«Не буду оправдываться за слова о ГУЛАГе и «Авангарде». А книга Солженицына — величайшая». Откровенное интервью ветерана КХЛ
К своим 32 годам нападающий Алексей Потапов успел стать культовым игроком для родного «Торпедо», выиграть чемпионство с «Ак Барсом» Зинэтулы Билялетдинова и заслужить статус одного из лучших работяг лиги. В прошлом сезоне уроженец Нижнего Новгорода стал двукратным обладателем Кубка Гагарина, вновь подняв заветный трофей с «Авангардом» Боба Хартли, а прошлой весной сменил клуб и подписал двухлетний контракт с «Трактором». Из-за травмы верхней части тела, полученной летом, форвард еще не сыграл ни одного матча в этой регулярке, но наделал много шуму, назвав систему Хартли ГУЛАГом.
В большом интервью «СЭ» Алексей рассказал о:
— том, что на самом деле имел в виду, сравнивая методы канадца с лагерем;
— переходе в «Трактор»;
— дебатах внутри коллектива челябинской команды;
— влиянии Ильи Ковальчука на чемпионский «Авангард»;
— безграничном уважении к Билялетдинову;
— отношениях со Скудрой;
— лидерских качествах;
— боязни повзрослеть.
По ходу плей-офф понимал, что сменю команду
— Как проходит восстановление после летней травмы? Изначально вас ждали в строю чуть раньше.
— Доктора делают все возможное, мы в графике. Последние штрихи нанесены — на этой неделе планирую начать тренироваться на 80%, а там уже по мере готовности подключусь к основной группе. Уже начал кататься с неиграющими и травмированными ребятами в очень щадящем режиме и без бросков. Так что вратарям со мной было неинтересно.
— Что случилось в моменте с тем самым силовым от Голубева?
— Никаких претензий в этом эпизоде к нему быть не может — здесь я виноват сам. Это наглядное пособие для ребят о том, что нельзя опускать голову. Нужно видеть и шайбу, и соперника, и блондинку в третьем ряду, как говорили наши легенды. Иначе можно получить травму плеча или что похуже.
— Травма на предсезонке — худшее, что может случиться в сезоне? Тот фундамент, который закладывал летом, рушится.
— Да, очень много времени прошло. Практически месяц абсолютно ничего не делал. Приходил в себя и физически, и психологически. Буквально две недели назад начал тренироваться с одним из лучших травматологов лиги Вадимом Чупой, который работает в «Тракторе». Повезло, что он приводит меня в чувство. Плюс тренеры по катанию занимаются со мной, нянчатся. Сейчас нужно заново выстраивать фундамент. При этом не нужно забывать, что будет еще февральская пауза, и у меня, по сути, будет третья предсезонка за год.
— Чем заполняли простой?
— Если честно, то в основном ходил горевал. Эта пауза получилась очень неприятной. Много жалел себя, плакал. Зато получилось посвятить себя онлайн-шахматам — играл с некоторыми ребятами из КХЛ. Дочитываю одну книгу плюс еще одна есть на подходе. Почитываю православную литературу, психологию. Останавливаться в развитии нельзя. Всегда нужно смотреть шире — учить языки, учиться играть на гитаре, смотреть какие-нибудь видеоуроки по фехтованию. Нужно постоянно становиться лучше.
— Почему после чемпионского сезона не получилось остаться в «Авангарде»?
— Уже по ходу плей-офф понимал, что, скорее всего, сменю команду. Но все равно на сто процентов отдавался в каждом матче. После окончания контракта с Омском на меня с очень серьезными намерениями вышел «Трактор». Меня очень хотел видеть в команде главный тренер. Не знал, кто окажется в этой команде, но чуть позже увидел, что в Челябинске собралось много знакомых ребят, с которыми хотелось еще поиграть.
Сейчас ни о чем не жалею. В Челябинске очень крутая организация, и мне очень приятно здесь находиться. Достаточно посмотреть на то, как после моей травмы ребята из клуба бегают и утирают мне слезы, — это дорогого стоит. Не везде так относятся к своим подопечным.
У нас с Гариповым постоянные дебаты
— Могли представить, что ваш бывший партнер по «Ак Барсу» Альберт Яруллин после стольких лет в родной Казани этой весной окажется в «Тракторе»?
— У меня не было шока. Он ведь шифровался до перехода в «Трактор» — поэтому чувствовалось, что он что-то мутит. Когда сказал ему, что перехожу в «Трактор», он так заулыбался. Это уже сейчас, с высоты прожитых месяцев, понимаю, почему он тогда улыбался. Мы с ним общались еще во время плей-офф, и ничто не предвещало, что он покинет «Ак Барс». Он в Казани и в большинстве выходил, и забивал решающие шайбы.
Но не думаю, что там был вопрос в деньгах. Альберт — не тот человек, у которого в приоритете какие-то материальные блага. Наверное, решил сменить клуб для какого-то роста. А так да — это самое громкое приобретение «Трактора», которое пошумело этим летом. Рад, что он здесь. Он оказывает неоценимую помощь Сергею Калинину как на льду, так и в раздевалке. Он прямо такой весельчак, который может поговорить со всеми. Кто-то говорит на чешском? Пожалуйста. Финны? Добрый вечер, идите сюда. Плюс у нас в углу сидит одна молодежь. Вообще мы планировали с ним задавать ритм в раздевалке, но я выбыл. Однако ничего, сейчас я вернусь, и мы пошумим.
— На публике он производит впечатление достаточно закрытого парня.
— Альберт просто не подпускает никого. И правильно делает. Не всем же можно доверять. Молчание — золото. Он же еще и татарин. Хитрый продуманный татарин. Они с Эмилем такие. Но Гарипов больше за эмоциональную часть отвечает в нашей команде. У нас с ним постоянно случаются дебаты по пути в автобусе. Когда мы куда-то едем, то ребята в радиусе трех сидений стопроцентно будут слышать то, о чем мы спорим с ним. Причем мы можем спорить обо всем.
Обычно в такие моменты к стороне Эмиля подключается Альберт, и мне уже приходится иметь дело с двумя татарами. Хорошо, что Кирилл Капустин иногда встает на мою сторону, и мы с ним отодвигаем эту угрозу. В такие моменты всегда очень весело. Во время этих дебатов можно и посмеяться, и попугаться. В эмоциональном плане у нас очень хороший коллектив.
— О чем обычно спорите?
— Например, трава за окном — зеленая или выцветшая коричневая? Машина — грязная или чистая? Или был такое спор: идеально припаркована машина у хоккеиста или нет? И вот такие споры могут затянуться минут на пятнадцать и закончиться глобальными разговорами о масонстве.
— То есть его сломанная клюшка после победы в Хабаровске не удивила?
— Он просто так относится к делу. Эмиль никого ни в чем не обвинял и не срывал ни на ком злость. С детства не умеет проигрывать — если ему забивали гол, то всегда кричал, что он не считается. Круто, что он небезразличный. Хуже, если бы он встал и просто проглотил. Эмиль сделает выводы и будет контролировать вулкан, который накатывает на него.
— Был ли вариант вернуться в «Торпедо»? Год назад Максим Гафуров хотел видеть вас в родном клубе.
— Да, вариант с возвращением был. Спасибо за это руководству «Торпедо». Но мы немного раньше решили, что переходим в «Трактор». Тем не менее я рад за Нижний Новгород. В каком бы состоянии команды ни находилась, она всегда показывает классный хоккей. Да, она может любому проиграть, но может и любого выиграть. Некоторые знакомые ребята, которые перешли в «Торпедо» прошлой весной, говорили, что довольны и организацией, и городом. Там на самом деле какой-то свой маленький мир, как и в Челябинске — рабоче-крестьянская команда, честные и открытые болельщики. Поэтому можно провести параллель между городами.
Ни в коем случае не забываю Нижний Новгород — это очень важное место для меня. Чего только стоит песня, которая играет в паузах. Сидишь и начинаешь напевать ее во время рекламы. Когда отправлял «Трактор» на выезд, то я говорил: «Вот в последней рекламной паузе третьего периода будет песня, которой славится Нижний Новгород». И все потом замечали: «Мы слышали эту песню, и она действительно заразительна. Потом, моясь в душе, напеваешь ее себя под нос».
— Сейчас ведь «Трактор» с его топ-9 уже не назовешь рабоче-крестьянской командой.
— Да, собралось много ребят, которые поражают своим мастерством и отношением к делу. Но только адская работа изо дня в день может показать это мастерство в полной мере. Без работы оно ничего не стоит. Важно, чтобы подрастающее поколение и родители, которые, возможно, покажут это интервью своим детям, услышали, что проявить природные таланты можно, только каждодневно оттачивая свое мастерство. Без работы что-то будет получаться до лишь определенного момента. Потом без этого фундамента можно будет думать только о том, чем заниматься дальше.
Подъезжает 18-летний мальчик и говорит: «Здорово, пенсия!»
— Некоторые говорили, что вы со Стасем после чемпионства на четвертом десятке «наелись» и уехали зарабатывать деньги. Как сейчас сохраняете мотивацию?
— Да, мне не устают напоминать, что пошел уже четвертый десяток. У меня для этого есть тот же Альберт. А недавно вообще для себя открыл интересный экземпляр. Вратарь, мальчик 18-19 лет, которого подключили кататься к основной команде. Выхожу на лед, мне ребята говорят: «О, Леха, привет! Давно не катался!» А через пару секунд подъезжает этот мальчик и говорит: «Здорово, пенсия!» Я немножко выпал, но отреагировал адекватно. Наверное, если бы я в свое время сказал что-то подобное Володе Маленьких или Жеке Варламову, то после тренировки поехал бы на МРТ головного мозга. Но в этот раз мы просто поулыбались, и на этом все закончилось. Просто теперь у него есть кличка Сопляк.
А если отвечать на вопрос, то все нужно делать честно. У меня уже есть определенное имя, сложилась определенная репутация, и не хотелось бы их портить. Если почувствую, что начал просто зарабатывать деньги и кого-то обманывать, вообще не раздумывая подойду и попрошу, чтобы меня освободили. Хотел бы остаться в умах как человек, который пашет изо дня в день и честно выполняет свою работу.
Я сам себя называю «лучшая рабочая клюшка лиги». И пока мои сильные качества при мне, буду прилагать усилия. Не хочется отбывать номер и останавливаться на двух кубках. Хочется выигрывать больше и больше. Скоро к нам приедет «Ак Барс», в котором играет Зарипов. И Данис — яркий пример того голода и того стремления к победам. За такими парнями и нужно тянуться.
— Много раз видели за карьеру, как человек «обманывает хоккей»?
— Сейчас навскидку вспомнил, как в Нижний Новгород в свое время приехал Саня Фролов. Тогда думал: «Ну как так? Ты же уже все. Весь сок ушел». Знали бы вы, как я обалдел, когда увидел, что он выглядит лучше, чем я и остальная молодежь. Он свои лучшие качества оттачивал до такой степени, что они нивелировали отсутствие скорости.
Не могу сказать, что за свою карьеру видел человека, который довольствовался бы только заработком. Но когда мне было лет 17-18, то я налево-направо раздавал эти звания людям, которые приезжали в «Торпедо». Думал: «Вот же, голодный мальчишка сидит и ждет своего шанса, а тут приезжают откуда-то...» Казалось, что люди не совсем ответственно относятся к своей работе. Но может быть, сама лига фильтрует такой народ. Может быть, время диктует свои правила. Сейчас никто таких людей держать не будет.
Настороженно относился к переходу Ковальчука в «Авангард»
— По ходу прошлого сезона говорили, что в «Авангарде» не самая здоровая атмосфера в раздевалке. Насколько соответствует правде тезис, что Ковальчук приехал и склеил коллектив?
— Разделю вопрос на две части. У нас не было отравленной атмосферы, что касается отношений ребят друг с другом. И на льду, и за пределами у нас была классная команда с общими интересами. Да, с тем же Серегой Толчинским я где-то возился как с ребенком. Потому что у меня, и у него существовали определенные загоны — мы в какой-то момент столкнулись, как два барана. Но в итоге мы здорово с ним общались. Сейчас он тоже выиграл второй Кубок Гагарина и не звонит. Знаю, что у него сейчас травма. Поэтому хотелось бы пожелать ему здоровья. Он классный парень.
У нас на протяжении всего сезона была хорошая атмосфера. Просто ближе к весне чувствовалось, что у «Авангарда» очень энергозатратный хоккей, и к плей-офф этот заряд начал гаснуть. И именно в этот момент клуб подписал Илью Валерьевича Ковальчука. Честно говоря, настороженно относился к этому подписанию, так как вообще не знал, что это за человек. Понятно, что все говорили про него только хорошее. Хотя что можно сказать плохого про человека с такой фамилией?
Тем не менее я боялся, что он может приехать и начать устанавливать свои правила и порядки в тот момент, когда у нас уже сложились свои устои. Боялся, что он может их порушить. Но каким же я тогда был недальновидным... Потому что он не только не стал устанавливать свои правила, но и полностью адаптировался ко всем требованиям, которые все стали более ответственно соблюдать после его приезда. Илья Валерьевич вместе с Лехой Емелиным реально повел нас вперед.
Это необычный человек. Это человек, которого поцеловал Боженька. От него исходит совершенно другая энергетика. Классно, что он тогда приехал в «Авангард». Невероятный мужик! Меня просто поразило, как Ковальчук относится к тренировкам. Каждый бросок для него как последний. Он просил, чтобы все старались и вкладывались в каждый бросок. Потому что в игре может быть максимум 1-2 момента, и их нужно использовать. Не думаю, что кто-то может сказать про него что-то компрометирующее. Для меня было огромной честью играть с ним. Такие столпы, как Илья Ковальчук, Саша Свитов, Андрей Марков, Данис Зарипов, — это какие-то яркие вспышки в моей карьере. Благодарен судьбе и Господу, что удалось поиграть с такими ребятами.
— Вы как-то называли Свитова лучшим капитаном, под руководством которого приходилось играть.
— Если говорить о капитанстве, то да. Саша Свитов — это такой русский медведь, которого не дай Бог разбудить или попасться ему под горячую руку. А я попадал ему под горячую руку — там вообще неприятно находиться. Он здорово находил общий язык и с тренерским штабом, и с коллективом. Хотя я обижался на него и думал, что он где-то несправедлив со мной, где-то придирается. На самом деле Саша полностью был прав — все своевременно, все по справедливости.
— Удивило, что «Авангард» этим летом сделал упор на рослых и крупных хоккеистов?
— Почему бы и нет? В прошлом сезоне был сплав «физики», мышц, мастерства. Сейчас решили набрать больших ребят — это интересно. Нужно отметить, что Алексей Владимирович Волков пришел в клуб, и ему с ходу удалось завоевать кубок. Очень рад за него. Он импонирует мне в плане человеческих качеств. Думаю, что он согласовывал каждую кандидатуру с тренерским штабом. То, что они набрали сейчас больших ребят, — это крутой опыт и неплохой эксперимент.
Хайдарыч, выходи на работу!
— Реакция болельщиков на ваши слова про ГУЛАГ у Хартли поразила?
— Мои оправдания никому не нужны. Да и сам не собираюсь оправдываться. То, что я хотел сказать и донести, адекватные люди восприняли правильно. А всем тем, кому скучно живется и кто решил написать мне огромное количество комментариев, хочу сказать спасибо. Сначала я напрягся и ждал, куда вся эта тема вырулит. Потому что она чуть ли не до правозащитников дошла. Подумал, здорово, что после эфира в студии «Трактора» можно попасть на передачу к Соловьеву.
В «Авангарде» при Хартли нет ребят, которые бы не пахали. Если он видит, что человек в команде не работает, то он меняет клуб. Боб не смотрит ни на уровень профессионализма, ни на количество заброшенных шайб. Он смотрит, как человек себя ведет в работе. Если ему не нравится качество твоей работы, то ты сразу же покидаешь команду. Пока был в «Авангарде», то старался попадать в состав только за счет работоспособности. У нашего звена не было ничего, кроме нее. Нам, по большому счету, не нужна была шайба — мы должны были забирать ее и не давать играть лидерам соперника. Поэтому забавно, что люди писали про меня такие вещи.
Мне ведь еще довелось поиграть у Профессора (Зинэтулы Билялетдинова. — Прим. «СЭ»), который всегда повторял одну фразу: «Только честный труд!» Как только начинаешь срезать углы и вместо десяти повторений делать девять, то это может засесть в голове, и в самый нужный момент эта недоработка подведет. Даже когда готовлюсь летом без тренера и мне тяжело, то понимаю, что перед Хайдарычем мне будет неудобно. Он ведь точно знает, что вместо десяти повторений я хочу сделать девять. Мы даже с классным чешским парнем Иржи Секачем созваниваемся, и он говорит: «Лех, я сегодня два раза потренировался и думаю, что Хайдарыч доволен мной». То есть, даже находясь у себя в Чехии, где его не видит никто, кроме родных, он знает, что Хайдарыч все видит.
Кстати, незадолго до беседы с вами мы общались с ребятами, и я говорил им, что хочу сказать в интервью одну фразу: «Хайдарыч, выходи на работу!» Понимаю, что семья — это здорово. Что спокойное времяпрепровождение — это такой бриз. Но нужно это сделать не ради чего-то, не ради кого-то, а ради хоккея и ребят, которых вы можете обучить. Выходите на работу, потому что тренеров много, а специалистов мало.
— Как пришла в голову мысль обыграть ситуацию с постом, где вы задумчиво читаете Солженицына?
— Ну как еще можно было обыграть эту ситуацию? Специально пошел и купил «Архипелаг ГУЛАГ». Это величайшая книга, которая полностью основана на реальных событиях российской истории. К сожалению, в школьные времена ее не прочитал. Но надеюсь, что сейчас доберусь и прочитаю. Она очень толстая, но наверняка очень интересная. Иногда нужно и расслабляться. Поэтому если вам скучно, то подписывайтесь на мой аккаунт в Instagram. Оставляйте комментарии, которые я не факт что прочитаю.
— Хоккей Билялетдинова в современных реалиях жизнеспособен?
— Мне больше нравится консервативный хоккей. Но не могу сказать, что у него скучный и старомодный стиль — это вообще не так! У Билялетдинова есть что-то из североамериканского, что-то из советского хоккея. Мне доставляло огромное удовольствие играть в его «Ак Барсе». Там были и классные комбинации, и красивые голы. Плюс вспомните, какой в Казани был подбор разноплановых ребят. И для каждого из них он отводил определенную нишу и полностью доверял им.
У него было невероятно человеческое отношение к хоккеистам. Он никогда даже сокращенно по фамилии никого не называл — всегда только по имени. Так что его хоккей точно не назовешь скучным и примитивным. И он точно адаптирован к современным реалиям. Тем более что сейчас он будет выглядеть гораздо зрелищнее и симпатичнее. В лиге есть команды, на матчи которых я бы точно не взял билет. Но я бы сто процентов купил билет или абонемент на «Ак Барс» Билялетдинова.
— Представляете его не в «Ак Барсе»?
— Очень тяжело это представить. Это такая сталь! Такой характер непрогибаемый! Возможно, что ему небезразлично «Динамо». Мне кажется, это единственный клуб, чье предложение он бы стал рассматривать.
«Ак Барс» — клуб, в котором прошли его лучшие тренерские годы. Однако будем надеяться, что у него все еще впереди и он будет передавать свой опыт ребятам. Помню, что уже после первого разговора с Билялетдиновым позвонил маме и сказал: «Мам, если бы я пошел в армию, то хотел бы, чтобы моим командиром был такой же человек, как Зинэтула Хайдарович! За него можно без бронежилета в атаку бежать!»
Он такие вещи говорит на собраниях, так мотивирует. Никогда даже не скажет тебе, что ты виноват — специально подведет свою мысль так, что каждый поймет, в чем дело. После его слов сидишь и думаешь: «Блин, и я такой. И я то же самое». С помощью слова он поднимал команду из психологической ямы. Все, кто находился в его «Ак Барсе», были рады играть под его руководством.
— Я впервые слышу, чтобы его кто-то публично называл Профессором.
— После того как увидел его отношение к людям, не было желания называть его как-то иначе. Максимум — называл его Хайдаровичем. Хотя чаще, конечно, обращался по имени-отчеству. Вообще впервые услышал это прозвище от его помощников. У них был больший доступ к телу, и они регулярно видели, что он постоянно в поиске, что он все время что-то рисует, что он думает, как лучше сыграть. Вот это его постоянное нахождение в хоккее привело к тому, что он стал таким профессором Мориарти.
«В плане профессионализма при Хартли все на высшем уровне. Даже если взять уборщиц, которые выкатывали дорожку до выхода на лед»
— Помню, как летом на турнире в Сочи Хартли по-доброму отжимал у журналистов пресс-центр и около 40 минут проводил видеоразбор. Знаю, что часовые собрания каждый день у него в порядке в вещей. Вы от них не уставали?
— Мне нравились эти разборы. Если разбирается вся суть, то это очень интересно и познавательно. Так ты становишься лучше. Хотя лучшие видеоразборы все-таки проходили в Казани. Там нам просто все разжевывали и клали в рот — оставалось только проглотить. Зинэтула Хайдарович включал момент и спрашивал: «Что здесь не так?» Догадывались единицы. А потом он начинал раскручивать всю ситуацию, и ты понимал: «Блин, как я этого не увидел?» Он видел то самое «зерно» и выбирал ситуации, разбор которых шел на пользу всей команде.
В «Авангарде» был чуть более индивидуальный подход. В Балашихе разбирали на видео даже тренировки. Не знаю, откуда у людей берется столько сил и времени. Хартли и проводил индивидуальные собрания, и соперника разбирал, и тренировки успевал пересматривать. Это непрекращающийся процесс, но у него терпения было хоть отбавляй. В плане профессионализма при Хартли все на высшем уровне. Даже если взять уборщиц, которые выкатывали красную дорожку до выхода на лед. Они ее каждый перерыв пылесосили, чтобы на ней не было песка. Представляете, какая это мелочь?
— Слышал, что у него достаточно большую роль в штабе играют видеотренеры Алдис Аболиньш и Петерис Громс.
— Да, там ведется огромная работа. Даже если взять прошлый плей-офф, то в серии с «Автомобилистом» два этих латышских кинорежиссера отменили два гола в наших ворота из-за офсайда. И тогда это сыграло ключевую роль. Ребята просто молодцы! Даже не знаю, как они находят время, чтобы поспать или поесть, — они практически круглосуточно в работе.
— У вас в лиге сложилась репутация достаточно прямого человека. Это умение называть вещи своими именами и держать слово в раздевалке пришло по ходу карьеры или было уже с детства?
— Мне всегда нравились инициативные люди. Для меня красная тряпка, когда человек говорит, что он как все. «Белое или черное? Да я как все». Поэтому у меня на выпускном вечере был не белый или черный костюм, а черно-белый.
Инициатива — это классно. Особенно если люди воспринимают твои слова и идут за тобой — это вдвойне приятно. Наверное, из-за лидерских качеств в свое время и попал в молодежную сборную. Кирилл Петров вообще называл меня «живая скамейка». Потому что у меня была позиция не нападающего или защитника, а живой скамейки. Уже как-то с юношества это пошло, когда стали подключать к первой команде. Круто, когда это получается само собой. Если ты пытаешься выдавливать из себя что-то, то видно, что это происходит искусственно.
— Никогда не было такого, чтобы кто-то из ветеранов пытался вас заткнуть?
— Мне повезло с ребятами постарше. Те же Саша Фролов, Дима Семин, братья Костицыны, может быть, вообще с иронией ко мне относились. Но мы постоянно общались: я у них что-то спрашивал, а вот они у меня ничего не спрашивали, ведь это ребята с огромнейшим жизненным опытом. Тем не менее я зачастую выводил команду на лед, и в такие моменты мне было где-то страшно, где-то неудобно.
Но Петерис доверил мне такую честь, и я этим очень гордился. Старался тогда черпать все лучшее от старших и ни в коем случае не пересекать черту. Наверное, я просто знал в Нижнем Новгороде больше вкусных мест. Поэтому я и стал капитаном.
— Бернд Брюклер в своей книге «Это Россия» писал, что Михаил Варнаков в «Торпедо» вел себя так, будто он мэр этого города.
— Если про Мишу Варнакова, то почему бы и нет? Не знаю контекста — плохо это или хорошо. Учитывая его популярность, славу и отношение болельщиков, могу себе представить, что он на хоккее не остановится и займет какой-нибудь пост в Нижнем Новгороде. Он прекрасно знает этот город. Блин, мне очень понравилась эта цитата. Сейчас анализирую и по-доброму понимаю, что Миша Варнаков — это такой мини-мэр в раздевалке. Но не знаю, что этими словами хотел сказать Брюклер.
Москва — не Россия, а отдельное государство
— Гатиятулин со стороны производит впечатление немногословного человека. Как-то вы говорили, что он и Никитин в плане общения берут пример с Билялетдинова.
— Если выделить какой-нибудь ящик и посадить туда Анвара Рафаиловича, то он бы сидел с нами и подкидывал шутки, разгонял какие-нибудь истории. Это был бы один из хоккеистов. Между ним и игроками нет никакой стены. Но в то же самое время, когда мы приходим на работу, у нас есть четкое понимание, от кого зависит все в структуре.
Не могу точно сказать, какой в общении тот же Никитин. Однако то, что я вижу в них, — это во многом копия Зинэтулы Хайдаровича. Считаю, что он забрал все лучшее от Профессора. Недаром он за три сезона два раза играл в финале. Мне как человеку очень импонируют их сдержанность, немногословность, консервативность, осанка. Рад, что Анвар Рафаилович тоже похож на Билялетдинова и я играю под его руководством. Даже если моя жизнь дальше никак не будет связана с хоккеем, то хотел бы для жизни тоже перенять эти качества.
— Он так ни разу и не повысил голос на команду во время этого сезона?
— Да, до сих пор ни разу не слышал, чтобы он поднимал голос. Это очень приятно и говорит о том, что его все уважают. Вообще будет страшновато, если он поднимет голос. Терпение ведь не безгранично. Нам с ребятами нужно с большим уважением относиться к тому, что Анвар Рафаилович не поднимает голос на нас, и не пренебрегать этим. Потому что есть ощущение, что он может рвануть.
— Удалось прочувствовать, что Челябинск — это хоккейная Мекка?
— Я сейчас тренируюсь перед играми, и мне видно, как народ идет на хоккей. Вы не представляете, это просто толпы людей! Там и семьи, и девушки с парнями. Вот я бегу 40 минут, и все это время люди идут с шарфами. Это так круто! Мы с Альбертом пару лет назад разговаривали и пришли к выводу, что абсолютно в каждой команде есть выходец из Челябинска. В некоторых командах и вовсе по 3-4 человека.
Думаю, город и дальше будет поставлять на рынок высококачественных хоккеистов. Здесь есть из чего их делать. У нас сейчас подключают молодых ребят, и видно, что тренерам есть с кем работать. Поэтому отдаю должное местным тренерам. Да и вообще всем детским тренерам по всей стране. Их труд иногда очень неблагодарный. Его редко кто оценивает. Представляю, сколько нужно терпения, чтобы работать с ребятами из СДЮШОР. Снимаю шляпу перед всеми детскими тренерами — это просто ваши дети! Это вторые отцы, и порой они видят детей дольше, чем настоящие отцы.
— Успели разрушить стереотип, что это серый индустриальный город?
— Когда мы с женой впервые прилетели в Челябинск и ехали из аэропорта в город, то первые 15 минут дороги просто молча смотрели на кучу заводов. Завод, завод, труба, завод. Про себя думаю: «Е-мое!» Чуть позже стали подъезжать к городу, и уже настроение поменялось: «Ну вот! И торговые центры есть, и люди ходят».
Мы ведь первые 15 минут вообще людей не видели. Сейчас, прожив в городе несколько месяцев, могу сказать, что здесь очень круто. Вообще никакого дискомфорта не испытываю. Конечно, последние два года я жил в Москве. Но Москва — это же не Россия, это другое государство. Тем не менее все остальное время жил в регионе, поэтому даже не пришлось адаптироваться. Челябинск — классный город, мне здесь все нравится. Особенно отношение людей друг к другу. Здесь прямо все по-честному — что ты заслужил, то и получаешь.
— Нынешний «Трактор» креативнее прошлогоднего «Авангарда»?
— Мне трудно судить. Не думаю, что можно сказать что-то плохое даже про прошлогодний «Трактор». В этом году могу сказать, что собрались очень честные, работоспособные ребята. Собралась реально компанейская команда, в которой можно и в хоккей поиграть, и о политике поговорить. Мы сейчас все на одной волне.
— Кто больше всего удивил в «Тракторе» этим летом?
— Стыдно признаться, но до этого лета я даже не знал, кто такой Никита Тертышный. Наверное, все-таки должен был знать о парне, который набирал по 70 очков в ВХЛ. То, что у него получается играть результативно в КХЛ, это неспроста. Это не какая-то удача, а итог и его работы, и работы его отца. Набравшись уверенности в ВХЛ, сейчас он показывает результат на высшем уровне. Это очень круто. Вообще рад за всех челябинских ребят. Тот же Илюха Карпухин — крепкий челябинский мужик, который и голы забивает, и в обороне подчищает. За Марселя Шолохова рад — крутой парень и хоккеист. Самое главное, что хочется приходить в раздевалку и общаться с этими ребятами. Они все отдают на льду без остатка.
— Против кого из нынешнего «Трактора» тяжелее всего защищаться на тренировках?
— Как раз против Тертышного. Против Лукаша Седлака очень непросто — это какой-то огромный кентавр, крепкий чешский специалист. То же самое можно про многих сказать. Если бы против кого-нибудь было просто, то этих парней здесь бы не было. У каждого своя суперспособность.
— Наверняка ведь во время травмы смотрели гораздо больше хоккея, чем партнеры. Кто в этом сезоне удивляет из соперников?
— Мне всегда нравится Уфа тем, что это уникальная команда — она такая одна на всю лигу. Такая команда настроения. Насколько знаю, там всегда хороший коллектив — они всегда куда-то ходят с семьями на пикники, на природу. «Салавату Юлаеву» из года в год чего-то не хватает, но сейчас он выглядит реально здорово.
«Динамо» собрало классных парней. Они недавно приезжали в Челябинск, и я для себя открыл много новых лиц. Сейчас вообще здорово, что в КХЛ нет команды, глядя на которую можно сказать: «Вот сейчас точно возьмем два очка». Этот чемпионат получается очень ровным и плотным. Например, кто раньше мог представить, что «Амур» может обыграть ЦСКА на выезде? Радует, что нет четких фаворитов и аутсайдеров. Поэтому если ты перед матчем смотришь в таблицу, то команда напротив может тебя неприятно удивить, даже если она идет внизу.
— Николай Прохоркин говорил, что потолок зарплат — лучшее, что случалось с КХЛ.
— Наверное, соглашусь с Николаем. С другой стороны, мне кажется, что в то же время нынешние тенденции и скорости диктуют свои правила. А так да, в последние два года все здорово подровнялись.
— Сейчас уже спокойно стали воспринимать появление ваших зарплат в Сети?
— Сразу говорю — моя зарплата всегда завышается. Так что ничему не верьте. Не знаю, для чего это делается. Наверное, это хлеб и работа тех, кто должен об этом написать. Не берусь судить, насколько это целесообразно.
— Открытые зарплаты скорее используют как мерило менеджерской работы.
— О'кей, если это кому-то нужно и интересно, то пускай эти цифры появляются. Отношусь к ним спокойно.
— До введения потолка могли представить, что «Трактор» сможет конкурировать за игроков с «Авангардом», «Локомотивом» и «Ак Барсом».
— Честно говоря, не мог. Из-за потолка ребята распределяются по клубам более ровно — лидеры перестали концентрироваться в нескольких командах и потихоньку разъезжаются. Поэтому я очень рад, что Челябинск сейчас находится наверху, в статусе одного из лидеров, и показывает хороший хоккей. Но ведь в 2018 году при Анваре Рафаиловиче команда дошла до финала конференции, когда потолка не еще не было. Может быть, взаимосвязь и есть, но всегда нужно собирать отличный коллектив и приглашать правильных ребят, которые создают благоприятный микроклимат.
— Гатиятулин в интервью говорил, что вы со Стасем в первую очередь должны будете передавать свой опыт молодежи. Такие слова подталкивают к мысли, что закат уже близок?
— Да. Хотя я вряд ли могу показать ребятам, как нужно правильно ставить клюшку, делать тот или иной элемент. Это так не работает. Скорее, ребята могут перенимать опыт, смотря на то, как я в 32 года прихожу тренироваться на час раньше. В такие моменты молодой игрок должен думать: «Мне 22 года, и неужели я не буду ходить заниматься дополнительно, глядя, как человек старше меня работает чуть больше?»
Думаю, буду показывать все эти вещи собственным примером и передавать этот опыт ребятам. Но я никогда не закрываюсь и всегда могу поговорить, дать совет, обсудить конкретный игровой момент. За это мне никто не заплатит, делаю это исключительно бескорыстно. Хотя, может быть, за хорошие советы и заплатят — кто его знает? Если вижу, что у меня есть возможность помочь человеку стать лучше и он воспринимает информацию, то всегда помогу. Но если ему это не надо, то зачем стучаться в стену?
— Есть понимание, что будет после хоккея?
— После хоккея начинается настоящая жизнь. Там уже никто не будет бегать за мной и ухаживать. Это сейчас я собираюсь в поездку по принципу «Лех, только возьми с собой паспорт! Если что-то забудешь, то все остальное найдут и привезут». Потому что на свою память мне рассчитывать не приходится. Когда настанет настоящая взрослая жизнь, то за свои ошибки буду платить в десятикратном размере. Пока не знаю, что там дальше. Куча мыслей, куда жизнь может вырулить после хоккея. Сейчас нужно ценить то, что я в команде с ребятами. Рано или поздно все это закончится, поэтому нужно от каждого дня брать максимум.
— Что самое важное забывали дома?
— Ну, тут можно хит-парад составлять. Допустим, конёчки забывал. Ни разу в жизни не ставил их сушиться. Но однажды решил сделать это. Собрал в сумку все, что было в ящике, а они стояли в полутора метрах от меня. В итоге пошуровал на выезд без коньков. В поездке можно найти все, только не коньки. Они ведь сделаны чисто под тебя — тебе знакома каждая ямочка. Даже если решишь надеть другие коньки, то там все будет не то, все будет не так.
Еще люблю терять шапки. Постоянно засовываю их в рукава куртки, и они оттуда выскальзывают. Если теряю за зиму только две шапки, значит, зима удалась. Уже сам говорю, что я человек рассеянный с улицы Бассейной. В какой-то момент даже паспорт стал отдавать администраторам, чтобы хотя бы с ним точно улететь. Как-то оставил его специально на видном месте, чтобы точно не забыть. А потом за 15 минут до отъезда пришлось устраивать поиски. Оказалось, что он был в джинсах, которые висели в шкафу и в которых я планировал улететь. Ну как такое возможно? Это же просто кукушки улетели!
— Вы носите кроссовки, которые вам подарила семья Артема Аляева после чемпионства с «Авангардом»?
— Хочу выгулять их как-нибудь. Но это будет не просто прогулка, а какое-нибудь важное событие. Огромное спасибо семье Артема за этот подарок. Мало того что они стильные, так еще и оформлены правильно.
— Учитывая, что Альберт Яруллин теперь снова ваш партнер по команде, стоит ждать новых выпусков школы самообороны?
— Уже пара приемов прорабатывается. Думаю, в подходящее время порадуем ими. Люди присылают отклики, пишут, что они действительно работают во дворах в темное время суток. Если кому-то это понравилось, то будем прорабатывать эти видео.
— Не могу не спросить — что означает ваш аватар в Telegram, на котором написано: «Птицы улетели...»?
— Птицы полетели, кукушечка поехала. Все партнеры говорят: «Алексей, тебе уже четвертый десяток. А у тебя один кроссовок на ноге, и ты прилипаешь языком к перилам. Ну сколько можно?» Вот это и имеется в виду.
Я боюсь повзрослеть — с ужасом жду того, что мое детство закончится. Мне понравилась одна цитата из фильма: «Мы перестаем играть не потому, что взрослеем, мы взрослеем, потому что перестаем играть». Вы бы видели, что мы творили с Иржи Секачем на арене в Казани — это просто выгул детского садика! Мы с ним играли в догонялки за день до матча. Сначала мылись, потом шли играть, а затем снова шли мыться из-за того, что вспотели. Очень боюсь, что это у меня уйдет. Но при всем этом нужно знать, где можно заниматься ерундой, а где это баловство совершенно неуместно.
— Тренеры знали о ваших развлечениях?
— Сто процентов. Зинэтула Хайдарович знал абсолютно все. Просто закрывал глаза на это, потому что два дурачка нашли друг друга. Сейчас продолжаем общаться с Иржи, обмениваемся шутками. Альберт Яруллин тоже иногда подыгрывает. Но он старается делать вид, что уже взрослый. Я ему постоянно говорю: «Альберт, ну кого ты обманываешь? Ну какой ты взрослый? Прекрати!» Многие ребята не прочь подурачиться. А когда еще этим заниматься? У нас, по сути, детства-то и не было — все время проводили на тренировках. Поэтому не судите нас строго.
