Наркодилеры выкинули из окна. Был лучшим в СКА, делал хет-трик в НХЛ, а закончил нелепой смертью
Нападающий Алексей Егоров считался одним из самых талантливых воспитанников СКА начала 1990-х годов. Вместе с ним в команде начинали играть такие будущие звезды российского хоккея, как голкипер Максим Соколов и нападающий Максим Сушинский.
Казалось, что Егорова также ждет не менее яркая карьера. Во всяком случае многое к этому располагало. Однако судьба Алексея сложилась куда сложнее и печальнее.
Просил мать усыновить друга
Алексей Егоров появился на свет 21 мая 1975 года. Однако мальчишка родился на седьмом месяце и весил всего 1,4 килограмма. Прогнозы врачей были самыми пессимистичными.
«Врачи даже говорили, что ребенок не выживет. Однако мы выкарабкались. Леша с детства очень много ел, наверное, поэтому он и вырос нормальным парнем», — рассказывала его мама Антонина в коротком документальном фильме режиссера Анжелы Садовской.
Алексей родился в обеспеченной советской семье. Мать Антонина Викторовна работала техническим редактором на засекреченном военном заводе, а отец, Юрий Иванович, был машинистом метро.
В 28 лет с Егоровым-старшим произошла трагедия. Отец будущего хоккеиста упал в подвал дома, что спровоцировало паралич. В 30 лет болезнь приковала его к постели.
Пережитые трагедии сделали Алексея Егорова особенно восприимчивым к чужому горю.
Он учился в 383-й школе, которая была напротив его дома на Авангардной улице. Когда у одноклассника Алексея, Максима, умерла мать и он остался сиротой, Егоров пришел домой со словами: «Мама, Максима будут распределять в детский дом, а этого допустить нельзя, ты должна его усыновить».
«Отказать сыну было невозможно, — рассказывала Антонина Викторовна. — Полгода я ходила по различным комитетам, оформляла опекунство, и в итоге мы забрали Максима. Он стал мне как сын, а Леше как брат. Прожили вместе 10 лет, пока не женился, не встал на ноги».
Сам Алексей также рано обзавелся семьей. В 17 лет у него родился сын — Никита. Правда, с невестой он зарегистрировал отношения только через несколько лет. Она росла в неблагополучной семье, и родители Алексея были против их отношений.
«Она оставалась единственной и самой любимой, — рассказывал старший брат Егорова, Николай, в интервью «Советскому спорту». — Он не мог жить без нее. Когда уезжал играть в другой город, всегда брал с собой. А если у Наташи возникали проблемы с визой, звонил мне и говорил, что если она не приедет через две недели, то сам бросит все и вернется».
К сожалению, супруга не стала для Егорова опорой в жизни. Они ссорились и в Питере часто жили порознь. Воспитанием же Никиты занималась в основном Антонина Викторовна.
Яркий талант
Тем временем хоккейная карьера Алексея Егорова стремительно развивалась. Его первой профессиональной командой был родной СКА. Он играл в многообещающей тройке вместе с Максимом Сушинским и Павлом Евстигнеевым.
«Это была гениальная тройка. Ребята чудеса на площадке творили. Лидером был Алексей. Он не забивал некрасивых шайб. Если понимал, что гол получится корявым, всегда отдавал партнеру, чтобы отличился тот», — вспоминал вратарь Максим Соколов.
Тогда же за Егоровым начали следить скауты и клубы НХЛ.
«По манере игры на Егорова похож Евгений Малкин. Но Алексей не столь больших габаритов, что для центрального нападающего того времени считалось существенным минусом. А главное — талант не подпитывался усилиями. Леша был такой ленивенький. Не ставил цели достичь в карьере максимума. Играть в хоккей на высоком уровне он хотел, понимал, что талантлив, но свою жизнь хоккею не подчинял», — вспоминал скаут Константин Крылов в интервью «МК».
Тем не менее к талантливому игроку из России сохраняли интерес многие клубы НХЛ. И в 1994 году он был выбран на драфте НХЛ «Сан-Хосе» под общим 66-м номером.
«Алексей был настолько талантлив, что создавал моменты в каждой смене, — добавлял Крылов. — Из ничего, в обычной ситуации. Я порекомендовал его в «Сан-Хосе» и, видимо, был настолько убедителен, что сразу же в Россию смотреть на него собрались не только американские скауты клуба, но даже руководство! Егоров тогда котировался заметно выше Сушинского. Алексей был как минимум на уровень выше. Он умел такие вещи, которым научить невозможно».
Дебют в НХЛ
Правда, сам Егоров не стремился уезжать в Северную Америку. Он был вынужден сделать это только из-за того, что сам не оставил себе другого выбора.
Руководил СКА в то время легендарный Борис Михайлов. Борис Петрович известен своим крутым характером, и Егорову, который также всегда отличался своенравием, с таким специалистом ужиться было очень сложно. Встреча двух характеров привела к тому, что на одной из тренировок в 1994 году хоккеист повздорил с Михайловым, да так, что все дошло до взаимных оскорблений с использованием нецензурной лексики. Реакция тренера была жесткой и незамедлительной: хоккеист был отчислен из первой команды.
Вариантов не оставалось: Егоров решился на отъезд в Америку. Так как все это происходило по ходу сезона, то он нашел вариант только в Центральной хоккейной лиге в составе команды «Форт Уорф». Проявил он себя неплохо, в 18 матчах набрав 14 (4+10) очков.
В составе «Сан-Хосе» российский нападающий получил шанс дебютировать уже в сезоне-1995/96.
Однако Егорову не повезло с главным тренером. «Акул» тогда возглавлял Константин Кевин, специалист, недолюбливающий европейцев, а россиян — и подавно.
«Перед первой игрой за «Сан-Хосе» в команде, помимо папы, были Назаров, Козлов и несколько европейцев. Константин позвал их в тренерскую, встал перед ними на стол, чтобы тем самым показать, кто они здесь. Американцы наверху, а вы — приезжие — никто. Либо вы приносите результат команде, либо не отбирайте хлеб у местных. Идите играть в низшие лиги. Это мне рассказывал дядя — папин родной брат», — вспоминал в интервью «СЭ» Никита Егоров, сын Алексея Егорова.
Первую игру в НХЛ Алексей Егоров провел 11 февраля 1996 года, выйдя на лед в матче против «Лос-Анжелеса». В той же встрече он набрал свое первое результативное очко, сделав голевую передачу.
20 февраля в матче против «Калгари» Егоров сделал хет-трик, забросив свои первые и, как окажется потом, последние три шайбы в НХЛ.
«Он, безусловно, играл в тот хоккей, которого и ждет от него наша организация. Но оптимизм всегда должен быть осторожным — я не хочу, чтобы в газете были цитаты о том, что он должен стать суперзвездой. Прямо сейчас мне просто приятно видеть, что этот молодой человек забросил три шайбы за игру», — говорил после того матча главный тренера «Шаркс».
И действительно, довольно скоро Егоров вновь оказался в фарм-клубе, где и провел оставшуюся часть карьеры в Северной Америке. Бывший игрок СКА сыграл всего девять матчей в НХЛ, большую часть карьеры петербуржца мариновали в низших лигах — АХЛ и ИХЛ.
Успехи Егорова в ИХЛ совершенно не впечатляли тренеров — реальных шансов раскрыться в первой команде ему так и не дали. Зато в АХЛ Алексей стал звездой. В сезоне-1997/98 нападающий набрал 84 (32+52) очка в 79 матчах за «Кентукки» и даже съездил на Матч звезд. Егорову до сих пор принадлежит российский рекорд результативности АХЛ.
Роковое возвращение
Действительно, в 1998 году Алексей Егоров принял решение вернуться в Россию.
«Агент Сергей Левин выбил папе маленький контракт в Америке, но просил постоянно высокие проценты. После удачного сезона Левин хотел, чтобы отец провел год в России, набрал неплохую статистику, сыграл за сборную. И потом планировал ехать в НХЛ уже на односторонний контракт», — рассказывал Никита.
Заманчивое предложение поступило из ярославского «Торпедо». Команду возглавлял Петр Воробьев, и поначалу все складывалось великолепно. Алексею положили самую большую зарплату в клубе. Он ехал туда играть как будущий лидер, тем более что после Америки находился в прекрасной форме. Но дефолт 1998 года оставил весомую часть обязательств клуба лишь на бумаге.
А вот питерский СКА стал в период финансового кризиса островком стабильности и благополучия. Хоккеист вернулся в родные город и клуб. Но... воссоединился в Петербурге он и со своей школьной компанией, где, похоже, уже тогда пристрастился к наркотикам.
«Помню, что папа проходил лечение, но я не догадывался, для чего это нужно. Лег в больницу, значит, надо лечиться. После я уже узнал, что это из-за зависимости. Но, знаете, в больнице особо не лечили, а дозы там можно было достать еще легче», — говорил Никита.
Поначалу никто из родных не знал, что Алексей принимает наркотики. Через два месяца Егоров сам пришел к брату и все рассказал.
«Началась адская жизнь, — вспоминал Николай Егоров. — Все деньги уходили на лечение, а еще больше — на наркотики. В наших больницах пока одни лечат, другие тут же предлагают купить эту дрянь. Когда брат выходил из больницы и месяц ничего не принимал, он подходил ко мне и говорил: «Я машина без бензина, а так никуда не уехать. Без наркотиков для меня все черное, ничего хорошего не вижу».
Чтобы спасти Егорова, необходимо было отправить его выступать за границу. В сентябре 1999 года он уехал в Америку, на следующий год — в Германию. И там нападающий показывал неплохой хоккей, но зависимость все-таки взяла верх. Когда в марте 2000 года Егоров вернулся домой, срыв произошел незамедлительно. Немецкий клуб «Швеннингер» стал точкой в его карьере.
«Агент отправил папу на чемпионат Германии. Год отыграл там, вроде все было нормально. Уровень другой, конечно. Когда приехали из Германии, папа несколько раз ложился на лечение. Одно, другое, третье. Но эффекта не было.
В последние годы с деньгами было туго. Стабильного заработка уже не было, только какие-то одолжения. Скорее всего, брал в долг. Но никогда не было такого, что что-то пропадало из дома. Знаю, что много денег уходило на лечение, которое, увы, не помогало", — вспоминал Никита.
Смерть при странных обстоятельствах
2 марта 2002 года тело хоккеиста нашли на асфальте вблизи одного из домов на юге Санкт-Петербурга.
Милиция провела расследование, но точные детали произошедшего так и не были выяснены.
Прежнего заработка у Егорова уже не было, а вот долги при таком образе жизни могли только расти. В феврале 2002-го Егоров, чтобы получить очередную дозу, оставил дилерам паспорт. Когда попытался вернуть документ, был жестоко избит. Дальше версии расходятся. Официальная — Алексей покончил жизнь самоубийством. Версия сына — он лез в окно к тем самым барыгам и то ли соскользнул вниз, то ли ему в этом помогли.
«Знаю, что они сами приходили к моей маме. Сказали, что у папы не было денег, и он отдал в залог паспорт. Потом вернулся и требовал документ обратно. А без денег они его отдавать не собирались. Тогда папа начал лезть к ним через окно. Насколько я знаю, мама хотела с ними разобраться. Но в то время те люди были влиятельными и искать истину было просто опасно», — вспоминал Никита.
Хоронили Алексея Егорова в Международный женский день на Южном кладбище Санкт-Петербурга. Людей из хоккейного мира практически не было.
После случившегося никто из той пагубной компании руку помощи семье Егоровых не протянул. Помогли звезды российского хоккея и преданные друзья Алексея: два Максима — Соколов и Сушинский. Первый отвел сына погибшего хоккеиста в хоккейную школу.
А Сушинский вскоре после гибели бывшего партнера по звену сначала помог семье купить новую квартиру, а потом помогал и в затратном виде спорта.
«У нас последние два года денег не было на хоккей. Но потом у меня появилась цель сделать то, что не успел мой отец. Соколов привел меня в команду «Торнадо», и с 10 лет я пошел в хоккей. А Сушинский выделил нам деньги на покупку квартиры и помогал мне формой и клюшками лет до 15 точно», — говорил Никита Егоров.
Гибель отца всколыхнула у сына желание создать хоккейную династию и добиться того, что не получилось у Егорова-старшего. Дошел Егоров-младший до молодежного уровня, поиграл в молодежных командах питерского СКА, но потом переключился на тренерскую работу.
«Конечно, любовь к хоккею пошла от отца. У меня и не было мыслей чем-то другим заниматься. Когда понимал, что пробиться дальше уже не получится, оставался один вариант — пойти работать тренером. До 20 лет я играл, а после пошел тренировать».
