«Говорю работникам торпедовского стадиона — не надо меня в «скорую» перекладывать на другие носилки. Это страшновато — ногу отдельно, меня отдельно...»
Незаметно становятся совсем взрослыми те, кто, казалось, будет юным всегда. Недавно я поражался собственному 50-летию — но сегодня удивляюсь еще сильнее: Диме Парфенову — 50?! Да бросьте. Не может быть.
Мне странно, что вот эти умные, тонкие ребята из романцевского «Спартака» толком не показали себя тренерами. Я был уверен, что их путь в профессии будет ровнее и значительнее. Всеже есть!
Но читаешь новости — ага, этого уволили где-то в Казахстане. А этот где? Узнаешь с недоумением: третий или четвертый тренер в команде ФНЛ. Давишься собственным недоумением от такой несправедливости.
Для меня все это необъяснимо. Кто, если не они?
Но думаешь: ничего, эти ребята еще молодые, наверстают. Покажут. Сами научатся и всех научат.
А тут вдруг — 50!
Не захочешь, а подумаешь: Романцев-то закончил тренировать в 51...
**
Из того «Спартака» общаться с Парфеновым было такой радостью, что переживаю за него по старой памяти и сегодня. Когда 43-летний тренер Парфенов с «Тосно» взял да выиграл Кубок России, я ликовал: вот сейчас попрет. Скоро возглавит «Спартак».
Прошло семь лет — «Спартак» не случился, к сожалению.
Пытаюсь вспомнить его игру — выплывают из памяти какие-то обрывки. Тут же заслоняет их картина совсем другая. Это Дима Парфенов получил один из самых страшных переломов в те годы. Думаю, ничего страшнее в нашем футболе 2000-х не было. Тот случай, когда фраза «нога висела на коже» — не фигура речи.
Кто сидел на «Восточке» тогда, в 2002-м, слышал треск от ломающейся кости. Бррр, мне вспомнить-то мучительно. А каково Парфенову, который через все это прошел — и вернулся в футбол? Который каждый день видит эту ногу и напоминающий обо всем шрам?
Через восемь лет мы с Сашей Кружковым пришли к нему на большой разговор — и снова ужасались подробностям. К разговору о давней травме подкрадывались на цыпочках.
А Дима вдруг заговорил сам:
— Я плакал от боли, когда в августе 2002-го в матче с московским «Динамо» ногу сломали.
— Заморозка не брала?
— Уколов наделали сотню — а боль как была, так и оставалась. Немного помог только один укол, который доктор сделал уже в больнице. Для этого наркотического препарата требовалось специальное разрешение. Я тогда умолял заглушить боль.
— Сколько пришлось терпеть?
— Три дня. Лежал на вытяжке, мне после смещения кость выправляли. Когда привезли в больницу — сразу принялись дрелью пятку сверлить. Чувствую — паленым потянуло. Стружка летит от моей кости: «Вжжж...» Какую-то гирю подвесили. Я и сейчас стараюсь эти разговоры в шутку переводить, но как меня со стадиона везли — отдельная песня.
— Как же?
— Говорю работникам торпедовского стадиона — не надо меня в «скорую» перекладывать на другие носилки. Это страшновато — ногу отдельно, меня отдельно. Да и боль невыносимая.
— Неужели отказали?
— «Не можем, — говорят. — Нам носилки нужны». Затем везут в больницу — прямо так, как играл. В форме и бутсах. Бабушка, которая рентген делает, на меня косится: «Вот нажретесь, и привозят вас переломанными...» Я не знал, как реагировать. То ли плакать, то ли смеяться.
— Кто был в тот день на Восточной, до сих пор вспоминают звук ломающейся кости.
— Я точно хруста не слышал. Хотя мне многие об этом говорят. Был лишь небольшой звон в ушах. Сейчас, думаю, встану и побегу дальше. Потом резкая боль пришла. Левицкий подбежал: «Давай, давай, потерпи, пять минуток осталось». «Ты посмотри, — говорю, — у меня нога отдельно лежит». Он глянул, за голову схватился — и умчался прочь.
— Вы в интервью обронили: «Виталий Гришин мог сыграть по-другому». Как именно?
— Перепрыгнуть. Я мяч-то у него уже выбил. Не хочу сейчас ни в чем его винить, здороваемся при встрече. Он в больницу приезжал вместе с Заварзиным и Прокопенко. Понятно — для человека тоже шок. Не думал, что такое произойдет.
Кто удивил, так это динамовские фанаты. Когда полностью восстановился, в Крылатском при выходе из магазина наткнулся на компанию подростков в бело-голубых шарфах. И пьяненькая девчонка лет пятнадцати, глядя прямо в глаза, говорит: «Хорошо мы тебя сломали, правда?» Я оторопел.
**
Кто б мог знать, что Парфенов время спустя сам окажется в «Динамо». После «Спартака» и череды больших побед увидел футбол с другого ракурса.
Вот тогда-то в голосе жизнерадостного Димы появились грустные нотки. О чем бы ни говорил — чувствовалась печаль.
Даже если годы спустя корреспонденты начинали расспрашивать про «Динамо», Парфенов подпирал голову кулаком. Взгляд застывал на чашке с кофе.
— С «Динамо» вообще интересная история... — произносил он.
Интонация давала понять — история будет не самая жизнерадостная. Надеюсь, в нынешнем «Динамо» все устроено иначе.
— Столько собраний, сколько отсидел там, за всю жизнь не было! — взрывался вдруг Парфенов. — После каждого поражения команду собирали на базе, подъезжали какие-то генералы: «Давайте-давайте, к следующему матчу надо собраться...» Мы выходили — и снова проигрывали.
— И опять появлялись генералы?
— Вот-вот. С тем же самым: «Давайте-давайте!» Смех. Про Юрия Палыча в той ситуации и говорить не хочется. Если ты 15 лет работаешь в одном клубе, где тебя не дергают, сам выбираешь игроков и никто не является на твои собрания — представить сложно, что может быть по-другому. Для Семина происходящее тоже стало неожиданностью.
— С Алексеем Федорычевым общались?
— Здоровались, когда он приезжал на базу. Но это редко случалось. Я поражался — никакой истерии вокруг его визитов не было. Даже охраны не видел. Зато когда генералы приезжали — все вокруг оцепляли. А сам Федорычев — в джинсиках и маечке. Всегда на позитиве.
— Португальцы действительно были наглыми и неуправляемыми?
— Да. «Динамо» словно раскололось на две команды. Взять историю с выборами капитана. Едва не до драки дошло.
— Дрались Овчинников и Дерлей?
— Овчинников и Нуну, второй вратарь. Он заявил: «Овчинников всех подбивает, чтобы за него голосовали. Поэтому португальцы в выборах участвовать не станут».
— Овчинников не подбивал?
— Сергею и говорить-то ничего не надо было. Альтернативы ему как капитану мы не видели.
— Когда вы поняли, что «Динамо» ждет крах?
— По чуть-чуть все копилось. А потом покатилось как ком. Закончилось тем, что Дерлей зарядил Юрию Палычу бутылкой воды в голову.
— На ваших глазах?
— На глазах всей страны. Его поменяли в какой-то игре.
— Не попал?
— Какая разница, попал или не попал? Это ж не биатлон, где тебе штрафной круг за промах намотают. Но даже в том случае Дерлею все сошло с рук. Наши же ребята отгребали по полной. Отношение было совсем другое. После скандала с Коштиньей Семину, видимо, сказали — португальцев не трогать. Человек куплен за такие деньги, зарплата огромная — а его ссылают в дубль. И никто не знает, куда этого Коштинью девать.
**
История того «Динамо», португальцев и Федорычева еще ждет своего Рабинера-исследователя. Там любопытного на три книжки.
Вот Игорь Семшов рассказал как-то нам с Кружковым занятную подробность про ту команду:
— Особенно смеялись, когда Юрий Палыч путал фамилии игроков. Сбор в Ла-Манге. Семин с бровки обращается к Комбарову: «Смотри, на фланге Попов свободен! Отдай ему...» У Комбарика ступор. Мы переглядываемся. Что за Попов?! А Семин имел в виду Димку Парфенова. Лешка Смертин периодически проходил у него как «Смирнов».
— А вы?
— Вот мою фамилию не спутал ни разу.
Понятно, почему взгрустнулось Парфенову. Собрания, генералы, Федорычев в джинсах. Да еще и в «Попова» переименовали.
Дальше в жизни замечательного футболиста Парфенова случились «Химки», где пришлось своими руками, как в юности, стирать форму. А еще познакомиться с легендарным президентом клуба Стрельченко — мастером давать альтернативные установки на матчи после тренеров: «Бей в «девятку» — будет гол, вот тебе и весь футбол...»
От такого прекраснодушия рванул Дима в киевский «Арсенал», где президент оказался не менее ярким. С деньгами «прокинул» так, что пришлось судиться. Зато отправил собственных футболистов сниматься для Playboy.
Даже после предыдущих приключений было чему удивляться:
— Древняя база. Выстроили к Олимпиаде-80, там готовилась гандбольная сборная Турчина. Единственное поле, на выходные его бизнесмены арендовали. У нас тренировка в 11, а они в 9 начинали. И вот мы смотрели с бровки, как пузатые мужики бегают. Не подвинешь их — все оплачено... Кровати и двери у нас были такие: один человек перевернулся — вся база слышит. Из кранов время от времени даже ржавой воды не дождаться было.
**
Парфенов до травмы был изумительным футболистом. Вцепившись в нападающего, выгрызал мячи у кого угодно. От него уйдешь — а он все равно догонит и отберет.
Цепкий настолько, что тренеры ставили эксперименты: вытянет? Нет? Совсем юным поставили играть персонально против Янкера. У Димы рост 1,70, у Янкера-1,94. Не уступил ни в одном эпизоде!
Прошло время — поставили против Яна Коллера. 2,02! Так что вы думаете? И ему ничего не позволил сделать!
Мы расспрашивали обо всем этом — и Парфенов улыбался:
— Картина со стороны была комичная, я понимаю. Но вышло нормально. Все за счет прыгучести, выбора позиции. Сложнее мне пришлось с Саморано и Элбером. Грязные ребята. Особенно Саморано. Мог специально железными шипами на ногу наступить, локтем незаметно от судьи под дых двинуть. Но быстрый же, гад...
— Неужто с Роналдо сладить проще?
— Роналдо — другой. Помню, Саморано орет на него, а бразильцу хоть бы что. Отвернется и смотрит в другую сторону, словно его это вовсе не касается. Но потом пас на ход дадут — и рванет как ракета! Роналдо — хитрый. Следил, кто из защитников чаще подключается, — и смещался именно в его зону. Тот уже наелся — а он-то свеженький. Мячи не отбирал — этим партнеры, включая Саморано, занимались. Роналдо же стоял и ждал шанса.
**
Когда начинающий тренер Парфенов получил первое в своей жизни предложение из клуба, я немедленно напросился на интервью. Сидели где-то на московской окраине. Дима был воодушевлен — хоть возглавил не «Спартак», а ивановский «Текстильщик».
— В Иваново живете в гостинице? — с некоторым сочувствием в голосе уточнял я.
Я проезжал через этот город — и представлял уровень тогдашних гостиниц. Сейчас-то все иначе.
— Дали служебную квартиру! — бодро рапортовал он. — Стадион в Иванове просто отличный. На играх полон. Клубный сайт в прошлом году получил какой-то приз. Приезжайте, все вам покажу — поразитесь... Я понимал, куда еду. Вторая лига — это вторая лига. Был готов к неприятным открытиям. Но открытия были со знаком плюс. Город ухоженный, дороги сделали. Ни одной задержки зарплаты, все знают, когда ждать SMS из банка. Знаю ситуацию в других командах — где-то по два-три месяца денег не видят.
— С премиальными тоже все в порядке?
— У нас нет премиальных. Выигрывать перестали — откуда им взяться? Вообще-то у нас размер премиальных зависит от места, на котором идем. Отличный стимул забираться выше.
— Помните свою первую пресс-конференцию в роли тренера?
— Нет. Все одинаковые. Я не стеснительный, микрофона никогда не пугался. Бывали комичные случаи — прихожу в маленькую комнатенку, а там только тренер соперников. Корреспонденты не пришли. Сидим, как в мышеловке, ждем... Бывает, спрашивают про футболиста, который ушел из команды: «Почему его на поле не выпустили?»
— Выезд, особенно вас поразивший?
— Петрозаводск. Расселили нас в пятиэтажном общежитии, райончик за окном такой... Бронкс. Приезжаем играть — на трибунах человек двадцать. Вместе с нами. А где-то воды нет. Куда-то по 15 часов пылишь. Мили набираешь на отпуск. Автобусом потом на Мальдивы поеду.
— Самый дальний переезд?
— Как раз Карелия. Прилетели в Питер, там пересели на автобус. Сначала в Мурманск, потом в Петрозаводск. И автобусом домой.
— Если была цель посмотреть Россию — вы просто блестяще устроились.
— Да экскурсии уже могу водить. Хоть сейчас атлас передо мной положите — расскажу, где какая дорога. Года три назад в этом смысле произошел перелом, стало много отличных трасс. От Питера до Петрозаводска — фантастическая, будто по Европе едешь! Но тоже прикольно — съезд на Петрозаводск, и последние километров пять сплошной овраг. После «Европы» очень бодрит.
— Самая фантастическая раздевалка, которую видели в жизни?
— В Лондоне играли с «Арсеналом» еще на старом стадионе. Не раздевалка, а крохотная комнатушка, кирпичные стены. Никакой обивки, только крючки висят. Деревянные лавки. Классика.
— Невероятно.
— Там вообще странно было. Подъезжаешь — в жизни не поймешь, что это стадион: «Все, выходим». — «А где стадион-то?» — «Да вон калитка...» Нас смех душил. Но самый прикол случился перед выходом на поле — коридор настолько узкий, что вдвоем не протиснуться. Все перемешались: соперник — ты — соперник... А еще надо мальчика куда-то пристроить. Сверху потолок подпирает. Мне-то ничего, а вот Адамс и Бергкамп пригибались. Видимо, уже соприкасались.
**
Я надеюсь, он еще станет большим тренером. Получит шанс в московском клубе. Или не московском — но в премьер-лиге. Снова всем задаст жару, как когда-то с «Тосно». Снова его телефон будут обрывать корреспонденты: «Дмитрий Владимирович, а, Дмитрий Владимирович?»
Может, еще побывает в гостях у лондонского «Арсенала». В качестве соперника. Лично мне хочется в это верить настолько, что даже получается.
Мы в Москве болеем за вас персонально, Дмитрий Владимирович. Так и знайте.
