"НХЛ - это бизнес и лицемерие". Почему опытный француз перебрался в КХЛ
– Почему именно "Сочи"?
– Я хотел вернуться в Европу. Поступило отличное предложение от "Сочи", и мы очень быстро обо всем договорились. Меня очень интересовала КХЛ, и вот я здесь, чему очень рад.
– Вы решили покинуть Северную Америку, едва попробовав на вкус НХЛ?
– Я как раз достаточно посмотрел на североамериканский хоккей.
– И вам не понравилось?
– Какие-то вещи – понравились. Но были и те, которые не нравились. Большую часть времени, что я провел там, у меня не было поводов быть чем-то довольным. А от хоккея нужно получать удовольствие. По мне – "Сочи" для этого прекрасно подходит.
– Назовете пару не понравившихся вещей?
– Бизнес-сторона хоккея. Нередко я чувствовал, что чтобы ты ни делал на льду – это не шло тебе в "зачет". Никак не учитывалось. Это лишь одна из вещей, которые мне не нравились, но самая важная.
– Возвращающиеся из-за океана россияне нередко упоминают лицемерие.
– Оно там определенно имеется. И тренеры далеко не всегда справедливы по отношению к игрокам. Кому-то делают одолжения, кому-то нет. Можно наблюдать обмен любезностями. Иногда ты просто не можешь понять, что происходит. И понять это невозможно. Это мне не нравилось. Поэтому я и вернулся в Европу.
– Это проявлялось и в "Нью-Джерси", и в "Эдмонтоне"?
– Да. Но – по-разному.
– Было ли что-то, что не нравилось вам за пределами льда?
– Нет. Вне льда я очень многому научился. Узнал новые методики, новые упражнения, изменил подготовку к матчам, добавил в профессионализме. Познакомился с новыми тренажерами, и они отличались от всего виденного мной в Европе, были более современными. Это было приятной стороной моего пребывания там.
– Но я слышал, что в "Нью-Джерси" вам не все нравилось именно за пределами льда.
– Дело не в "Нью-Джерси" как таковом. Я не любитель больших городов. А жизнь в Нью-Йорке, одним из самых больших городов мира, – не самое приятное дело. Вообще, в том году я провел полсезона в фарм-клубе, полсезона – в НХЛ. При этом только перебрался за океан и совсем не знал, чего ожидать. Не знал, как делаются дела в энхаэловском хоккее. Все было в новинку. И я не был к этому готов. И на некоторые вещи реагировал слишком сильно. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мое восприятие поменялось. Но все равно не могу не отметить, что в "Эдмонтоне" мне было приятнее играть, чем в "Нью-Джерси". По одной просто причине: в Канаде хоккей всегда на первом месте. В США далеко не так. Особенно в Нью-Йорке. Мы даже в пятерку главных команд не входили. Тут тебе и NFL, и баскетбол, и бейсбол, и в каждом виде по паре команд. "Девилз" где-то на задворках интереса. А мне нравится чувствовать, что ты занимаешься чем-то значимым. В Канаде, в Финляндии, в России хоккей – большое дело. И это здорово.
ИГРАТЬ КРАСИВО – ОТЛИЧИТЕЛЬНАЯ ЧЕРТА РОССИЯН
– Ну, Сочи при всем желании не назовешь хоккейным городом.
– С этим трудно спорить. Прямо сейчас тут пахнет отпусками, а не хоккеем. Но я прекрасно знал, что еду в клуб, который создан совсем недавно – ему всего четыре года. А за четыре года трудно создать традиции и болельщицкую базу, написать историю.
– Климат был для вас фактором?
– Здесь он, безусловно, благоприятный, но, знаете, я десять лет провел в Финляндии, так что меня вообще ничего не может испугать. Даже почти полярная ночь, обычное для тех краев дело. В Эдмонтоне всю зиму стоял мороз -40. И ничего. Дело точно не в климате.
– У вас были другие предложения из КХЛ?
– Да.
– От каких клубов?
– Этого я вам не скажу.
– Какие-то другие лиги рассматривали?
– Хотел играть именно в КХЛ.
– Почему?
– Россия – великая хоккейная страна. КХЛ – отличная лига, сильнейшая в Европе. Плюс – мне очень нравится русский подход к хоккею. Играть красиво – это прямо отличительная ваша черта. Ну и, само собой, моя вторая половина – русская. Естественно, это повлияло на мое решение. Честно говоря, я мечтал играть в России. Именно так. Я и подумать не мог, что когда-нибудь доберусь до НХЛ. Россия была ближе, а мечта – реалистичнее. КХЛ – это европейская НХЛ. Играть в ней – здорово.
– Раз уж затронули подход к хоккею – что насчет стиля игры в НХЛ?
– Тут нельзя говорить о том, нравится или не нравится. Речь о том, можешь ли ты привыкнуть или нет.
– Некоторые тренеры считают, что хоккей в Северной Америке и Европе – два разных вида спорта.
– В чем-то они правы. Это как две разные грани одного целого. Там довольно четко расписаны роли для практически каждого игрока. Здесь – нет. Конечно, там выше уровень соревновательности. Там – больше упор на "физику". Зато здесь – больше на технику. Игроки здесь более талантливы. И мне это нравится. Особенно нравятся – русские таланты. Каждый раз, когда я играл против России на чемпионатах мира – восторгался. Русские играли в хоккей, который мне по душе. Поэтому я и тут.
ТЭЙЛОР ХОЛЛ ТОЧНО БЫ ПРИГОДИЛСЯ "СОЧИ"
– По поводу ролей – вы ведь любите подключаться к атакам. Вас в НХЛ ограничивали?
– Скажем так, не было такого, мол, не делай того-то и того-то, делай только то-то и то-то. Не настолько все плохо. Но при этом тебя помещают в узкие рамки. И тебе нельзя делать ничего, что выходит за рамки. Вот это я не мог принять. Я ведь могу делать больше, выходить за эти рамки, но нельзя. Естественно, мне это не нравилось. Конечно, мне несколько раз говорили: "Не делай этого". Но до абсурда – запретов на какие-то действия – не доходило. Что, кстати, очень нравилось – огромное количество матчей. И на чем-то зацикливаться просто не получается. Сыграл хорошо – забудь, потому что завтра новая игра. Сыграл плохо – забудь, потому что завтра новая игра. Нет времени думать. Играешь, играешь, играешь – это здорово. Ну и, конечно, конкуренция, уровень соревновательности – это фантастика. В Европе такого не встретишь. И это дает тебе дополнительную мотивацию, само по себе вызов. И ты попросту не можешь не отвечать на него.
– Вы играли с Тэйлором Холлом в "Нью-Джерси". А потом перешли в "Эдмонтон", где его обвиняли в том, что в сложных матчах он "сдувается". Пропадает со льда. Об этом, в частности, говорил Оскар Клефбом.
– Ну не знаю. Я играл с Тэйлором на протяжении четырех месяцев. И по мне – он всегда играл на своем высочайшем уровне. Да, когда я перебрался в "Ойлерз", слышал о Холле очень мало хорошего. Но не мог понять почему. Потому что в "Нью-Джерси" он оставлял исключительно положительное впечатление. Дружелюбный, приятный в общении, настоящий лидер, прекрасный игрок. И то, что мне говорили о Тэйлоре в "Эдмонтоне", полностью расходилось с тем, что я наблюдал в "Девилз". Ну а насчет "сдувается" – он в этом году взял "Харт трофи". Вытащил свою команду в плей-офф. Когда его обменяли – ему, кажется, было 24 года. Совсем молодой. Способный расти как игрок. Возможно, он повзрослел. Знаете, я с радостью взял бы его в свою команду. Нам бы в "Сочи" Холл не точно помешал.
– В "Эдмонтоне" все немного по-другому. Вас ведь наверняка удивила разница во внимании к команде по сравнению с "Нью-Джерси"?
– Абсолютно. Я открыл для себя НХЛ именно в "Нью-Джерси". И, по правде говоря, даже в ХИФК я испытывал большее давление, чем в "Девилз", ха-ха. Меня это порядком удивило. А потом перебрался в "Эдмонтон" – и словно сменил ночь на день. В Канаде все немного по-другому. Невозможно даже сравнивать то давление, что испытываешь там, с любым другим. Но это давление – оно "хорошее". Им можно наслаждаться. К сожалению, дела у нас шли не очень хорошо. Успехами мы похвастаться не могли. Поэтому иногда приходилось тяжело. Но все равно это крутой опыт.
МАКДЭВИД – ТИХОНЯ. НО КАК ИГРАЕТ…
– Тренироваться с Макдэвидом – весело?
– Еще как. Вы же прекрасно знаете, что это за игрок. Я даже говорить о нем не вижу смысла – просто смотрите и наслаждайтесь. Я рад, что мне удалось с ним поиграть.
– Каков он из себя, как капитан?
– Он реальный лидер. Коннор очень молод, на него оказывается огромное давление, но он достаточно зрелый для того, чтобы с ним справляться. Конечно, он больше лидер на льду, чем вне площадки. Потому что слишком молод. Но судя по тому, насколько он зрелый, очень скоро Макдэвид станет лидером и за пределами льда.
– Весной у меня было небольшое интервью с Макдэвидом. По впечатлениям – мне трудно представить его в роли человека, который будет толкать речи в раздевалке.
– А он и не разговаривает особо. Но лидерство бывает разным. Кто-то орет в раздевалке, пытается всех завести. А кто-то, как Коннор, подает пример, подстегивает всех своим профессионализмом и поведением. Безусловно, он тихоня. Но то, как он играет, говорит само за себя. Скажем так, он – лидер современного образца.
– Вы сыграли всего 58 матчей в НХЛ, но все же: назовите пятерых нападающих, против которых играть сложнее всего.
– Малкин. Кейн. Макдэвид определенно должен быть в списке. Но, конечно, на этот вопрос не так просто ответить. Потому что в каждой команде есть хоккеист, а то и несколько, которые могли бы быть в списке, выделяются. В "Далласе" это Бенн, Сегин и Радулов. В "Эдмонтоне" Коннор и Драйзайтль. В "Нью-Джерси" – Холл и Юханссон. В "Вашингтоне" – Овечкин и Бэкстрем. В каждом клубе – в каждом – кто-то есть. Их не пять. Их даже не 20.
– И все-таки первым вы назвали Малкина.
– Потому что я всегда был его фанатом. Когда русские подхватывают шайбу – происходит нечто особенное. Не знаю, что вы, ребята, тут делаете в детстве, но с шайбой вы творите чудеса. И это всегда так естественно, так красиво. И я всегда выделял для себя именно русских ребят в НХЛ.
– Как прошла ваша очная встреча с Малкиным?
– С ним очень важно выбирать правильную позицию и не бояться. Все-таки он всего лишь человек. Но, понятно, нужно соблюдать осторожность. Он все делает очень быстро. Когда я впервые играл против "Питтсбурга", Джино провел первый период плохо. И я сказал своему напарнику: "Что за ***** [фигня]? Это точно один из моих любимых игроков?". На что Бен Лавджой, а он играл с Малкиным в "Пингвинз", ответил мне: "Потерпи немного, сейчас все будет. Он проснется". Вышли на второй период, бам-бам, у Малкина 3 очка. И я такой: "Ага, ок. Вот и настоящий Малкин".
УСПЕХ ФИННОВ? ИЗ ДЕТЕЙ НЕ ВЫЖИМАЮТ ВСЕ СОКИ
– Трудно понять, почему парень с окраин Парижа вдруг выбрал хоккей. А не футбол, баскетбол или хотя бы регби – гораздо более популярные во Франции виды спорта.
– У меня хоккейная семья. Мои отец и дядя поставили меня на коньки, когда мне было четыре. И предопределили мое будущее. Останавливаться я был не намерен. В 15 лет перебрался из Парижа во французские Альпы, потому что там хоккей немного больше развит. Сам принимал решение. А в 17 отправился в Финляндию. Потому что это хоккейная страна. И там прошел все стадии: юниорскую лигу, молодежную, потом в лиге типа российской ВХЛ и затем уже перебрался в SM-лигу. Мой тренер в "Монблане" был финном. Я спросил у него: есть ли мне смысл попробовать себя у него на родине? В итоге поехал. Не зная ни финского, ни даже английского. Не зная вообще ничего. Просто собрался и поехал. Было очень тяжело. Со мной никто не разговаривал. Я ни с кем не разговаривал. Потому что ничего не понимал. Повезло, что в команде был итальянец. Мы с ним и держались друг друга. Целый год.
– Как на непонятного парня из Франции реагировали финны?
– Плохо. Смотрели на меня в духе: "Что это еще за хрен?". Но ничего не говорили. Я не обращал внимания. Сконцентрировался на том, чтобы становиться лучше с каждым днем. Ну а потом уже и финский выучил, и английский.
– Вы восемь лет провели в финской системе, прошли все ступени. У вас есть объяснение последним потрясающим успехам Финляндии в плане подготовки игроков?
– Да уж, они впечатляют: за последние несколько лет по паре раз и юниорский, и молодежный чемпионат мира выиграли. Тут все просто – во-первых, развитию хоккеистов уделяется огромное внимание. Во-вторых, тренеры не "выжимают" игроков, не пытаются затренировать до предела. Они именно что учат. Обучают. Когда парнишку учат, особо не напрягая – он все запомнит, извлечет уроки. А если ты выжмешь из него все соки, усталым он ничему не научится. Плюс – в высшей лиге теперь больше команд, 15. И "Йокерит" перебрался в КХЛ. Что означает, что молодым проще пробиться во взрослую команду. И играть на высоком уровне с хорошими скоростями уже в 18 лет. А то и в 17. Они набираются отличного опыта. И когда выходят против сверстников – им намного проще. Программа подготовки, конечно, первична, и она замечательная, но и это важно. Причем все без исключения клубы стараются наигрывать одного-двух ребят 18-19 лет. Доверяют им, делают все, чтобы парни росли. Это дает свои плоды. Я хоть и не играл в этом возрасте в SM-лиге, но тренировался с основой. Отличное подспорье.
– Вы играли за ХИФК, но не успели принять участие в хельсинкском дерби – по сути главном в стране.
– Да, "Йокерит" уже был частью КХЛ. Но я видел эти дерби. Это всегда была война. Может, когда-нибудь еще сыграю. Мало ли – "Джокеры" вернутся в финскую лигу. Или ХИФК вдруг переберется в КХЛ – это было бы круто. Вообще, когда "Йокерит" ушел – это был огромный шок для всех. Команда с большой историей, выигравшая огромное количество титулов. Люди были к нему привязаны. Либо ты любишь этот клуб, либо ненавидишь – по-другому в Финляндии быть не могло. Куда бы "Йокерит" ни приезжал, везде арены были переполнены. Переполнены ненавидящими его болельщиками. И тут вдруг такое. Со временем, конечно, все привыкли. Правда, лига стала слабее. Но по-прежнему одна из лучших в Европе.
ПОБЕДА НАД РОССИЕЙ В 2013-М ИЗМЕНИЛА ФРАНЦУЗСКУЮ СБОРНУЮ
– Франция только что выиграла чемпионат мира по футболу. Когда ждать побед в хоккее?
– Надеюсь, это случится еще при моей жизни, и увижу это своими глазами. Но прямо сейчас – это почти нереально. Для нас даже медаль взять – почти нереально. У нас нет глубины состава. Нет конкурентного чемпионата. Мы много лет подряд выступаем в высшем дивизионе ЧМ, и это уже большое достижение. Но выступаем там по праву. Правда, год на год не приходится. То мы зарубаемся со всеми, обыгрываем Россию, выходим в плей-офф, то ничего не показываем. Стабильности нам очень не хватает. Один хороший год – парочка плохих, и история постоянно повторяется. Нам бы обрести эту самую стабильность, но с каждым годом все сложнее – конкуренция повышается. Дания прибавила, Германия, норвежцы хороши. Эти команды для нас очень сложно обыграть. Поэтому у нас каждый год задача – остаться в элите.
– В НХЛ осталось 2 француза, но они хотя бы есть, и скоро наверняка появится третий – Александр Тексье. И в КХЛ сразу три. Это же определенно шаг вперед.
– Это больше говорит о самих игроках, об их стремлениях, чем о развитии хоккея во Франции. Хотя, конечно, это очень помогает сборной. Но без достойной внутренней лиги мы не сможем сделать тот самый шаг вперед. До этого пока далеко.
– Еще 10 лет назад в сборной Франции играли натурализованные канадцы. Сейчас их нет, но, возможно, стоит вернуться к подобному варианту?
– Нет. Я против натурализации. И менеджмент сборной – тоже. Это порочная практика. И дело даже не в том, что натурализованные игроки – не французы, а в том, что наши молодые ребята из-за натурализации не получали возможности играть на международном уровне. И когда канадцы позавершали карьеры, это ударило по сборной. Потому что молодежь не имела никакого международного опыта. И в свои условные 25 лет им приходилось осваиваться на новом для себя уровне, что крайне непросто. Благо сейчас политика изменилась. Молодежь подтягивают, помогают ей развиваться. Я оказался в сборной в 20 лет, и мне это очень помогло.
– Несколько лет назад я разговаривал с Кристобалем Юэ. И он полушутя-полусерьезно сказал, что хоккейная сборная Франции – чуть ли не единственная реально французская из всех французских национальных команд.
– Не хотел бы вдаваться в полемику по этому вопросу. Я понимаю, к чему вы клоните. После чемпионата мира по футболу политических заявлений у нас было хоть отбавляй. Из-за большого количества цветных игроков в сборной. Но эти парни родились во Франции. Они учились во Франции. Они разговаривают по-французски. Они думают как французы. Они французы и есть. А цвет кожи абсолютно не важен. Я очень рад за них, ведь они стали чемпионами.
– Хорошо помните победу над сборной России 2013 году?
– Конечно! Фантастика, нечто нереальное! Мы впервые обыграли команду из четверки сильнейших мирового хоккея! Когда я впервые оказался в сборной в 2010 году, мы играли товарищеский матч против Голландии. Прошло три года, и мы обыграли Россию. Это не просто шаг вперед – это огромный скачок. В это было трудно поверить. Мы, собственно, не верили в то, что обыграть русских вообще возможно. Та игра открыла нам глаза. Россия намного сильнее? Без вопросов. Но можем ли мы ее обыграть в отдельно взятом матче? Без вопросов. Не каждый год, но иногда – почему бы и нет. Та встреча изменила наше восприятие самих себя. Тогда мы поняли, что можем обыграть кого угодно, если все пойдет как надо. Хоть Россию, хоть Канаду, хоть Финляндию.
ЖЕНА СКАЗАЛА: НЕ ВЫУЧИШЬ РУССКИЙ ЗА ГОД, БУДУТ ПРОБЛЕМЫ
– Чего от вас ждет Зубов, в какой роли видит?
– Мы еще не обсуждали это. Я пока не восстановился от травмы. Но до старта чемпионата еще месяц, у меня будет время. Надо привести в порядок "физику". И избавиться от боли в приводящей мышце. Чтобы чувствовать себя комфортно. Хочу приносить как можно больше пользы команде. Но для начала надо начать играть и полноценно тренироваться. А потом уже Зубов скажет мне, что хочет видеть. Мое дело – исполнять его задумки. Он был одним из лучших защитников НХЛ, и я надеюсь многому у него научиться. Какие-то секреты у него для меня обязательно найдутся.
– Сколько времени у вас уйдет на то, чтобы набрать форму?
– Сложно сказать. У меня была операция на приводящей мышце паха. Это очень неприятная для хоккеиста травма, после которой нелегко вернуться в строй. Впервые в карьере я прохлаждался все лето, потому что ничего не мог делать. Поэтому предполагаю, что начну сезон не лучшим образом. Какое-то время уйдет на то, чтобы привести себя в норму. Лига-то сильная, скорости высокие. Но я буду к этому готов. И обязательно покажу 100 процентов своих возможностей. Просто пока не могу назвать вам дату, когда это наконец произойдет.
– Райан Уитни в свое время выступал за "Сочи". И написал об этом довольно масштабный текст с забавными подробностями. Типа курящей прямо в кабинете во время осмотра Райана медсестры.
– Кто такой Райан Уитни?
– Довольно известный защитник. Играл за "Питтсбург" и "Эдмонтон".
– Не знаю такого. И текст не читал. И курящих медсестер не встречал, ха-ха. Я много с кем общался на тему КХЛ. И неплохо знаю положение дел в ней. А сейчас пробую ее на вкус, и мне не на что жаловаться. Тренировочные лагеря здесь более сложные и серьезные, чем где бы то ни было в Европе, но и требования более высокие. Все, что я пока видел, либо отвечает моим ожиданиям, либо их превосходит.
– Наверняка вы слышали о задержках зарплат, которые нередки в КХЛ.
– Слышал. И в этом нет ничего хорошего. Платить вовремя должно быть нормой. Но мы не можем это контролировать. По мне – если подобную практику искоренить, то это станет еще одним шагом вперед для КХЛ, сделает ее лучше, мощнее и слегка приблизит к НХЛ. Впрочем, насколько я знаю, лига борется с подобными делами. И рано или поздно победит эту проблему.
– Жену с собой в Сочи взяли?
– Конечно! Она же русская. У дочери есть и русский, и французский паспорта. Они сразу приехали со мной. Жена, кстати, впервые посетила Сочи. Ей здесь очень нравится. Прекрасное место.
– Как вы познакомились с женой?
– Когда я в Финляндии закончил играть за молодежную команду, сразу меня в главную не взяли. Так что я поступил в университет на бизнес-факультет. И мы были с ней в одной группе. Она приехала в Финляндию учиться на англоязычный курс.
– В сборной Франции теперь модно иметь русскую жену?
– А, вы имеете в виду Дамьена Флери? Ха-ха. Они познакомились во время чемпионата мира-2014 в Минске. Причем я был свидетелем – видел их первую встречу. Знаю, как и где это случилось. Но пока нас таких только двое. Тем лучше для нас – нам повезло.
– И что вы думаете о русских женщинах?
– Мне опасно отвечать на такие вопросы. Тут нужно быть осторожным. Отвечу так: я свой выбор сделал и счастлив. И не важно откуда она родом.
– Она знает французский?
– Да. Она какое-то время жила во Франции, так что ее французский куда лучше моего русского. Но она научила меня алфавиту, так что я могу читать, писать и немного говорить.
– В России возьметесь за русский плотнее?
– Обязательно. Жена сказала мне: у тебя контракт на два года, и если через год не буду говорить на русском, будут проблемы. Так что придется выучить.
– Вы же вроде бы знаете пять языков?
– Это миф. Я разговариваю на французском, английском и финском. Могу читать и писать по-русски и немного говорить. И немного говорить по-немецки. Вот и все.
– Часто бывали в России ранее?
– Раз 15. Мы с женой восемь лет вместе. Бывали у нее в Калуге. Бывали в Санкт-Петербурге – из Хельсинки до него можно добраться за три часа.
– Обнаружили для себя что-то, что особенно удивляло? Или заставляло смеяться?
– Восемь лет назад – да, но не сейчас. Я даже не помню, что меня удивляло. В России мне все привычно и комфортно. Даже взять рукопожатия: в Финляндии и за океаном это не принято, но во Франции мы делаем точно так же. Иногда, впрочем, я забываю пожать всем руку. Но надеюсь, что парни не обижаются.
"СОЧИ" ДОЛЖНЫ ПРИЧИНЯТЬ БОЛЬ ЛЮБОМУ СОПЕРНИКУ
– На что, по-вашему, способен нынешний состав "Сочи"?
– У меня очень простой подход: команда должна каждый следующий сезон проводить лучше, чем предыдущий. В прошлом году "Сочи" вышел в плей-офф, где проиграл в первом раунде "Йокериту" в пяти играх. Но в трех матчах были овертаймы. То есть серия была упорной и могла повернуться в другую сторону. Сложность Западной конференции в том, что в ней выступают СКА и ЦСКА, две мощнейшие команды. Поэтому нам желательно подняться как можно выше в турнирной таблице, чтобы избежать встречи с ними в первом раунде. Но если даже и придется встретиться с ними – мы обязаны дать им бой. Тяжелый бой. Не проиграть в четырех матчах, дав кучу дней отдыха перед следующим соперником, а сделать так, что если мы даже и проиграем в итоге, то они должны испытывать боль. А если так и будет, и они почувствуют боль – у нас определенно появится шанс. Такой у меня настрой, обычный для меня. Будем откровенны, выиграть Кубок Гагарина будет невероятно сложно. Запредельно сложно. Но побороться можно с любым. И причинить ему боль.
– Вам не нравится бизнес-сторона НХЛ, но в ней своих СКА и ЦСКА и близко нет.
– Но ведь эти две команды вроде как являются базовыми для сборной?
– И что же в этом хорошего?
– Ну, это ведь может помочь. В плане сыгранности, "химии" между игроками. Хотя нельзя не признать, что это влияет на уровень соревновательности. У ЦСКА ведь было порядка 130 очков за сезон. А у худших около 50. Почти в три раза меньше. Это, конечно, плохо. Но, возможно, для сборной так лучше. Мне пока трудно судить.
