FONBET Чемпионат КХЛ. Статьи
Вячеслав Войнов: "Прокурор сказал: "Я тебе верю, но не могу закрыть дело"
– Смотрели фильм "Брат-2"?
– Раза три.
– В фильме есть сцена встречи Данилы Багрова с хоккеистом на тренировке...
– Этого хоккеиста, Дмитрия Громова, актер Александр Дьяченко играет. Мой хороший товарищ. В Америке познакомились.
– Так вот. Сцена оставляет ощущение, что в НХЛ гораздо сильнее давление на игрока, нежели в России. Спуску не дают. Подгоняют все время, ошибок не прощают...
– Там действительно спортсмен больше на виду. Его рассматривают словно под микроскопом, в два раза тщательнее. Ты не можешь, не имеешь права совершить ошибку. Люди будто только и ждут, чтобы зацепить тебя. К примеру, у нас в "Лос-Анджелесе" была автограф-сессия у зоопарка. Мы должны были приехать в семь часов вечера. Но на дороге произошла авария, все хоккеисты встали в пробку, добрались только через час. Сессию, по понятным причинам, укоротили, потому что завтра с утра тренировка. Нас не поняли. Те, кто не успел получить автограф, кричали: "Да пошли вы все! Мы теперь за "Анахайм" болеть будем!"
– Кроме Дьяченко, общались в Лос-Анджелесе с другими россиянами?
– Да, мы встречались компаниями с земляками. Этот город не похож на Америку. Много русскоговорящих, есть русская кухня, спокойное население.
– В октябре 2014 года, после ареста, вас посещали мысли, что можете навсегда расстаться с Лос-Анджелесом, НХЛ, да и вообще с хоккеем?
– Нет. У меня было столько злости – спортивной и человеческой. Такая обида на всех, кто писал и говорил обо мне, не зная меня. Был стимул вернуться и доказать, что они рано хлопают в ладоши. И еще учтите: с самого начала мои адвокаты говорили, что я выйду играть завтра, послезавтра, через две недели. Я готовился ко льду, а не к тому, что все это затянется на многие месяцы.
– Вы были уверены, что выйдете на площадку, несмотря на бессрочную дисквалификацию?
– Да. Но в тот момент НХЛ ничего не сделала для меня. Руководство хотело, чтобы эта история лигу никак не затронула. Они сделали вид, будто ничего не произошло и такого хоккеиста не было.
– А одноклубники? Насколько нам известно, они хоть и не комментировали ситуацию с полицейским расследованием, но сожалели о вашем отсутствии на площадке и в раздевалке...
– Профсоюз игроков всегда был на связи с моими адвокатами. Но что он может сделать?
– Западные профсоюзы известны своей влиятельностью...
– Это в том, что касается хоккея. А в суде они бессильны.
– А клуб?
– Я чувствовал поддержку. "Лос-Анджелес Кингз" имел право разорвать мой контракт и дисквалифицировать, но не сделал этого и год платил мне зарплату, получается, просто так. Потом мне разрешили появляться в раздевалке, ребята ко мне хорошо относились. Все понимали, что происходит что-то ненормальное. И с генменеджером разговаривали. Он даже один раз выпустил меня на лед с остальными хоккеистами и заплатил за это огромный штраф. Я ему говорю: "Я ни в чем не виноват". Он улыбается: "Я все знаю, все окей".
– Друзья познаются в беде?
– Хоккейный мир, конечно, большой, команд много. Но если брать друзей, то их круг у меня очень маленький. Они как были со мной, так и остались.
– В период расследования вы, может, уже думали о переезде?
– Начнем с того, что я мог уехать в Россию 21 октября 2014-го, в день выхода из полицейского участка под залог. Спокойно взять вещи, купить билет и уехать из страны. Но я был уверен, что в ситуации разберутся, забудут и мы все продолжим жить дальше. Мы откровенно смеялись с адвокатами, когда газеты писали, что мне грозит девять лет.
– И все же в июле 2015-го вы заключили сделку со следствием, подписав соглашение о признании вины...
– История с этим соглашением такая. Дней за двадцать до последнего судебного заседания адвокаты мне говорят: "Есть вероятность сесть в тюрьму". Я их спрашиваю: "Вы пошутили? Когда смеяться – сейчас или позже?" Но чем ближе была дата, тем... Я не могу осуждать своих адвокатов, но они предупреждали о важных событиях и поворотах в самую последнюю секунду.
– Итак, перед вами открылась перспектива реального срока...
– Когда это стало ясно, адвокаты начали думать, как меня защитить иначе. Идем к прокурору, объясняем позицию, он в ответ: "Я тебе верю, но дело не могу закрыть, потому что ты хоккеист, у всех на виду. Все подумают, что тебя отпустили просто так". Спрашиваю, что меня ждет по сделке. Мне дают гарантию, что 90 дней, а за хорошее поведение – 45. Дальше – освобождение, все забыли, мне дают играть в хоккей.
– И вы юридически признаетесь...
– Да. Когда я получил гарантии, то пришел в суд и дал согласие. Вину фактически не признал, но сказал им, что спорить больше не хочу. Пусть делают что хотят для своей галочки. Меня переспросили, понимаю ли я последствия отказа от защиты. Я ответил утвердительно, дело закрыли, выписали мне обвинение, и 7 июля я пошел в тюрьму.
– С надеждой выйти к новому сезону?
– Да. Как раз успевал освободиться и выйти на лед к 17 сентября, поэтому и подписал соглашение. Если бы не успевал, не согласился бы.
Полностью интервью читайте в новом номере журнала "Звезда СКА", который можно будет приобрести сегодня в Ледовом дворце на матче СКА – "Спартак". В ближайшие дни журнал также появится в продаже в магазинах Hockey Club и в клубном интернет-магазине.
