«Проиграли бы Олимпиаду в Пхенчхане — был бы позор нашего хоккея». Самое откровенное интервью Овечкина
Нападающий «Вашингтона» Александр Овечкин заглянул на подкаст к комментатору Денису Казанскому и экс-футболисту «Локомотива», «Марселя» и сборной России Дмитрию Сычеву, чтобы вспомнить о триумфе в Кубке Стэнли, неудачах на Олимпийских играх, начале карьеры и переезде в Северную Америку. Приводим основные цитаты из этой увлекательной беседы.
Первые годы в «Динамо»
— У нас в «Динамо» было четверо молодых — двое играли, двое оставались в запасе. Мы должны были нести в автобус огромный баул с клюшками, который весил килограмм 60. Потом возвращались обратно за станком, на котором коньки точат, — его еле поднять. Приезжаем в аэропорт, например, Новокузнецка. Зима, колотун. А мы, молодые, ждем, пока все сядут в автобус, и все обратно заносим. Ехали на стадион — то же самое. Но это было у всех.
Самый ужасный выезд — в Нижнекамск. Это было в 2000-х, когда я только попал в команду мастеров. Мы приезжали в гостиницу и, если оставались на один-два дня, понимали, что кушать будем только в «Макдоналдсе». Потому что на обед давали резиновую курицу и масленые макароны, напоминавшие «Доширак». Сейчас такого нет, но тогда это было нормально.
Контракт с «Авангардом»
— Подписал соглашение с Омском, потому что «Динамо» не выполнило условия контракта. Потом уехал в Америку. В «Авангарде» я провел две недели — это было супер. Команда — просто шикарная, Ягр за них играл. Тренировал Валерий Белоусов. Контракт был на два года, и я не думал, что локаут в НХЛ закончится. Думал, что еще годик поиграем, квартиру там искал и нашел.
Контракт и Америка, коронавирус и деревня, Джордан и «Последний танец». Главное из интервью Овечкина
Несостоявшийся выбор «Флориды»
— Я 1985 года, но драфтовался с 1986-м, так как родился на два дня позже нужной даты. Майк Кинэн считал високосные года, какие-то еще. Получилось, что я мог драфтоваться за 1985 год. Идет последний раунд — и вдруг какая-то пауза. Мне звонит агент — у меня тогда он еще был — и говорит: «Саш, тебя пытается задрафтовать «Флорида»». У меня пот — я хочу быть первым, а не в девятом раунде. На фига мне это надо? А сделать мы ничего не можем. Если НХЛ разрешит, я буду во «Флориде». Но им отказали, так как это был бы резонанс для всех. Потом спросил у Кинэна, что он тогда хотел сделать. Майк ответил: «Я мог войти в историю, если бы задрафтовал претендента на первый номер в девятом раунде».
Фишки с формой и сломанный нос
— Черные стаканы на коньках? Хотел реально выделяться среди ребят. Шнурки еще желтые. Помню, снял маску, и Билялетдинов мне говорит: «Зачем ты снял? Тебе сейчас нос разобьют». А я ответил, что уже взрослый парень и набрался опыта. Следующая игра — фигакс. У меня нос в одну сторону, кровь, слезы текут. Билялетдинов такой: «Ну, что я тебе говорил, опытный парень?» Поехали в больницу. Пять раз мне ломали нос.
Даниил Марков
— Дэнни Марков — уникальный человек во всех смыслах. И как хоккеист, и как человек. Когда мы выиграли чемпионат мира в 2008 году, поехали в аэропорт. Он сидел на первом кресле, ноги на заборчике. Заходит Вячеслав Быков, а он с ним на «ты»: «Аркадьич, ну все, я заканчиваю. Дорогу молодым». На следующий год выходит интервью Дэни Маркова: «У меня полно сил, я готов играть за сборную России». И тут ответка. Быкову задали вопрос про него, а он ответил: «Марков в прошлом году в автобусе при всех мне сказал, что он закончил — пора давать дорогу молодым».
На Играх в Турине мы с Малкиным идем по Олимпийской деревне. Только приехали, еще ни с кем не разговаривали, не виделись. Смотрим, идет мужик с длинными волосами и дымит. Мы с Малычем оглянулись: «Что здесь происходит? Это кто? Тренер какой-то?» И Маркуня спокойно подходит с сигарой: «Ну что, молодые, как дела?» Ходил по Олимпийской деревне, курил. Но ему это разрешали.
Все генеральные менеджеры и тренеры в НХЛ разрешали ему курить. Из иностранцев курил Майк Рибейро — очень талантливый игрок. Он был в «Монреале», в «Нэшвилле» и один год у нас. Ко мне приезжают родители, делаем шашлыки, а Рибейро жил в пяти минутах. Позвал его к нам. Он приехал, открыл холодильник, достал большую бутылку «Саппоро» и начал курить. А у нас на следующий день игра. Нормально, да? Он тогда забил два гола и отдал передачу.
Мечта
— У меня была мечта играть именно в НХЛ. Понятно, если бы у меня ничего не получалось, я бы полетел домой. Как это объяснить? Я же вижу отношение болельщиков, руководства, тренеров, игроков. С каждым разом чувствуешь себя комфортнее и комфортнее. Когда приехал первый раз, знал по-английски 20 слов. Образно говоря, discount, yes, no.
Ты приезжаешь в Америку, не знаешь английского, у тебя нет друзей. Живешь 10 дней у генерального менеджера, который по-русски ничего не понимает, а ты — по-английски. Не мог объяснить на завтрак, как по-английски хлопья. Ты ему: «Хлопья, хлопья», а он: «Что ты хочешь?» Показываешь руками, что хочешь кушать. Постепенно начинаешь учить слова, вступаешь в диалоги, понимаешь шутки. У нас менталитет даже по юмору разный. Люди смеются над какими-то шутками, ты в принципе можешь все перевести, но юмора не понимаешь. Мне нужно было привыкнуть к этому.
Олимпиады
— Игры 2010 года в Ванкувере? К сожалению, на тот момент у нас собралась шикарная команда, но мы не знали, как играть. Вот и все.
Мы не смотрели видео, как играет, допустим, Канада или другие команды. Нам просто говорили: «Сегодня играем 1-3-1». А если другая команда играет по 1-3-1, почему мы должны играть так? Мы не знали, как играют другие. Знали свою тактику, по которой всегда действовали.
У нас на каждую Олимпиаду собирается команда мощнейшая. Возьмите Турин, когда мы обыграли канадцев, проиграли финнам, а потом — чехам за третье место. То же самое. У команд, выигравших Олимпиаду, совсем по-другому система работает. Это сейчас все уже понимают, что к чему.
Почему с Малкиным не пошло в Сочи? Там не получилось у всей команды. Такое бывает. На нас было колоссальное давление со всех сторон. Ты играешь дома и понимаешь, что все скандируют: «Россия, Россия!» Это кайф, но какое давление. Если ошибся, понимаешь: «Так, хорошо, сейчас тебе вставят». Но это определенный кайф и память на всю жизнь. К сожалению, мы не взяли медалей, хотя по составу и по всему мы должны были быть в тройке. Но не получилось.
В Ванкувере не работала вся российская система, не только тренерская. Никто не понимал, что делать. Мы выиграли чемпионат мира в 2008 году просто за счет ребят. В раздевалке была офигенная атмосфера, у нас был коллектив, который никого не слушал и сам решал, как будем играть. Все, переходим на три звена. Федоров с Марковым подошли к Быкову и сказали: «Вячеслав Аркадьевич, мы играем в три звена». В итоге выиграли.
Что было бы с нашим хоккеем, если бы в Пхенчхане не забил в конце Гусев? Был бы трындец — в прямом и переносном смысле. Это был бы позор нашего хоккея.
Пузырь в НХЛ
— Если ты вышел из пузыря за ворота, ты должен проходить карантин четыре дня. В пузыре ты находишься как в тюрьме. Шаг влево, шаг вправо — расстрел, а это — карантин. У тебя режим гостиница-тренировка-игра. И так на протяжении месяца. На третьей неделе ты уже просто... Даже если дают выходной, куда ты пойдешь? На тренировочный каток погулять?
Как-то не сошли с ума. Ты можешь поиграть в настольный теннис, приставки, но не два месяца. Мини-пузыри — бред. Ты не видишь семью, не видишь вообще никого. То же самое. Дай бог, чтобы такого не было. Когда в тишине выходишь на лед, слышишь только крики со скамейки, какой ты хороший человек — на фиг это надо?
Кубок Стэнли
— Эмоции от Кубка Стэнли я не помню, а ЧМ-2008 помню очень хорошо. Во-первых, когда мы выиграли чемпионат мира, мне было 22 года. Я думал, что до 30-летия у нас точно подберется команда, которая выиграет Кубок Стэнли. Но каждый раз какие-то неудачи, стечения обстоятельств не позволяли этого сделать.
Выиграли не то чтобы совсем случайно, но на нас никто не ставил и не ожидал. Мы даже сами от себя не ожидали. Но команда сплотилась в нужный момент. Мы проигрывали «Коламбусу» 0-2. Думали: «Все, поедем домой, а там чемпионат мира — как обычно». Потом забиваем во втором овертайме — 1-2. Потом мы их разрываем — и по накатанной к «Питтсбургу».
Самый интересный момент был, когда мы прошли «Питтсбург». У нас на два матча дисквалифицировали Уилсона, а Бэкстрем сломал палец и пропустил полностью ту серию. У нас получилось собрать только два мощных звена, а остальные — чистые рабочие лошадки, которые как раз и сделали результат.
Мы начали понимать, что, если мы этим составом прошли «Питтсбург», то есть шанс пройти дальше. Потом «Тампа». Повели 2-0 и подумали, что дальше выиграем на одном коньке, но те вцепились. А с «Вегасом», когда сравняли счет 1-1, у них шансов уже не было.
