«Я показал яйца, и в «Спартаке» все поняли». Неприкрытая правда от молодого центра, играющего в США
Уроженец Зеленограда и проспект «Каролины» Василий Пономарев — один из самых талантливых центральных нападающих страны за последнее десятилетие. В прошлом году лидер юниорской сборной России 2002 года рождения воевал за игровое время в КХЛ с тренерами «Спартака», который арендовал игрока у «Харрикейнз», а после завершения сезона в Европе вернулся в Северную Америку на плей-офф и выиграл с фарм-клубом «Ураганов» Кубок Колдера. В большом интервью «СЭ» он рассказал о чемпионстве в АХЛ, развитии в системе «Каролины», взаимоотношениях со «Спартаком» и своей недавней женитьбе на ведущей СКА-ТВ и бывшей участнице «Фабрики звезд».
АХЛ
— Что сейчас не складывается у «Вулвз»? Последнее место в дивизионе сразу после чемпионского сезона. Неужели вы оказались настолько зависимы от Потуральски и Носена?
— Нельзя сказать, что проблема только в уходе лидеров. Если посмотреть на нынешнюю команду, то из прошлогоднего состава у нас осталось около пяти человек. Что тут важнее? То, что поменялись лидеры? Или то, что омолодилась вся команда? У нас зашли игроки, которые до этого сезона играли в АХЛ не так много. Сейчас все получают достаточно игрового времени. Плюс у «Чикаго» пришел новый тренер — изменился подход, изменилась система игры, поменялась игра спецбригад.
— У вас ведь в прошлом году тоже был молодой состав. Даже с Носеном и Потуральски.
— Мне кажется, что он был не настолько молодым, как в этом году. У нынешней команды в несколько раз меньше опыта, чем у команды образца прошлого сезона. Например, в том сезоне у «Вулвз», кроме меня, вообще не было игроков 2002 года рождения. Игроков 2001 года тоже было немного — Райан Сузуки, Джеймисон Рис, плюс одновременно со мной приехал Ноэль Гунлер.
Остальные ребята были намного старше. У нас играл тот же Рихард Паник, который провел много матчей в НХЛ. К ним же можно отнести Эндрю Потуральски, Джоша Лейво, Дэйва Гаста, Стефана Носена, Си Джея Смита — все они были лидерами. Не скажу, что мы потеряли только двух игроков. У нас ушла почти вся команда. Сейчас заходит очень много молодых ребят.
— Потуральски в межсезонье многие активно отправляли в Россию. Он был бы звездой в КХЛ?
— Да, он бы стал звездой. Но у него до сих пор есть желание стать звездой в НХЛ.
— Правильно понимаю, что «Чикаго» — это не полноценный фарм-клуб «Каролины»?
— Да, все правильно. В некоторых франшизах владельцу клуба НХЛ принадлежит еще и клуб АХЛ. У нас же два разных владельца.
— Ситуации, когда есть недопонимание между «Чикаго» и «Каролина», бывают?
— Нет, все работают на благо первой команды. Но команда АХЛ тоже работает на успех. Например, в прошлом году было очень много обменов, чтобы в «Чикаго» был очень сильный состав. Вспомни, насколько у нас были сильные защитники — Джейлен Чатфилд, Джоуи Кин, который сейчас играет за «Спартак».
— Кин советовался с тобой перед подписанием контракта со «Спартаком»?
— Нет, я был очень удивлен его переходу.
— Все примерно понимают, как празднуют победу в Кубке Стэнли. Как в АХЛ отмечают Кубок Колдера?
— Честно говоря, хотелось бы побольше праздничных мероприятий. Все прошло как-то очень сухо. Мне казалось, что это глобальное событие, но нет. Провели в ледовом дворце небольшую автограф-сессию с болельщиками. На нее пришло достаточно много народу — одна из двух центральных трибун была полностью заполнена. Нам похлопали, мы раздали автографы, а потом просто посидели с командой в ресторане.
На финальную часть пришло все руководство, весь персонал арены. Мне кажется, что по русским меркам это слишком скучно. В России даже бы в ВХЛ закатили большую вечеринку. Здесь же никакого пьяного угара не было — все прошло очень сдержанно.
— Вы ведь базируетесь не совсем в Чикаго, а в его пригороде Роузмонте. Расскажи, что это за место.
— Отсюда до Чикаго, как от Москвы до Зеленограда — минут 30-35. На самом деле, очень приятный городок. Мы постоянно в разъездах, но у нас очень удобное расположение. Нам недалеко ехать до того же «Милуоки», с которым у «Вулвз» много игр — буквально полтора часа на автобусе в день матча, и ты на месте. Примерно столько же ехать до фарм-клуба «Чикаго» «Рокфорда».
Кстати, даунтаун Рокфорда оставил не самое лучшее впечатление. Ничего не хочу сказать про болельщиков, но там ты постоянно через слова слышишь на арене «Fuck». Не самое приятное место. Там даже арена располагается на территории бывшей тюрьмы.
У нас же очень милый городок с одноэтажными домиками. В Роузмонте есть вся необходимая инфраструктура, есть большой торговый центр прямо рядом с домом. Я бы его сравнил со своим родным Зеленоградом. Ничего не могу сказать плохого.
В последние дни тут немного подморозило до -10, но, надеюсь, скоро вернемся в нормальное русло и будем жить потеплее. Все-таки на Новый год было около +1.
— Что касается публики, такое был только Рокфорде?
— Такое я видел пока только там. Меня пугали в прошлом году Стоктоном, где раньше играл фарм-клуб «Калгари». Но мы играли там в плей-офф, и туда приходила очень приличная публика. Какого-то неуважения к сопернику не заметил. Плюс у «Хит» была очень комфортная арена.
— Ссылкой в ECHL (лига Восточного побережья) не пугали?
— Нет-нет, я был уверен в своих силах. Знал, что мне нравится играть по местной системе. У меня вообще не было волнений на этот счет.
— С Аскаровым вне хоккея удается пересекаться или полтора часа слишком много для дружеских посиделок?
— Все-таки для каких-то внехоккейных встреч у нас достаточно большое расстояние между городами. В выходные хочется отдохнуть. У нас вчера был первый выходной за две недели. До этого они проходили в самолетах, когда мы летели с дальних выездов. Хочется просто полежать дома, поговорить по телефону, посмотреть кино.
Вчера посмотрел суперфильм «Пианист». Очень сильная картина. Я могу почитать в день игры, но смотреть два с половиной часа в экран нет никакого желания. А тут сел и с удовольствием погрузился.
— Иллинойс считается родиной джаза и блюза. Их влияние здесь до сих пор чувствуется?
— Наверное, нужно быть где-то в даунтауне, чтобы это ощущать. Там можно увидеть небольшие кафе в тематическом стиле. Тогда ты и сможешь это прочувствовать. А в номере ощущаю только Князя Мышкина из Достоевского.
Кочетков не зазнается после НХЛ
— Обычно, когда люди приезжают доигрывать сезон в АХЛ, ничего хорошего из этого не получается. У тебя же вышло с точностью до наоборот. Плюс ты даже успел сыграть около 10 матчей в регулярке.
— Да, успел сыграть 11 матчей. Приехал и получал удовольствие от каждого проведенного дня здесь. Наслаждался моментом и понимал, что это именно то, как я вижу свою идеальную хоккейную жизнь. Ты получаешь удовольствие от хоккея и видишь, что играешь в хоккей, который тебе нравится. На тебя никто не давит, и ты даешь результат. Я нашел ту игру, в которой получал удовольствие 24/7.
— По статистике регулярка у тебя получилась веселее, чем плей-офф.
— Если посмотреть, то я пропустил одну игру перед плей-офф из-за старой травмы, из-за которой пропускал месяц и в России. Подошел к тренеру и сказал: «Я могу сыграть, но если получу травму, то вылечу надолго. Не переживайте, дайте мне пропустить один матч, и потом я не скажу ни одного слова за весь плей-офф, как бы ни болело». Тренер доверился мне. Он вообще доверял мне с первого дня. Он постоянно прислушивался к каждому игроку.
Перед плей-офф он подозвал нашу тройку и сказал: «Ребят, так и так. Будете играть меньше. Ваша задача — не пропустить и закрыть звено, против которого вы будете играть». За счет этого в нашей игре было меньше атакующих действий. Хотя мы тоже достаточно создавали и забивали. Да, разумеется, поменьше, чем в регулярке. Но в общем наша надежность возросла.
— Ваш тренер Райан Варсофски взял Кубок Колдера всего в 35 лет и после чемпионства получил повышение, уехав помогать Дэвиду Куинну в «Сан-Хосе». Что он дал тебе в прошлом сезоне?
— Доверие. Считаю, что я его не подвел.
— С новым коучем Броком Шеаном коннект наладили?
— Меня Петя Кочетков всегда подкалывает. Я часто говорю тренеру: «Good morning, Brock». В ответ мне постоянно прилетает: «Ты че его бро называешь?!» Отвечаю: «Нет, Брок. Ты просто букву К не слышишь».
У нас хорошая связь. Стараюсь честно относиться к каждой игре и к каждой тренировке. Тут тренеры это видят. Здесь нет такого, что ты можешь кого-то обмануть. Акцент делается на честную работу на льду и за его пределами. Брок доверяет мне и помогает развиваться другим ребятам. Вообще ничего плохого не могу сказать.
— Свечников жаловался, что Кочетков замучил его своими историями про Пензу.
— Если бы он не уезжал в основу и мы бы не переехали в одноместные номера, то каждый день видели бы друг друга и получали только удовольствие от этого. У нас ним такой, деревенский, юмор.
— Он после командировок в «Харрикейнз» не зазнается?
— Ни разу. Он же потом приезжает в АХЛ, ему сразу пять отгружают, и он тут же опускается на землю. А если ему еще на следующей тренировке две забить, то Петя потом ходит весь день грехи отмаливает (смеется).
— Как я понял, тебя часто используют в связке с Александром Пашиным, с которым вы выигрывали Мемориал Глинки в 2019-м.
— Сейчас тоже играем в одном звене. Если ничего сверхъестественного не произойдет за два дня, то так и будем вместе.
— У него пока не совсем получается заиграть. Еще идет адаптация?
— Думаю, дело даже не в адаптации, а в знании языка. Когда ты сюда приезжаешь, то нужно влиться в коллектив. Необязательно моментально отвечать, но в идеале нужно хотя бы понимать, что тебе говорят. У него уже прошла адаптация, сейчас он играет намного лучше, чем в начале сезона. С каждой игрой видно, как он прогрессирует. Просто осталось поверить в себя.
— Ту химию, которая была у вас в юниорке, удалось поймать?
— Все-таки сейчас немного другая ситуация. На юниорском уровне мы играли в более комбинационный хоккей. В АХЛ хоккей немного отличается. Тут уже кто и как перестроится. Может быть, и поймаем снова ту связь.
«Не удивляет, что Голубович до сих пор без работы»
— В чем ты добавил за полтора года в системе «Каролины»? Мне кажется, что ты стал более взрывным в плане катания.
— Возможно. Мне кажется, что у меня чуть-чуть изменился склад ума — стал принимать меньше поспешных решений. Даже при здешнем прессинге и маленькой коробке всегда есть две-три секунды подумать — не нужно бездумно отбрасывать шайбу. Иногда, когда нет времени, просто чуть пробрасываю ее в чужую зону, иногда — играю чуть потоньше.
Можно иной раз сделать тонкую передачу, которую перехватят. Если ее перехватят, то ничего страшного, если нет — получится классный пас. Нужно не бояться пробовать. Мы играем все в АХЛ. Даже в НХЛ Кучеров и Макдэвид ошибаются в дриблинге или при передачах. Здесь никто за это не наказывает — тебе не придется полировать лавку за ошибку.
— Какие кардинальные отличия между АХЛ и КХЛ ты уловил за время нахождения в «Чикаго»? Здесь больше работы «Север — Юг».
— Да, безусловно здесь много работы «Север — Юг». Хотя есть моменты, когда можно сыграть и «Запад — Восток». На мой взгляд, хоккей в КХЛ более позиционный — всегда можно чуть придержать шайбу. В Россию зачастую ты выходишь из собственной зоны через раскат, а не как здесь, когда ты выбрасываешь ее и вы идете давить. Плюс команды больше строят позиционную оборону.
В Америке же больше обороны и работы на возврате, когда вся тройка соперника бежит, а ты ее догоняешь. В России же защита больше идет с раската, с системы. Но я ничего не могу сказать плохого про КХЛ — там тоже очень хороший хоккей.
— Вы не обсуждали с генеральным менеджером «Каролины» Доном Уоделлом, что «Харрикейнз» в последние годы пачками драфтуют русских парней?
— Мы с Доном не в таких близких отношениях. Может, в какой-то момент добавят синий цвет и мы будем играть в красно-бело-синих свитерах.
— Никишина ждете?
— У Никишина есть еще дела в КХЛ. Сюда много кто из русских может приехать. Насколько помню, тот же Кирилл Слепец задрафтован «Каролиной». Летом к нам приезжал Георгий Дронов. Всем надо быть готовым, что ни для кого не забронировано место в основной команде. Придется проходить все с нуля, несмотря на все свои регалии. Не важно: олимпийский чемпион ты или нет. Приезжаешь в АХЛ и все доказываешь. Ребята сами должны решить, готовы ли они все это проходить.
— Ахаэловской зарплаты на жизнь хватает?
— У меня был момент в жизни, когда отец ушел с работы и за 15 тысяч рублей в месяц стал тренером. Я в принципе адаптирован ко всему. Мне много не нужно. По ресторанам здесь не любитель ходить — готовлю сам.
Если ты считаешь, что тебе не хватает этих денег, то это какая-то завышенная самооценка и требования к себе.
У меня всего хватает. Если чего-то недостает, то всегда можно найти выход: либо от чего-то избавиться, либо найти какой-то дополнительный заработок.
— Кого из «Чикаго» ты считаешь своим главным конкурентом за место в основе? У вас ведь за место в центре бьются Сузуки, Рис, Друри.
— Рис уже не играет в центре — его еще с прошлого сезона используют на фланге. Мне кажется, что он сам уже забыл, что такое играть в центре. Самый главный конкурент — это ты сам. Просто нужно становиться лучше себя вчерашнего. Тогда тебе не нужны будут никакие конкуренты.
— Есть объяснение, почему у ребят с твоего драфта получается так тяжко заходить в НХЛ?
— А у поколения 2001 года лучше получилось?
— Ненамного.
— Мне тоже так кажется. Это дело времени. Тот же Вася Подколзин сейчас в АХЛ играет. Всему свое время. Все работают, чтобы быть там.
— С парнями из сборной 2002 года поддерживаете связь?
— Конечно! Когда видимся, не могу сказать, что у всех слезы на глазах. Но у нас есть то, что приятно всем вспомнить.
— А с Сергеем Голубовичем?
— Иногда разговариваем с ним по 20 минут в день. Поздравляем друг друга с праздниками.
Знаешь, некоторые говорят, что у Сергея Владимировича либо черное, либо белое. На самом деле он понимающий человек, который знает, как найти подход к каждому. Самое главное — перебороть первое время, когда тебе кажется, что он самый худший тренер. Потом ты начинаешь понимать, что он не желал тебе зла и хотел только помочь, проверяя на прочность. За тех, кто прошел через это, он всю жизнь будет стоять горой.
Голубович — очень сильный тренер. Просто в России все хотят, чтобы все было красиво. Причем не в плане красоты хоккея. Например, чтобы тренер не кричал, не ругал их детей, чтобы у тренера можно было попросить за кого-то. Сергей Владимирович знает, что лучше для победы. Он не будет слушать ни руководство, ни каких-то высокопоставленных людей, чтобы поставить того или иного игрока. У него есть свое эго, и он делает все для победы.
— Тебя удивляет, что он до сих пор без работы?
— Наверное, нет. Я просто знаю всю ситуацию в России.
«Ни капли не пожалел, что вскрыл нарыв в отношениях с Мироновым»
— За три года в Северной Америке уловил разницу между российскими и местными тренерами?
— Основное различие — в подходе. В Америке никто кричать не будет. Здесь все спокойнее и здесь будут принимать ошибки. В России ошибки иногда могут оказать очень большое влияние на твою карьеру.
В АХЛ одна-две ошибки на тебя не повлияют — ты выйдешь в следующей игре и больше не сделаешь их. В России же ты тоже поймешь, что сделал не так, и больше не допустишь этих косяков, но следующего раза у тебя может уже и не быть.
— Почему у тебя не получился прошлый сезон в «Спартаке»?
— Не могу сказать, что не получилось в «Спартаке». Если бы мне кто-то сказал. Если бы со мной сели и поговорили. Рассказали, что и почему не так, что я делаю неправильно и что от меня хотят видеть. Тогда, наверное, узнал бы причину. А я ее до сих пор не знаю.
— Ты не пытался инициировать этот разговор с тренерами?
— Пытался. «Ну вот сейчас такая ситуация, ну ты же понимаешь, есть ребята старше».
— Вы расстались в холодных отношениях.
— Знаешь, 70-е закончились, когда не стало Высоцкого, 80-е — когда умер Цой, 90-е — трагической гибелью Сергея Бодрова. Я думаю, что мои отношения со «Спартаком» точно так же закончились. Слава богу, что при этом никто не пострадал.
— Что тебе обещали перед арендой? Бывший тренер красно-белых Борис Миронов говорил, что ты ему нужен в центре четвертого звена.
— Обещать не значит жениться — вот что я теперь точно знаю.
— Я хорошо помню матч с «Йокеритом», после которого тебя отправили в ВХЛ. Ты ловишь на себя пару опаснейших бросков на последних секундах при минимальном преимуществе, забиваешь первый гол в КХЛ. Что произошло после этого?
— У меня есть понимание, что произошло. Мы прилетели обратно в Москву. На следующий день провели тренировку. Через сутки была еще одна игра с «Йокеритом», но уже дома. До 17:15 я был в «Мегаспорте», но потом мне говорят: «Давай, езжай в Рязань. У тебя через час поезд». Вот я и поехал в Рязань, где вышел играть против своего братишки Димы Силантьева и забил своему другу Антону Тодыкову. Это я хорошо помню.
— До сих пор не пожалел, что ты на Кубке Карьяла публично вскрыл нарыв в ваших отношениях с Мироновым?
— Ни капли не пожалел. Мне очень нравится Виктор Цой — слушаю его перед каждой игрой. Наверняка ведь знаешь фильм «Лето» — очень познавательное кино про питерский рок-клуб. И он как-то сказал: «Если кто-то согласен со мной — ну и слава богу. Если нет — я не буду никого уговаривать». Вот и здесь то же самое. Я согласен со своими словами.
— Тебе после этого прилетал какой-то респект от партнеров?
— Когда приехал с Кубка Карьяла, ко мне подошли ребята, пожали руку и сказали: «*** [блин), мы на такое не готовы».
— Обмен в той ситуации был реален? Ходили же слухи, что Пономарева вот-вот обменяют из «Спартака».
— Я сам надеялся, что хоть где-нибудь окажусь. Был готов поехать в любую команду лиги. Даже готов был играть в ВХЛ. Честно, надеялся на этот обмен.
При этом слова плохого не скажу про прошлогодний «Химик». Отличный тренерский штаб — Сергей Решетников, Александр Перов. Просто супер было! Были дополнительные тренировки по развитию до начала основного занятия. Хорошее отношение к игрокам. Все делалось для того, чтобы был результат и уважение к тренерам со стороны парней.
— У тебя у самого были предположения, что ты делаешь не так?
— Просто «молодой».
— Тебе предлагали остаться на этот сезон или все понимали, что даже не стоит пытаться?
— Думаю, после того как я показал яйца, в «Спартаке» поняли, что это все. Забирайте! Уверен, они тогда поняли, что даже нет смысла пробовать.
— Права ведь у «Спартака» остались.
— С того момента, как мои права попали туда, у меня ничего не лежало к клубу. Не могу сказать, что у меня было какое-то отторжение. Все-таки «Спартак» — большой клуб для всего бывшего советского хоккея. Но с самого начало все пошло как-то не так. Сначала один раз туда попал, и у меня не пошло. Потом второй раз приехал и отыграл в аренде. Просто не лежала душа к этой команде.
Права на меня ведь в свое время перешли «Спартаку» от «Крыльев Советов». У клубов есть договор: первые помогают команде МХЛ финансово, вторые отдают команде КХЛ права на своих выпускников. Хочется сказать: «Да, это бизнес», но нет. У нас хоть одна команда окупает себя за весь сезон? За счет билетов, рекламы и трансляций?
— Не пожалел, что три года назад не оказался в «Авангарде»?
— Вообще нет. Я рад тому, как все сложилось. Возьмем, к примеру, интервью Олега Тинькова. В России он противоречивая фигура. Но он может говорить какие-то вещи, потому что у него есть бэкграунд.
Вот и у меня, когда давал интервью на Кубке Карьяла, был бэкграунд — у меня был контракт с клубом НХЛ. Я понимал, что эта ситуация продлится всего один сезон и потом я поеду обратно. Я имел право сказать про свое недопонимание.
Если бы остался в «Авангарде», то неизвестно, сколько мне пришлось бы ждать свой шанс, и неизвестно, получилось бы поехать на МЧМ в 2020-м. И у меня не было бы возможности говорить то, о чем я думаю, а не то, что хотят от тебя услышать. «Ах, ты рот открываешь? Хорошо, езжай в ВХЛ».
— Фактор Хартли тоже не прельщал? Он подготовил для НХЛ Чинахова, пересобрал Костина, дал толчок Грицюку.
— Конечно, этот фактор давал почву для размышлений. Но я также понимал, что там и без меня есть свои замечательные молодые игроки моего поколения — Чинахов, Чистяков, Елизаров, Прокопенко, Машков. В итоге я выбрал CHL.
— У тебя в сборной сложились теплые отношения с Игорем Ларионовым. Следишь за его «Торпедо»?
— Обязательно. Не только я — вся лига следит. Не знаю на счет всего мира, но многие североамериканские ребята сейчас знают, что такое «Торпедо». Иногда списываемся с ним, поздравляем друг друга. В определенный момент он тоже помог мне вернуться и найти свой хоккей.
Шокирующая свадьба
— Не могу не задать вопрос про твою свадьбу, которая для многих стала шоком. Раз, и ты со своей супругой Юлией (Юлия Лысенко — петербургская телеведущая, актриса и журналист, участница «Фабрики звезд-6») выкладываешь в соцсети фотографии со свадьбы.
— Раз, и все охренели. У меня сразу были серьезные намерения. Не было такого, что сейчас поиграю, и все. Я не любитель историй про «легкий флирт и разбежались». Понимал, куда иду и в какую игру играю. Знал, что не дам заднюю. Либо я буду ********* [дураком], либо мы не сойдемся. Мы сошлись и друг друга отлично понимаем. Делаем друг друга лучше без какого-либо влияния.
Я вот буквально вчера думал над тем, как делать друг друга лучше. Условно, мы рисуем два круга Эйлера, где один круг накладывается на другой. И вот мы не занимаем и не забираем промежуточное пространство, которое соединяет нас. В итоге получается симбиоз двух наших красок.
Мы даем возможность развиваться друг другу и не навязываем какое-то свое мнение. Не говорим: «Ты не ходишь сюда, а ты не ходишь сюда». Просто развиваемся в этом союзе. Рассказываем очень много историй. Например, я рассказываю ей о том, кто был главой ЧК во время революции, на какие компании распался «Standart Oil». Обсуждаем фильмы, книги. Мы живем на одной волне.
— Как вы познакомились?
— На Кубке Карьяла. Записали интервью, и все. В следующий раз говорили, когда прилетели из Финляндии в Москву. Стояли в аэропорту, ждали багаж, и я решил спросить: «Что слушаешь?» Она ответила: «Людовико Эйнауди». Я рассказал, что специально летал в Бельгию на его концерт и сам получаю удовольствие от его творчества. И наше минутное общение на том и закончилось. Потом месяца полтора не общались, а затем пошли какие-то СМС, ответы на ее сторис.
— Пугала реакция окружающих на вашу разницу в возрасте?
— Могу лишь повторить цитату Виктора Робертовича Цоя, про которую уже говорил.
— Она ведь до сих пор работает ведущей в студии на матчах СКА. Юлия живет с тобой в Северной Америке наездами?
— Да, иногда прилетает.
— Она рассказывала, что ее дочки попросили разрешения называть тебя папой. Как быстро нашел с ними общий язык?
— Я считаю, что многие люди из обеспеченных семей пытаются купить ребенка и компенсировать этим свое отсутствие, нежели чему-то научить их. Мне кажется, куда важнее научить чему-то детей и им привить дисциплину. Какие-то подарки мне видятся бессмысленными, потому что в какой-то момент они устаревают и обесцениваются. А знания, которые в тебя вкладывают, остаются.
Например, я помню, кто научил меня завязывать шнурки, — это мой первый тренер. Понимаю, что мне хватало родительского внимания, меня достаточно любили. Но сейчас мне хочется взять что-то от своих родителей, подкорректировать моменты, с которыми я не согласен, и перенести это на общение с моими детьми.
Поэтому стараюсь научить девочек чему-то. Мы можем сходить на каток или поделать примеры по математике. Вот, кстати, дети Юлю могут продавить и сказать: «У меня болит голова, у меня болит живот». Передо мной же можно рыдать, но меня не продавить этим. Я ведь сам этим же занимался в детстве — симулировал. Чтобы не делать домашнюю работу, мог сказать родителям все что угодно. Но сейчас понимаю, что ей нужно заниматься. Особенно в первые пять классов — в дальнейшем этот фундамент очень сильно поможет. Потом уже можно заниматься самообразованием и тем, что ты хочешь.
— Как твои родители отреагировали на решение пожениться?
— Очень хорошо. Вообще я не обсуждал с ними эту сторону медали. Но они очень положительно отнеслись. Летом помогали посидеть с детьми, когда у меня были тренировки. Они постоянно на связи с Юлей. Иногда из-за того, что они живут в одном часовом поясе, даже больше общаются с моей женой, чем со мной. Но все хорошо.
— Отец после двух лет в «Шовинигане» вернулся в родную «Орбиту»?
— Да. Юниорка уже вылетала, а 2010 год еще играет. Недавно ему попалось очень «справедливое» судейство. Ему дали двухматчевую дисквалификацию.
Когда играл в России, то были судьи, которых вообще никак не вспомнишь добрым словом. Я не люблю кричать: «Эй ты, эй ты!» Могу подъехать и сказать: «Игру надо уважать». И после этого судьи реально задумываются: «Блин, а может, и правда нужно что-то сделать?» Мне кажется, стоит давить именно на такие точки.
А на открытом первенстве Москвы игру, бывает, не уважают. Я видел моменты, по поводу которых возмущался отец, и я тоже с ними не согласен. Но папа у меня вспыльчивый — тоже может переборщить. Всегда хочет, чтобы его команда выигрывала. Вот Голубович точно такого же плана. Если видит несправедливость, то он за команду убьет. И это правильно — команда видит, что тренер стоит за них и хочет, чтобы все было по-честному.
