«В Лос-Анджелесе везде соблазны. Как-то отдыхали с Тимберлейком и Кэмерон Диаз». Уникальная карьера чемпиона мира — от НХЛ до корейского хоккея
Бывший игрок НХЛ и сборной России Александр Фролов живет в Лос-Анджелесе и уже не планирует возвращаться в хоккей в роли игрока. Официально о завершении карьеры Фролов не сообщал, но, по его словам, в этом нет никакой необходимости. Сейчас он тренирует детей и чувствует себя комфортно.
Лучшему российскому бомбардиру в истории «Кингз» есть чему научить новое поколение. К сожалению, травмы не позволили Фролову полноценно раскрыться, и попрощаться с НХЛ ему пришлось уже в 28 лет. Несмотря на это, карьера форварда получилась весьма насыщенной. Об этом и многом другом Александр рассказал в интервью «СЭ».
Как-то отдыхали с Тимберлейком и Кэмерон Диаз
— В Калифорнии на пару с Олегом Твердовским вы открыли собственную хоккейную школу.
— Мы начали работать минувшим летом. Это была идея Олега. Его два сына играют в хоккей и тренируются под его руководством уже лет пять. Поначалу я не был уверен в том, что мне будет интересно заниматься школой, но постепенно втянулся и начал получать удовольствие. Особенно когда замечаешь за ребятами прогресс. Работаем мы в основном с детьми. Есть группы 2009 года рождения и 2011-го.
Хотя условия для занятий сейчас не самые лучшие. Приходится кататься в масках. Детям в этом плане труднее всего. Кроме того, есть ограничения по количеству человек на льду. Некоторым каткам на время даже пришлось закрыться, но, к счастью, нас пока это не коснулось. Сложностей хватает. Нужно просто их перебороть.
— Руководство «Лос-Анджелеса» предлагало вам какую-нибудь должность?
— У нас был небольшой разговор с генеральным менеджером команды Робом Блэйком. Мы пересекались на одном из клубных мероприятий для ветеранов. Тем не менее никакой конкретики не последовало. Обтекаемо обсудили эту тему и решили, что позже к ней еще вернемся. В итоге из-за пандемии дело отложилось в долгий ящик. Признаться, я пока особо об этом не думаю. Все мои мысли полностью сосредоточены на нашей школе. Но, разумеется, поработать с «Кингз» было бы очень интересно.
— Вы давно живете в Лос-Анджелесе. Будучи игроком, тяжело было концентрироваться на хоккее, имея вокруг столько отвлекающих факторов?
— Соблазны можно найти почти везде. Хотя, конечно, Лос-Анджелес в этом плане даст фору многим. Рестораны, клубы, пляжи, солнце. Здесь все на высшем уровне. Безусловно, такие факторы могут отвлекать. Особенно когда ты молодой. Но у меня больших проблем с этим не было. Получалось все совмещать. В этом и заключается профессиональный подход.
— Ваш бывший партнер по «Кингз» и «Рейнджерс» Шон Эйвери писал в своей книге, что игроки «Лос-Анджелеса» любили закатывать громкие вечеринки...
— Веселых тусовок хватало, но они не выходили за рамки. Кстати, с Шоном мы хорошо общались. Даже соседями были какое-то время. С ним всегда весело. Он рок-н-ролльный парень, которому нравился эпатажный образ и внимание. Особенно на площадке. Настоящий мастер провокаций. Эйвери порой такую чушь нес в адрес соперника, что с трудом получалось сдерживать смех.
Многие команды не отказались бы от него в своем составе, ведь Шон умел залезть под кожу. Тем не менее в жизни он был намного спокойнее и нередко проводил время в звездных компаниях. Мы даже как-то отдыхали с Джастином Тимберлейком и Кэмерон Диаз.
— С кем из того состава «Кингз» поддерживаете связь?
— С большинством пересекаемся только на клубных мероприятиях или на матчах в «Стэйплс Центре». С Дереком Армстронгом и Ярославом Модры иногда вместе играем в хоккей.
— При вас завершал карьеру Люк Робитайл. Чему вы научились, работая с такой легендой?
— Я увидел, как нужно относиться к работе и любить ее. Было удивительно за ним наблюдать. В свои 40 лет он все так же с большой радостью и желанием приходил каждое утро на тренировку. Люк всегда выкладывался на полную и делал это с улыбкой. Было видно, насколько он ценит каждый момент. С его стороны никогда не чувствовалось зазнайства и высокомерия.
— Тогда вы могли бы сказать, что Анже Копитар станет лицом клуба на долгие годы?
— Его потенциал был виден с самого начала. Руководство верило в этого парня и рассчитывало на него. Перспективных игроков много, но не у всех получается раскрыться. А когда ты из Словении, то сделать это еще сложнее. Страна совсем маленькая и не хоккейная. Отец Анже — тренер, и он внес огромный вклад в успехи сына.
— Читал, что лед в «Стэйплс Центре» не очень хороший и некоторые хоккеисты затупляли лезвия коньков, чтобы кататься было легче. Вы так делали?
— Иногда лед действительно казался более мягким, чем обычно. Это зависело от загруженности арены. Там же еще баскетбол и концерты проходят. Когда смена покрытия происходила на скорую руку, это могло повлиять на качество льда. Но не сильно. Я существенного дискомфорта никогда не ощущал. Тех, кто жаловался, нужно было тогда в Россию отправить покататься по аренам. Тогда бы они точно не придирались.
Рядом с Шакилом О'Нилом чувствовал себя ребенком
— «Лейкерс» тренировались там же, где и «Кингз», — в Эль Сегундо. Пересекались со звездами баскетбола?
— Да, конечно. Правда, сейчас «Лейкерс» уже переехали на другую тренировочную площадку. Видел много кого. Коби Брайнта в том числе. Пообщаться не доводилось, но с баскетболистами мы неоднократно пересекались на различных благотворительных клубных акциях. Помню, я даже стоял рядом с Шакилом О'Нилом. Это было очень весело. Наша разница в габаритах просто колоссальная. Чувствовал себя ребенком.
— За баскетболом следите?
— Я не сильный поклонник, но пару раз на матчах НБА был. В «Лейкерс» играл украинец Слава Медведенко. Мы часто общались с ним. Был еще и Ярослав Королев, которого в первом раунде задрафтовали «Клипперс». Мы с ним тоже дружили, но он недолго пробыл в Калифорнии и вернулся играть в Россию. По-моему, Ярослав тоже открыл здесь свою школу.
— В Лос-Анджелесе до двух выигранных Кубков Стэнли чувствовался интерес к хоккею у местных жителей?
— Баскетбол, конечно, был всегда более популярен. Но я все равно приятно удивился, когда приехал играть за «Лос-Анджелес». Раньше слабо представлял, как в таких жарких местах может существовать хоккей, а оказалось, еще как может. Практически на всех играх были аншлаги. Даже в неудачные сезоны.
— Лично вас узнавали на улице?
— Разумеется, но Лос-Анджелес, к счастью, это не Торонто или Детройт. Там фанаты готовы разорвать спортсменов. В тени никак не останешься. Здесь же в этом плане всегда было спокойно, чему я рад. Весь этот ажиотаж не по мне. Мы как-то ходили в ресторан с моделью Рэйчел Хантер. Когда посетители ее увидели, то все заведение стояло на ушах. Не очень комфортно находиться в такой атмосфере.
— Почему «Лос-Анджелес» за восемь лет только один раз вышел в плей-офф?
— Некоторые сезоны мы провалили, но в остальных случаях навязывали неплохую борьбу и были близки к цели. Немного не хватило везения. И тогда, и сейчас НХЛ может похвастаться высокой конкуренцией. Даже когда «Кингз» взяли свой первый Кубок Стэнли, то попали в плей-офф в последний момент. И тренер поменялся по ходу сезона.
Именно поэтому НХЛ отличается от остальных. В России еще во времена суперлиги было несколько команд, которые разбирались между собой и всегда были фаворитами. Здесь такого не бывает. Проходные игры практически не встречаются.
— Какие эмоции испытывали, выходя на серию против «Ванкувера» в ваш единственный плей-офф в карьере в НХЛ?
— Ощущения, ничем не похожие на регулярный чемпионат. Это абсолютно другой хоккей. В чем-то более простой, так как цена ошибки слишком высока. Но я не ощущал сильного психологического давления. Если только в первом матче. Дальше уже становится легче. Понимаешь, что терять нечего и нужно идти в бой. Было интересно попробовать свои силы. Наша команда долго и упорно шла к этому моменту. Жаль, что не получилось забраться дальше.
— В плей-офф НХЛ вы сыграли всего шесть матчей. Есть какая-то обида или недосказанность из-за этого?
— Разумеется, хотелось бы большего. Когда ты молодой, то кажется, что все еще впереди и у тебя куча времени. Но никогда не знаешь, станет этот миг мимолетным или нет. Однако я ни о чем не жалею. У меня другой характер. Не стоит жить прошлым, так как уже ничего не изменить.
— Многие обвиняли во всех бедах менеджмент «Кингз». Олег Твердовский даже назвал Дина Ломбарди и Рона Хекстолла шайкой. Какое у вас мнение об их работе?
— Мне как раз Ломбарди нравился. Он, конечно, своеобразный, но я всегда относился к нему с симпатией. Да и в чем обвинять? Его политика работала. При нем «Кингз» выиграли два Кубка Стэнли. Победителей в любом случае не судят. Он как менеджер проделал хорошую работу. Может, не все сразу получалось, но достаточно посмотреть на итоговый результат.
— Говорят, что бывший главный тренер «Лос-Анджелеса» Энди Мюррей терпеть не мог русских. Это правда?
— У меня особых проблем с ним не было. Хотя, человек он специфичный. Мюррей постоянно прикрывался генеральным менеджером и мог позволить себе откровенную ложь. Как-то в конце своего первого года в команде я получил травму голеностопа. Пытался играть через силу, но не особо получалось.
До конца сезона оставалось буквально игр шесть, и меня пригласили в сборную на чемпионат мира. Тогда генеральным менеджером «Лос-Анджелеса» был Дэйв Тэйлор. Он посоветовал мне не форсировать восстановление и сказал, что будет рад, если я смогу сыграть на чемпионате мира. Буквально через десять минут меня вызывает к себе Мюррей и говорит, что я должен доиграть регулярку, иначе не поеду в сборную. Якобы это желание генерального менеджера. То есть Мюррей переврал всю ситуацию.
В кабинете стояла гробовая тишина, когда он узнал, что десять минут назад я на эту тему общался с Тэйлором. Мюррей всегда любил плести какие-то интриги. Это немного раздражало. Тем не менее в плане хоккея он все равно дал мне много полезных знаний и опыта. Мы очень тщательно разбирали моменты каждой игры. Для меня это было в новинку. В России на тот момент еще никто так не работал.
Кроуфорд вел себя как русский
— Вам неоднократно приходилось пересекаться со сложными по характеру тренерами. Могли поспорить с кем-то в раздевалке?
— Я на самом деле неконфликтный человек. Это черты моего воспитания. Всегда соблюдал субординацию. Понимал, что у тренера своя работа. Да и хоккей — очень эмоциональная игра. Разумеется, бывали разные ситуации, но ни с кем не дрался и не бросался мебелью.
— С Марком Кроуфордом было тяжело работать? Не так давно его обвинили в применении грубой физической силы по отношению к своим игрокам...
— Чем-то он был похож на русских специалистов. Всегда любил покричать, часто выходил из себя. На одной из тренировок я три раза пытался уйти в обыгрыш и забросить шайбу. Кроуфорд подошел ко мне и сказал: «Я понимаю, что тебе все равно, но ты мой авторитет не подрывай». Было смешно.
Но самый эпичный случай произошел с участием Эйвери. Во время занятия тренер что-то рассказывал игрокам в центре площадки. Шон в сторонке маялся дурью и случайно попал шайбой Кроуфорду в голову. Она изящной «свечой» прилетела точно в цель, и тренер упал на лед. Он был в ярости. После этого эпизода мы несколько дней страдали всей командой.
— Многие считают, что именно Кроуфорд, работая в «Ванкувере», приказал Тодду Бертуцци отправить в нокаут Стива Мура. Он был способен на такое?
— Теоретически да. Раньше тренеры нередко могли крикнуть фразу в духе «убейте их». Но это же не значит, что необходимо все именно так и воспринимать. Нужно просто включать голову. Бертуцци, судя по всему, забыл об этом. Очень грязный поступок с его стороны.
— Сейчас пошел тренд на охоту за тренерами старой школы. Их теперь наказывают за поступки давно минувших дней и даже лишают работы. Как к этому относитесь?
— В современном мире происходит много маразма. Разумеется, я против того, чтобы тренеры применяли грубую силу. Это неправильно. Но давайте будем честны — раньше такие поступки в хоккее воспринимались совсем иначе. Сейчас нормы поменялись. Жизнь не стоит на месте. Это нормально. Однако ситуация приняла абсурдный оборот. Как можно судить тренера за то, что 20 лет назад он пнул игрока? Не понимаю.
— Хоккеистам идет на пользу работа с жесткими тренерами?
— Все индивидуально. В любом случае жесткость не должна выходить за рамки адекватности. Это только мешает. У меня в карьере был случай, когда мы с «Авангардом» проиграли в финале Кубка Гагарина московскому «Динамо». Раймо Сумманен — очень хороший тренер, но его характер сыграл злую шутку.
Когда мы повели в серии 3:1, он после четвертого матча кричал на нас как сумасшедший. Разнес полраздевалки и сказал, что мы плохие игроки. После этого инцидента у нас психанул вратарь Карри Рамо. Он даже хотел уехать во время серии домой. Все закончилось тем, что мы проиграли три матча подряд. Я не говорю, что только Сумманен во всем виноват. Факторов поражения много, но моральный дух команды был подорван.
— Чего вам не хватило, чтобы стабильно провести контрактный год в «Кингз»?
— «Лос-Анджелес» предлагал мне новый контракт, но я не согласился. Решил сыграть в лотерею и не угадал. Тренером в «Кингз» на тот момент был Терри Мюррей. У нас с ним расходились мнения по поводу моей роли на льду. Большую часть сезона я играл в третьем звене при том, что забивал достаточно много. Он почему-то видел во мне только форварда оборонительного плана.
В конце сезона Ломбарди позвонил мне и предложил те же условия, только на год — четыре миллиона долларов. Мне же хотелось более продолжительный контракт и зарплату ближе к пяти миллионам. В итоге решил попытать удачу на рынке.
— Сразу на горизонте появились «Рейнджерс»?
— Да. Они искали игрока в первое звено к Крису Друри и Мариану Габорику, но у них были проблемы с платежкой. Места не хватало, и мне предложили однолетний контракт на три миллиона. Говорили, что в следующем сезоне переподпишут. Увы, все сложилось иначе. Под Новый год я получил травму, порвал кресты и пропустил остаток сезона. До этого тоже была череда неудач. Габорик получил повреждение, и наше сочетание рассыпалось, а взаимопонимание у нас было на уровне. Торторелла отправил меня в четвертое звено, где я играл по 5-6 минут. Все пошло не так. Но если бы не травма, то шансы остаться в НХЛ были хорошие.
— Мнения о Джоне Торторелле у многих расходятся. Тиран он или все-таки нет?
— Как минимум с ним было весело. Помню, как в «Рейнджерс» наняли специального человека из пресс-службы, который пытался контролировать его поведение. Ключевое слово — пытался. Ничего не работало. Со стороны было смешно наблюдать за всем этим. Торторелла все равно почти каждую неделю отжигал в прессе. Даже штрафы не помогали.
Бардак в «Авангарде»
— Расскажите о вашем возвращении в Россию. Многие считают, что ваш первый в сезон в КХЛ не задался из-за последствий той травмы.
— Так и есть. Я договаривался с Анатолием Бардиным, который тогда был генеральным менеджером «Авангарда». Мы сошлись на том, что я спокойно восстанавливаюсь и до Нового года меня не трогают. Когда я уже прилетел в Омск, то Бардина уволили. Меня ждала наша российская реальность. Уже никого не волновала моя реабилитация. Мне сказали, что я должен играть и тренироваться в полный контакт.
Доктора команды тоже оказались веселыми ребятами. Осмотрели меня и сказали — готов! В НХЛ, пока ты не чувствуешь себя на все сто, никто не даст отмашку на возвращение. А у меня было всего 60 процентов мышечной массы на ноге. Она сильно уменьшилась в объеме. О какой игровой форме может идти речь?
— И вы тренировались?
— Да. Сборы проходили в Германии и были очень интенсивными. Нас гоняли по горам, я много бегал, вместо того чтобы качать ногу. В итоге она стала еще меньше. Поэтому свой первый сезона за «Авангард» я провел фактически на одном коньке. Мало кто знает, в каком состоянии мне приходилось играть.
Абсолютно глупая ситуация, которая произошла из-за того, что люди не руководствовались логикой. Обычный непрофессионализм. Только после окончания чемпионата мне удалось полностью восстановиться, когда я вернулся в Лос-Анджелес и пошел к своим докторам.
— В Омске рассчитывали, что вы станете заменой Ягру. Это не давило психологически?
— Нет. Хватало других забот. Постепенно в руководство проникали посторонние люди, убрав при этом половину классной команды. И тренеры у нас были хорошие. Тот же Петри Матикайнен. Единственное, с чем он не угадал, так это с отдыхом перед началом плей-офф в сезоне-2012/13. Нам дали разгрузочную неделю, и мы всей командой отправились в ОАЭ. Игровой ритм разбился, и по итогу собраться психологически уже не получилось.
А затем в клубе начался полный бардак. На тренеров давили, требовали выигрывать даже предсезонные матчи. Грозили увольнением. Вместо нормальной подготовки к чемпионату нас всех заставляли играть с недолеченными травмами. Неудивительно, что с таким менеджментом команда развалилась и не попала в плей-офф. Доходило даже до финансовых ультиматумов, но эти детали не хотелось бы раскрывать. Обидно, когда такие вещи происходят.
— В «Авангарде» вы играли два с половиной года. Потом были ЦСКА, «Торпедо» и «Амур». Какой период игры в КХЛ назовете для себя самым удачным?
— Несмотря на все неприятные ситуации, назову «Авангард». У нас была боевая команда, и мы должны были стать чемпионами. К сожалению, не вышло, но это был классный опыт. Очень много эмоций подарило то время.
— В ноябре 2013 года вас обменяли в ЦСКА. Закончив сезон в составе армейцев, вы не смогли найти команду и полностью пропустили следующий. Не было мыслей завершать карьеру?
— Нет. Я тогда почти оказался в мытищинском «Атланте». У нас даже предварительная договоренность была и некоторые бумаги на руках. В итоге все как-то заморозилось и затянулось. До подписи контракта дело так и не дошло. За два дня до тренинг-кемпа нам с агентом позвонили и сказали, что денег нет. Пришлось изо всех сил поддерживать форму. Большую часть времени я провел в Москве. Ходил в зал, работал над собой. Катался иногда с друзьями. Раз в неделю играл в ночной лиге.
— Бывшего рулевого «Торпедо» Петериса Скудру можно назвать латышским Тортореллой?
— Общие черты точно есть.
— Войтек Вольски недавно рассказывал о том, что грозился убить Скудру. При вас было что-нибудь подобное в «Торпедо»?
— Хватало эмоциональных ситуаций, но, к счастью, до радикальных действий не доходило. Хотя сдерживать некоторых ребят приходилось, чтобы конфликты не переросли в кулачный бой.
Экзотический хоккей
— В 2018 году вы уехали играть в Южную Корею. Почему приняли решение поехать в этот чемпионат?
— Если честно, я уже думал, что закончил с хоккеем. Неожиданно мне позвонили и предложили поиграть в азиатской лиге. Сначала я принял это за шутку, но звонили настойчиво. Человека звали Билл Мюррей. Он работал в структуре «Нью-Джерси» много лет и был наполовину корейцем. Оказалось, что большую часть «Дэмена» составляли американцы и канадцы.
Были и наши ребята. На ворота взяли Алексея Иванова, а в защиту — Дениса Куляша. Корейцев в составе было немного. Тренировал команду Кевин Константин, который долго работал в НХЛ. Все это меня удивило. Мне понравилась идея, и я решил попробовать. К тому же в сезоне всего 36 матчей плюс перерывы. Иногда даже получалось слетать в Лос-Анджелес на неделю. Меня все устраивало. К тому же перелеты легкие. Максимальный — около трех часов. Контракт я подписывал на один сезон.
— На каком уровне находится платежеспособность азиатской лиги?
— Деньги у клубов были. Платили неплохо и всегда вовремя.
— Как далась адаптация в новой стране?
— Чувствовал себя комфортно. Было очень интересно. Культура все-таки сильно отличается. Быт абсолютно другой. Мы жили в Инчоне. Он находится в 30 минутах езды от Сеула. Город довольно большой, размером с Чикаго. Жили в хорошем районе, где было много новых построек и англоязычных людей. Это важно, потому что корейский я не учил. Вообще, хоккей там не очень популярен, но это потрясающий опыт. В лиге играют еще японские команды и одна из России. Так что я даже на Сахалине побывал.
— На молодежном чемпионате мира в 2000 году вы стали чемпионом. Какие воспоминания оставил тот турнир?
— Это один из самых ярких моментов в моей карьере. Первый серьезный турнир в жизни. Когда тебе 18-20 лет, то все по-другому воспринимаешь.
— В вашем поколении хватало талантливых хоккеистов. Очень многие не реализовали свой потенциал. Станислав Чистов, Александр Свитов, Игорь Князев, Андрей Медведев. Это случайность или есть какая-то тенденция для игроков, которые росли в 90-е?
— В этих вопросах должны сойтись все детали. Даже если взять первый раунд любого драфта НХЛ. Очень маленький процент из этих ребят в итоге пробивается в лигу и выходит на высокий уровень. Статистика удивляет. Поэтому дело не в нашем поколении. Просто это суровый отбор. И не все могут его пройти ввиду большой конкуренции.
Без удачи здесь тоже не обойтись. Достаточно моментов, которые ты не можешь контролировать. Как я, например, получил травму в свой контрактный год, и меня больше никто не подписал в НХЛ. Многое зависит и от того, к какому тренеру попадешь. Очень сложная тема.
— Вас активно приглашали в сборную, но в 2010-м не позвали на Олимпиаду в Ванкувере. Для вас это стало ударом?
— Безусловно. Было обидно, так как очень хотелось поехать. Я восстанавливался после небольшой травмы и отлично себя чувствовал. Но тренерский штаб принял другое решение. Это спорт. Все мы рано или поздно через это проходим.
— Официально о завершении карьеры вы еще не объявляли. Есть шанс увидеть вас на льду в роли игрока?
— Нет. Лучше я детям буду передавать свой опыт.
— Вам интересно было бы поработать в КХЛ?
— Конечно.
— Вышла ли сейчас лига на новый уровень с того момента, как вы начали в ней играть в 2011 году?
— Безусловно. КХЛ улучшается и прогрессирует с каждым годом. Но это небыстрый процесс. Разумеется, стало больше сильных команд, продукт выглядит более привлекательным на рынке, увеличился уровень борьбы и конкуренции. Однако есть еще много аспектов, над которыми необходимо работать. Пропасть между некоторыми командами до сих пор чувствуется.
— Можете назвать пятерку вашей мечты?
— Павел Дацюк, Жигмунд Палффи, Дрю Даути, Роб Блэйк и Евгений Набоков.
Александр Фролов
Родился 19 июня 1982 года в Москве.
Нападающий, воспитанник школы московского «Спартака». Задрафтован в 2000 году «Лос-Анджелесом» под 20-м номером.
До отъезда в Северную Америку выступал за «Торпедо-2» (1999/2000) и «Крылья Советов» (2000-2002).
В НХЛ играл за «Лос-Анджелес» (2002-2010) и «Рейнджерс» (2010/11). На время локаута в сезоне-2004/05 вернулся в Россию, где выступал за ЦСКА и «Динамо».
Выступления в КХЛ: «Авангард» (2011-2013), ЦСКА (2013/14), «Торпедо» (2015-2017), «Амур» (2017/18).
Заканчивал карьеру в азиатской лиге за «Дэмен» из Кореи (2018/19).
Серебряный призер ЮЧМ (2000), победитель МЧМ (2002), чемпион мира (2009), серебряный призер чемпионата мира (2010), бронзовый призер чемпионата мира (2007). Чемпион России в составе московского «Динамо» (2005).
Другие большие интервью бывших российских энхаэловцев
«Мышцы руки атрофировались, от мениска ничего не осталось». Русский с тремя Кубками Стэнли — один из пятерых в истории //
«На сборах в НХЛ творилась жесть — драки за место в составе! Это был шок». Русский чемпион из великой «Тампы» с Хабибулиным //
«Я вернулся с того света». Отец братьев Буре перенес инсульт, месяц лежал в коме, но возвратился к жизни
