Скромняга и хулиган. «Двое ребят из того «Локомотива», которых мне будет не хватать всю жизнь»
Спустя годы трагедия «Локомотива» воспринимается лично мной менее остро. Это защитная реакция мозга, которую часто описывают фразой «время лечит». Эмоционально нельзя постоянно находиться на пике — иначе сойдешь с ума. Но момент, когда я узнал о катастрофе, помню в подробностях, словно все случилось вчера. Обед в редакционной столовой прервал звонок старого знакомого. Он искал подтверждения страшной новости. Мой старший коллега Дмитрий Кузнецов тут же бросился дозваниваться до президента клуба Юрия Яковлева, с которым находился почти в приятельских отношениях. Поверить в то, что из жизни внезапно ушло столько людей, которых знал лично, разум отказывался.
Ближе всего из того «Локомотива» мне были двое молодых ребят — защитник Юрий Урычев и нападающий Даниил Собченко. Участники золотого чемпионата мира в Баффало, на котором я работал пресс-атташе команды. Тогда в третьем периоде финала сборная Россия совершила эпичный камбек со счета 0:3. Коллега Шевченко до сих пор подкалывает меня в традиционных эфирах «СЭ» по средам, вспоминая провинциальный американский город, в котором наша молодежка в последний раз взяла золото. Я смотрю на те события под другим углом. Большие победы сближают людей разного возраста, профессий и политических взглядов. Сейчас, когда прошло столько лет, любое пересечение с игроками той молодежки почти всегда превращается в теплое общение обо всем на свете, о текущих событиях. Что называется, «за жизнь», о семье и много о чем еще. Уверен, что точно так же вел беседы на разные темы с игроками «Локомотива».
Урычев
В тот злосчастный сентябрьский день я, услышав о трагедии, принялся набирать Урычеву. Он должен был пропустить пять стартовых матчей чемпионата из-за дисквалификации, полученной весной в матче плей-офф «Атланта». Вдобавок к этому он на предсезонке получил перелом руки, поэтому еще не мог тренироваться с остальными в полную силу. Юра, как настоящий командный игрок, решил полететь вместе с остальными, не желая отрываться от коллектива. Телефон его молчал. Робкая надежда, что Урычев остался дома и не поехал на выезд, теплилась недолго.
За три недели совместного пребывания в расположении сборной сложно узнать человека полностью, выяснить какие-то детали. Особенно если присутствует значительная разница в возрасте. Раскрывать душу перед новым человеком решится не каждый. Урычев, который постоянно держался вместе с Даниилом Собченко, на публике был полной противоположностью своему веселому одноклубнику. Держался скромно, местами даже стеснительно. Говорил чаще всего лаконично, но вежливо. Помнится, над ним в какой-то момент по-доброму подшучивал Собченко, сравнивая с гениальным ученым из кинотрилогии «Назад в будущее». С Эмметом Брауном ярославца роднила прическа со взъерошенными волосами. Только после трагедии, когда о каждом ушедшем вспоминали его близкие, выяснилось, что Юру с самого младенчества воспитывала только мама, вложившая в сына всю душу.
На льду он был полной противоположностью себе самому в обычной жизни — решительный, жесткий. Таким, каким и должен быть настоящий защитник, в единоборство за шайбой с которым лезешь с опаской, ведь можно больно получить. Чемпионат мира он доигрывал с травмой и был не так ярок, как в первой части турнира. Сомнений в том, что из него может вырасти игрок уровня первой сборной, у меня тогда не оставалось.
Собченко
Десять лет назад несколько прямолинейная манера поведения Собченко стала полным откровением. Ни до, ни после не доводилось встречать хоккеиста его возраста, ведущего себя настолько смело и открыто. Никита Задоров в этом плане, возможно, находится где-то рядом. Временами дерзкий взгляд, мощная стать, копна рыжих волос и всегда независимое мнение без намека на дипломатичность. В одном из интервью Собченко прямо обвинил тренера юниорской сборной в том, что тот берет в состав за деньги и даже назвал таксу за место — 50 тысяч долларов. В финальную версию материала этот фрагмент не вошел, причем не по инициативе хоккеиста. Скандал мог получиться колоссальным.
Даниил в «Локомотиве», куда его подростком привезли из Киева, тоже выделялся острым языком и хулиганистым характером. Как-то раз даже попал на учет в детскую комнату милиции. При этом, по воспоминаниям хорошо знавших его людей, учился неплохо. Ему частенько советовали держать себя в руках и выбирать выражения, чтобы не навредить своей карьере. Получалось далеко не всегда. Не нравился тогдашний главный тренер команды Кай Суйкканен — в открытую говорил об этом знакомым журналистам. Юношеский максимализм, вспыльчивая натура, врожденное чувство справедливости — всего было понемногу. Возможно, с годами Собченко стал бы спокойнее, но мне запомнился именно таким. Честным и откровенным. В небольшом интервью для официального сайта ФХР перед турниром он рубанул от души.
— Как-то ты резко по Шону Кутюрье прошелся, — засомневался я. — Может, смягчим?
— Да зачем? Я против него играл в суперсерии, ничего в нем особенного. Не знаю, кто его в первый номер драфта записывает. Так и напиши — «Кутюрье ни о чем».
Я, кажется, не стал нагнетать. Сейчас канадец является ведущим игроком «Филадельфии», недавно подписала новый многомиллионный контракт и почти наверняка поедет на Олимпиаду в Пекин. Однако десять лет назад за свои слова Даня ответил. Он и генеральному менеджеру клуба Юрию Лукину сказал, что с чемпионата мира в качестве подарка привезет золотую медаль, и не подвел. Собченко в той команде не был главной звездой, но пахал как вол. Двусторонний, характерный, работоспособный центр с хорошим броском — не сомневаюсь, что во взрослом хоккее он бы стал заметной фигурой и, вероятно, сейчас бы готовился, как и Урычев, к участию в Олимпиаде.
