«У меня планка поехала — высказал генменеджеру и тренеру все, что можно». Андрей Миронов — об НХЛ, родном «Динамо» и Анне Седоковой
Хоккей вместо детского сада
— Как вы пришли в хоккей? Кто поставил вас на коньки?
— Родители и поставили, чтобы по дворам не шлялся после учебы. Для них школа была на первом месте, а хоккей — второстепенно для здоровья. Отдали за компанию с двоюродным братом.
— Он сейчас играет?
— Нет, закончил после детской школы. А я когда первый раз встал на коньки, вообще заплакал: «Заберите меня отсюда».
— Почему заплакали-то?
— Помню, ребята уже стояли на коньках и хоть как-то бегали, дергались. А я вышел и за борт держусь. Так меня забрали и потом решили попробовать еще раз. Второй раз пришел, уже начал толкаться по чуть-чуть. Мне стало нравиться — не хотел пропускать тренировки, не хотел идти гулять во двор. Плюс с детства ненавидел детский садик и хотел, чтобы меня быстрее забрали оттуда на хоккей.
— Были конфликтным ребенком?
— Нет. Просто не любил и до сих пор ненавижу сидеть целый день в одном помещении. Мне нужна какая-то активность, а в садике еще тихий час. Ничего не делаешь, так еще и днем спать надо — вообще ужас был. Сейчас сплю днем только перед играми. А так — никогда. Что потом ночью делать-то?
— То есть ваши родители делали ставку на учебу?
— У родителей был принцип: если бы я плохо учился, давно бы уже коньки на гвоздь повесил. Поэтому в школе приходилось стараться, а хоккей был как дополнение. Но без него я не мог — хотел играть, а не учиться.
— Родители сразу понимали, что вы будете играть на серьезном уровне?
— У родителей не было цели, чтобы я играл в хоккей и зарабатывал деньги. Им главное, чтобы я учился, потом окончил институт или университет.
— Вы окончили?
— Да, МГАФК, кафедра теории и методики хоккея.
— Что-то помните из обучения?
— Нет, конечно. Помню только, как диплом защищал и экзамены сдавал. Было легко, потому что все примеры были из жизни.
Кто жестче: Знарок или Крикунов
— Вы говорили, что благодарны Олегу Знарку за свою хоккейную карьеру. Почему?
— Мой взрослый путь начался, когда Олег Знарок тренировал «Динамо», а генеральным директором был Андрей Сафронов. Они и другие люди вытащили меня из молодежки в первую команду.
— Сколько вам было лет?
— Семнадцать. Можно сказать, попал в Голливуд — к мужикам во взрослую команду. Ходил как губка все впитывал. После товарищеского матча сказали, что меня оставляют на сборы. Конечно, это здорово, но пять недель в Пинске — просто ужас. Это маленький город в Белоруссии, где по факту ничего нет. Мы жили в общежитии, откуда на лето уезжали студенты. В номере нет кондиционера. Если тебе «повезет» с солнечной стороной, днем можешь лежать как в бане. Там все стандартно: колючие одеяла, подушки с желтыми разводами, пауки на окнах. Каждый год, по-моему, с одним и тем же пауком жил.
Большинство ребят брали с собой подушки, одеяла. Юрий Бабенко, который сейчас работает тренером, а тогда был игроком, привозил еду из Москвы. До Минска мы летели на самолете, а дальше на автобусе часа три-четыре добирались до Пинска. Весело было, когда Даниил Тарасов приехал на сборы из Северной Америки. Вся команда пришла в обычной одежде, а он весь в Louis Vuitton. Ему было тяжело — по три-четыре тренировки в день. В первый же день на сборах у тебя в семь утра тест Купера.
— Честно, мне однажды после него было очень плохо.
— Один раз на сборах у Олега Знарка режим чуть-чуть нарушили — опоздали на отбой на 15 минут. Поехали покушать, так как устали от этих макарон с курицей. А такси ждать долго — город маленький. Одна машина отвозит, потом, видимо, она же и возвращается. А у нас сидело полкоманды — ребята и опоздали на 15 минут. Утром нас собрали на стадионе в девять утра, и Знарок говорит: «Побежали тест Купера». Такой ужас был, даже Костя Горовиков матом заругался первый раз.
— Сейчас вы работаете под руководством Владимира Крикунова. Он остался таким же строгим? Баллоны все еще в ходу?
— Да. Те баллоны, которые мы сейчас таскаем, использовали и 15 лет назад. Есть еще тренировка «Городок». Надеваешь 12-килограммовый жилет, бежишь 15 секунд от красной до синей линии. Свисток. Потом тебе надо все поле оббежать восьмеркой. Опять свисток — и еще за 15 секунд надо три шайбы бросить. Вся работа в жилете занимает от 45 секунд до минуты.
— Если сравнивать Крикунова и Знарка, кто жестче?
— Честно, Пинск — номер один. Если кому надо скинуть вес или форму набрать — в июле вам туда.
«Колорадо»
— Поездка в «Колорадо» — положительный опыт для вас?
— Да, не жалею, что поехал. Были, конечно, нюансы. Сам в себе копался, мог ли поступить по-другому, но уже ничего не вернуть. Как было, так было.
— Вы говорили, что весь сезон терпели?
— Были неприятные моменты, которые я, наверное, чуть-чуть не понимал. Привык, что мне все говорят прямо в лицо.
— Все едут и думают, что сразу заиграют в НХЛ. Почему вы не потерпели какое-то время?
— Я же поехал не в 18 лет. Мне было 22-23 года, я отыграл в КХЛ, меня вызывали в сборную. Мне хотелось играть в первой команде. Кто бы что ни говорил, КХЛ на голову сильнее АХЛ. Нельзя сравнивать эти лиги.
— Когда вас отправляют в АХЛ, зарплата снижается...
— В десять раз. Я подписал максимальный контракт новичка, который был двусторонним. В первой команде контракт был около 900 тысяч долларов.
— На эти деньги можно прожить?
— Конечно, на эти-то можно. А в АХЛ получал 70 тысяч в год. Помимо этого, 50 процентов — налоги, а нужно еще снять квартиру, машину, поесть.
Каждая поездка в «Сан-Антонио» была приключением для меня. В контракте был пункт: если меня отправляют в АХЛ, я могу собрать вещи и уехать в Россию. А контракт я подписал на два года. Только за счет этого пункта я туда и поехал.
— Этот пункт у всех есть?
— Нет. Ребята с такими пунктами говорили, чтобы я не соглашался, если будут отправлять во вторую команду. Мол, дашь слабину, и тебя будут потом использовать. У меня и настал такой момент. Я провел первый матч на «Мэдисон-сквер-гарден». Голова кругом шла — понятно, что сыграл не очень хорошо. Потом месяц сидел в запасе и тренировался в первой команде. Затем мне сказали: «Ты сейчас набрал оптимальную форму. Мы тебя отправим во вторую команду, где ты отыграешь три матча за три дня, войдешь в игровой ритм, и мы тебя поднимем обратно». Я хорошо провел те встречи, и меня сразу подняли. Семь или восемь матчей подряд я отыграл в первой команде, а потом меня убрали из состава. При этом говорили, что я становился лучше.
Потом меня отправили на месяц в АХЛ. Мы с агентом связались с тренером и генеральным менеджером и объяснили, что, если они не собираются меня поднимать, я соберу вещи и поеду играть в Россию. В АХЛ я играть не хочу. Тогда, видимо, у меня планка поехала, и я высказал им все, что можно.
— Что вы им сказали?
— То, что приехал играть в НХЛ и зарабатывать деньги. А в АХЛ играть не хочу, так как уровень ниже, чем в КХЛ. Как хоккеисту, помимо денег, хочется развиваться и прогрессировать. Это если культурными словами описать. Палку я немного перегнул. Агент все переводил — понятно, что он сказал нормально, а не так, как я ему говорил.
Дня через три-четыре меня подняли в первую команду, где я месяц просто тренировался. Можно сказать, сидел и ждал, когда кто-то из защитников получит травму, как бы это плохо ни звучало. И у нас в одной игре ломаются три защитника. Я думаю: «Наконец-то!» Мы летим из Ванкувера в Денвер, меня зовет главный тренер и говорит: «Мы считаем, что тебе надо ехать в АХЛ». Я еду в фарм-клуб, а они со второй команды подняли трех защитников. Тогда у меня планку совсем сорвало. Позвонил агенту и сказал, что разрываю контракт.
Когда возвращался в КХЛ, мог подписать контракт с любым клубом, так как был свободным агентом, но выбрал «Динамо».
— Если вам предложат пожизненный контракт с «Динамо», согласитесь?
— Да. Я с пяти лет в «Динамо» — это моя зона комфорта, мой дом и семья.
— Вас реально достали с историей про Седокову и Бузову. Это же было два года назад.
— Было и было. Я с Олей сейчас могу пообщаться, а Аня вышла замуж. Поздравляю ее, молодец. Мы с Седоковой общались, да.
Анна Соколова
