«Как он жив остался? А что в хоккей вернулся — настоящее чудо». Для советской звезды все могло кончиться в 19
В 19 лет он попал в страшную автокатастрофу. Но после этого сумел не просто вернуться на лед — Козлов оставил яркий след в истории хоккея по обе стороны океана. Выиграл два Кубка Стэнли и два Кубка Гагарина, в «Детройте» был важной частью легендарной Русской пятерки и закончил карьеру в 43!
Об аварии, едва не сломавшей ему жизнь, сам Вячеслав не любит вспоминать. Когда-то в «Разговоре по пятницам» сформулировал так:
— Для меня эта тема — табу. Давно прочитанная книга, которую я положил на самую дальнюю полку.
— Ваша карьера находилась под угрозой? — уточнили Юрий Голышак и Александр Кружков.
— У меня была черепно-мозговая травма. Никто не давал гарантий, буду ли когда-нибудь играть. Но с врачами повезло — и в Воскресенске, и в госпитале Бурденко. А потом из «Детройта» поступило предложение, от которого я не мог отказаться. Там окончательно восстановился.
— Сколько месяцев не выходили на лед?
— Четыре. Доктор предупредил: «При сотрясениях и ушибах головного мозга главное — полный покой. Иногда возникает обманчивое ощущение, что все в порядке, люди на третий день бегут на работу. Огромная ошибка! Если не отлежаться как минимум две недели, лет через десять все аукнется. Начнутся такие головные боли, что на стенку полезешь...»
Приоткрыл подробности аварии другой герой «Разговора по пятницам» — Валерий Гущин, бывший генеральный менеджер хоккейного ЦСКА, многолетний соратник Виктора Тихонова.
— Авария у Козлова осенью 1991-го была жуткая.
— Ехал он из Воскресенска, а там дорога интересная. Есть поворотик, где «кирпич» висит, но хоккеисты не обращали на него внимания. Удобно им было на трассу выскакивать. Вот и Козлов так ехал — а с главной автобус поворачивал. Прямо в то место, где водитель сидел, Слава влетел на приличной скорости.
— Хоккеист Кирилл Тарасов, который был с ним в «Жигулях», погиб сразу?
— Нет. На «скорой» их отвезли в воскресенскую больницу. Я примчался туда с главным нейрохирургом госпиталя Бурденко. Осмотрел он Кирилла и вздохнул: «Не жилец. Перелом шейных позвонков. Но сердце лошадиное, дня два еще продержится».
— Сколько ему было?
— Восемнадцать. Очень талантливый защитник. В ЦСКА только-только из «Химика» взяли.
— Про Козлова нейрохирург что сказал?
— «Главное — не трогать, никакой транспортировки. Через 11 дней приеду и решим, что делать дальше». Когда я зашел в палату, внутри похолодело. Вздрагиваю, как вспомню...
— Что ж увидели?
— Лежат шесть человек. Где Козлов, понять невозможно. Если б не мама, которая сидела возле койки и указала на него, я бы Славку не узнал. Лица просто не было, отовсюду трубки торчали.
— Говорить мог?
— Да ну что вы! Черепно-мозговая травма, перелом скуловой кости. Я вообще не понимаю, как он жив остался. А уж то, что в хоккей вернулся, провел более тысячи матчей в НХЛ, — настоящее чудо.
— Лечение растянулось надолго?
— Спустя 11 дней, когда Слава начал шевелиться, нейрохирург дал добро на перевод в Бурденко. Врач, который за ним наблюдал, спросил: «Вы хотите, чтобы он играл?» — «Конечно!» — «Тогда не трогайте ни меня, ни его. Не задавайте вопросов. Парня поставлю на ноги, обещаю». Через месяц Козлова отправили в другой военный госпиталь, в Химки. Там пробыл столько же.
— Навещали?
— А как же! Он быстро шел на поправку. В конце декабря врачи сказали: «Пускай Новый год встретит дома, развеется. Затем в санаторий, еще немножко подлечим, и будет в порядке». Сам Козлов тоже все уши прожужжал: «Валерий Иванович, устал от больничных стен, хочется сменить обстановку...» Я не знал, что вокруг него уже кружил агент.
— Кто именно?
— Пол Теофанос. Он хорошо говорит по-русски. Прилетел в Москву, убедил подписать контракт с «Детройтом». И в первых числах января 1992-го, никого не предупредив, Слава рванул в Штаты. Причем его сразу поставили играть — после такого-то сотрясения!
...За 18 сезонов в НХЛ Козлов провел 1182 матча в регулярных чемпионатах, набрав 853 (356+497) очка. После «Детройта», с которым дважды брал Кубок Стэнли, поиграл за «Баффало» и «Атланту». В 38 лет форвард вернулся в Россию и вскоре к внушительной коллекции трофеев добавил еще два Кубка Гагарина. В 2011-м — с «Салаватом», а год спустя — с московским «Динамо».
