерацию футбола. Как раз ввели должность замначальника по воспитательной работе. Хотя у Русака с Яшиным отношения были плохие. Я присутствовал при эпизоде, когда они испортились.
— Очень любопытно. Бывший министр спорта Русак — милейший человек.
— Да, Русак замечательный. Это был, наверное, 1980 год. В Сочи впервые в истории советского футбола устроили совещание начальников команд. Они ж друг друга не знали, никогда не видели — а болезни-то у всех одни и те же!
— Это ясно.
— Большой зал, выступает инструктор ЦК Николай Иванович Русак. Потом объявляется перерыв. Все вывалили в холл, переговариваются. Я стою рядом с Яшиным. Кто-то возьми да скажи: «Вот Русак заметил...» Лев Иванович усмехнулся: «Ну что Русак понимает в футболе? Да ничего!»
— Русаку донесли?
— Русак в этот момент сзади подошел — и все слышал!
— Ох, какой конфуз.
— Люди-то его видят, толкают Льва Ивановича в бок. Но уже слово вылетело! Яшин поворачивается, видит Русака. Понимает, что тот все слышал. Ну и дополняет: «Николай Иванович, это же правда...»
— Русак не злопамятный.
— Не злопамятный. Вообще, человек культурный. Но эту историю запомнил. Потом настает 1982 год.
— Чемпионат мира?
— Да. Выяснилось, что в вылете сборной виноват Сыч, его сняли. Два заседания подряд в федерации футбола! 12 часов сидели!
— Это же с ума можно сойти.
— Запросто. На одно явились люди из ЦК партии. Вся камарилья во главе с Борисом Гончаровым, руководителем спортивного сектора. Сидели бы и дольше. Но встал Андрей Старостин. Вы не представляете, как он говорил. Даже сравнить не с кем! Обычно, когда на заседаниях Андрей Петрович поднимался, все из курилок бежали назад. Но здесь выступил коротко, устало: «Да елки-палки, что ж вы не поймете — если б Сулаквелидзе чуть лучше мяч на голову лег, мы бы не 12 часов здесь сидели, а дырки для орденов крутили... Это же футбол!» Все переглянулись — и заседание закрылось. Но Сыча сняли.
— Яшин переживал из-за той сцены с Русаком?
— Да не особо. Помню, еще было какое-то заседание начальников команд. Сочи, февраль. Все закончилось, идем большой толпой. Я рядом с Яшиным. Эти начальники, конечно, сразу в винный отдел. Мы со Львом Ивановичем стоим посреди магазина. Вокруг народ. Тут появляется здоровый мужик в тулупе, ушанке. Остановился, рот открыл и смотрит на Яшина. Будто на икону! Хотя, чувствую, сомневается. Он же Яшина только в трусах видел. Наконец решился: «Вы — Лев Яшин?» — «Да». — «А-а-а-а!» Лев расписался ему на чем-то. А я понял: вот попросил бы у него Яшин в этот момент деньги, сумку, ушанку — все отдал бы!
— Яшину эти приступы народной любви не очень нравились?
— Когда Яшина начинали нахваливать — «ах, какой вы вратарь были!», он морщился. Про себя говорил: «Я костями гремлю». Все! Как Бетховен: «Я только записываю, что нашептывает мне Господь».
— Популярность действительно была фантастической?
— Не то слово. Меня днепропетровские просили — привези Яшина да привези Яшина. Особенно умолял вратарь, как же его... Серега...
— Краковский?
— Да! Он в «Днепре» был первый рыбак. Все говорил — «завезли».
— Что завезли?
— Рыбу в пруд. Туда машинами рыбу завозили. Еще Жиздик твердил: «Привези Яшина!» На это дело, рыбалку, Льва Ивановича туда и заманил. Я же Кубок сезона проводил. Как-то «Шахтер» играл с «Днепром». Я решил: сейчас или никогда.
— Яшин упирался?
— Он уже не очень здоровый был. Инфаркты, инсульты. Я начал уговаривать: «Съездите, Лев Иванович, вручите приз...» — «Да ты что, куда мне лететь?» Да, отвечаю. Жалко. Яшин вдруг заинтересовался: «Почему жалко?» — «У них на прудах самый клев!» Как про клев услышал, сразу — «едем!».
— Вы говорили про собрание после чемпионата мира-1982. Кажется, в Испанию Яшина не пустили?
— Совершенно верно. Запретили ехать на открытие. Я видел, что с ним было, все при мне озвучили. Я думал, он помрет. Невозможно такое забыть! А годы спустя создавался фонд имени Яшина. Включаю телевизор — в президиуме сидит тот самый мерзавец из ЦК партии, который Льва Ивановича и зарубил. Я же знал, чьих рук дело.
— Как фамилия?
— А вот не помню. Какая-то простая. Рядом с ним в том же президиуме мой друг Толстых. Мне хотелось позвонить в 3 часа ночи — но удержался, дождался утра: «Коля, ты с ума сошел? Что делаешь в компании с этим гаденышем?»
— Так почему отцепил от поездки?
— Сказал: «Яшин пять раз за границу ездил, а я два. Хотя работаю в ЦК партии».
«Это полковник Яшин?»
— Кого-то из заграничных звезд поразила скромность квартирки Льва Ивановича в Чапаевском переулке.
— Во время Олимпиады-80 приезжаем в сборную, Лев Иванович переговорил с ребятами. Собрались домой. Яшин меня до метро подвозил. Стоим внизу, у порога новогорской базы. Вдруг Яшин видит сапожника Костю Грудинина, всплескивает руками: «Костя, я ж забыл! Ботинки должен был привезти, ты набойки обещал сделать...»
— Это Яшин — набойки?!
— Да. Рядом стоит Бесков, все слышит. Рассмеялся. Потом отдышался, говорит: «Лева, какая у нас все-таки страна! Жили бы в другой — тебе домой доставляли бы новые ботинки. Снашивать не успевал бы. А здесь ты Грудинина просишь набойки сделать...»
— Смешно.
— Кстати, о популярности. Еще историю рассказать?
— Конечно, Вячеслав Сергеевич.
— 9 мая автобус сборной едет по Ленинградскому шоссе возлагать венки к рубежу обороны Москвы. Вокруг все перегорожено, милицейский кордон. Наш автобус останавливают. Это ж дорога к Шереметьево. В этот день прилетает какой-то заграничный деятель — а Леонид Ильич сам отправился встречать!
— Неужели сборную не пропустят?
— Выхожу: «Ребята, я из ЦК комсомола. Едем цветы возложить к памятнику. Пропустите!» — «Не можем». Футболистов увидели в окнах — узнали, конечно. По телевизору видели.
— Все равно не пускают?
— Нет. Ну, думаю, надо стрелять дальнобойным. Заглядываю в автобус: «Лев Иванович, можно вас?» Яшин выходит — и к милиционерам: «О, ребята! Ну что, как служба?» Те поперхнулись, обалдели: «е...» Живого Яшина видят! Я тихонечко: «Что, ехать можно?» — «Езжайте...»
— Яшина таскали по всем мероприятиям, куда возможно?
— Всюду!
— Не противился?
— Он мне очень доверял. Сколько раз в мавзолей и к Вечному огню ходили — не сосчитать. Обычно со сборной, но однажды какой-то клуб привезли. Яшин подъезжает чуть позже: «Как дела?» — «Все нормально, Ильич на месте». Смотрит-смотрит на футболистов — и вдруг негромко: «Хоть ты на огонь их посади — играть не научатся...» Но беззлобно.
— Последние годы Яшина были ужасные.
— Я смотрел на умирающего Яшина — и думал: какая же липа это все... Эта звезда Героя... Настолько ему это было не нужно! У него отняли вторую ногу, заставили бросить курить. К чему эти звезды? После первой ампутации я ездил к нему в больницу.
— В Финляндию?
— Какую еще Финляндию? Его в Москве оперировали, в институте Бурденко! Прихватило-то Яшина в Венгрии, с ветеранами ездил. Тромб образовался, чуть ли не гангрена началась. Венгры что могли — сделали. Его быстро в самолет — и в Москву. Сразу на операционный стол.
— Вы приходили в больницу — и что была за картина?
— Мы с Симоняном сидели в управлении футбола по 2-3 часа, все размышляли — как ехать? Что говорить? Как успокаивать? Симонян отправился первым. К вечеру возвращается. Спрашиваю: ну как?
— Что рассказал?
— Говорит — пришел я в палату. Лева грустный-грустный. Сажусь на край кровати, молчим. Потом как заревели оба! Два мужика — сидим и два часа плачем.
— После операции Яшина в Москве навестил знаменитый немецкий вратарь Харальд Шумахер. Описывал в книжке: «У меня было ощущение, что это выгоревший изнутри гоночный автомобиль».
— Я отправился к Яшину на следующий день. По миру вышли газеты с новостями про Яшина, все это приходило в федерацию. До сих пор помню, что написали англичане: «В 60-е из русских знали Гагарина, Хрущева и Яшина». Мы эти газеты, телеграммы собрали. Геша Логофет и Лев Зарахович отвечали в федерации за международные дела, мне помогли. Иду как на последний рубеж. Колени трясутся! Верите?
— Еще бы.
— Валентину Тимофеевну я тогда почти не знал, только по телефону общался. Приоткрываю дверь — она в палате убирается. Шепотом: «Скажите ему, что пришел Каневский...» Чуть-чуть подождал — выглянула: «Лева ждет вас». Зашел и обалдел.
— Что такое?
— Такому человеку даже одноместную палату не смогли найти!
— Не может быть.
— Да. Стоят две койки — на одной Яшин, на другой парень-«афганец». Лев Иванович чуть приподнялся: «О, Славик, привет...» Вдруг что-то щелкнуло у меня внутри — я громко: «Лев Иванович! Ну что же это?!» Он ждал соболезнований — а встрепенулся от моего тона: «А что такое?» — «Вы вторую неделю лежите! Может, хватит уже? Что я за двоих-то пашу?»
— Что Яшин?
— Смотрит на меня с недоумением. А меня уже все, понесло: «Что вы на меня глядите, Лев Иванович? Я же вас не в футбол приглашаю играть. Мы взрослые люди, понятно, что это горе. Но жить-то дальше надо? Политико-воспитательную работу продвигать надо? Или нет?» Он смотрит удивленно — а я чешу что попало. Продолжаю: «Надо совещание организовать, а я один. Так что давайте скорее решать с протезом — и на работу...»
— Кстати, отличный ход.
— Вдруг Яшин робко произносит: «А меня не выгонят?»
— Ничего ж себе.
— Я даже не сразу понял. Потом выдавливаю: «Кто вас выгонит? Откуда?» А сам понимаю — ну невозможно же было представить, что из «Динамо» его попрут. Так выгнали же! Яшин не ожидал всех этих слов, смотрит на меня обалдевший. Человеку ногу отрезали, он лежит сколько дней. Представляете настроение?
— Страшно представлять. Поэтому не буду.
— Я достаю газеты, ему показываю. Говорю: «Ну какое увольнение с работы? Это меня тогда надо увольнять, а не вас!» Он оживился, проговорили часа два. Про ногу забыл. Это было удивительно. Приободрился, посмеялся...
— Как здорово.
— Возвращаюсь в федерацию футбола, меня Никита Павлович спрашивает: «Что там?» Все ему рассказал. Давайте, говорю, вытаскивать человека. Скоро будет еще одна проблема — Яшин придет на работу. Будет стесняться. Надо помочь!
— Помогли?
— Как могли. Я для него в столовку ходил, брал какие-то котлеты. Яшин кушает — я сижу рядом, анекдоты рассказываю. Так и работали. Харизма! Как говорил!
— Здорово, да?
— Великолепно. После истории с ногой проходит какое-то время — Лев Иванович произносит: «Я, наверное, буду увольняться». Я взмолился: «Ни в коем случае!» Он мне как отец. Яшин отвечает: «Мне «Динамо» ближе...» Вот любил он свое «Динамо»!
— Ушел?
— Ушел. Прошло недели три — звоню ему: «Это полковник Яшин?» — «О, Славик, привет!» — «Это не Славик, а старший лейтенант Каневский. О чем вы думаете, товарищ Яшин? Три недели прошло, а вы отчет нам не сдали...»
— Что Яшин?
— Такая тишина. Чувствуется — человек с каждой секундой отдаляется. А я продолжаю: «Вы известный человек, мы вам доверяем, командировали на такую должность...» Гробовая тишина. Чувствую — сейчас Лев Иванович заплачет.
— Все динамовские телефоны прослушивались?
— Разумеется. Говорю: «Ну что, товарищ полковник? Раньше вы меня дрючили, теперь я вас буду. Говорил же вам — не уходите, Лев Иванович...» Такой выдох в трубку: «Славка, сволочь! Гаденыш! Купил меня, черт. Я думал, ты скурвился...» Посмеялись, кладу трубку. Прибегает Симонян: «Слушай, Левка мне звонил! Ты что с ним сделал?!»
— Какие были люди, а?
— Я постоянно вспоминаю людей из вчерашнего дня. Думаю: когда все изменилось? Почему? Вот Виктор Царев, заслуженный мастер спорта, динамовская легенда. Видит дворника: «Доброе утро, хорошего дня!» Им не западло было. Даже сапожника вспоминаю, того же Костю Грудинина. Волшебник был! Бутсы шил Бескову и Яшину. Я все время ходил к нему на сборах просто посмотреть. Его работа — это волшебство. Повсюду ездил со сборной, без него жизни не было. Получают люди бутсы — их же надо разбить!
Руками хрум-хрум
Каневский наливает кофе:
— Между прочим, из Израиля. Прекрасный, правда?
Кофе действительно что надо.
— А вот халва азовская, — пододвигает коробочку. — Совсем свежая. Это мне Саша Тумасян прислал, близкий товарищ. Знаете его?
Еще б я не знал! Тумасян — величайший тренер ростовского интерната. Воспитал столько известных, что устанешь перечислять.
По странному совпадению прерывает нас звонок. Тот самый Александр Тумасян.
Слышу, как Вячеслав Сергеевич втолковывает ему добродушно:
— Вот ты и есть Господь Бог, дорогой. И я есть Господь Бог. Он же сказал: «Адам, я тебе дал выбор».
Не знаю, что ответил Тумасян, — но услышал в утешение:
— Господь выходит навстречу идущему, как в Торе сказано...
Для меня Каневский поясняет минуту спустя:
— Скоро будет 50 лет, как мы знакомы. Изумительный тренер. Сейчас вас удивлю. Он же еще великий костоправ!
— Что-что? — я чуть не подавился халвой свежей, азовской.
— Да, костоправ. Меня просто спас!
— Что за история?
— Я окончил институт, ехал куда-то в автобусе. Тот дернулся, а в салоне металлические штыри при входе. Бьюсь об один, слышу хруст. Потом этот хруст отдавался 12 лет. А я работал на кафедре физвоспитания. Преподавал не историю. Надо было и прыгнуть, и штангу поднять. В день 3-4 пары. Я приходил домой, ложился на пол. Боли сумасшедшие. 12 лет не прекращались! Как-то рассказываю о своих бедах Саньке Тумасяну, с которым вместе учился.
— Не зная о его способностях?
— Да я понятия не имел! Оказалось, он годами это постигал. Нашел четырех бабушек в селах около Ростова. Ходил к ним учиться. Стал костоправом. Лечил гимнасток, олимпийских чемпионок. Жене Игоря Склярова помог. К нему в Ростове очередь! Однажды приехал в Москву и вылечил меня за 15 минут. Вернул позвонок на место.
— Пальцем?
— Не ушами же. Это очень просто делается, если знать. Как приезжает в Москву, мне по позвоночнику пробежится, что-то подправит. Когда я работал в управлении футбола, страшные вещи творились. Шейный радикулит каждую зиму. Я все думал — надуло. Я в шарфы кутался, в диспансер при Лужниках ходил... По четыре недели спать не мог — невозможно голову повернуть от боли!
— Опять Тумасян помог?
— Тумасян куда-то летел с командой, заглянул ко мне. Сидим разговариваем. Он вдруг заторопился. В коридоре говорю: «А шея?» — «Ох, я и забыл». Сумку поставил, руками хрум-хрум. Все исправил! Если позвонок съезжает, то пережимает и кровь, и нерв. Отсюда боль. Я эту науку тоже стал осваивать.
— Удачно?
— Сашку Минаева, знаменитого футболиста, исцелял! Три или четыре ковида близким людям вылечил сам. А с Тумасяном в 90-е как-то пошли гулять в парк. Он вообще-то веселый парень. Не то что я. А тут — мрачнее тучи. Говорю: «Саш, что случилось-то?» — «Повадились ко мне бандюки лечиться. Как быть?» — «Если к тебе приходит больной — ты должен ему помочь. Пусть милиция их ловит, а не врачи. Ты свое дело делай — а Господь разберется...»
— Вы дружили с Минаевым?
— Да. Общались!
— Он чуть не женился на Гундаревой.
— Я в эти дела не лез. Что мне до чужих женщин — разобраться бы со своими... Я про все это знал, он рассказывал. Спрашиваю: «Что не женишься?» — «Она детей не хочет». Думаю, вот это их и развело. А не то, что она ему машину расколотила.
— Я что-то слышал. А как расколотила?
— Чуть выпившая была. Попросилась за руль где-то за городом, Сашка пустил. Она — в дерево...
— Говорили, Гундарева его любила гораздо сильнее, чем он ее.
— Если бы любила — наверное, не строила бы отношения с другими мужиками. Если человек любит — то любит! Вот Минаев мне подарил программку — глядите, как тепло написал: «Дорогому Вячеславу Сергеевичу...» Санек хороший! А вот — узнаете человека на фотографии?
— Бессонов?
— Точно!
— Какой был футболист, а? — огорчаюсь. - Просто выдающийся. А раскрылся даже не наполовину. Мне сказал при встрече: «Я водки выпил больше, чем ты борща съел».
— Это его любимая присказка. Мне он это говорил каждый день.
— Веселые были люди в футболе 80-х.
— Очень. Помню, проигрывали матч грекам. То ли сборная, то ли «Спартак». Шавло Гаврилову так тепло, мягко говорит в перерыве: «Вдесятером вышли...» Тот брови вскинул: «А кого нет?» — «Да тебя, Гаврила, нет. Играть-то будешь?»
«Шаляпин шлялся к нам каждый день...»
Я ерзаю от счастья, нетерпения — такие фамилии, такие рассказы!
— Вы садитесь поудобнее, — произносит Каневский. — Как говорил Пастернак, «заниматься нелюбимым делом опасно для здоровья».
— Очень точно сформулировано.
— Мне Николай Петров говорил...
— Старостин?
— Ну да, Старостин. Говорил: «Почему у нас такой бардак в стране? Потому что все мы занимаемся нелюбимым делом!» Что еще прибавить? Если ты ходишь работу ради денег — не будет ни денег, ни работы.
— Я точно не за деньги. Раз Старостина вспомнили — давайте с него и начнем. Какая история сразу приходит на ум?
— Началась перестройка. В «Вечерке» вышел материал про Шаляпина. Про него к тому моменту вообще не писали. Он же враг народа, с него «народного артиста» сняли. Недавно перечитал его книжку «Маска и душа», очень вам советую. Отец ему говорил: «Каланча, какой артист? В дворники иди, в дворники! Всегда сытым будешь...» Так вот выходит заметка в «Вечерней Москве». Потом прах самого Шаляпина перевозят из Франции на Новодевичье. Кладбище было закрытое — я договаривался, водил туда футбольные команды. Кладбищенские чекисты меня знали.
— Это большое дело.
— Как-то встречаю Старостина. Говорю: «Николай Петрович, хотите прочитать интересный материал? Про Шаляпина!» Он взглянул на меня как на ребенка. Отчетливо произносит: «Видишь ли, Вячеслав. Дело в том, что мой родитель был егерем».
— Да, под Переславлем.
— Продолжает: «Нас каждое лето вывозили туда, в угодья». Я не пойму — при чем здесь Шаляпин? Стою с газетой в руках, жду, чем дело закончится. А Старостин с торжеством подытоживает: «Дело в том, что у Шаляпина в пяти верстах была дача...» — «Ну и что?» — «Так он же был охотник! Шлялся к нам каждый божий день». Вы представляете? Что ему эта «Вечерняя Москва»?
— В самом деле.
— Потом ездил на рабочую Спартакиаду во Францию в 1923 году — там снова встретился с Шаляпиным. Они с тех лет были знакомы!
— Это потрясающе.
— Или вот вам история. Говорю Андрею Старостину: «Вы слышали, напечатали «Реквием» Ахматовой?» Он прямо замер: «Да-а?!» Да, говорю. Дать вам почитать? Андрей Петрович добродушно усмехнулся: «Вячеслав, дело в том, что Анна Андреевна дружила с моей дочерью...» Ой-е!
— Читал «Реквием» еще в оригинале?
— Вот! Говорит: «У Наташи хранится рукопись «Реквиема», подаренная Ахматовой. Придешь — я тебе покажу».
— Я ошарашен таким поворотом, Вячеслав Сергеевич.
— От Старостиных можно было услышать такое! Андрей Петрович Есенина знал всего наизусть. А если уж немножко выпьет...
— Если я выпью — тоже Есенина читаю.
— Но не всего же! Мне рассказывал Гена Логофет, как они ездили по Италии, кажется. Старостин три часа читал стихи Есенина, а потом начал про него рассказывать. Логофет запомнил такое: «Я все время хотел с Есениным встретиться — и не мог. А вот с Маяковским один раз было. Я выходил из Елисеевского гастронома, а он входил. Столкнулись в дверях. Маяковский меня увидел, узнал: «О, мускулы!» — и пошел дальше...»
— Андрей Старостин дружил со всей Москвой.
— Это я понял, когда оказался в одной больнице с Булатом Окуджавой. Десять вечеров приходил к нему в палату — и подолгу разговаривали. Видимо, ему неудобно было меня выгнать. Что-то вспомнил Андрея Петровича — и у Окуджавы прояснилось лицо: «Да вы что! Это наше знамя, настоящая культура. Он же умудрялся дружить одновременно с Фадеевым и Олешей...»
— Я млею от этих имен. Даже с Олешей?
— Это Старостин мне рассказал про роман «Зависть». У нас же ничего не печатали. Я как-то нашел, прочитал и был совершенно ошарашен. Вы читали?
— Конечно.
— Так что я вам рассказываю?! Сейчас бы третьего — да по стопарику... Все думал: до какого состояния должен дойти человек, чтобы написать такое? Потом поймал его в коридоре.
— Олешу?
— Да нет, Олеша к тому моменту уже умер. Был бы он живой — я бы к нему на коленях приполз! Встречаю Андрея Старостина. Говорю: «Вы дружили с Олешей?» Он посмотрел на меня как на человека. Я начал, захлебываясь, что-то рассказывать про роман. Он стоял и улыбался. Потом произнес: «Если бы Юрий Карлович все это слышал — он был бы очень рад...»
— Мы еще толком разговаривать не начали, а я уже очарован вашими историями.
— Мы заговорили про Старостина — я сразу вспомнил, как болельщиками занимался. После «Хаарлема» моя фамилия всплыла при разбирательстве. Когда решалось, кого сажать.
— Добиваете меня новостями. Вас-то за что?
— Уже работал в управлении футбола, а не занимался фанатами. Это спасло. Еще и руководитель тогдашнего ГУВД меня знал. После был большой разбор на коллегии ГУВД — и фамилия Каневский называлась, когда искали виноватых. Тут встал руководитель: «Вы знаете этого человека? Нет? А о чем вообще говорите? Сидите и помалкивайте...»
— А могли бы сесть?
— Кто ж знает? Это Николай Петрович Старостин меня подтолкнул заниматься фанатами! Как-то говорит: «Завтра иду к Альберту Михайловичу совещаться по «Спартаку». А Роганов — второй человек в городе, огромная сила! Вот Старостин мне сообщает: «Думаю, стоит поговорить и об этих фанатиках. Ездят по всей стране без билета, на крышах, под лавками. Хорошо, никто пока под поезд не попал. Ладно мальчишки — так и девчонки тоже!» Николай Петрович был очень совестливый. «Из раньшего времени», как говорят. Его все это изумляло.
— Я представляю.
— Развел руками: «Надо же что-то делать! Их же толпы. В любом месте Москвы за два часа собирают 100 тысяч человек без всяких телефонов...» Ну и поручил московский горком мне этим заниматься.
«Елки-палки, ну ни одной красивой женщины...»
— Вашими глазами — что случилось на «Хаарлеме»?
— Скажу, что видел: до «Хаарлема» «Спартак» играл в Кубке УЕФА с лондонским «Арсеналом». Я сидел на стадионе. Англичане все-таки! Никаких эксцессов. Что с какими-то голландцами может быть? На «Хаарлем» уже не пошел. После работы иду мимо стадиона. Игра как раз заканчивалась. Вижу издали — какая-то сутолока. Вечером ничего не знал, утром еду в троллейбусе. Кто-то рассказывает — мол, подавили вчера народ. Я не поверил! Очень странная история. Двери-то для чего существуют? Чтоб были открытыми! Какая разница — две будут открыты или десять?
— Самые памятные встречи со Старостиным?
— Год 80-й, Минск. Первый матч чемпионата. Я поехал по фанатским делам вместе со «Спартаком». Пошли со Старостиным в ресторан, команда уже ушла. Догуливала какая-то свадьба. Все танцуют, весело. Николай Петрович отвлекся от тарелки. Сидит и смотрит на эту свадьбу. Прищурился. Потом вдруг произносит: «Елки-палки, ну ни одной красивой женщины...» Все на полном серьезе!
— Смешно.
— Когда он вглядываться начал — я подумал: наверное, футболистов в зале высматривает. Чтоб в свадьбу не затесались. А как братья Старостины смотрели футбол — это что-то. Я иногда оказывался рядом. Все великие сидели в ложе прессы в Лужниках. Там, где команды выходят.
— Прислушивались к разговору?
— Еще как! Интересно же!
— Ну и что слышали?
— Андрей Петрович чуть поворачивался: «Николай, ты видал?» — «Видал». Проходит пять минут: «Андрей, ты видал?» — «Видал». Все! Им не надо ничего друг другу объяснять.
— При истории с лифтом вы присутствовали?
— Нет, мне тренер того «Спартака» Иван Варламов пересказывал в лицах. Он с Николаем Петровичем застрял в ростовском лифте. Еще было несколько футболистов. Между первым и вторым этажами. Варламов чуть раздвинул двери, пододвинул Николая Петровича ближе к воздуху. Чтоб продышался. Тот дышал-дышал — вдруг услышал каблуки брата Андрея. У того походка была — ни с кем не спутаешь. Николай Петрович сразу ожил: «Андрей, Андрей!» Тот склонился, глядит сквозь эту сетку: «О, Николай. Давно сидишь?» — «Уже 12 минут!» — «Ничего, я 12 лет сидел...» Пошел. Это 1979 год.
— Сидел Андрей Старостин, кстати, в Норильске. Я прошлой зимой там побывал — теперь на Андрея Петровича смотрю другими глазами.
— Между прочим, я слышал, в Норильске Андрей Петрович Старостин спас Жженова. Старостин работал бухгалтером. Но в книжке про Норильск не упоминает. Хотя написано любопытно. Вышло уже после его смерти.
— Это уже Николай Петрович развернулся на тему отсидки.
— Я Николая Петровича полтора года уговаривал, чтобы он написал эту книгу! Новую!
— Спасибо вам от читателей. Книга полна фантазий — но прекрасна.
— Старостин уже бегал от меня. Он приходил в управление — я перед ним вставал. Он на меня смотрит, я на него. Потом Старостин произносит отчетливо: «Мерзавец!» — и обходит сбоку. Я за ним! Вот так — полтора года. Отбивался. Можно понять — человеку 80 лет, он на все игры летал. Я говорил: «Николай Петрович, кто за вас это сделает? Ленину руку жали, Сталина знали, Маленкова...» Старостин сразу: «Да-да, знал!» — «Вот и напишите про это». Николай Петрович задумывался, поправлял очки от таких слов. Поначалу-то говорил: «Я уже все написал».
— Ну и сдался?
— Начал писать. Хотя мне ничего не говорил. Я ее открываю, когда мне становится совсем противно в этом мире жить. Там и про Васю Сталина, и как Николая Петровича ночью поднимали, как слышал «заключенный Старостин»... Я счастлив, что удалось проломить эту тему!
— С соавтором тоже повезло.
— Да, Вайнштейн молодец.
— Но поощрял все выдумки Старостина. Когда Николай Петрович озвучивал свои сновидения — как играл против Берии.
— Старостин мне сам про это рассказывал — еще до книги! Он не выдумывает!
— Верю. Но с трудом.
— Старостин говорил дословно — «я же против него в футбол играл». Я сразу заинтересовался. Как это может быть? Рассказал: «В Тбилиси играли со сборной Грузии. Я правый нападающий, Берия — левый хав. Футболист он так себе, толстоватый. Я делал с ним что хотел, забил...» Думаю, никакого вранья в книжке нет.
— Я поражен, честно вам говорю.
— Жил Старостин на Арбате — и ходил играть в хоккей на Патриаршие пруды. Берия все время был рядом. Об этом тоже в книге есть. Старостин был известный человек. Берия подъезжал, они разговаривали. Все казалось — своих-то, футболистов, не тронет. Вот и «не тронул». Это я слышал от Старостина своими ушами! Рассказывал про допросы, про Казахстан, про помощника Хрущева, который жил в Тарасовке и ошивался у них на базе... Старостины феноменальные люди. 12 лет провести в лагерях ни за что — и никого не сдать, никому не продаться... И все четыре брата такие!
— Что помнится про отсидку?
— На Лубянке сидели в одиночках. Потом кого-то подсаживали. Мы еще мальчишками были — но я запомнил тот слух, что несся по Москве: Старостины воровали вагонами мануфактуру.
— Верили?
— Ни на секунду. Знаю, что немецкое радио передавало: Старостиных посадили. Будто они специально не уезжали из Москвы, ждали немцев...
— Учили немецкий язык. Слышал эту версию.
— Солженицын что-то об этом писал. Но я сорок с лишним лет проработал в пропаганде. Имею представление, как это делается. Это как реклама. Можно наврать, главное — вызвать интерес.
— Еще слух — будто Сергей Сальников сын Старостина.
— Я слышал. Тоже не верю.
— Знаменитая фотография — они рядом. Просто одно лицо.
— Присмотреться — так и у Маркса с Энгельсом одно лицо. Вы не представляете, как Старостин любил свою жену! Не думаю, что у него мог быть ребенок на стороне. Про Сальникова вспоминаю историю. Я уже занимался фанатиками. В ЦК партии какое-то заседание, Сальников идет на трибуну. Указывает на меня: «Я не понимаю, как человек ведет на трибуны 30 тысяч — и никто ему морду не бьет...»
— Сальников умер так трагично. Прямо в раздевалке, после ветеранского матча.
— Помню, Старостин говорил на похоронах: «Прекрасная смерть для футболиста. Такую любому пожелаю».
— В большом раздражении Старостина видели?
— Наоборот. Были случаи — вроде стоило бы прикрикнуть. А он так спокойно... Как-то «Спартак» — «Динамо» судил Валера Бутенко. Он и арбитр будь здоров, и парень нормальный. Старостин встал со скамейки, идет под трибуны. Бутенко уходит с поля. Здоровается: «Как вам, Николай Петрович, моя работа?» Старостин задумался, остановился — и так спокойно-спокойно: «Ты знаешь, Валер, все вроде ничего, никаких претензий. Но вот что я тебе скажу... Больше судить нас ты не будешь».
— Почему?
— Невозможно объяснить. Наверное, не нашего ума дело. Но факт — 9 лет после этого Валера Бутенко матчи «Спартак» — «Динамо» не судил. Вот от слова «совсем». То назначали судей, то кидали жребий — и все ему не выпадало. Как это объяснить? Мистика!
— Еще случаи — когда Старостин сдержался?
— Я у Старостина в кабинете, собираемся вот-вот ехать в Тарасовку. Буквально в дверях. Тут звонок. Хидиятуллин! Говорит: «Николай Петрович, я опаздываю, пришлите за мной машину!» Старостин отчетливо произносит: «Хидиятуллин, ты сошел с ума» — и кладет трубку. Я: «Может, все-таки...» — «Да ну его. Поехали». Вот и все.
«В институте Бурденко артисты сидят — что хочешь прооперируют»
— Старостин удивительный.
— У него вообще не было ощущения, что он какой-то начальник, большой человек. Я-то видел, как меняет людей должность. Например, Алексей Парамонов стал замначальника по проведению соревнований, еще и выбрали парторгом. Через несколько дней заглядывает ко мне Лев Яшин. Новости обсудили, говорит: «Пойду сяду в кабинет». — «У Парамонова?» — «Нет, к этому не хочу. Я лучше у Никиты». Хотя были в одной сборной, вместе Олимпиаду выиграли.
— С Парамоновым многие не ладили.
— Меня Парамонов душил изо всех сил. Говорил: «Он же нигде не играл. Как сюда попал?» Ну и всякое другое. Как-то не выдержал, прихожу к Парамонову. Говорю: «Алексей Александрович, что я вам плохого сделал? Вы не понимаете, что ни на чем меня не поймаете, «съесть» не сможете? Я не пью, не беру...»
— Помогло?
— Нет. Вот такой человек. Как стал начальником, сразу Юрий Седов от него ушел, еще кто-то. Я уж не выдержал, говорю Старостину: «Николай Петрович, уйду из федерации футбола, невозможно».
— Что Старостин?
— Он спокойно: «Подожди. Ты работаешь — и работай. Не волнуйся, мы все ему разъясним». Я за место никогда не держался!
— Чем история с Парамоновым завершилась?
— Прошло время, я ушел в типографский бизнес. Как-то звонит мне Симонян. Произносит: «Парамонову исполняется 75 лет. Ты в своей типографии поможешь что-нибудь для него напечатать?» Какие-то приглашения нужны. Отвечаю: «А что он сам-то не позвонит?» — «Да вот он рядом сидит. Говорит — ему стыдно, не хочет». — «А чего стыдиться? Пусть приезжает, все для него сделаю...»
— Футболистов со Старостиным обсуждали?
— Один раз попробовал — Старостин ничего не ответил. В 80-м году Челебадзе из Тбилиси забил голов девять — его сразу в сборную взяли. Готовиться к Олимпиаде. Привозят в Новогорск. Старостин с базы уехал в Москву, к вечеру возвращается. Как раз тренировка заканчивалась, ребята били по воротам. Старостин подходит ко мне, присаживается рядом: «Как дела-то?» — «Ну и набрали вы команду, Николай Петрович, мама не горюй...» Старостин насторожился: «А что такое?» — «Вы посмотрите — у Челе из десяти ударов восемь мимо ворот. Это без сопротивления! А что будет на поле? Парень фактурный, с ним работать нужно... «
— Сейчас Челебадзе такой забавный.
— Как-то Сережа Никулин ко мне в «Динамо» его привел. Я поразился — такой толстый!
— «135 килограмм обаяния», как сам выражается.
— 135 — это перебор... Но помнит Олимпиаду! Я тогда Старостину сказал: «Меня в институте как учили? Спортсмен выполняет упражнение — и если 80% движений делает правильно, то и обучается правильному движению. Если пропорция меняется — учится уже не ударам по воротам, а ударам мимо...»
— Авторитет у Старостина в Москве 80-х был колоссальный, мог все. Хоть раз в этом убедились?
— Николай Петрович спас жизнь моей сестре.
— Расскажите-ка.
— Родной сестре поставили диагноз — рак мозга. Старостин узнал — всю Москву поднял на ноги. Я даже не ожидал. Если б не он — все, труба... Я ему последнему набрал. Уже деваться было некуда. За шесть дней молодая женщина уже все, уходила. Неделю провела в больнице.
— Какой кошмар.
— Завотделением, какой-то армянин, на меня смотрит: «А какие у вас возможности?» Ты скажи, что делать, — а с возможностями разберемся! Выяснилось: на всю Москву три аппарата, которые сканируют организм. Один в клинике МВД, другой — в больнице КГБ, третий — в институте головного мозга. Везде не работают. Коля Толстых по милицейским каналам все сделал, чтоб помочь. Но что сделаешь, если машина встала? Два подполковника медицинской службы говорят: «Как мы понимаем, в левой доле огромный гнойник, мертвая ткань. Оперировать невозможно. Хотя в институте Бурденко такие артисты сидят — что хочешь прооперируют». Я бегом домой, звоню Старостину. Тот сразу: «Хорошо, буду заниматься. Бывший спартаковский доктор сейчас главный онколог в Москве. Я его найду...»
— Нашел?
— Перезваниваю утром — отвечает: «Из Моссовета связались с профессором, завотделением в институте мозга. Отправляйся к нему, только потом мне перезвони». Кто я Старостину?! Вот кто я? Не Пеле и даже не Гарринча!
— А дальше что?
— Говорю: «Николай Петрович, простите. Последняя просьба. Не могли бы вы сами профессору набрать?» — «А я-то что?» — «Так вы Старостин!» — «Елки-палки, я и забыл! Сейчас ему позвоню!» Приезжаю, захожу к профессору. Спортивного вида, лет сорок. «Я Каневский...» — «Это насчет вас мне Старостин звонил? Все сделаем! Вот вам список лекарств, достать можно в такой-то аптеке. Через два часа привозите препараты и больную». Начали колоть — сразу отпустило. Профессор говорит: «Я чувствовал — не очень похоже на онкологию. Абсцесс мозга».
— Рака не было?
— Нет. Сестра замдиректора в гостинице «Минск». Перед проверкой что-то распыляли — и в мозгу воспаление. Вот откуда все! Но чтоб это вытащить, нужны золотые руки. У сестры головные боли сумасшедшие. Но профессору удалось. А в соседней палате лежала красивая блондинка, 22 года. Такая же история. Кричала ужас как! Вот она не справилась, умерла. Видимо, разорвался этот пузырь в голове. А сестра до сих пор живет.
Бесков и Брюс Ли
— Никто не понял, зачем штаб Бескова перед испанским чемпионатом мира «усилили» Лобановским и Ахалкаци.
— Мне тоже было странно. Я к Бескову подошел: «Константин Иванович, что случилось?» А он и сам не понимал. Бесков ко мне очень хорошо относился, я имел право задавать вопросы. Артистов в сборную привозил. Особенно чудесной вышла встреча с Евгением Леоновым. Такой душевный человек, ну просто потрясающий...
— Могли бы и на чемпионат мира взять. Для атмосферы.
— Мы его и брали. Но, кажется, в Мексику, а не Испанию. Его, Андрея Миронова, пародиста Иванова... Но это уже без меня. Вот представьте: молодые пацаны, футболисты, сидят в четырех стенах. Из развлечений — телевизор и бильярд.
— Да и в телевизоре-то смотреть нечего.
— Вот именно. Что, они «Спокойной ночи, малыши!» смотреть будут? Доставал фильмы, а те — без перевода. Значит, нужно везти еще переводчика. Тому платить надо! А где я возьму? У меня зарплата 140 рублей! Иду к Романцеву: «Алик, скиньтесь с ребятами». — «Я капитан команды, это не моя работа». — «А чья? Я буду ходить по ребятам?»
— Кто пошел?
— Все-таки пошел Романцев. Ребята отнеслись с пониманием. Благодарны были, что я вообще нахожу эти фильмы. Это же невозможное дело! Их крутили только на спецдачах ЦК партии. Страна-то Брюса Ли не видела!
— Страна в это время наслаждалась Георгием Мартынюком.
— Словом, привожу в сборную фильм и переводчика. Включаем. Вдруг интересная ситуация — сидит Брюс в Риме у фонтана. Подходит яркая девушка. Бесков напрягся. Девушка все ближе к Брюсу. Константин Иванович смотрит исподлобья: «Слава-а...» — и стучит пальцем по подлокотнику.
— А дальше?
— Девушка еще ближе. Голос Бескова уже с металлом: «Вячеслав!» А я ж не знаю, что дальше будет. Сам не смотрел. Я вслепую брал эти бобины в горкоме. Вдруг там пошутили, подсунули эротическое?
— Могли?
— Кто ж знает? Горкомовский юмор непредсказуем. Вот теперь слышу это — «Вячесла-а-в!» — и сжимаюсь. Потом выдавливаю: «Константин Иванович, все будет в порядке». — «Смотри мне...»
— Скажите же — все было в порядке?
— В той сцене — обошлось. Постояли рядом, куда-то идут. Ясно, с какими намерениями. Бесков снова косится на меня — и уже вопросительно: «Вячеслав?!» — «Не волнуйтесь!» Парни слушают — ржут. Забыли про фильм. А эти на экране заходят в гостиничный номер — и я уже ни в чем не уверен...
— Бедный Константин Иванович.
— Он видит занавески, кровать — и надсадно: «Вячеслав!» — «Константин Иванович, все будет нормально». Хотя понимаю: вот-вот случится провал. Она идет в душ. Бесков в оцепенении. Открывается дверь, он сжимает кулаки и...
— И?!
— Голую ее никто не видит. А Брюс Ли дынц-ц дверью — и убегает! На весь зал облегченное: «Уф-ф...» Это расслабился Константин Иванович. Не выдерживаю: «Я же говорил — все будет в порядке!» Вся сборная смеется. Вот так мы работали.
— Не вы ли повели сборную в кино, узнав, что фильм исторический? Оказалось — «Калигула»...
— Нет, не я. Да и «Калигулу» не смотрел.
— Очень рекомендую. Познавательный фильм.
— Я вообще кино не люблю. Правда, когда-то сам писал сценарий. Ровно три года.
— Что за сценарий?
— «Мастер и Маргарита». Я еще в футболе работал, мне знакомая девчонка вручила «Мастера и Маргариту». Эту книжку невозможно было купить. Отдал 30 рублей, большие деньги.
— Всякую нелегальщину видные комсомольцы читали, не брезговали?
— Мне приятель привез из Парижа «Архипелаг ГУЛАГ». Сказал: «На две ночи». Я уложился. А годы спустя перечитал уже без спешки.
— На какой книжке Колосков-то прокололся, чуть не вылетел из партии?
— Колосков летел из Америки — и его накрыли на таможне. Вез «Воронежские тетради» Мандельштама. Если издано не в СССР — ввозить нельзя! Сразу пошли слухи — все, снимают. Было серьезное собрание — и вдруг поднялся бывший судья Табаков, жесткий человек. Повернулся к обвиняющим: «Если вы хотите сказать, что Вячеслав Иванович политический контрабандист, — мы в это в жизни не поверим...» Без решения первичной партийной организации дело дальше никак пойти не может. А первичная стояла за Вячеслава Ивановича насмерть. Отделался выговором. «Без занесения», что очень важно.
— Вы что-то Колоскову сказали?
— Я к нему пришел: «Вячеслав Иванович, как дела?» — «Да так...» — «А что, если мы за вас поборемся?» — «Ну, попробуйте». Молодец — не сдался! Время спустя подарил ему том Мандельштама. Я же его творчеством занимаюсь лет с семнадцати. Давно дружу с мандельштамовским обществом. Вот какую книжку издали, смотрите! А записку видите?
— Плоховато без очков. Что за записка?
— Это записка, написанная рукой Бухарина: «Дорогой Коба...» И тут же ответ, на «вы» — сталинской рукой: «Кто вам дал право аттестовать Мандельштама? Безобразие!» Это все случилось после первого ареста Мандельштама, когда было написано стихотворение «Мы живем, под собой не чуя страны».
Скандал из-за Пасулько
— Бесков — артист по натуре. Ласкал самолюбие близким, спрашивая советы на футбольную тему.
— У меня просил! Я еще работал в горкоме. Встретил около стадиона «Динамо» Бескова. Матч вот-вот. Я-то пришел на своего друга Колю Толстых посмотреть. Константин Иванович в ту пору со мной уже здоровался.
— Он где работал?
— Бесков — в «Спартаке», а «Динамо» тренировал Вячеслав Соловьев. Говорит: «Садись, вместе футбол посмотрим». Прекрасно! Сидим, смотрим из ложи прессы. Вдруг Бесков негромко произносит: «Хочу взять Латыша. Нравится мне. Что думаешь?» Я обомлел. Бесков у меня совета просит?!
— Что ответили?
— Отошел от оцепенения — и говорю: «Вам своих пьющих мало? Еще один нужен?» Он так взглянул... Матч заканчивается, расходимся. Бесков вдруг говорит: «Знаешь, что я тебе скажу?» Молчим, пауза. Думаю: может, рассердился? Он меня пальцем ткнул в грудь: «Только не теряйся!»
— Футбол вместе смотрели часто?
— Случалось. Вот как-то сидим, смотрим. Играет московское «Динамо». Бесков-то видит то, что ни я, ни вы не увидим! В перерыве спрашиваю: «Как вам команда?» Он взглянул исподлобья — и раздраженно: «Чтоб говорить о чем-то, надо хотя бы игроков по своим местам расставить!» Помолчал — и добавил: «Вот друг твой, Коля Толстых. Какая из него «собака»? Это же не Никулин! Куда он его ставит?»
— Вы же были в сборной, когда проиграли московскую Олимпиаду. Шок?
— У меня отдельные картинки перед глазами. Вот Юра Гаврилов говорит после поражения от ГДР в полуфинале — у меня, мол, прикормлена продавщица в винном отделе. Магазин рядом. Говорю: «А дальше что? Еще и югославам послезавтра сольем? Или поборемся?»
— Могли бы вообще без медали остаться.
— Мне здорово помог Вовка Пильгуй. Затеяли баскетбол, какой-то фильм я привез.
— «А зори здесь тихие...»?
— Нет. Тоже что-то с Брюсом Ли. У Бескова в этом смысле был правильный ориентир. Главное, чтоб никакой любовной линии, упаси Господь. Мужики сидят взаперти! Бескову нравилось, чтоб в фильме было преодоление, борьба — но не секс...
— Так что было после поражения от ГДР?
— Старостин с Бесковым приезжают на базу после проигрыша немцам чернее тучи. А меня сразу вызывают в ЦК комсомола. В холле один телефон, там же сидят ребята с потухшими глазами. Как раз туда мне позвонили, вызвали. Кто-то спрашивает: «Что? Куда?» Да вот туда-то, отвечаю. Уточняют: «Тебя-то за что? Ты ж на поле не выходил...» — «Мужики, у каждого своя работа. Вы валите, а нас с работы выгоняют».
— Сильно сказано.
— Но я-то знал, что вряд ли меня так сразу попрут. Подхожу к Бескову: «Константин Иванович, что слезы лить? Надо жить! Давайте я привезу кино, чтоб ребята не завыли от безделья». — «Давай, вези...»
— Кто в горкоме отвечал за Брюса Ли?
— Был завотделом. По голосу меня узнавал. Звоню ему: «Здравствуйте...» — «Вас что, еще не уволили?!» — «Пока нет». — «Напрасно, напрасно...» Выдал мне Брюса Ли — ребята хоть встряхнулись. Югославов обыграли за третье.
— На разборе поражения от ГДР вы присутствовали?
— Потом видел, что происходило. Бесков даже не горевал — недоумевал: «Ну 60 ударов по воротам — а у них 8! Можно было хоть один-то гол забить?!» Хидя чуть головой сетку не разорвал. Все понимали, что больше Олимпийских игр у них не будет. Тут дома играют, да еще Запад не приехал. Халява!
— Вот вам и халява.
— Старостин рассказывал — Бесков вдруг на Гаврилове взгляд остановил: «Юра, скажи, что случилось-то? Почему не завелись?» Гаврила руками разводит: «Вроде и игра шла. Хотели красиво...» Тут Старостин произнес: «Гаврилов, ты не знаешь, что самое красивое в футболе — это счет?» Тот замолчал сразу. Еще помню случай — мне не спалось после поражения от ГДР. В 4 утра иду по коридору, вижу — у Чивадзе свет. Дверь приоткрыта. Что такое? Заглядываю. Саша лежит с книжкой. Подхожу, он книжку опускает. Вижу — а она вверх ногами...
— Кстати, о Гаврилове. Вроде любимец Бескова — а убрал потом из «Спартака» его Константин Иванович без жалости и сомнений.
— Я понял, что это скоро случится. Был эпизод. Стоим в Тарасовке с Бесковым. Команда собирается на матч Кубка УЕФА. Выходят Юрка Гаврилов с Шавло. Бесков негромко: «Посмотри-ка на этих». Гляжу. Ничего особенного. «Да ты на сумки их взгляни...»
— Прямо как в «Месте встречи» — «Карп, ты на руки-то его погляди».
— А сумки двойные. Бесков говорит: «Пустые!» — «Ну и что?» — «Ты понял, зачем они едут? Не в футбол играть, а по магазинам ходить!» Задумался — и добавляет тихо-тихо: «Надо убирать». Взял вместо Гаврилова Витьку Пасулько. Страшный скандал из-за этого перехода, «Черноморец» не отдавал. Гена Швец, хороший журналист из «Комсомолки», сочинил бранную заметку. Но он одессит, это ясно. Созвали заседание СТК, где разбирают переход.
— Ходили на такие мероприятия?
— Обязан был. Появляется Бесков. Он лично всегда присутствовал, когда речь шла об игроках. Гена Швец ко мне подсел: «Если напишу что-то не то — мне конец. Родители в Одессе живут, с ними что угодно сделают...» У меня не сложилось ощущения, что он шутит. Вывели этого Витьку. Я встаю и говорю: «Знаете, если б он шел в «Гурию» из Ланчхути или «Колос» Никополь, я был бы против. Но человек хочет в «Спартак», к Бескову. Вы все знаете, что это за команда, для нее третье место — провал...»
— Сейчас думаю — сколько ж всего помнит этот Новогорск.
— Между прочим, после Олимпиады 1980 года базу хотели закрыть. Решили — нечего церемониться с такими олимпийскими командами, которые не могут в Москве выиграть. Бесков говорил — уже какие-то котлы сняли.
— Впервые слышу.
— Знаете, кто отстоял? Константин Иванович!
— Это каким же образом?
— Бесков дружил с Черненко. Отношения такие, что мог к нему заехать кофе выпить. Вот и тут отправился: «Костя, что делать-то? Базу забирают — а где нам работать?» — «Я все решу...» Проходит время — ничего не решается. Бесков записывается на прием к Брежневу.
— Вот это интересно.
— Все это он мне сам рассказывал. Говорит: «Помнишь, как Штирлиц ходил к Мюллеру? Вот и у меня то же самое...» Времени на беседу — 10 минут. Вдруг открывается дверь приемной, заходит референт Черненко: «Ой! А что это вы здесь делаете?» — «Пытался с вашим шефом вопрос решить. Но, видимо, он не в силах». — «Пошли со мной, Константин Устинович все решит!»
— Решил?
— Бесков смеется: «Моментально все подписал, выпили с ним по 150 грамм коньяка и разошлись». Новогорск сохранили.
— Значит, и вы могли записаться к Леониду Ильичу на прием? Как видный комсомолец?
— Нет, нет. Что вы, я вас умоляю! А главное — зачем? Кстати, его внук учился у меня в МГИМО. Еще пять человек Алиевых. Ходили на овощную базу с охраной. Охранники стояли — а эти картошку перебирали. Маразм крепчал, как говорила Анна Ахматова. Незабвенная.
Все в пиджаках, Блохин — в пуловере
— Тренера сборной Малофеева футболисты Лобановского ненавидели — и сплавили при первой возможности. Бесков с ними ладил?
— Вот история. 9 мая сборная отправляется класть венки к первому рубежу обороны Москвы. Как раз когда Яшин помог проехать. Все вышли в костюмах сборной команды, на кармане расшитый золотом герб. Только Блохин в пуловере.
— Такая же история была когда-то с хоккеистом Ларионовым.
— Олег Владимирович стоит в свитере — как будто так и нужно. Бесков смотрит, багровеет. Ко мне: «Слава!» — «Чего?» Указывает на Блохина: «Иди поговори с ним, я уже не могу...»
— Разговор сложился?
— Ничего страшного, он же не голый вышел — но все-таки команда. Говорю: «Милый мой, ты чего?» — «А шо случилось?» — «Ты ж умный человек, не зря тебя лучшим футболистом Европы назвали. Сделай одолжение, накинь пиджак...» — «Ну ладно...» Пошел и надел. Вспомните себя в 20 лет — вы чудили?
— Еще как. Лучше не вспоминать. Последняя встреча с Бесковым?
— Увиделись на «Динамо» — он в 74 года снова стал тренировать. Встретились в приемной Коли Толстых. Бесков оттуда, а я — туда. Усмехнулся, кивнул на дверь: «Скажи ему — пусть хоть уберется в кабинете...»
— Беспорядок у Николая Александровича легендарный. Если и можно с чем-то сравнить завалы — только с моей мытищинский квартирой.
— Но как он разбирался в этом бардаке — это же цирк! Безошибочно из кучи выдергивал нужную бумажку! А после него пришел Заварзин. Все сразу выкинул, чистота идеальная. Я однажды дверь открыл — подумал, не туда зашел.
— Что ж вы не помогли Николаю Александровичу разобраться?
— Сколько раз предлагал — бесполезно! Бескову так и ответил: «Это не изжить». Мы с Колей с института знакомы. Он был комсоргом в команде — а я комсоргом от ЦК. Помню, водил их на завод, где «Рубины» собирали.
— Телевизоры?
— Ага. Завод был шефом у московского «Динамо». На субботники к ним ходили. Таскали эти телевизоры. Знаете, сколько весили? 60 килограмм! А юношеские сборные на овощную базу возил. Даже олимпийскую.
Кабинет Берии
— В вашем-то кабинете было просторнее и светлее?
— Я на стадионе «Динамо» сидел в кабинете Берии! Мне рассказали — этот кабинет на стадионе специально был отписан Лаврентию Павловичу. Довольно небольшая комнатка.
— Шляпа не осталась?
— От Берии там ничего не было. Зато очень удобно выходить в ложу, прекрасный вид на поле. Петрашевский ко мне туда любил заглядывать.
— О, великий селекционер, создал все ранние команды Лобановского.
— Совершенно верно. А дорабатывал в московском «Динамо». Александр Сигизмундович смотрит на поле, горюет: «Что-то наши сегодня тачку возят...» Я отвечаю: «Вы ж профессиональный человек, знаете — в команде должна быть ось. Классный вратарь, центральный защитник, полузащитник и нападающий. А нам кого набрали?» Он так взглянул: «Понимаешь!»
— Чувствовали, что понимаете?
— Нет, конечно. Ничего не смыслю. Если уж Николай Старостин мне говорил: «Я в футболе 50 лет — и ничего в нем не понимаю...» А вот любить — это другое. Как раньше любили футбол! Я жил на Плющихе возле маленькой церкви, где Чехов венчался. Знаете ее?
— Насчет венчания Чехова — для меня новость.
— А рядом с ней дом, где жил Виктор Понедельник.
— Вот к нему-то я часто ездил на Плющиху. Рядом дома Юрия Белоуса и Вячеслава Добрынина.
— Замечательно! Я в этот дом переехал из коммуналки. Мой приятель Коля Толстых как-то является в гости. Во дворе пацанва играет в футбол. Мячик к нам отлетает — и Коля толково его останавливает, отпасовывает назад. Все-таки мастер спорта. Ребята оцепенели: «Вы — Николай Толстых?!» — «Да». — «Как вы здесь?!» — «Да вот к другу...» После этого даже на меня во дворе смотрели с великим почтением. Друг Николая Толстых из «Динамо»!
— Хоть раз видели его в полковничьем мундире?
— Кого, Колю?! Кто вам сказал, что он полковник?
— Мне казалось, все знают.
— Я в первый раз слышу. Знаю, что он числился начальником отдела МУРа. Но мне казалось, в какой-то момент ушел и снял погоны. Вообще-то Николая об этом не расспрашивал. Если через МВД ему сохранили звание, чтоб больше денег получал, — то и слава богу.
— Характер удивительный.
— Его переубедить очень тяжело. В школе была кличка Железяка. Но он же не за свои штаны борется! Я видел, как по стадиону «Динамо» за ним бегал человек с дипломатом. Знаете, что было в этом дипломате?
— Что?
— Миллион долларов! Не буду говорить, кто и из какой команды. Она вылетала. Люди из этого клуба точно высчитали, что возвращение в высшую лигу будет стоить не один миллион, а десять. А Николай Александрович убегал от него.
— Толстых замечательный человек.
— Сколько он руководил в «Динамо» — все время судился. Дня не было, чтоб не случилось судебных дел.
— Это какой-то гоголевский характер. С кем судился?
— Например, с городским советом «Динамо». Отсудил стадион и базу. Если б этого не сделал — сейчас не было бы никакого «Динамо». Однажды вызывает меня, в кабинете два юриста. Начинает рассказывать про модель передачи «Динамо». Кому, чего, как. Час мы просидели, идем к дверям. Вдруг слышу: «Слава, а ты останься». Смотрит на меня: «Что думаешь?» — «Коля, ты все это серьезно задумал? Сам-то понимаешь, что первый человек, которого отсюда выпроводят, будешь ты?»
— Речь шла про банк?
— Нет. Все передавалось центральному совету «Динамо». Завелся: «Не понимаешь! Мне пообещали, я с министром говорил...» — «Ты мое мнение спросил? Вот оно! Я даже допускаю, что этот министр верит в то, что говорит. Но все равно тебя уберут первым...»
— Так и случилось?
— Разумеется. Поставили Володю Ульянова. Прежде работал в «девятке» КГБ. Мне серьезные комитетчики сказали про него: «Ты можешь себе представить, чтоб из нашей конторы уволили человека? У нас могут заколотить в ящик и куда-то вывезти. Могут положить перед тобой пистолет с одним патроном. Но уволить — это невозможно представить. Так вот Ульянова уволили... Это до чего надо довести ведомство?!»
— Как начальник он не состоялся?
— Вообще ничего не сделал.
Бубнов в кабинете Ленина
— Мне вот интересно — кто в игровые времена был соседом Толстых по комнате?
— Бубнов!
— О боже. Я б эту комнату переименовал в ленинский уголок.
— Бубнов, когда меня видел, обязательно говорил: «Ты классный парень, я тебя потом администратором возьму». Своеобразный человек. Когда из «Динамо» уходил, его же душили, не давали играть. Но все-таки перешел! Я потом Старостина спрашиваю: «Как там Бубнов?» Он посмотрел на меня, пожевал губами. Потом поправил очки и произнес: «Если бы все такие были в футболе, мы бы горя не знали. Он Маркса читает».
— Вот в это верю.
— Действительно читал! Я как-то футболистов сопровождал в Кремль, к Ленину. Ну, в ленинскую квартиру. Там же за любой группой ходили чекисты. Один впереди, один сзади, два по бокам.
— Чтоб чернильный прибор не увели?
— Чернильный прибор ни при чем. Там все-таки Совет министров заседает. Люди по три года ждали, чтоб туда на экскурсию попасть. А я там уже как по своей квартире ходил. Однажды привел хоккейный «Спартак», так Совет министров высыпал смотреть. Только по телевизору их видели — Якушева! Витю Шалимова!
Мне чекисты говорили: «Своих отсеки, и все». Даже паспорта не проверяли. Но за группой все-таки присматривали. Так вот Буба все время отставал. Ходит, вглядывается в каждый уголок. Его чекисты аккуратно подталкивают, а он: «Сейчас, сейчас...»
— Вот кого надо было в ЦК ВЛКСМ направлять. С вручением бриллиантового значка.
— Вообще-то член ЦК комсомола — это выборный человек. Я хотел Кольку Толстых туда пропихнуть. Говорю: «Почему Карпов в ЦК, а тебя нет?» Но Коля скромный. Отвечает: «Да ты что... Где чемпион мира — и где я?»
— Случалось спорить с Толстых?
— Он хотел в «Динамо» взять тренером Бориса Игнатьева. Я Коле позвонил: «Очень люблю Борю. Мы в хороших отношениях. Он прекрасный тренер — но детский...»
— Толстых казался железным человеком. Но из-за всех этих увольнений переживал?
— У меня есть история про Толстых и Бышовца. Вообще-то Бышовец не просто хороший тренер, а выдающийся. Ну а футболист какой был!
- Лобановский про него говорил: «Толик так и остался неплохим детским тренером».
— Бышовец — очень хитрый, умный. Начитанный. Я Толю люблю. Когда он работал в олимпийской сборной, мы сидели за соседними столами. С ним рядом непременно Сальков. Гаджиев иногда присутствовал. Очень любопытно Бышовец работал в «Динамо». Я тоже там служил в это время. Так вот однажды прихожу на работу к 9 утра. Появляется Бышовец. Говорит: «Я вчера друга твоего уволил».
— Это кого же?
— Колю Толстых. Я молчу. Бышовец тоже молчит. Потом не выдержал: «Что скажешь?» — «А что хочешь услышать? У нас с тобой отношения не испортятся. Да и с ним тоже. Так что, Федорыч, спи спокойно...»
— Толстых опечалился из-за того увольнения?
— Коля все говорил: «Меня уволят, меня уволят...» Я отвечал: «Дорогой мой, у тебя такая должность, что с нее либо увольняют, либо сажают, как Старостина. На 12 лет». Он так задумался. Потом махнул рукой: «Да ну тебя на фиг...» Вон портрет Николая Александровича у меня на полочке. Видите светлый образ?
— Рядом с тарелочками?
— Эти тарелочки Шемякин расписывал...
Баба-яга на атомной бомбе
— Между прочим, Лобановский посторонних вообще не пускал на установку. Вы это знаете?
— Тоже мне удивили, Вячеслав Сергеевич.
— Кроме меня!
— А вот это уже история. Расскажите-ка.
— Несколько раз такое было. Как-то приезжаем в Киев с комиссией от Федерации футбола СССР. Возглавлял Юрий Седов, бывший спартаковский футболист. Мужик замечательный. Обычно я в командировках один жил, как-то мне было удобнее. Но если попадал с Седовым — всегда с ним селился!
— Так что в Киеве?
— Провели собрание в команде, приезжаем на игру. Седов к Лобановскому: «Валера, мне надо установку послушать». — «Ты же знаешь, я никого не пускаю». Седов настаивает: «Я же не в баню пришел, не на танцы. Мне отчет надо писать!» Лобановский, не повышая голоса: «Я же тебе сказал? Не могу. У меня люди не привыкли». Ни разу крика Лобановского не слышал. Мне Балтача рассказывал: приехал в Англию — а там сплошной крик. Сережа офигел от всего этого. Собрал англичан: «Я столько лет отыграл за сборную, выигрывал еврокубок — ни разу ни крика не слышал от Лобановского, ни матерного слова. У вас что творится?» Балтача хороший парень, очень его люблю. Комсоргом был в сборной. Под моим чутким руководством.
— Так что Седов?
— Не полезет же сам! Но представьте его реакцию — спустя секунду Лобановский берет меня за плечо: «Слава, пойдем со мной».
— Туда, в раздевалку?
— Ну да. Куда деваться? Иду, здороваюсь с ребятами. Поболтали о чем-то — и ушел. Даже неудобно было перед Седовым! Что мне там делать?
— Может, на фарт?
— Вот может быть! Была у меня история с фартом. Только в хоккее. В Лужниках играл ЦСКА со «Спартаком». Я опоздал на первый период. А охраной руководил парень из нашего оперотряда, комсомольского. Меня прекрасно знал. Даже на елку в Кремль пропускал, хотя там обычно родители ждали в холле. Только сели — на сцену выезжает Баба-яга на атомной бомбе. Принялась хулить империализм. Я дочь хватаю, получили подарок — и бегом оттуда...
— На хоккее, надеюсь, обошлось без атомной бомбы.
— Прихожу ко второму периоду, стою у тоннеля. Хоккеисты выскакивают на лед. Гляжу на табло — «Спартак» «горит» 1:5! Это 1978 год, можете проверить. Первыми идут парни из ЦСКА — меня Вовка Петров знает, Третьяк. Кивают. Следом спартаковцы. С ними совсем тепло. Шалимов: «О-о-о, приехал?! Сейчас мы врубим!» Вот клянусь — я случайно там оказался.
— Ну и чем все закончилось?
— Выиграли у ЦСКА 6:5! Вы себе представляете? Фарт — великое дело. Футбольный «Спартак» слил, кажется, «Кайрату». Бесков нашел виноватого, сказал Лене Трахтенбергу: «Ты с нами больше не ездишь, нефартовый».
— С хоккеем тоже имели дело?
— А как же? У меня должность — комсорг от ЦК ВЛКСМ в футбольных и хоккейных командах города Москвы. Как-то приехал на базу хоккейного «Спартака» в Серебряном Бору, дом отдыха горкома партии. Это же ужас! Людям высушиться невозможно. Еду с ними на тренировку в «Кристалл» — а там на катке воды столько, что шайбы не видно. А потом они должны с профессионалами играть?
— Когда снимался фильм «Невозможный Бесков», съемочная группа Алексея Габриловича отправилась на игру в Киев. Поражалась — весь стадион орал «Бей москалей». А этой съемочной группе расколотили то ли камеру, то ли штатив. Булыжниками разгромили весь поезд Киев — Москва...
— Там иначе и не бывало. Чему удивляться? Когда-то Вано Мурадели, написавшего оперу «Великая дружба», спросили: что ж такая скверная у тебя вышла опера? А он задумался — и ответил: «Какая дружба, такая опера».
— Про оперу потом, а вы говорили — несколько раз вас Лобановский заводил на установку.
— Не «заводил». Приглашал! В 1982 году его назначили в сборную после испанского чемпионата мира. Первый сбор — в ноябре, если память не изменяет. Играли с финнами, начинали подготовку к Европе. Сидим в Новогорске, холодина. Я кому-то из ребят носки привез, Дасаеву отдал свои черно-оранжевые штаны. Мне их один студент продал. С оранжевым свитером Рината отлично монтировалось.
— Не на игру же он в них вышел?
— Вышел! Снег лежал, минусовая температура! Сереге Андрееву я полиэтилен доставил, чтоб ноги обматывал. Сборная СССР — а жили в сырости, высушиться невозможно. У Лобановского должна быть установка, ребята собрались в кинозале. Расселись, ждут, болтаем. Я с ними. Вижу — без пяти, вот-вот Лобановский зайдет. Ну и к дверям. Коридор на втором этаже Новогорска длинный — и Валерий Васильевич мне навстречу. Поравнялись — слышу: «А ты куда?!» — «Как? Туда...» Он строго: «Не туда, а туда!» — и указывает на кинозал. В этот момент понял: меня приняли. А установка потрясающая. Восемь человек в атаке — минимум! А газеты писали, что у Лобановского все от защиты. Я сидел ошеломленный.
Кортеж из «Волг», а впереди — «Чайка»
— Жалко, на поле вас не выпускал. Наш рассказ был бы красочнее.
— На поле меня выпускал Эдуард Малофеев.
— Я ушам не верю. В сборной?
— А где же? Готовились к чемпионату мира 1986 года. Как-то в сборной не хватало человека — меня запустил в двусторонку. Я бегал с мячиком. Слышу, Эдуард Васильевич Позднякову кричит: «Боря, а Боря?!» Тот голову поворачивает: «Что?» Малофеев на меня указывает: «Бойся! Есть человек на твое место...» Витька Грачев все пытался мне между ног мяч пропихнуть. Не получалось — и я кричу: «Не выйдет! Зашито!»
— Начинаю понимать, почему Эдуард Васильевич не доехал до чемпионата мира.
— Я еще с вратарями работал! В свое время тренировался у Кублицкого. А тот был отличным вратарем.
— Сняли Малофеева за 10 дней до чемпионата мира ужасно. Не представляю, как он вообще оправился.
— Очень уж сильный был диссонанс — киевское «Динамо» играло великолепно. Потом те же футболисты приезжали в сборную — вымучивали ничью с финнами в Лужниках. Киевлян в сборной было человек двенадцать! Может, Эдуарда просто подставили. Я не исключаю.
— Вы с Малофеевым ладили?
— Очень добрые отношения. Часто разговаривали. Его жене Дине я первой дал почитать «Мастера и Маргариту». Она увезла в Париж, там читала. Через полтора года Эдуард книжку вернул, не забыл. Вон она стоит, зелененькая.
— Зря его выгнали из сборной?
— По классу Лобановский выше, тут и говорить не о чем. Потом, после снятия, я Малофеева встретил, обнялись, погрустили вместе... Я с комиссиями в Минск к нему ездил, с проверками. Это было хорошее дело! Далеко не всякий тренер может прийти к секретарю обкома, рассказать о бедах. А я имел право зайти куда угодно — и нашу комиссию принимали, все-таки с самого верха приезжаем. Эти комиссии возвращались в Москву — и отчитывались в ЦК КПСС. Почему все так серьезно и было! Емец уехал в «Нистру» — сразу мне набирает: «Надеюсь, ты приедешь?» — «Как скажете». — «А то здесь кошмар, крыша течет. Ты сразу в республиканский ЦК доложишь...»
— Самая памятная поездка?
— Расскажу вам то, что никому и никогда не рассказывал. В Киеве всегда было много желающих скинуть Лобановского, занять его место. Руководил проверками тренировочного процесса команд высшей лиги Вадим Кублицкий, у которого я в «Локомотиве» тренировался пацаном. Однажды мне говорит: «Меня Бака вызывает...»
— Это руководитель всего украинского спорта.
— Да, министр спорта. Но еще и чекист. Говорит: «Ждем от вас заключения, которое позволит снять Лобановского». Шел чемпионат страны — а «Динамо» ни шатко ни валко... Я представлял, от кого это шло. Кто выстроил интригу. Не хочу говорить, он еще живой.
— Ну и не надо говорить, я сам знаю — Анатолий Федорович Бышовец все затеял.
— Кублицкий растерян: «Что делать — не знаю...» Все ж люди футбольные!
— Итак — вы отправились инспектировать киевское «Динамо»?
— Да, большая комиссия поехала из Москвы. Смотреть, что вообще происходит в республике с футболом. Молодежным, юношеским, заводским...
— Кто был в киевском «Динамо» комсоргом?
— Алексей Михайличенко.
— Потрясающий футболист. Недооцененный.
— Он очень расстроился после Олимпиады. Сразу было два повода. Во-первых, Дасаев выступил в газете, бросил что-то пренебрежительное по поводу победы: «Кого обыграли-то? Парикмахеров!» А из той олимпийской сборной Бразилии пять человек через два года станут чемпионами мира. Вот вам и «парикмахеры». Лосев после того интервью был очень обижен. Я успокаивал: «Что ты так реагируешь?!»
— Но обидно.
— Еще бы не обидно. Дасаев сам играл на Олимпиаде-80 — кто мешал выиграть-то, раз это такой второстепенный турнир? Из песни слов не выкинешь!
— А вторая обида Михайличенко?
— Алексею забыли дать «заслуженного мастера» после Сеула. Решили — он же до этого стал вторым на чемпионате Европы со сборной Лобановского. Наверняка там дали. Поленились проверять. А Михайличенко эту олимпийскую сборную тащил на себе! Помню, меня встретил в коридоре Парамонов. Говорит: «Ты видел?! Михайличенко — это ж Стрельцов, е!» Так и было. Я как узнал, что его обошли званием, сразу кинулся к Колоскову. Тот тоже ужаснулся, сразу все исправил.
— Мы отвлеклись. Вот отправились вы в Киев снимать Лобановского.
— Я сказал Кублицкому: «Вадим Всеволодович, давайте так: что увижу — то и напишу. Кто кого собирается снимать — мне вообще неинтересно. Главное, чтоб совесть была чиста. А вы что хотите — то и делайте». Тот задумался, улыбнулся: «Слушай, я то же самое сделаю...» Хотя ему уже расписали порядок действий. Лобановский тогда висел на волоске. Приезжаем. Стоим на бровке, смотрим тренировку. А потом узнаем, что было вскоре после нашего отъезда. Подруливает кортеж из черных «Волг». Впереди «Чайка». Щербицкий!
— Главный человек Украины.
— Совершенно верно. Вообще-то, Щербицкий к Лобановскому относился очень хорошо. А как еще можно относиться, если человек так работает? Но тут вдруг задумались: может, что-то изменилось? А дальше я знаю со слов Михаила Комана, начальника команды. Он все рассказал. Щербицкий кидает сопровождающим: «Стойте здесь». Вдвоем с Лобановским идут в сторону дальних полей, не спеша. Разговаривают. Потом возвращаются, Щербицкий смотрит на своих: «Знаете, товарищи, кажется, мы зря время теряем. Давайте не будем мешать людям, пусть работают». «Волги» развернулись и уехали. Все, облом — как я и предполагал!
— Догадывались, что снять не дадут?
— Ну конечно. Это же безумие — скидывать Лобановского!
Бриллиантовая Рука
— Кто-то к Лобановскому относился с юмором в то время.
— Прекрасно это знаю. Играли с Харьковом. Лобановский задумался, идет мимо скамейки «Металлиста», весь в своих мыслях. Не поздоровался с Лемешко. Просто не увидел! Так Евгений Филиппович вскочил — и вслед ему, на весь стадион: «Рыжий, ***, ты что не здороваешься? Я сам 10 лет в Киеве отыграл — а ты со мной не здороваешься?!» Вот такой был человек. Это же он сказал своей команде: «Был в Союзе один толковый человек — Федя Черенков. Да и тот с ума сошел, когда увидел, как вы в футбол играете...»
— Еще невероятно колоритный человек — Емец из «Днепра».
— Как-то приехал смотреть его «Днепр» — встретили как родного. У Жиздика, начальника команды, было прозвище Бриллиантовая Рука.
— Юрий Гаврилов рассказывал — у Жиздика была одна рука. Зато этой единственной не глядя отсчитывал деньги во внутреннем кармане. С точностью до рубля, можно было не проверять.
— Поэтому и Бриллиантовая Рука. Как он комсорга назначал — это умора. У них играл здоровый парень, центральный нападающий... Даже в сборной мелькал...
— Лютый?
— Лютый! Подходит к нему Жиздик: «Надо перевыборы проводить. Хотим тебя сделать комсоргом». — «Ни при каких обстоятельствах!» — «Плюс 250». — «Я согласен...»
— Порядки были в том «Днепре» уникальные. Поэтому и стал областной центр два раза чемпионом страны.
— Емец своим говорил: «Хорошо поработаете — будете получать как киевское «Динамо». Это я вам обещаю». Ребятам платили колоссальные деньги. Но каждая папироса — 100 рублей штраф...
— Неплохо.
— Охранники ходили — под балконами собирали окурки. Сразу вычислялось чей. У Емца были войлочные тапочки. Ездили за ним из команды в команду. Даже тренировки в них проводил.
— Но по-тренерски с Лобановским — никакого сравнения. Даже учитывая тапочки.
— Симоняна Лобановский взял к себе в сборную начальником команды. Никита Павлович возвращается после первого сбора, спрашиваю: «Как?» Он так взглянул на меня — и почти шепотом: «Гигант». Вы представляете, чтоб один тренер о другом так сказал? Сколько я бывал на установках Лобановского, тренировках — постоянно это слово крутилось в голове. Гигант!
— Видели, как он общается с молодыми коллегами?
— Тарханов возглавил «Крылья Советов». Оказались на сборах рядом с киевским «Динамо». Соседние поля. Как-то пришел на тренировку Лобановский. Стоял, смотрел молча. Потом повернулся к Тарханову — и так, чуть свысока: «Саша! Можно построить в Самаре команду европейского уровня?»
— Что Тарханов?
— «Да мы постараемся, построим...» Лобановский усмехнулся: «И ты в это веришь?» Развернулся и пошел.
— Для меня удивителен один тренерский прокол Лобановского. В финале чемпионата Европы-1988 не мог играть Олег Кузнецов, важная фигура. Почему-то Лобановский поставил на это место Алейникова, хотя позиция совершенно не его. Тот и накуролесил.
— Я тоже об этом расспрашивал Мосягина, мы сидели в одной комнатке на Лужнецкой. Тот объяснил — вызвали на разговор Балтачу. Говорили, говорили... Показалось — боится. Поставили Алейникова, человека без нервов. Я слушаю все это, думаю: а на хрена везли тогда Балтачу? Тем более я Серегу знаю! Мы постоянно общались. Я выбирал его комсоргом сборной — он прекрасно справлялся. Такой воспитанный парень, типа Лени Буряка. Когда я первый раз приехал в Киев, начал искать Андреевский спуск. Хотел зайти в дом Булгакова. Шел по всему Крещатику, спрашивал. Никто не ответил!
— Ушам не верю.
— Приезжаю в Конча-Заспу, на динамовскую базу. Рассказываю Буряку: «Ты представляешь?!» Так тот мне моментально все объяснил. Хотя он одессит. Рассказал, как найти, куда повернуть. Вот и Балтача такой же. Воспитанный, замечательный футболист.
— Мне рассказывали — Лобановский к каждому своему футболисту приезжал в больницу. Поэтому и звали его Папа.
— Лобановский еще тренировал «Днепр». Там играл Вовка Пильгуй. Кстати, замечательный человек. Его звали, звали, звали из «Днепра». Лобановский не отпускал. Говорил: «Я сам скажу, когда тебе уйти». Ну и произнес однажды: «Езжай!» Хотя мог бы оставить под Киев. Лобановский знал, что сам в московское «Динамо» не попадет никогда. А парня тормозить не стал. Еще и потому, что в Киеве был великолепный вратарь — Рудаков.
— Как говорил Анзор Кавазашвили, Рудаков в ту пору — лучший вратарь мира.
— Вот! Мы же не будем с Амберковичем спорить?
— Самый теплый момент в ваших отношениях с Лобановским?
— Это история долгая. Готовы слушать? Пленки хватит в магнитофоне? Готовится большое собрание. Люди из ЦК собирались присутствовать. А я уже замсекретаря парторганизации по идеологии, повысили. Мне говорит тот самый тренер Вадим Кублицкий: «Тебе надо выступить на партактиве». — «А не боитесь — скажу все, что думаю? Вы ж меня знаете!» Потом подхожу к Колоскову: «Вячеслав Иванович, тут «Голос Америки» про нас вспоминал. Если я еще добавлю — совсем туго будет. Может, не стоит? Грамов что-то спросит — я ведь отвечу...»
— Что Колосков?
— Колосков — железный мужик: «Иди выступай. Говори что хочешь». Полный зал, люди с мест, министры... Ну и началось. Объявляет меня Григорий Мкртычян, знаменитый хоккейный вратарь. До этого он дремал. Вот трибуна — а за столом первый с краю Грамов, министр спорта. Что-то он мне сказал — и я завелся!
— Мне страшно представить. Грамов был резкий до хамства.
— Отвечаю ему — «работаем как получается». Он сразу: «А что случилось?» — «Вы не знаете? Вот «Торпедо» Кутаиси сыграло договорный матч. Никакой реакции». Грамов даже приподнялся: «Как?! Это кто установил?»
— Я даже помню, кто установил.
— Отвечаю Грамову: «Установил инспектор матча Михаил Якушин, бывший тренер сборной СССР. Все-таки полковник МВД». — «Что, этот случай не разбирали?» — «А мы ничего не можем. Ни снять команду, ни тренера. Зато все это может сделать коллегия или министр. То есть вы...» Все на него смотрят как на дурака. Он сидит оцепеневший, ничего не может понять. Зал бурлит, Мкртычян снова проснулся. Кто-то кричит с места: «Для чего мы здесь, если ничего сделать не можем?!»
— Дельный вопрос. Чем дело закончилось?
— А ничем. Вскоре приехал большой человек из Грузии — и все потушили. Закончилось то собрание в 10 часов вечера. Я сразу в кабинет к Колоскову: «Вячеслав Иванович, может, мне на всякий случай заявление написать? Чтоб вас не подставлять? А то скажут — нашелся пузырь...» — «Ты все правильно сказал. Иди». Вот такой был Колосков. А я после этого месяц не мог в столовку ходить. Пальцами показывали — как прежде на Льва Яшина. Причем почувствовать популярность мне помог Лобановский!
— Каким образом?
— Обычно он в Москву приезжал поездом в 8 утра. В 9 был в Спорткомитете. Открывается дверь — на пороге Валерий Васильевич со свитой. Администратор Саня Чубаров, Коман... А мой кабинет на его пути первый. Сразу: «Мне все доложили. Правильно ты их отутюжил!» — «Васильич, о чем речь? Не понимаю...» — «Да брось».
«Гела, потерпи»
— Говорили, во многом Олимпиаду-88 выиграл не Бышовец, а штаб.
— Анатолий Федорович все держал под контролем. В этом штабе был совершенно замечательный человек и тренер — Сальков. Фактически он подготовил сборную. Бышовец-то параллельно работал с «Динамо», а всей организацией занимался Сальков. Там была история!
— Что такое?
— Мне ребята рассказывали. Они выиграли Олимпиаду — а на следующий день им вручали «заслуженных мастеров». Бышовцу, естественно, дали «заслуженного тренера». А Салькову не дали. Такая же история, как с Михайличенко. Так команда взбунтовалась прямо при министре Грамове. Сразу все исправили! Олимпийскую сборную после Сеула я в МГИМО водил. Их проректор мне позвонил, попросил: «Это возможно?» Я Бышовцу набираю: «У вас сын будет поступать, это пригодится». С этой сборной еще и Качалин приехал, выступил...
— В олимпийском штабе еще был Гаджиев.
— Мне бы не хотелось про него говорить.
— Почему?
— Знал Гаджиева как хорошего парня. Главное, скромного. Отношения приятельские. Выиграли они Олимпиаду, возглавил «Анжи». Встречаю его на стадионе «Динамо». Идет с каким-то гражданином. Я подхожу: «Муслимыч, привет!» А он так отстранился: «Ну, времени-то сколько прошло...» — и пошел мимо. Разговаривать не пожелал. Я не особо удивился. Портят деньги-то. Смотрю ему вслед — даже интересно. Думаю: а вот со мной такое было бы, если б выиграл четвертое место в чемпионате страны? Мы ж были знакомы с 79-го года!
— Ого.
— В 79-м я пришел в ЦСКА, туда тренером назначили Базилевича. Вот таких людей в спорте всего ничего. Интеллигент высшей пробы. Просто умница. Кто я для него? 25-летний пацан! А встретил как родного. Так вот у Базилевича работал Гаджиев в научной группе.
— А ребята в сборной-1988 были чудесные.
— Замечательные. Помню, сидела молодежка на сборе в Чехословакии. Что-то у Гелы Кеташвили не клеилось. Подхожу к нему: «Гела, потерпи немножко. Может, и из тебя что-то получится...»
— Утешили так утешили.
— Я ему фразу Логофета припомнил. Тот говорил: «Я не был лучше всех. Я больше всех хотел». Может, Гела услышал. Стал олимпийским чемпионом.
Невеста для Юрана
— Когда ушли из футбола?
— В сентябре 1989-го. Сразу после чемпионата.
— Теперь только по телевизору видите старых товарищей?
— Да. Тут Юрана показывали. Сразу вспомнил, как мы его чуть в Северной Корее не женили.
— Такая история не должна пропасть.
— Хотел написать ему: «Помнишь Ян Юран Шин?.. А она помнит, ждет тебя!» Не смог. Не владею WhatsApp. Когда увидел объявление, что умер Леонид Гарай, написал сообщение его родне — и не смог отправить. Такой был классный мужик, мы столько лет вместе работали! Кстати, на одном курсе с Русаком учился.
— Так что с Юраном?
— Про эту поездку в Корею можно книжку писать. Когда оттуда улетали, меня чуть не на руках несли в самолет! Я был руководителем делегации. Андрея Кобелева назначили главным тренером «Динамо» — сразу прибежал ко мне. Говорю ему: «Ты ж водолазом хотел стать?» — «Это, в принципе, одно и то же. Все равно утонешь...»
— Кобелев хотел стать водолазом? Не шутите?
— Да! Мы с ним разговаривали. Говорил: «Есть у меня приятель. Водолаз. Так хорошо зарабатывает!» А с Юраном вот что. Прилетаем в Пхеньян. Раннее-раннее утро. Это молодежная сборная Геннадия Костылева, которая стала чемпионом Европы. Александр Кузнецов был вторым тренером. Ребята уставшие, летели черт-те сколько... Говорю на трапе Костылеву: «Ни в коем случае нельзя им сейчас разрешать спать. Потом не выведем из сонного состояния, весь режим съедет. Надо сейчас тренироваться, а днем пусть поспят часа полтора».
— Сами придумали?
— Я же институт физкультуры с красным дипломом окончил. Побегали, вернулись в гостиницу. Выезжать на вторую тренировку — нет Юрана с Кобелевым! Костылев к массажисту: «Ты к ним стучал? Будил?» — «Стучал. Не открывают». Ко мне поворачивается — все-таки начальник делегации: «Что делать?» Я спокойно: «Время было назначено? Было. Они вышли? Нет». К шоферу поворачиваюсь: «Forward!» Тот кореец, а понял. В этот момент Юран с Кобой выходят заспанные. Автобус перед ними разворачивается и уезжает. Они стоят с растерянными физиономиями. Два чемпиона Европы! Кобелев уже играл в основе московского «Динамо», Юран, кажется, в «Заре».
— А что за история с невестой?
— Кормили нас в Корее как на убой. Едем играть куда-то на границу с Китаем, потом возвращаемся в столицу. Все, кто обеспечивает едой, едут за нами! Три автоматчика сопровождают в поезде. Такая милая официанточка, до сих пор помню имя — Ян Йон Шин. Указываю на нее Юрану: «Серега, ты уже выиграл чемпионат Европы, порадовал маму. Так порадуй еще раз, привези жену. Мама будет спокойна, ты по бабам уже не бегаешь. Жену звать будут Ян Юран Шин...» Вся команда ржет. Юран краснеет. Серега парень хороший.
— Только горячий.
— Мы здорово разругались, но потом пришел извиняться. Костылев его меняет на 26-й минуте первого тайма. Подхожу: «Сереж, тебя ни на какие мысли это не наводит?» — «А-а-а!» Он вообще горластый. Начал орать на меня.
— Это ошибка.
— Говорю: «Ты что на меня кричишь? Это не я собираюсь играть в футбол! Поставь себя на место тренера. Он тебя выпустил, ты ведущий игрок. А через 26 минут приходится снимать. Может, он с ума сошел? Так давай посмотрим статистику...» Он еще поорал немного, угомонился. Вечером приходит: «Вячеслав Сергеевич, извините. Я был неправ». — «Серега, я счастлив, что ты это понял. Обидеть тебя точно не хотел...» Он неглупый парень. По-моему, и тренер хороший.
— Мне тоже кажется.
— Ощущение, что его плавят. А у него харизма, нагловатый... Но это здорово! Тренер и должен быть таким!
Chef de delegation
— Вы ездили и с молодежными сборными?
— С юношескими. Вдруг придумали должность начальника команды. Тренер Саша Кузнецов меня позвал. Он методист замечательный. Въедливый, толковый. Говорю: «Санек, у меня два условия. Все вопросы с премиальными определяешь ты, я в этом не участвую. Мне можешь вообще не платить».
— А второе?
— Вот и он спрашивает: а второе? Отвечаю: «Состав за тобой, премиальные за тобой. Позволь мне только говорить то, что я думаю. Решение будешь принимать сам, и я с ним соглашусь. Но чтоб на сердце не носил...» — «В чем проблема? Давай!» Я еще работал с вратарями. Там было двое — Женя Плотников и Арвидас Скрупскис.
— Как к вам в команде относились?
— Изумительно! А знаете почему? Я договорился в международном отделе, чтоб ребятам платили на уровне первой сборной. По 250 долларов за каждую победу в финальном турнире! Девок просто уболтал. Может, они не поняли, что говорю о юношеской сборной? Или пожалели? Потом Борис Игнатьев подходит: «Слушай, как у тебя получилось? Я здесь 15 лет работаю — такого быть не могло!» — «А я и сам не знаю как...» До сих пор вспоминаю поездку с юношеской сборной в Данию.
— Это что за турнир?
— Чемпионат Европы до 16 лет. Играли ребята 1972 года рождения. В основном из деревень съехались. Один из Кургана, другой из-под Львова. За границей некоторые в первый раз! Прилетаем в Копенгаген. К одному нашему пацану, Кицуру, подошла полиция. Начали что-то говорить — а он не понимает ни фига. Как рванул от них! Скоростенка нормальная. А эти чуть не с автоматами за ним.
— Оторвался?
— Я перехватил на ходу: «Ты чего?» А он чуть не плачет! Ну, мальчишка. Говорю полицейским: «Не того ловите». С дыхалкой у наших был порядок, никакая полиция не угонится. Потому что у тренера Кузнецова перед чемпионатом родилась идея — ехать готовиться в Армению, Цахкадзор. Там среднегорье. Как раз работали над выносливостью.
— Что-то мне кажется — чемпионат Европы вы не выиграли.
— Прилетаем в Данию — наших баулов нет. Всю форму будто волной смыло. А через три дня выходить на поле! Встречал товарищ из посольства. Спрашиваю: «Что делать? Где здесь представительство «Аэрофлота»? Ничего не надо, отвечает. Ведет меня в американскую авиакомпанию. Я дергаю за рукав: «Летели-то нашим самолетом!» — «В «Аэрофлоте» такие козлы сидят, ничего не найдут». О чем-то пошептался с американцами. А нам из Копенгагена на корабле плыть до города Обенро. Это часов восемь.
— Ой, мучение.
— Нам же еще тренироваться в чем-то надо. Иду к датчанам. Я же chef de delegation, черт побери! Начальник!
— Ну и что ответили начальнику?
— Ребята, говорю. Вы же помните, как вместе с Петром Великим воевали со шведами погаными? Те глаза выпучили. Тут уж у них можно было что угодно выклянчить. Продолжаю: «Дайте нам майки — не в чем выйти! Голые остались!» Что-то нашли. Хорошо, бутсы были свои. Вечером звонок из Копенгагена: «Нашлась потеря!» — «Где?!» — «Лежит в аэропорту Нью-Йорка...»
— Ценю конкретику.
— Говорю: «Если что — могу слетать. В Нью-Йорке не был...» Не надо, отвечают. Завтра все привезут. Гляжу потом: на каждом чемодане пять наклеек, по всему миру пролетели... Перед последней игрой еще новость. Подходит доктор: «Вячеслав Сергеевич, беда у нас. Ребята допинг просят». Ну, боятся. Четыре года ишачили — и одна игра все решает!
— Что за игра?
— Встречаемся с ГДР. У нас не только очков одинаково — еще и по мячам вровень. Настоящий кубковый матч! Решалось, выйдем ли из группы. Потом пулька за первые места. Там две сумасшедшие сборные — Португалия и Франция. У португальцев — Фигу, Симау и Нуну Гомеш.
— Я б не слишком осуждал желающих принять допинг.
— Доктор на меня смотрит: «Делать-то что?» — «А ничего. Пойдем к старшему тренеру». Кузнецов, тренер, тоже растерян: «Что будем делать?»
— Я так понимаю — возможности были?
— А неважно, дело в другом. Отвечаю: «Ни при каких обстоятельствах!» Кузнецов вздохнул с облегчением: «Вот и я думаю, что не надо». Тут продолжаю: «Но дать надо». — «Как?!» — «Дадим им глюкозу. Плацебо». А дальше начались чудеса. Назавтра матч с ГДР. Саша Кузнецов подходит: «Что думаешь?» Надо, отвечаю, сбросить нагрузки. Дать ребятам передохнуть. Потом стоим с Борей Игнатьевым, смотрим — ничего понять не можем...
— Что стряслось?
— Боря глаза протирает: «Он что, с ума сошел? Идет третий час тренировки!» Два с половиной часа грузил ребят. Вот что случилось? Необъяснимо! Человек не с лесосеки пришел, не из парикмахерской...
— Даже плацебо не помогло?
— Пропустили за 10 секунд от ГДР, а по пенальти проиграли. Эти немцы в пульке сыграли вместо нас, заняли в итоге второе место. В этот момент я думал, как мы итальянцев отпустили, сыграли вничью. Кузнецов говорил: «Да все нормально, играли здорово». А я ответил: «Мы эту ничью еще вспомним...» Так и вышло.
— Сколько ж бед от этих восточных немцев. То Олимпиада, то вот это. В раздевалке была трагедия?
— Да вы что... Все плакали! Обиднее всего, что в отборе мы легко прошли ФРГ. Те-то мощнее! Тренировал их молодой парень, который помогал еще и Беккенбауэру в первой сборной. Вернулись из Дании — я два месяца не спал! Потом думаю: ну и на сколько меня хватит? А главное — зачем?..
George___L
В моем рейтинге самых бредовых исторических баек 20-ого века на первом месте всегда стояло раздавление Соломона Михоэлса грузовиком по приказу Берии на даче у Цанавы. Я думал, что переплюнуть эту байку по степени идиотизма уже не сможет ничего и никогда. Как же я ошибался. Мгновенное устранение Бехтерева отравленным бутербродом с последующим сожжением трупа - отныне первое место в моем рейтинге. И вот такие субъекты, на полном серьёзе рассказывающие подобные истории, состояли в руководстве нашего комсомола? Это печально
29.11.2025
СТИЛЯГА1
Про Яшина не надо, без ноги он помирал в полной нищете, хотя Союз ещё скрипел, хотя надо признать в конце выдали ему Героя СССР, издалека всё выглядит более пристойно
13.11.2025
Lyuk
Комсомольцем был, врал, и сейчас врёт. Ну или придумывает. Никога ни в чьих мемуарах не встречал его фамилию. Виктор Каневский, бывший футболист киевского "Динамо", который уехал в Америку, да, фамилия известная, этого Каневского никто никогда не вспоминал.
01.11.2025
Aidin Vakhidov
Конечно классный стеб сказать иудею, изучающему Тору фразу "Господи Иисусе". После этого дед, кажется, решил отомстить корреспонденту.
29.10.2025
ВладНик_22
Ты понял про что речь?. Судя по писаному-нет. Вступать в полемику и что-то обяснять нет никакого смысла. Маркс и Бубен...
28.10.2025
Владимир Г.
Отличное интервью! Одновременно хочу попросить авторов - обязательно возьмите интервью в рубрике Разговор по пятницам у Никиты Палыча Симоняна! Это человек-эпоха! Приложите максимум усилий чтобы его убедить дать интервью. И поторопитесь пожалуйста. Вся страна болельщицкая будет вам благодарна!:pray:
27.10.2025
miker65
Троцкий начал. Каневский закончил.
26.10.2025
Viktor Freond
огласите весь список пожалуйста
26.10.2025
Viktor Freond
Ну и по...ень, старик видимо из ума выжил, вот и несёт ахинею, выкинул в мусорку после прочтения 1/3 этой куйни....
26.10.2025
Владислав
Читать интересно. Но, как у любого пожилого человека, много придуманного.
25.10.2025
ЧикиБегиристайн
Одну "несостыковку" в событиях можешь привести?
25.10.2025
Яна Калинина
только жаль что половина придумки )столько нестыковок в событиях
25.10.2025
Яна Калинина
Уж лучше читать,как и кто бухал,чем байки идеолога,который сам не верил,что втирал остальным,да и для чего этим занимался-так и непонятно,деньги ненужны,не пил,про женщин не говорит,странный тип
25.10.2025
Nikolayf
Да, воспоминания перемешаны с солженицынскими выдумками и статьями из "Огонька" конца 80-х. Особенно порадовали Старостины, которые на следствии полностью признали свою вину,а в "слякоть" стали жертвами репрессий.
25.10.2025
АндрейЕвгеньевич
Уникальный приспособленец.. Вот такие процветали в Союзе..
25.10.2025
Мих.Юр.
А пьющие прям не настораживали?)
24.10.2025
Мих.Юр.
Очень большое вью, но прочитал на работе, в 2 захода, правда) Неплохое вью - пойдёт))
24.10.2025
Мих.Юр.
Часа 2 читал точно))
24.10.2025
Мих.Юр.
я на работе читал, понятное дело - с перерывами))
24.10.2025
Мих.Юр.
Согласен) Надо у Бубы по-пятницам сделать)
24.10.2025
Фердидурка
Из рубрики " Вы нам писАли": "Я шахтер, 27 лет проработал горнорабочим в лаве. Я прошу прощения за совершенное мною предательство. Дело в том, что в 1990 году у себя на шахте я был ярым, непримиримым забастовщиком. В стачечном комитете мне поручили „посадить“ все шахты нашего куста. И я, урод, мотался по предприятиям, уговаривая поддержать нас. И очень в этом преуспел. Вот уже 15 лет я задаю себе один и тот же вопрос: зачем я это делал? И не нахожу вразумительного ответа. Родился и вырос я в шахтерском поселке. Я любил свою работу. Я любил свою шахту. Несказанно гордился и любил свою Родину, Советский Союз. И получается так, что я своими руками убил его. А это же все равно, что задушить свою мать и отца. Если тогда, в девяностом, случилось бы чудо и Бог показал мне, к чему это все приведет, я бы ушел в непроветриваемую выработку и задохнулся там…"
24.10.2025
Пень Джаб.UA*
А Бубнову, среди псевдоэкспертов, даже экспертов, равных нет
24.10.2025
Тебе на воротник
лучший коммент!
24.10.2025
Тебе на воротник
Голышак - непревзойдённый мастер тонкоты через весь материал - "какашечкой по шву" ...
24.10.2025
xXDmitryXx
"за одну ночь положил 32 милиционера")) ты как говориться говори-говори да не заговаривайся
24.10.2025
Alexey Peylivanov
В итоге то пришел вместо него.А разницу в несколько месяцев можно простить.
24.10.2025
Alexey Peylivanov
я бы вообще закрыл комменты,большинство здесь пиздаболы и есть.
24.10.2025
Alexey Peylivanov
Если не читал,то как можешь обсуждать тему? И таких здесь большинство.
24.10.2025
xXDmitryXx
"Куклачев это класс - для футболистов самое то" знатно под..ал
24.10.2025
Adiоs Amigos R
Приступаю к чтению. Надеюсь, до следующей пятницы осилю.:ok_hand:
24.10.2025
Яна Калинина
Мутный мужик,всегда настораживали непьющие
24.10.2025
Владимир Горницкий
Лучше про цирк, чем про комсомольских функционеров. К тому же я не смотрел репортаж, а такого, чтобы три гола отменили в ворота одной команды и не припомню, любопытно же. И тишина полная даже Бобров не отметился...
24.10.2025
rashton22
слушай,земляк из Грузии, что ты вечно недоволен, всё не так и все не то пишут, типа умный, чтоли? Мне было читать интересно, и многим, думаю, сиди и помалкивай.
24.10.2025
100 грамм скобок
стукач назвиздел как обычно а я пьянь голимая )))))) ну бывает )))))) знаешь в детстве присксказка была "" у кого что болит тот о том и говорит" может стукачу и мусору провериться ?))))))
24.10.2025
lvb
Ахахаха. Ванька-дурилка картонная клонировалась. Сразу посылаю, я с дураками/клонами не общаюсь. Иди на три буквы, пьянь голимая))
24.10.2025
100 грамм скобок
ну раз ты там был то конечно )))))) то конечео врут сайтов так под 30 а не ты )))))) вы же все свидетели ))))) у дока своего спроси когда начинался матч ссср -бельгия )))))) он же свидетель что в 4 ночи по мск ))))) пох на оф источники )))))
24.10.2025
lvb
Дите, я там был. На кой мне Яндекс, это для таких ноунеймов аки ты. Все эти "розы" в конце 70-х были самопальными и их было совсем чуть. Атрибутика это то что производит САМ клуб, а тогда подобного просто не существовало) То шо ты дурачок со скобками, согласно твоего погонялова.. этт точно
24.10.2025
Alexey Peylivanov
Я прочитал и было интересно.
24.10.2025
100 грамм скобок
просто в яндекс забей ))))) "когда появились красно белые шарфы на трибунах" )))))
24.10.2025
lvb
Иди, мальчик, место хухелов, типа тебя, возле параши, под шконкой. Я такими брезгую. Хехе
24.10.2025
Фирсыч
Быдлом родился, быдлом и помрёшь, в своей деревне Юродовка.
24.10.2025
lvb
Хухел, тут отметился пользователь с ником "насрал? сожри!"(с) Вот это твоя компашка и уровень. Типа Вадика. То шо ты с Камчатки-вранье. Ты из Куева, убогий)
24.10.2025
Alexey Peylivanov
Тоже зашло хорошо.Интересно,познавательно,это наша история.Всегда жду эти разговоры по пятницам.Хоть,что то здесь еще можно почитать.Не нытиков же,которые не читали,а осуждают.
24.10.2025
Фирсыч
Песков не может ничего нести. Он только озвучивает мысли...
24.10.2025
Фирсыч
Если ты не видел, это не значит, что их не было. В 1978 я приехал в Москву с Камчатки. Был поражён количеству спартаковских фанатов на трибунах. Шарфы, шапочки, кричалки... Всё уже было. Верить твоей подписи - себя не уважать!
24.10.2025
ВладНик_22
Читать это не стал, конечно. Как и прочие нормальные. А про заголовок скажу так. Либо у Старостина голово болела, либо его перевели не верно. Про Бубнова ржунемогу:sweat_smile::sweat_smile::sweat_smile:
24.10.2025
Фирсыч
Голышак, чего минусуешь? Да ещё под таким странным ником?
24.10.2025
Faierman 32
Футбольный турнир на ОИ-88,это самый сильный турнир по составу в те годы,в сборных Бразилии,ФРГ,Аргентины играли профессиональные футболисты первых сборных этих стран,правда не все имели право в нем участвовать.Но если сравнивать с 80м,84м,92м годами,это был самый сильный по составу турнир.
24.10.2025
Фирсыч
И пиздаболы комментируют! Ой, о чём это я? Я же тоже комментирую.
24.10.2025
Фирсыч
Тоже обратил на это внимание. Старый Каневский мог и забыть. Но Голышаку не простительно.
24.10.2025
Фирсыч
Нет, это Каневский. Старцем Фура он подрабатывал.
24.10.2025
Фирсыч
Страшно представить, какие значки были у членов ЦК КПСС.
24.10.2025
Фирсыч
Соглашусь с вами, пан Юзеф. Матч Балтика- Локо тому пример. Локо второй, Балтика третья ещё до матча. И это кубок??!
24.10.2025
Фирсыч
А если библию, то плохой?
24.10.2025
Фирсыч
Он куда круче Торы.
24.10.2025
Фирсыч
Не только. Ещё и лизоблюдство. Частенько его собеседник несёт явную "пургу", а Голышак вежливо поддакивает.
24.10.2025
ToLkUnet
Интересно, но так длинно
24.10.2025
Aprel
До сегодняшней статьи, думал что такую пургу, может нести только Песков! Оказалось нет. Есть ещё и Ежик Каневский!:rofl:
24.10.2025
Diman_madridista
А из той олимпийской сборной Бразилии пять человек через два года станут чемпионами мира. Вот вам и «парикмахеры» \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\ В 1990-м Бразилия вылетела с чемпионата мира в одной восьмой финала. Этого достаточно чтобы составить себе представление об уровне адекватности этого деда, "читающего Тору". Только и остается догадываться где и как еще он перепутал года, турниры, те или иные разговоры, с теми или иными людьми. Где правда, где фантазии, пусть уже читатель сам разбирается. Сказал ли такое Дасаев об олимпийской сборной, к примеру (если сказал, то когда и где?), или нет, собеседнику глубоко пофиг
24.10.2025
lvb
Очень интересно, спасибо Голышаку. Но как всегда без выдумок не обошлось. Я про спартаковский фандвиж в период 1977-1981 годы. Первые группки фанатов на стадионе появились не в 1972.. это были по 2,3,5 человек тогда. Первый раз я увидел именно группу, человек 20-25, на одной из последних игр ФК СМ в 1977 в Черкизоне, познакомился. рядом сидели. Хорошие умные мальчики, трое или четверо, как оказалось, учились в моем интституте, но на разных потоках. Так и ходили, вместе, до примерно конца 1981. Группа росла, появились кричалки, разные причиндалы.. Но никаких баннеров, никакой спартаковской атрибутики, ее тогда просто не было. Парни вели себя скромно, их было почти и не слышно за гулом стадиона. Если кто думает что тогда смотрели футбол люди как в театре.. он глубоко ошибается. Чтобы тогда было 30 тыс спартаковских поклонников, чтобы за ними нуно было следить.. бред . Никаких пробиваний выездов еще и близко не было. Подпись-свидетель)
24.10.2025
Заполярье
Вся статья, это ходьба вокруг мавзолея! К чему бы это? ...Василич в холодильнике лежит, ему по...Видимо плацдарм готовят. Бехтерев, по сравнению с Шапиро - ребёнок, а с Симонян - имбрион, ёпть...:sunglasses:
24.10.2025
Дмитрий Ушкачев
Пришли бы Ловчев, Володька, Дзюба и Радимов с Писаревым и Мостовым. Ничего Бубнов с ними сделать не сможет. Нету у него методов против таких ребят-трендят. Кстати, на всякого Бубнова есть свой Бобров (персональный опекун).
24.10.2025
Дмитрий Ушкачев
Понимаю. Он за черных или за белых? И кто в его команде?
24.10.2025
Aprel
Ух и змей, этот Каневский! Просто прекрасно! :relieved:
24.10.2025
Фобия
Его избивали резиновыми дубинками! :sunglasses::money_mouth::rofl:
24.10.2025
Дмитрий Ушкачев
Он неплохо пишет, есть стиль, но сюда (здесь) пишет однобоко. У него явно есть материал на книгу о спорте. Любой писатель желает выговориться - книга тем лучше, если она - про жизнь. Я бы хотел прочесть его книгу, если она будет написана. Газетный формат Юрий перерос, поэтому такие статьи (мое мнение). Рутина мешает ему, надо искать новое. Не здесь.
24.10.2025
Pol Pol
Ага .... Занималась заря ..... продолжаю, - Инда взошли озимые ..... старик Ромуальдыч .....
24.10.2025
ёzhic8
Рабинер из другой серии фигурок
24.10.2025
Жорж Вартанов
Иногда устаю читать большие статьи, эту я устал листать вниз
24.10.2025
Pol Pol
Вот и батюшка Спиридонтий пожаловали ! Я было начал, да .... прототип Глеба Жеглова, мне сразу всю охотку отбил ! А дальше выяснится. что он был знаком с самим Шульбертом .... да ну его нафиг, тока время потеряю зря. И похоже я не одинок, в своих сомнениях, на счёт верности прочтения, толкования повествования .... от Святого Мандэлпрея. Так что, бросил читать как нефиг делать, вот бы курить так бросить ! Голый, гляжу, ... и гляжу даааавненько, ушёл кудой то, не той тропой, а вот кудой ... это тока он знает.
24.10.2025
IQ-87%
Шива или еще какой то
24.10.2025
IQ-87%
На какое-Сво и мир или еще имеются предложения
24.10.2025
ёzhic8
память ни к чёрту
24.10.2025
Пан Юзеф
Люди ничего не решают. Решает всегда Бог.
24.10.2025
Andre_Saratov
Шкаф был славянский, его продали, осталась никелированная кровать с тумбочкой.
24.10.2025
IQ-87%
Пишите проще и понятнее -занимался самоудовлетворением-а в каком плане -пусть люди решают
24.10.2025
Пан Юзеф
Я лучше почитаю трепотню, чем отчеты СЭ о вчерашних матчах на Кубок России, который превратили в цирк.
24.10.2025
Пан Юзеф
Голышак, мне кажется, занимается самолюбованием.
24.10.2025
Alexey Bulatov
Бесков к.... Брежневу ,Черненко.....Тяжёлая палата у них была.
24.10.2025
mikeV
Министерство спорта впервые стало министерством в 1999 г (при Иванюженкове). А ранее (в т.ч. во времена позднего СССР) соответствующие функции выполняли различные комитеты и госкомитеты. Поэтому Грамов был не министром, а председателем Спорткомитета/Госкомспорта. Тогдашнему комсомольскому функционеру и Голышаку как-то стыдно об этом не знать...
24.10.2025
Дмитрий Ушкачев
Цепочка неполная: Рабинер незаслуженно забыт.
24.10.2025
Дмитрий Ушкачев
"О, какой артист умирает во мне!" (Ю. Голышак)
24.10.2025
svnest
и редкостный зануда...
24.10.2025
Гмитрий Дуберниев
Читать эти "протоколы сионских мудрецов" - удел местных шлемазлов. В топку.
24.10.2025
Як Цидрак
Фз что написать, просто отмечусь
24.10.2025
анатолий еремин
Опять сплошная брехня,Гаврилов ушел из Спартака после сезона1985 а Пасулько пришел перед сезоном1987
24.10.2025
svnest
редкостная чушь
24.10.2025
ёzhic8
на самом деле это пароль и отзыв, как со шведским шкафом
24.10.2025
ёzhic8
Старостин-Маркс-Каневский-Бубнов-Голышак Поставь фигурки в правильном порядке
24.10.2025
За спорт!
Это старец Фура?
24.10.2025
хурма(сельдерей)
комсомольский значок в бриллиантах:grin:
24.10.2025
Владимир Горницкий
Пустая трепотня от "приставленного от ЦК ВЛКСМ" вместо отчетов о вчерашних матчах на Кубок России, в одном из которых играли лидеры чемпионата. Эка гадость эта якобы "спортивная" газета...
24.10.2025
Пан Юзеф
Дугин вообще-то мой кумир, пан Тraveller. Половцы и печенеги кровушки моей попили знатно, может, если бы не они, я был бы ксендзом уже. Как пан Михал. Которого они по непонятной причине не трогали. А я 5 лет в ансабле "Заглембе" половецкие пляски отплясывал почем зря. Пять лет впустую, пан Тraveller, пять! А в остальном согласен. Иоанн (кто это такой вообще?) паразит был жуткий. Но он не виноват.
24.10.2025
traveller09
Да, это...прекрасно. Но Вы, Пан Юзеф, в этом плане мало чем отличаетесь от Василича и Дугина. У них до сих пор виноваты печенеги, половцы, коммуняки со Сталиным. Мой же подход проще. Я просто понимаю, что это было другое время, с другими понятиями и...нравами. Это..как если бы англичане до сих пор винили... Иоанна во всех бедах. Но англосаксы мудры. Они понимают всю эту взаимосвязь времён. Всю эту приемственность законодательства и прочее. А у нас... Грустно... И за Вас в том числе.
24.10.2025
плохокот
Вот работёнка! Представитель ЦК ВЛКСМ. Главное, чтобы в команде был комсорг и к мавзолею ходили. Не шибко идейный был, если до Торы докатился
24.10.2025
Pilot Karpenko
Красивое. Нраица. Ежели человек Тору изучает, это хороший человек
24.10.2025
Пан Юзеф
Хорошо, что обо мне товарищ Сталин не думал.
24.10.2025
Багз Банни
Короче писать надо, Юрок. Такой длинный текст в наш век - это уже перебор, половину можно смело выбросить. Юрок, а хорошо бы у Бубы интервью взять, интерес гарантирован.
24.10.2025
traveller09
Олимпиада? Тогда это не просто Бог... А БОГИ!
24.10.2025
traveller09
Почитал...комменты. Ну не простыню же эту всю? Про Сталина... Щитаю, что он не только химичил с бутерами...как мистер Уайлд из Во все тяжкие, но ещё и паленую водку Борису Николаичу подсовывал, после чего тому стало тяжело спускаться с трапов самолёта. Ну а уже апосля, чуть придя в себя, Николаич решил и вовсе устать от власти и передать её более молодому и амбициозному. Да и Михал Сергеичу ранее этот Сталин всю плешь проел, аж до родимого пятна. Ибо Сергеич думал прежде всего о демократии, а Сталин всего лишь...о стране и народе.
24.10.2025
ЧикиБегиристайн
Не позорься. Зачем ты пишешь свои глупости? Иди лучше воздухом подыши, для мозгов полезно.
24.10.2025
ЧикиБегиристайн
Я сейчас где-то на середине интервью. Это потрясающе. Культура, история, спорт, имена, детали, события - я не помню, когда в принципе на спортивном сайте читал что-то такое же интересное, упомянуты просто фантастические вещи. Спасибо, что сделали это интервью. Его герой как такое связующее звено, которое расположилось между самыми разными сферами деятельности, и из всех этих сфер он что-то подчерпнул. Очень круто. Ну а я пойду дочитывать, и надо будет поискать эти упомянутые книги и мемуары. Спасибо СЭ!
24.10.2025
Oleg Krymov
Знатный звездобол. Сборник мифов и анекдотов.
24.10.2025
Грег Хаус
У СЭкса один Бог - это Олимпиада. Пора с этим разобраться
24.10.2025
Пан Юзеф
Поменяйте название от греха подальше.
24.10.2025
Пан Юзеф
Сталин не нарезал батоны, он ел их целиком, как и невинных детушек.
24.10.2025
Грег Хаус
Короче, кому нужна Тора - не верит в Христа. На хрен его.
24.10.2025
Багз Банни
Лично я Торы не читал. Но зато я прочёл её полный эквивалент - "Манифест Коммунистической партии".
24.10.2025
commandor Tedder
грек, те актер каневский нравицца?
24.10.2025
Грег Хаус
Пожалуйста
24.10.2025
commandor Tedder
спасиба за копипастинг!
24.10.2025
Грег Хаус
Тора (от иврит. ???? — «учение, закон») — основная священная книга в иудаизме, часть еврейской Библии (Танаха).
24.10.2025
commandor Tedder
патриотизм мой не мешает смотреть матчи спартака. смотрю, как комедию. к торе также можно относицца!
24.10.2025
Грег Хаус
Мужики, он Тору прочитал?
24.10.2025
Грег Хаус
Предлагаем рубрику: Спортивные анекдоты по субботам. Кратко - но не в бровь а в глаз.
24.10.2025
Багз Банни
А он случаем не родственник майора Томина? Да, вот это люди были - и Пал Палыч, и Зиночку помню.
24.10.2025
Грег Хаус
Патриотизм читать - мешает
24.10.2025
commandor Tedder
что мешает русскому читать тору? юдаисты читают библию и коран и ничо.
24.10.2025
Кот
:thumbsup: ! :joy::grinning::stuck_out_tongue_winking_eye:
24.10.2025
Грег Хаус
У нас Мавзолей в голове - чего ходить?
24.10.2025
Багз Банни
Вот как перестали в мавзолей ходить - так и результаты вниз пошли. Шутка.
24.10.2025
Грег Хаус
Нет. Я же русский
24.10.2025
commandor Tedder
грек, ты читал тору?
24.10.2025
Грег Хаус
Кто-нибудь прочитал? Только не врать
24.10.2025
Грег Хаус
КГБшник - к гадалке не ходи
24.10.2025
Soliton Оренбург
эт чё - Лев Толстой?
24.10.2025
dinela
Сказки старого иудея...
24.10.2025
Кирилл
Сталин лично хлеб нарезал.
24.10.2025
AlAr
Верю, что анекдоты придумали евреи! Вот ещё один из бывших партийных рассказывает всякие фантазии, которые теперь не проверить...Был парийным, теперь тору изучает - что в данный момент хорошо, тем и занимается... Вот и Голышак такой, сейчас ему хорошо в СЭ, будет плохо свалит в Израиль!
24.10.2025
целнаков валерий
Всё так и было, только с точки зрения комсорга от ЦК ВЛКСМ. Чтобы народ знал, что и почём было когда-то.
24.10.2025
IQ-87%
Занималась заря но опускались веки глядя на эту "Войну и Мир"
24.10.2025
Марк Красс.Победитель Спартака
Я даже не знаю , кто хуже. Рабинер или Голышак.
24.10.2025
Пан Юзеф
Так его ж не лично Сталин бутербродом накормил.
24.10.2025
Пан Юзеф
«Он ждал меня на «Парке культуры». Я знал, как он выглядит, мой герой. Но все равно удивился...». Остается добавить «Мы вместе уходили вдаль по бескрайнему пшеничному полю. Занималась заря». Мл... Вот предполагаю, что интересное интервью. Но после такого типичнейшего для Голышака начала читать уже не хочется. Ну не может он без беллетристики.
24.10.2025
Millwall82
что с этим Бышовцем носятся, ОИ никогда не признавал ФИФА, разрешает не пускать туда игроков, ну и по сути это турнир молодежных сборных, попадают туда только через горнило молодежных турниров. Да, сборная РФ никогда туда не попадала, но попасть туда и не так просто. Однако в 88 было куда более весомое достижение (у СССР), это конечно финал Евро88. Топ-результат на самом высочайшем уровне. Что касается Быша, то "прославился" он прежде всего 6 баранками подряд у руля главной сборной, тем что кинул Зенит и Витю Мутко, смутьян, интриган, "письмо 14и" при нем было (выгодоприобретатель), из трофеев, помимо ОИ....Кубок России)ахахах. Про "мерзость" это отзеркаливание себя было.
24.10.2025
fell62
тебе сказали же , что Тора , Талмуд , он не может маленьким бить !!!
24.10.2025
fell62
Еврей про еврея , а где про спорт то ?
24.10.2025
hottie
Если б все в футболе были как Бубнов — футболу пришел бы конец.
24.10.2025
hottie
Да тут коллеги Голышака в его же издании те еще персонажи. Как и сам Голышак.
24.10.2025
echo2011
Это же надо,такие трактаты писать! Неужели хоть кто-то дочитывает их до конца?
24.10.2025
echo2011
В 60-е знали Гагарина,Хрущева и Яшина,а сейчас знают Гагарина,Высоцкого и Пугачёву.
24.10.2025
Кот
Для alexanderpisyako. Не знаю, не знаю... Тут ведь как получается - слово против слова: с одной стороны Каневский, с другой какие-то "историки" каким-то образом "доказавшие" практически, на мой взгляд, недоказуемое. ...Вы прекрасно заметили: "если верить нашим СМИ". И можно больше ничего не говорить...
24.10.2025
alexanderpisyako
Историки доказали , что Сталин с Бехтеревым не встречались и пожизни и по работе! И если верить нашим СМИ , то дочь Бехтереву уговорили так написать в хрущёвские времена(с её слов)!
24.10.2025
Симон Вирсаладзе
Каких только шизофреников СЭ не тащит на свои страницы
24.10.2025
Кот
В. Каневский: "— Кладбище было закрытое - я договаривался, водил туда футбольные команды. Кладбищенские чекисты меня знали..." ----------------------------- О, Господи !.. Ну, нихде от вражеских шпиёнов нет спокою...
24.10.2025
Кот
Голышак: — В Федерации футбола СССР работали очень любопытные персонажи..." -------------------------------- Может и любопытные... Зато нынешние-то, из РФСа, куда колоритнее ! А как "работают" !!!!! — мама не горюй, спасу нет, пыль столбом !!! Про фото я уж и не говорю — колорит так и прёт, щёки в фотокарточку не влезают...
24.10.2025
Кот
— Что помните? — Как Мейерхольд писал Сталину: «Что ж вы меня в 60 лет по пяткам бьете?» — Ужас какой. — А как Бехтерева убрали — вы знаете? — Это старика Бехтерева, отца Натальи? — Совершенно верно. Академика, которого вся Европа знала... Его то ли мороженым накормили, то ли бутерброд подали. Потом запретили хоронить, сожгли. Точно так же было и с Крупской... ------------------------------- Какой знакомый почерк...
24.10.2025
Кот
— Однажды привез в сборную Сан Саныча Иванова, пародиста. Помните такого? — Еще бы. Сейчас совсем заброшенная могила на Введенском. — Это понятно, сейчас и живые-то никому не нужны. ---------------------------------- Лучше не скажешь...
24.10.2025
Придира
В pdf в подписи под фото - ЧЕвадзе! Стыдоба...
24.10.2025
