Сергей Зубов: "Верно ли я отстранил Ковальчука? Может, с Ильей не сгорели бы ЦСКА 0-4 в серии"
ПОНИМАЛ, ЧТО Я В ДОЛГУ ПЕРЕД РОССИЙСКИМ ХОККЕЕМ
– Вы когда в Россию возвращались – у вас ведь было хорошее предложение от "Коламбуса".
– Там и "Коламбус" был, "Рейнджерс", "Сан-Хосе" – сразу несколько вариантов.
– И зарплату вам, насколько знаю, предлагали не меньше той, что у вас была в "Далласе", правда, большую часть контракта составляли бонусы.
– Вот этого сейчас честно не могу вспомнить.
– Так почему же все-таки вернулись?
– Наверное, все-таки понимал, что я в долгу перед нашими хоккеем, перед российскими болельщиками. В какие-то моменты своей энхаэловской карьеры я мог выступать за сборную, но были причины, по которым я отказывался. На самом деле в несколько последних лет, как только Слава Быков возглавил национальную команду, я был открыт, готов был приехать. Но то играл в плей-офф, то травмы мешали.
– Когда-нибудь вы все-таки расскажете о тех самых причинах, из-за которых не приезжали? Я слышал весьма сумасбродную историю на этот счет.
– Давайте оставим эту историю. Это уже, наверное, даже личное.
– Вы ведь по приезду говорили, что в Америке жить комфортнее. Но все равно остались в России и подались в тренеры, хотя и уезжали на год в "Сент-Луис". Здесь состояться проще?
– Состояться нигде не проще. То, чем я сейчас занимаюсь, – это в первую очередь контакт, общение, а вопрос языкового барьера все равно всегда актуален. Даже несмотря на то, что ты свободно владеешь английским, есть такое, наверное, понятие, как восприятие чужеродного. И, к сожалению, в НХЛ очень щепетильно относятся к этому вопросу за редким исключением. Правда, я считаю, что это нормально. Канада все-таки – и по сей день Мекка хоккея. И они очень оберегают свой национальный вид спорта.
– Менталитет на что-то в этом смысле влияет? Вы можете сказать, что отличаетесь от американцев и канадцев?
– Конечно, я отличаюсь. Я же все равно русский. Мы росли еще при Советском Союзе. Наверное, менталитет тогда и закладывается – в детстве. Все равно в тебе всегда остается что-то русское.
– Про русских в Америке часто говорят, что они замкнутые, что умом их не понять. Майк Модано и Джо Нюиндайк при этом рассказывали, что вы очень открытый. Хотя я бы с ними не согласился.
– Совершенно точно – никакие не замкнутые, тем более сейчас. Молодежь пошла достаточно открытая, достаточно самостоятельная, достаточно образованная. Конечно, есть отличие от того поколения, откуда я родом. И все равно я поспорю с этим. Никакие мы не закрытые, наоборот – открытые.
– Гончар пошел немножко другим путем. И сейчас уже добился того, что стал ассистентом Майка Салливана. Он смог стать своим? И почему вы так не попробовали?
– Не созрел тогда еще, наверное. Тут и барьер, и время – его нужно посвятить очень много, чтобы войти в доверие, войти в систему. У кого-то оно есть, у кого-то его нету.
У РАДУЛОВА НЕ БУДЕТ ПРОБЛЕМ С ХИЧКОКОМ
– Как на вас повлиял Кен Хичкок? Я имею в виду как игроцкую карьеру, так и тренерскую.
– Он был и по-прежнему является мастером. Преодолел долгий путь, побывал везде, прошел огонь, воду и медные трубы. Наверное, в первую очередь я бы отметил его человеческие качества, то, какой он хороший психолог. Как он может общаться с ребятами, как находит подход к каждому.
– Ему всегда пеняли, что он приверженец жестких схем. Что игроки под его руководством должны играть только так, как требуется, и никак иначе.
– Знаете, в ту пору в НХЛ, когда эта система зарождалась…
– Вы "трэп" (система игры без шайбы с расстановкой 1-2-2; акцент в такой системе делается на разрушение, смысл ее в том, чтобы заставить соперника "вязнуть" в средней зоне, загоняя ее в "ловушки", чему способствовал запрет на "пас через две линии") имеете в виду?
– "Трэп", да (смеется). Тогда было много команд, появившихся в результате расширения лиги. Возможности у всех были очень разные, не как сейчас, каждый решал эту проблему по-своему. "Нью-Джерси", наверное, были первыми, кто использовал эту систему, когда пришел Жак Лемэр, и она стала популярной. Потому что приносила результат. Даже не имея большого бюджета, "Девилз" в конце концов и Кубок Стэнли завоевали, причем не раз. Она работала – эта система. И понятно, что Хичкок в силу своей хоккейной обученности – просто не имел другого выхода. Он должен был использовать что-то, где он хоть как-то может разбираться. Он не был большим знатоком хоккея, он никогда не играл.
– Закончил играть в 17 лет.
– Ну это несерьезно. Это типа Ночной лиги. Он никогда ничего не добивался, хотя очень любил хоккей. Это, конечно, его выделяет – молодой парень пошел в тренеры. Ну а его тренерский стиль просто соответствовал времени – тогда это было популярно. Не меньше половины команд играли вот так, от обороны. Это потом уже все забили в колокола, что посещаемость начала снижаться, что люди перестали получать удовольствие от хоккея.
– Судя по "Сент-Луису", Хичкок остался в той же эпохе. А правила-то поменялись, и результата он не приносил.
– Нет, я не думаю, что он остался в той же эпохе. Я достаточно часто с ним общаюсь. Он определенно меняется. Если ты будешь стоять на месте – не сможешь заниматься тренерской деятельностью долго.
– Финал "Даллас" – "Баффало" в 1999 году, когда вы выиграли второй в карьере Кубок Стэнли, называли финалом кошмаров. Да и до сих пор называют.
– Финалом кошмаров?
– Да, потому что встречались две команды, которые во многом полагались на оборону и вратарей, ориентируясь на разрушение.
– Впервые слышу такое (смеется).
– Победный гол Халла-то в финале не по правилам был забит. Вы же наверняка пересматривали.
– Нога была там. Была, конечно. Видимо, в тот момент НХЛ и решила поменять правило. Потому что оно, если помните, было отменено на следующий сезон. Наверное, здесь сыграло то, что это был Бретт Халл.
– Но против него-то был Доминик Гашек.
– Фамилия Халл – она все-таки повыше немножко, чем Гашек. В Северной Америке. Это и сыграло. Да и по игре – мы все равно выиграли бы (смеется).
– Как думаете, у Радулова не возникнет проблем с Хичкоком?
– Не думаю, что будут какие-то проблемы. Кен слишком умный, чтобы не найти общий язык с Саней. А Санька – такой же фанат своего дела, как и Хичкок. Они найдут общий язык.
– Хичкок с каждым обращался по-своему?
– Конечно. В этом и смысл тренерской работы. Ты не можешь ко всем относиться одинаково.
– Слегка удивляло, что у Хичкока вы себя очень комфортно чувствовали. Он давал вам определенную свободу действий?
– Наверное, мне делались какие-то исключения. Мне позволялось делать больше, как и другим лидерам. Даже не то чтобы больше. Повторюсь: он умел распознать игрока, умел найти с ним общий язык. С каждым по отдельности.
– Вы тоже так действуете? Кому-то больше свободы предоставляете, кому-то – меньше.
– У нас все пока в процессе (улыбается).
– Кто на вас больше повлиял в плане тренерской философии? Хичкок, Тихонов, Быков?
– Все понемножку. Откровенно – я не заканчивал никаких тренерских курсов. Начинал работать в СКА, потом в ЦСКА поработал, общался с ребятами из "Сент-Луиса", сейчас – из "Далласа". Везде чему-то учился.
– У Назарова тоже что-то взяли?
– А как же (улыбается).
– Например?
– Давайте следующий вопрос.
– А почему из сборной ушли? Или вас ушли?
– Наверное, еще время не пришло.
– Чтобы рассказать?
– Да.
Наверное, все-таки понимал, что я в долгу перед российским хоккеем, перед нашими болельщиками. В какие-то моменты своей энхаэловской карьеры я мог выступать за сборную, но были причины, по которым я отказывался. На самом деле в несколько последних лет, как только Слава Быков возглавил национальную команду, я был открыт, готов был приехать. Но то играл в плей-офф, то травмы мешали.
ОТЫГРАЛ 82 МИНУТЫ И ПОШЕЛ КУРИТЬ
– Был ли шанс продлить карьеру или организм уже совсем отказывал?
– Невозможно было. Я попытался сделать все возможное, было несколько хирургических вмешательств. Но бедро ничего не позволяло. Сейчас у меня там железяка.
– Вы же курили, причем активно.
– Почему курили? Курю.
– И это никак не мешало?
– Опять же – спорт меняется, жизнь меняется. Я обеими руками за запрет на курение и в общественных местах, и вообще везде. Это привычка, плохая привычка. Которая у меня с 14 лет. Я пытался бросить несколько раз, но – не получилось. Может, и мешало, но не в первую очередь.
– В анаэробном виде спорта не надо постоянно находиться на льду. Но все равно удивляло, что вы при активном курении спокойно играли по полчаса за матч.
– Посмотрим, что будет через пять лет. Не скажется ли это все. Будем надеяться, что нет.
– Вы как-то провели на льду 64 минуты (в плей-офф-2003 против "Анахайма". – Прим. "СЭ"). Что с вами было после этого матча?
– На самом деле рекорд – 82 минуты. Ничего со мной не было – я вышел со льда и пошел покурил. Сразу две сигареты выкурил. Очень хотелось курить (смеется).
– Каково это – играть такой долгий матч? Вы же закончили, наверное, где-то в полвторого ночи.
– Это был четвертый овертайм, матч "Питтсбург" – "Вашингтон" в плей-офф-1996 (официально подсчет игрового времени тогда не велся. – Прим. "СЭ"). Гол забил Петр Недвед. С кистей в "девятку" как дал – у него, конечно, бросище был – ух. Мой напарник отыграл 65 минут. У следующих было 62, 61 и 60 минут. Это были Марио, Ягр и Рон Фрэнсис. А у меня побольше получилось. Большинство, меньшинство, равные составы. В три пары играли, но одна выходила редко.
– Вратари при большой нагрузке теряют до пяти килограммов за матч. Вы там десятку не сбросили?
– Может быть, не взвешивался. У меня в среднем за каждый матч уходило по четыре килограмма. На протяжении многих лет мониторил это.
– Ягр в отличие от вас все еще играет.
– Таких, как Ягр, – единицы. Он уникум. Держать себя и свой организм в таком состоянии.
– Вы условно к 40 годам были готовы пахать столько же?
– Если бы не мое больное бедро, я бы, конечно, еще поиграл. Честно. Тем более позиция защитника подразумевает меньше движения. За счет позиции, за счет чтения игры можно хорошо играть даже в таком возрасте.
– Вы когда в СКА приехали в 39, меня поражало, насколько вам легко все давалось. Подбор за подбором, передача за передачей. Подумалось тогда: "Каков вообще уровень КХЛ, если Зубов, пропустив почти целый сезон, не замечает соперников?".
– Скажу так: уровень КХЛ сейчас поднялся. Заметно, что ребята начинают понимать что к чему. И профессионализм в целом повышается. И здесь, бесспорно, влияние легионеров, причем оно существенно. Все-таки какие бы легионеры ни были, те же канадцы и американцы, что приезжают, они выращены в другой системе. Опять же, мы говорили об этом – менталитет другой.
– Ну у них к 18 годам тысяч пять игроков хорошего уровня. А у нас – 500.
– Вот. Там есть конкуренция, и там есть такое понятие – если вспомните песню Пола Маккартни "Live and let die", в ней есть такие слова: "You gotta do it well, You gotta give the other fellow hell" (Ты должен делать свою работу хорошо, устраивая ад другим парням. – Прим. "СЭ"). Вот это, наверное, основополагающий принцип, по которому эти ребята воспитываются. И здесь все очень просто: или ты, или тебя. У нас, к сожалению, такого пока нет. И я считаю, что это очень мешает развитию нашего российского хоккея.
– Я прошлым летом общался с Артисом Аболсом, он рассказывал, что в "Ладе" у него до смешного доходило: люди приезжали на первый сбор, и он был в лучшей форме, чем чуть ли не половина хоккеистов.
– Совершенно не удивлен. Далеко ходить не надо – у нас в этом году было похожее. Не скажу, что я был в лучшей форме, чем большинство ребят, но… В общем, это по-прежнему встречается. И мне это не очень приятно видеть.
– Что с этим вообще делать? Вдалбливать? Бросить все силы на молодежь, воспитывая в ней профессионализм?
– Это глобальный вопрос. И даже не важно, что я сейчас отвечу. Должно быть коллективное решение. и оно должно быть принято там (показывает пальцем вверх. – Прим. "СЭ").
– Как думаете тогда, почему у нас защитники так плохо растут?
– Это наша беда. Если мы не начнем уделять развитию нашего хоккея, воспитанию юных ребят больше времени и средств, то ничего не изменится. В детском хоккее все плохо, вот и причина. Не хватает специалистов, не хватает средств, не хватает льда.
– И, может быть, не хватает человека, на которого все бы равнялись? Все хотят быть Овечкиными и Малкиными, но не Марковыми.
– Хотелось бы, чтобы ребят, которые хотели бы быть на кого-то похожими, было намного больше. Вот и все. Мы теряем очень большой пласт для хоккея в юном возрасте.
– Потому что в детских командах в 7 – 8 лет половину отсеивают?
– Да. И отсев, и финансовые возможности, и все – здесь много факторов.
– Вы сами хотели быть похожим на Фетисова?
– Да. Я считаю, что у каждого должен быть кумир.
БЫЛ ГОТОВ ОСТАТЬСЯ В СКА
– Вам не кажется, что в вашу эпоху было больше ярких защитников? Я имею в виду еще до локаута.
– Не сказал бы. Везде появляются новые имена, практически в каждой команде есть ведущий защитник.
– Просто тогда зажигали Лидстрем, Макиннис, Стивенс, Нидермайер, Пронгер, Бурк, Лич, Челиос, Мерфи, Блэйк. Гончар на пике карьеры.
– Карлссон, Бернс, Даути, Летанг, сейчас вот Шульц появился, в "Нэшвилле" Йоси и Суббан. В каждой команде есть ребята, которые показывают классный хоккей. И ныне некоторые команды конкретно ищут защитников, которые могут контролировать игру. Такие люди по-прежнему есть.
– А кто вам больше всех импонирует в НХЛ?
– Эталон по-прежнему – Никлас Лидстрем. Он все равно останется лучшим. А на данный момент – мне в принципе нравится Даути, хотя он немножко сдал, и Крис Летанг. Из-за своих небольших габаритов в том числе. Как он контролирует игру, как легко может играть против ребят покрупнее него. Он и в атаку всегда может подключиться, настоящий квотербек – просто незаменим. И катание прекрасное. Но сейчас у "Питтсбурга" появился Шульц.
– Ну игра Шульца у своих ворот всегда напрягает вратарей.
– Понятно, что ребята не без изъянов, тот же Карлссон – не самый надежный в своей зоне. Но компенсируют это сильными сторонами.
– А кто из российских защитников больше всех нравится?
– По стилю и он же, как говорится, full package (полный пакет. – Прим. "СЭ") – новичок "Ак Барса" (имеется в виду Андрей Марков. – Прим. "СЭ"), конечно (смеется). Из подающих надежды – Орлов. Выделяется из всех. Неплохие есть ребята, кто сейчас в сборной играет, но не такие яркие. А так, Андрюха Марков – один из лучших, один из сильнейших вообще.
– Вы согласны с тем, что без таких защитников нынче не обойтись, преодолевая оборону соперника? Что, проходя среднюю зону, нужен четвертый нападающий?
– Сто процентов.
– А сами наигрываете в "Сочи" схему 4-1? Не замечал, чтобы она у вас постоянно использовалась.
– Мы только начинаем полноценную работу в плане тактических действий. И пока идет процесс – это не сразу все дается. Это трудоемкая система, там огромный объем катания. Некоторые ребята, наверное, хотели бы играть по всей длине, но навыков-то нет. И тупо силенок не хватает делать это.
– Над чем в первую очередь работаете в "Сочи"?
– Первое, фундаментальное – это игра в зоне защиты. Далее – уделяем внимание тому, что мы делаем в зоне атаки. Впоследствии будем определяться с построениями в средней зоне. Проблемки есть. Переход из обороны в атаку тоже пока хромает. Благо есть время кое-что поправить до начала сезона. Чтобы в процессе уже подтягивать.
– Вы же в защите "зону" предпочитаете играть. Или с персоналкой все-таки ее смешиваете?
– Здесь же все от вкусов зависит. Какая команда как это видит. Предубеждений быть не должно. Но весь прогрессивный хоккей пытается перейти на "зону". Почему – потому что ее эффект, который можно посчитать по процентам, выше, чем у "персоналки". Выявлено это было с десяток лет назад.
– Как, например, объяснялось, почему у Уэйна Гретцки не получилось в качестве главного тренера – потому что, мол, он выходил на лед, показывал игрокам, что нужно делать: условно подкидку через две клюшки. Они пытались повторить, но у них ничего не выходило, и у Уэйна просто опускались руки.
– Все правильно. Его восприятие игры как таковое – вы же понимаете, на каком оно уровне. И здесь нужно просто понимать, что все ребята разные. И находить какую-то середину именно в этом.
– А у вас руки так не опускаются, когда на тренировку выходите и что-то показываете?
– Я ничего не показываю (смеется). Я перестал показывать.
– Почему вы выбрали "Сочи"? У вас же были предложения от "Авангарда" и от "Автомобилиста".
– Честно признаюсь: Омск меня немножко испугал. Наверное, СКА и "Авангард" были сопоставимы. И по составу, и по амбициям. И я решил, что пока еще рано.
– В СКА не выдерживали давления?
– Нет, почему? Я готов был остаться в СКА. Когда знаешь ребят, знаешь коллектив, не надо ничего строить – это проще. Но… Решил взять паузу.
– В "Сент-Луисе".
– Да, работал в "Блюз". Так же, как и в первый мой отъезд.
– Снова консультантом команды?
– Немножко другая была должность: я занимался скаутингом профессиональных лиг.
– Кого-то присмотрели для "Сент-Луиса"?
– Там и так много хороших игроков. У "Блюз" большая сеть скаутов, каждый отвечает за свой регион. Есть скауты любительских лиг, есть – профессиональных. Они занимаются тем, что просматривают матчи НХЛ, мониторят определенных ребят, которые пригодились бы и которые через год-два становятся свободными агентами. Специфика своя там есть.
Опять же – спорт меняется, жизнь меняется. Я обеими руками за запрет на курение и в общественных местах, и вообще везде. Это привычка, плохая привычка. Которая у меня с 14 лет. Я пытался бросить несколько раз, но – не получилось. Может, и мешало, но не в первую очередь.
У БЫКОВА И ЗАХАРКИНА ОЧЕНЬ ЗРЕЛИЩНАЯ ИГРОВАЯ МОДЕЛЬ
– Канадский эксперт Ник Кипреос говорил, что проблема Хичкока в том, что игроки на определенном этапе начинают от него уставать. Вы можете сказать, что уставали от него.
– Может быть, его система работает год-два-три-пять, а потом приедается. Как бы там ни было, он сумел поработать во многих командах.
– Но больше шести лет нигде не работал.
– Как я и говорил. Наверное, такой вот жизненный цикл у его системы, и это еще хорошо (смеется).
– Модель игры Быкова и Захаркина – она долговечнее? Все-таки основана на созидательных действиях, на контроле шайбы.
– Независимо от того, какую модель ты выберешь, какой будешь придерживаться, самое важное – донести до игроков то, что ты хочешь видеть. Чтобы каждый понимал, что нужно делать. В этом, наверное, и кроется секрет того, как быть тренером, что это вообще такое. У Славы и Игоря очень хорошая модель, очень зрелищная, динамичная и острая. И она работает. Во многих случаях.
– Есть мнение, что под их модель нужен состав определенного уровня. Что с подбором исполнителей уровня "Сочи" она бы ни в коем случае не сработала.
– Я не знаю.
– Ну вы планируете играть в таком стиле или все-таки будете отталкиваться от способностей игроков?
– Конечно, мы будем опираться на собственные возможности. Мы не можем позволять себе делать какие-то вещи, из-за которых будем страдать. И мы уже знаем какие.
– Каким вы видите сезон "Сочи"? Вы говорили, что хотите не просто выйти в плей-офф, а за что-то там бороться.
– Для этого нам придется проделать большую работу. И это не только моя работа – всего коллектива. Начиная, впрочем, с тренерского штаба. Все, чего мы просим на данный момент ребят, – это понимание, для чего они вообще находятся здесь. Для чего это делают. Чтобы понимали, что делают это для самих себя, для своих семей, для своих партнеров. Это, скажем так, отправной пункт.
НЕ ЛЮБИЛ ЦЕРЕМОНИИ ВРУЧЕНИЯ ПРИЗОВ
– Не обидно, что "Норрис Трофи" вам так и не достался? Номинантом вы были, но Лидстрем раз за разом забирал себе этот приз.
– Я не большой любитель смотреть и как-то участвовать в церемониях вручения личных призов. Меня же приглашали на эти церемонии, но я туда даже не ездил. Я больше старался проводить время с семьей. Равнодушно как-то относился к таким вещам. Может, это было неправильно, но такая вот у меня была ситуация.
– Слышал мнение, что если бы вы играли на Востоке, где базируется абсолютное большинство журналистов – членов PHWA, которые и определяют обладателей призов, то парочку "Норрисов" вы бы все же взяли.
– Может быть, может быть.
– Ну в Далласе-то после Нью-Йорка и Питтсбурга попроще, наверное, было? В плане давления, внимания. По 100 журналистов там в раздевалку не заходит.
– В первые несколько лет, конечно, было попроще. Намного проще. Потом все поменялось, когда пошли результаты. Тогда Даллас стал еще одним хоккейным городом.
– То, что в Сочи примерно такая же тишина, какая в свое время была в Далласе, – вам на пользу пойдет?
– Время покажет. Конечно, это не Питер. Но здесь зато очень много работы.
– Здесь зато в нее можно полностью погрузиться, не отвлекаясь на сторонние вещи.
– Да, это был один из моментов, на которые я обращал внимание. Поэтому и оказался здесь.
Эталон по-прежнему – Никлас Лидстрем. Он все равно останется лучшим. А на данный момент – мне в принципе нравится Даути, хотя он немножко сдал, и Крис Летанг. Из-за своих небольших габаритов в том числе. Как он контролирует игру, как легко может играть против ребят покрупнее его.
НАДЕЮСЬ, ТОТ СЕЗОН КОВАЛЬЧУКА БЫЛ САМЫМ СЛОЖНЫМ
– Почему, будучи в СКА, вы посадили Ковальчука в запас? Я прекрасно помню тот матч, те два эпизода, в которых действия Ильи привели к шайбам в ваши ворота.
– Да, да.
– Не было ли в этом вашем решении каких-то еще факторов?
– Давайте скажем так: это был сложный момент и для него, и для меня. Я надеюсь, то был самый сложный сезон в его карьере. Пусть таких больше не будет. Прошлый сезон он провел отлично, чему я очень рад. И надеюсь, что, что бы ни происходило в его карьере, – он будет на том же уровне. Классном уровне. Сейчас говорить о том, что было тогда, просто нет смысла.
– Но в итоге решение-то по сути оказалось верным.
– Кто знает? Может, если бы он играл, мы бы ЦСКА 0-4 не сгорели (смеется).
– Тот ЦСКА Квартальнова играл в такой типично ахаэловский хоккей. Эффективно ли играть в таком стиле, если у вас нет большой ротации?
– Три чемпионства как бы.
– Ну не чемпионства. Регулярку всего-то выигрывали.
– Всего-то! Ха-ха. Ничего себе (смеется).
– Но в плей-офф-то так и остались ни с чем.
– Вот мы и возвращаемся к системе Хичкока, как вы ее называете. В принципе это то же самое. Бей-беги, единоборства. Где-то она работает, где-то – нет. Но все равно ЦСКА проделал огромную работу. Просто огромную. Приятно было видеть, сколько вложено труда.
ЗУБОВ Сергей Александрович
Родился 22 июля 1970 года в Москве.
Воспитанник московского ЦСКА. В 1988 – 1992 годах выступал за родной клуб, дважды стал чемпионом СССР и провел за армейцев 163 игры, набрав 36 (17+19) очков.
В НХЛ выступал в течение 16 сезонов за "Рейнджерс", "Питтсбург" и "Даллас". В 164 матчах плей-офф Кубка Стэнли заработал 117 (24+93) баллов (первый результат среди российских защитников), а в 1068 встречах регулярного сезона – 771 (552+619) очко. Двукратный обладатель Кубка Стэнли (1994, 1999). Участник трех Матчей звезд НХЛ (1998 – 2000).
Завершил карьеру в КХЛ в составе СКА. С июля 2011 года – тренер питерской команды, с октября 2015-го по июнь 2016-го – главный тренер.
Победитель МЧМ-1989, олимпийский чемпион-1992, выступал за национальную команду на ЧМ-92 и Кубке мира-1996. С июля 2015-го по май 2016-го – тренер национальной сборной, курировал работу с защитниками. С апреля 2017 года – главный тренер ХК "Сочи".
