Александр Дроздецкий: "Верю, что отец видит мои успехи"

      Александр Дроздецкий для спартаковских болельщиков сейчас кумир номер один. Они и плакатами "сто голов - не предел" его потчуют, и острые выпады в исполнении 13-го номера приветствуют громче всего. После матча с "Барысом" самые преданные поклонники терпеливо ждали его у входа в раздевалку. Не давая скучать очаровательной супруге хоккеиста Инессе.

      Дроздецкий своих болельщиков тоже любит. Без фото на память на фоне того самого плаката про сто голов не остался воскресным вечером никто.

ЦЕЛЬ - 240 ГОЛОВ

      - Свою сотую шайбу вы из сетки забирали, как большую драгоценность.

      - Мы, дай Бог, еще и двухсотую заберем. Это же память на всю жизнь. Первый юбилейный трофей - вообще особенный. Сколько я не играл, во всех командах сотая шайба была для ребят сокровищем.

      - Внимательно следите за личной статистикой?

      - Не очень. Но мне на старте чемпионата сказали, что до круглой цифры осталось всего пять голов, чуть позже другой человек напомнил - три. Оставалось внимательно эту трешку отследить (улыбается).

      - В 1999-м, забив клубу из Липецка свой первый гол в суперлиге, вы пообещали, что не забудете его никогда.

      - Хотите - прямо сейчас опишу. Илья Горбушин, тоже питерский воспитанник, убежал со мной "два в один". Я рванул вперед, меня зацепили, но от Горбушина уже шел пас, и я подставил клюшку. Это был мой второй матч за СКА в суперлиге. Тренер - а им тогда Ишматов был - мне сказал, что я должен был и круг по площадке пробежать, и шайбу забрать. А я на эмоциях обо всем позабыл.

      - После юбилейной игры с "Химиком" вы сказали, что сотая шайба пойдет в личный музей. В нем трофеев много?

      - Пока - только бронзовая медаль суперлиги, завоеванная с "Ак Барсом" Вуйтека. Для меня тот сезон был самый приятный по всем показателям - нашу славную команду, партнеров своих никогда не забуду. Я, если честно, вообще с чехами обожаю работать. Что с Вуйтеком пять лет назад, что с Ржигой в "Спартаке" - одно удовольствие.

      - По количеству шайб за карьеру отца догоните?

      - Когда забил "Химику сотую, мама с тем же вопросом мне звонила. У папы, говорит, 240 с лишним голов накопилось, будешь стремиться к этим цифрам? Буду. Мне очень хочется, чтобы в бомбардирских списках две фамилии рядом стояли.

В ЦСКА ТРИ МЕСЯЦА ЗВАЛИ КОЛЕЙ

      - Если на чьих-то детях природа отдыхает, в вашем случае она выдает ударную вторую смену.

      - (Улыбается.) Я очень не хотел, чтобы в хоккейном мире говорили: а у Коли Дроздецкого сын что-то совсем не играет. Вкалывал иногда, когда других сил уже не оставалось, только ради этого. Слава Богу, что неприятных разговоров избежал. Я, понимаете, очень сильно верю, что отец сейчас радуется разговорам про достойного сына. При жизни для него ничего сделать не успел. Пусть хоть сейчас пишут, что я его имени достоин.

      - Ваш одноклубник Ружичка говорил, что постоянные сравнения со знаменитым предшественником-однофамильцем давали ему сильнейший стимул для собственного прогресса. Чтобы не воспринимали как чьего-то сына или племянника. У вас такое было?

      - Точно такого же стимула - пожалуй, нет. Я всегда говорил, что до уровня отца вряд ли дотяну. Но стараюсь не опозорить хоккейную фамилию. Конечно, на папу я очень похож. Не зря, когда в ЦСКА пришел, Гимаев с Крутовым меня три месяца Колей называли. Единственное, что меня всегда раздражало - постоянные корреспондентские сравнения. Когда говорят - тут твой отец поступил бы так, а на льду сыграл эдак. При чем тут он? Ни папа, ни фамилия за меня никогда на лед не выходили. Вот таких журналистов я всегда одергивал. Чтобы они запомнили наконец, что я Саша, а не Коля.

      - Вы как-то вспоминали, что отец вашу учебу в школе контролировал с особой строгостью. За двойки влетало?

      - У меня было мало двоек. Один раз в Швеции произошел забавный случай. Когда мы приехали, я по математике был выше всех сверстников на десять голов. Они-то со своим западным образованием в развитии конкретно запаздывают. По поводу математики мне в школе как-то сказали: пусть родители через два дня придут. А у нас ведь в России как принято? Если вызывают - значит, или набедокурил серьезно, или учеба скверно идет. Вот отец меня и отругал. Достал учебник, отметил в нем едва ли не половину книги, и мне сказал - чтобы все выучил, с упражнениями поработал и ему подробно материал пересказал. Я все выполнил. А учителя на встрече с папой меня так нахваливали, что он дома извинился передо мной. Да еще и вернулся из школы не с пустыми руками - по дороге подарок специально купил.

      Так что ругать меня особо не за что было. Он ведь сам прошел через совмещение учебы с тренировками. Все понимал, да и я был более или менее прилежным. Вот в России, когда мы вернулись после смерти отца, учиться и вправду бросил, на уме уже был один хоккей.

      - В хоккее в вас отец что вложил?

      - Душу. У меня было время, когда из России я приехал абсолютно лучшим. А в Швеции в юном возрасте тренируются три, максимум четыре раза в неделю. Мне мама рассказывала, как отец, внешне не подавая виду, переживал по этому поводу. Говорил: "Неужели Саша играть не будет? Я так этого хочу". И ведь он был прав, когда расстраивался и думал, что в Швеции мой уровень падает. Когда вернулись в Россию, мне было очень тяжело. Я в молодежной команде за год пробился из четвертого звена в первое, но усилия для этого приложил просто титанические. Надеюсь, он наверху все видит и за меня радуется. Иногда, знаете, так печально становится, что его нет. Что не вернуть папу. Ужасно грустно.

У ЧЕШСКИХ ТРЕНЕРОВ КОМАНДА НЕ БЫВАЕТ КОНЦЛАГЕРЕМ

      - За что вы так любите чешских тренеров? В чем их сила?

      - В человеческих отношениях. Они к игрокам относятся тепло. Когда такая атмосфера идет от наставника - это прекрасно. При Вуйтеке "Ак Барс" душевной командой был. Никто из себя ничего не корчил, не давал хоккеистам понять, что они намного ниже "главного". У меня мечта есть - с Вуйтеком еще поработать. В хорошем коллективе даже когда наставник тебя ругает, с удовольствием признаешь "да, я не прав" и сделаешь еще больше. Сейчас Ржига в "Спартаке" похожую обстановку создал. Например, проиграли мы "Барысу" первый период, в раздевалке друг друга по спине похлопали - сейчас выйдем, уделаем их. Выскочили на лед и победили. А когда все друг на друга "крысятся", обвиняют партнера в ошибках, а тренер это все поощряет и сам накручивает негатив - ничего хорошего из команды не выйдет.

      Плюс иностранцев в том, что они ко всем подходят одинаково. Размеры зарплат им вообще неинтересны. Главное - играй в хоккей на хорошем уровне.

      - Неужели о русских наставниках ничего хорошего не можете сказать?

      - Почему? Часто вспоминаю работу Гимаева с Крутовым в ЦСКА. Они из россиян - самые человечные. Всегда радовались, что у нас есть возможность заработать хоккеем. Не ревновали из-за того, что им, великим, в свое время платили гораздо меньше. А то старая школа часто перегибает палку. Некоторые специалисты, например, с которыми я в молодежной сборной работал, вообще драконовские порядки устанавливают. В день игры требуют ходить хмурым и не улыбаться. Это вообще бред - мы что, в концлагерь сидеть приезжаем? От жизни надо получать удовольствие. Я люблю посмеяться, пошутить. Чехи это позволяют, а русские - не все. А еще у Ржиги с Вуйтеком, в отличие от наших, никогда не было проблем в доверии хоккеисту. Им нетрудно понять, что игрок - не машина, и постоянно требовать от него высочайшего уровня нельзя. Может, за счет этого в их командах многие ребята раскрываются? Вот сейчас пресса меня хвалит. А ведь все дело только в том, что у меня первый за три года сезон, когда я выхожу играть со старта чемпионата, да еще и в команде с хорошей атмосферой.

      - При всем своем свободолюбии вы с одним из самых авторитарных наставником - Виктором Тихоновым с удовольствием работали.

      - У него есть свои минусы - например, частые срывы на игроков. Но Виктор Васильевич меня, молодого, учил хоккейной мудрости. Много дал и в человеческом плане, постоянно про отца рассказывал, фотографии его дарил.

ЖЕНИТЬБУ НАПРОРОЧИЛА ЖЕНА КВАРТАЛЬНОВА

      - С вашим первым тренером в суперлиге - Ишматовым вы даже пари заключали.

      - Меня СКА очень не хотел отпускать, а я мечтал себя в другой команде попробовать. Вот он сгоряча мне и предложил: если хотя бы две шайбы в играх ЦСКА Михайлова с моим клубом забьешь, поставлю ящик шампанского. Я в сезоне забил три, но шампанского от Рафаила Газизыча пока не увидел. Ничего, как-нибудь встретимся, я должок потребую. По-человечески, без процентов (смеется).

      - Вы азартный человек?

      - Пари заключаю по самым разным поводам. Ненавижу проигрывать. А еще я упертый. Со мной на любую тему спорить тяжело - свои ошибки признаю, только когда неправ на сто процентов.

      - Какой город считаете родным - Питер, где выросли, Москву, где долго играли, Казань, откуда родом супруга?

      - Самый-самый, конечно, Санкт-Петербург. Но отпуск постоянно провожу в столице Татарстана. Я по менталитету абсолютно русский человек. В тропиках на море больше недели не выдерживаю. Лучший отдых - летом на родной природе, с семьей и с родственниками. Тещу с тестем, которые живут в Казани, просто обожаю. В этом году дочку туда свозили. Ей 21 октября год исполнится.

      - Имя вы ей подобрали оригинальное.

      - Банальное вроде Ани или Кати давать дочке не хотелось. Я предлагал назвать ее Николь. Потом остановились на имени Милана. Ей очень подходит. Его, кстати, совсем "импортным" назвать нельзя. В Казани часто девушки с таким именем встречаются.

      - Знакомство с супругой - романтическая история?

      - Обычная. Куда-то пошли отдыхать, я ее увидел. Она стояла грустная, подошел, спросил: "А почему вы не улыбаетесь?" От знакомства до свадьбы семь месяцев прошло.

      Когда я играл в "Ак Барсе", в команде почти все женатые были. Нас, молодых-холостых - единицы. Жанна, супруга Дмитрия Квартальнова, все время подначивала: смотри, сейчас тебя какая-нибудь татарочка зацепит, быстренько женишься. А я спорил с ней, доказывал, что раньше 28-30 лет этого не произойдет. Смешно, что она в итоге права была. Инесса - суперчеловек, я с ней счастлив. До женитьбы жилось гораздо тяжелее.

      - Самая яркая часть вашей "гражданской" одежды - шляпа. Оригинальность любите?

      - Это - мой стиль. Друзья знают, что мне шляпы идут, и дарят мне их. Когда прохладно - смотрится гораздо лучше обычной шапочки. Мне кто-то говорил, что я в шляпе похож на хорошего парня из американского вестерна, каких Клинт Иствуд играл в свое время. Я возражаю - поля то не такие широкие. Но прозвищ из-за моего гардероба ни в одной команде не было. Везде звали Дроздом.

В АМЕРИКУ ЗВАЛИ ЧЕТЫРЕ ГОДА ПОДРЯД

      - Сергей Мозякин в прошлом году говорил, что в 27 лет думать об отъезде в НХЛ - поздновато.

      - Меня четыре года подряд звали в Америку. Но мне в России комфортно, я патриот, не представляю, как можно постоянно жить за границей. К тому же тяжело покидать маму, теперь и семья появилась. Кто-то говорит, что надо было ехать. Супруга убеждала одно время: мол, тебе же интересно будет себя попробовать, езжай. Но побросать вещи в баул и сорваться с места я, наверное, уже не смогу. В России проживу всю жизнь.

      - Когда вы играли в ЦСКА, близко общались с Евгением Гинером. Контакт до сих пор поддерживаете?

      - Всегда благодарен ему буду за те условия, которые он мне обеспечивал. Но Гинер чуть-чуть обиделся, когда я в Казань уходил. У нас состоялся разговор, где я заявил, что хочу попробовать себя на более высоком уровне. Тогда "Ак Барс" и армейцы на разных ступенях стояли. Когда в Татарстан звал Плющев, я не пошел, но Вуйтеку отказать не мог. Не прогадал - и медаль единственную выиграл, и вторую половинку нашел в Казани. Отец незадолго до смерти сказал, что, как Бог судьбу пошлет, так и будет, только надо к ней прислушаться. Я вовремя прислушался.

      - Что вы ответите журналистам, которые пишут про ваши нарушения режима?

      - Желтая пресса всякую ерунду публикует. Все, кто меня знает, вам скажут - я не алкоголик, до утра не гуляю и в казино не сижу. Все выдумки. Самое неприятное, что с хоккеистом может после таких публикаций случиться - тренер "окрысится". Со мной, слава Богу, такого не было. Никто сплетням не верил.

ОБИДНО, КОГДА В ПИТЕРЕ МЕНЯ НАЗЫВАЮТ ИУДОЙ

      - Есть в нашем хоккее люди, которым вы руки не подадите?

      - Я со всеми общаюсь. Воспитан так, что каждого человека привык уважать. Большинство обид ведь через месяц насовсем забывается. Я даже на Бэрри Смита с Билялетдиновым, в чьих командах у меня не сложилось, зла не держу. Зачем? Пусть тренеры думают себе сколько угодно, что я - не "их" игрок. Поищу счастья в другом месте.

      - СКА Бэрри Смита вы покинули, не сыграв ни одного матча. Кто был виноват в этом уходе?

      - В том, откуда, как говорится, водичка течет, и вправду разобрался. Пока комментировать не хочу. Я уже забыл этот питерский этап жизни. С удовольствием вернусь когда-нибудь в родной город. Единственное, что задевает во всей этой истории - отношение болельщиков. Когда приезжал со "Спартаком" на гостевой матч, они скверный плакат вывесили. Написали, что отец был героем, а я, мол, стал иудой. Люди должны понять, что я не самовольно оттуда ушел. Что меня за три дня до старта чемпионата убрали из основной команды, не дав ни единого шанса проявить себя. СКА я сам не бросал, и никакой я не иуда. Кому только мысль пришла такой плакат сделать? Это же бред. Сначала разберитесь, а потом решайте - оскорблять человека или нет. Мне обидно. Я же Питер обожаю.

      - За месяц до того, как Смит убрал вас из СКА, вы в числе четырех лидеров команды - с Сушинским, Рябыкиным и Гусевым - беседовали с тренером о будущем питерского коллектива. Ваше отчисление произошло, как говорят, из-за интриг кого-то из этой троицы.

      - Я… Давайте так… Я не буду это комментировать.

      - Вы, кстати, удивились, что конфликтное интервью с нападками на Смита недавно дал Максим Сушинский?

      - Хорошо, что в СКА нормальное руководство. Момент-то с Сушинским был очень тонкий. Каждый человек должен отвечать за свои слова, осознавать, что он говорит. Хотя на какие-то мысли о климате в команде это наводит.

      - Про вас рассказывают одну историю, которая относится к локаутному сезону. Вроде как вы, сидя в раздевалке "Нефтехимика", ликовали, узнав о провале "Ак Барса" во главе с Билялетдиновым в плей-офф.

      - Не помню, чтобы такая уж сильная радость у меня была. Я тогда больше на себе концентрировался, чем на злости к Казани. Хотел доказать всем, что Дроздецкий - хороший игрок, и что зря наставник "Ак Барса" отказался от его услуг. А байки про мое ликование не могут правдой хотя бы потому, что я в тот момент уже был в отпуске. Отдыхал с родными в Казани. И мои эмоции наблюдать никто не мог. Вот и придумали про раздевалку.

      - С предшественником Смита - Леоновым у вас, наоборот, сложились теплые отношения.

      - Он был для меня наставником еще в те времена, когда мы вместе в ЦСКА Крутова и Гимаева играли. В СКА он, сменив Михайлова, тут же покончил с напряженностью в команде. Да и в хоккейном плане начал выправлять ситуацию. По-человечески с ним было хорошо работать. Если бы не пришел Смит, я, возможно, до сих пор играл бы в Питере.

В ШВЕЦИИ ПОМНЯТ ФАМИЛИЮ "ДРОЗДЕЦКИЙ"

      - Со Швецией у вас контакты остались?

      - Да. Сестра там живет, в Гетеборге. Человек, который отца приглашал в "Борос", мой добрый знакомый. Иногда ностальгия по стране накатывает. Каждый год планирую - будет отпуск, выберусь в Швецию, но все как-то не выходит. С дочкой-малышкой ведь особо не наездишься. Но летом обязательно Скандинавию навещу. Фамилию "Дроздецкий" там помнят - свитер папы до сих пор в ледовом дворце Бороса висит.

      - Язык забыть не успели?

      - Разговариваю свободно. Но практики, конечно, маловато. Иногда с сестрой по телефону беседую по-шведски. Ну и в сезоне хватаюсь за каждую возможность пообщаться - с хоккеистами оттуда, корреспондентам шведским интервью с удовольствием даю.

      - На Швецию обиды не осталось?

      - А какая может быть обида?

      - В свое время говорилось о том, что если бы скандинавские медики вовремя заметили болезнь вашего отца и начали лечение, спасли бы его от диабета и от смерти.

      - Он в тот период очень сильно нервничал. Переживал, как настоящий кормилец, за семью. Как раз тогда был момент, когда в Швеции ему не платили деньги. За счет нервов все болячки и вылезают. Будь я постарше - попытался бы его успокоить, психологически помочь… У меня на всех этих врачей обиды нет. Что их судить - только всевышний знает правду, отчего та трагедия в 1995 году случилась…