"Мальчик, ты здесь больше не нужен, твой предел – ВХЛ". Почему наши игроки уезжают за океан
Не смотрел ни одного матча с Гашеком и Третьяком
– Самого Мишу знаю давно, – начал Зюзин. – Два с половиной года назад я познакомился с его мамой, и теперь мы живем в гражданском браке. У нас отличные отношения с Мишей и младшим братом Захаром.
– Помогаете развитию вратаря "Джетс"?
– Когда у него возникают проблемы, Миша звонит. В Северной Америке я прожил 18 лет, поэтому могу ему помочь во многом в хоккейном и бытовом плане.
– Чем Андрей вам помогает?
Бердин: На самом деле, Андрей мне очень помог адаптироваться, когда я только переехал в Канаду. Ты приезжаешь и теряешься, я очень ему благодарен.
– Настаивал, что надо быстрее выучить английский язык?
Бердин: Сначала он со мной начал на английском разговаривать (улыбается). Тяжело пока с этим, так что перешли на русский.
Зюзин: Однажды летом мы с Мишей начали в машине разговаривать по-английски. Сейчас намного лучше – даже интервью дает сам, не стесняется. Когда живешь в другой стране, язык очень нужен.
– Михаил – вратарь с оригинальным стилем игры. Вы действительно не ориентируетесь ни на одного из киперов?
Бердин: Я помню, когда мне было 10 лет, на коробку, где мы играли, приехали телевизионщики. Меня спросили: "Кто ваши кумиры?". Я не мог ни одного назвать. Не запоминал ни одну фамилию.
– Даже Гашека и Третьяка не знаете?
Бердин: Я слышал о них, но пока не переехал в Канаду, ни одного полного матча в жизни не смотрел. Только отдельные вратарские моменты. Наблюдал, как Мартин Бродер работает клюшкой. В школе наш тренер Вадим Шарифьянов нам про это рассказывал – мне было очень интересно. Уже тогда я работал с клюшкой на земле, надо мной смеялись полевые. Я смотрел в НХЛ и понимал, что мне там пригодится. Как видите, в современном хоккее это нужно.
– Гол в USHL вы уже забили в прошлом сезоне и красиво отметили ту шайбу. Что вам дала Северная Америке с точки зрения развития вратарского мастерства? Ведь топовые вратари появляются практически везде.
Бердин: Там я изменил стиль игры. За океаном гораздо больше бросков. Я понял, что нужно больше уделить времени работы в зале, я стал больше работать над кардио. Полностью изменился мой план тренировок. В России тренер стоит надо тобой, пока ты отжимаешься, а там ты можешь идти в зал по желанию, ведь работаешь для себя.
– Сколько сейчас отожметесь?
Бердин: Я на отдыхе, поэтому нисколько (улыбается). Когда я работаю, Андрей Юрьевич мне помогает, он считает (смеется). Когда в КХЛ нам объявляли тренировку по желанию, сразу все на растяжку идут. Когда занимался с вратарями НХЛ в 18 лет, я увидел, что на такую же тренировку вышла работать абсолютно вся команда! Сейчас мне гораздо проще, я чувствую себя в своей тарелке.
Занимали очередь, чтобы поиграть в Супер Марио
– Как вы первый раз попали в раздевалку "Виннипега"?
Бердин: Мне позвонил агент: "У тебя три дня, чтобы ты оказался в Канаде!" Все так быстро произошло, как во сне – я прилетел в Манитобу, а прислали только адрес, по которому я должен приехать. На такси я добрался до ледового. Прохожу внутрь и дохожу до раздевалки, и тут я понял, где я оказался. Мне просто страшно – я ни одного слова по-английски не знаю. Просидел час – игроки уже начинают на лед выходить, а руки все еще трясутся. В итоге я увидел Сашу Бурмистрова, он меня проводил, со всеми познакомил. Понравилось, что каждый в раздевалке, даже топовые люди в команде Бафлин, Уилер, за которых я месяц назад в xbox играл, все поприветствовали меня. Отношение к молодым в "Джетс" просто восхитительное, и очень дорогого стоит.
– Вы не один, кто изучали состав новой команды по играм. Патрик Лайне и вовсе не вылезает из Fortnite. Что вам об этом известно? Его соотечественник Весалайнен что-то упоминал?
Бердин: Когда вышел Fortnite, я пулей летел с тренировки, чтобы поиграть. Мне даже сны про него снились, но я этого даже не замечал. Потом я понял, что это сильно влияет на игру, и перестал рубиться. Эмоциональное состояние очень изменилось. У меня стало больше сил. Ты ведь должен быть сфокусирован только на хоккее, не давать другим факторам влиять на настрой.
– Алексей Ковалев признавался, что страдал настоящей игроманией во время своей карьеры. Андрей, а вас такая напасть не посещала?
Зюзин: У меня никогда не было тяги к приставкам. Когда мы в юном возрасте поехали на турнир в Квебек, мы впервые увидели Super Mario. Он был даже не на приставке, а в игровых автоматах. Ребята занимали очередь, кто за кем будет играть, а у меня такой страсти не возникало. Появилось, когда я уже закончил с хоккеем, и вместе с сыном играли в приставку до 3-4 утра и засыпали за картриджами. Даже в садик он не попадал. Когда Миша приезжает, они с младшим садятся с консоль, и не слышат ни маму, ни меня.
– Права на вас принадлежат ЦСКА. Звонили оттуда?
Бердин: Я не знал, что меня обменяли туда. Когда уехал, до подписания контракта с "Виннипегом" мне кто-то позвонил из армейского клуба – пригласили на сборы 1 июля.
– А кто это был? Есмантович?
Бердин: Честно говоря, даже не помню. У меня плохая память на имена и фамилии, и быстро забываю. В то время я должен был со дня на день подписать контракт. После этого не было смысла перезванивать. Вернуться ты всегда успеешь. Я каждый день встаю с мыслью, что должен играть на высшем уровне в НХЛ.
В "Салавате Юлаеве" не видно профессиональной работы тренеров
– Говорят, что в первую очередь игроки не хотят ехать в "Баффало", а во вторую – в "Виннипег" и "Эдмонтон". Что там не так?
Бердин: Первое впечатление хоккеистов, которые там не играли: они думают, что Виннипег это маленький город, и что там высокие налоги. Сам сначала тоже не очень обрадовался данному варианту, но когда сходил на первую игру НХЛ, сказал, что хочу в этот клуб.
– Это был плей-офф?
Бердин: Была предсезонная игра, трибуны полные, все бары забиты. Сразу захотелось в этом городе остаться надолго. Я приехал играть в хоккей, а не ходить по ресторанам.
– Вас не смущает температура "-35"?
Бердин: В машине есть печка, можно согреться (смеется).
– Кто-то из хоккеистов в НХЛ помогал очищать дороги от снега. Вы столкнулись с этим?
Бердин: У нас один раз возникла проблема. Открываю как-то утром дверь, а там снегу буквально по живот (смеется). Я тогда еще ездил на такси, машины не было. Звоню ребятам: "У меня такая ситуация". Они: "Да у нас у всех такая ситуация, жди" (смеется). Приезжает большой грузовик спасателей и нас всех в кузов сажает, чтобы вывезти на тренировку.
– Андрей, у вас в карьере такого не было? Вы же играли в Миннесоте и Калгари, где тоже бывают холода.
Зюзин: В Калгари не сказать, что очень холодно. В Миннесоте было суровее. Были моменты, когда утром вставал и расчищал снег. Правда, потом начинаешь смотреть какая погода будет завтра, чтобы приблизительно понимать во сколько вставать. Из гаража ведь надо как-то выехать, и добраться до арены. В Калгари таких снежных заторов не было.
– Андрей, есть ли планы по тренерской работе?
Зюзин: Два года работал в отличном тренерском штабе "Салавата". У меня были три наставника, работавшие главными тренерами – Анатолий Емелин, Игорь Захаркин, Николай Борщевский. Конечно, от каждого почерпнул что-то хорошее. Видел, как ребят можно эмоционально завести, как их надо подтолкнуть в некоторые моменты. Помню те же самые собрания, общение с ребятами, один на один. Плюс есть опыт игры в НХЛ. Считаю, что коммуникация между игроками, тренерами и руководством обязательно должна существовать.
– Чем сейчас занимаетесь?
Зюзин: Я два года без работы. Конечно, хочу куда-то устроиться и знаю, что это случится. Жду предложения от "Салавата Юлаева". Они в курсе, что я все игры смотрю, знаю рынок КХЛ, НХЛ и Европы, готов помочь. И не только им, но и любым другим клубам, которые нуждаются в моей помощи. С удовольствием присоединюсь к тренерскому штабу или займу пост спортивного директора. Не возникает трудностей вести переговоры на английском. Думаю, что этим летом получу предложение.
– Чего не хватало "Салавату" в этом сезоне? Они могли лучше сыграть?
Зюзин: Естественно, шестое место для и клуба, это поражение, если говорить про регулярным чемпионат. Тренерский штаб обязан быть активнее, мне не понравилось, как они в этом сезоне работали. Не знаю, как изнутри все это выглядело, но со стороны не было видно профессиональной работы. На лавке работа не шла. Не знаю, как они себя ведут в раздевалке. Не видел в команде совместной работы во время "регулярки", плей-офф. Наблюдал только, что главный тренер подсказывал русским ребятам и много разговаривал с судьями. Считаю, что он должен не распыляться на судей, а работать с командой. Тренер по защитникам обязан быть активным, а не пассивным. В бытность игроком, если бы сзади меня стояли тренеры, которые просто наблюдали бы за хоккеем со скамейки…
– Михаил, у вас в карьере была не очень много тренеров, но кто у вас в топе?
Бердин: Однозначно, это Виталий Прохоров. Легендарный хоккеист. Очень сильный человек. Он был не просто для меня тренером. Он сделал для меня очень многое. Буду ему всегда благодарен за то, где я сейчас нахожусь. Очень сильно помог.
– Расскажите, с чего все началось.
Бердин: В 14 лет сложилось так, что мне пришлось из Уфы уезжать играть в другую команду. Уже было предложение из "Локомотива", меня практически устроили в школу, взяли билеты. Осталось два дня до выезда. Отмечу, что до "Локо" я поехал на одну игру на просмотр в "Витязь". Уже изучил город, мама начала переживать: "сынок, там холодно, куртку не забудь" (смеется). И вдруг Виталий Прохоров звонит мне, подростку, а не маме и говорит: "Миш, мозги не делай, мы тебя ждем в Подольске. Я такой: "завтра буду". Поверил этому человеку и ни разу не пожалел, что обстоятельства сложились так, и я оказался у него в команде.
– Не чувствуете обиду на родной клуб?
Бердин: В 14 лет человеку очень тяжело, у него, по сути, только формируется психика. Тренеры должны оказывать поддержку игрокам в этом возрасте, а не давить. Когда мне было 14, я мечтал играть в КХЛ, зарабатывать условные 100 тысяч рублей и всю карьеру провести в "Салавате", но когда мне сказали: "Мальчик, ты здесь больше никому не нужен, твой предел – ВХЛ", я просто сломался. Спасибо родителям за то, что верили в меня, это очень помогло тогда. У меня до сих пор внутри повисла обида за эту ситуацию, хотя я стараюсь ее не вспоминать. Обидно, что так плохо расстались с "Салаватом". Я даже 5 лет не мог зайти в дворец спорта в Уфе. Просто не мог.
– Это было ваше решение?
Бердин: Первый год меня не пускали.
– Почему? Что же вы там натворили?
Бердин: Ушел с конфликтом. Сейчас все обиды уже забыты, меня пригласили, я тренировался на уфимском льду, пожал всем руки. Время лечит.
– Если будет локаут, приедете в "Салават"?
Бердин: Единственная команда, за которой слежу – "Салават Юлаев". Это родная команда, мой дом.
Зюзин: По поводу того, что сказал Миша: клубы должны помогать своим воспитанникам развиваться именно в родных стенах. Потом, когда воспитанники покидают дом в 14 лет и добиваются успеха, клубы сразу начинают вспоминать: "Это же наш!", хотя парня прогнали, и он 5 лет в дворец спорта не заходил. Понимаю Мишу чисто по-человечески. Я ведь первый, кто уехал в НХЛ из "Салавата". Несмотря на то, что являюсь заслуженным гражданином Башкирии, я два года назад не мог прийти на арену в Уфе. Просто не пускали.
– В чем была причина?
Зюзин: Играли две команды, мальчишки 2005 года рождения. Один из тренеров пригласил меня посмотреть на ребят. Это было воскресенье, 8 утра. Я пришел, а охрана меня просто не пропустила. Причем все родители спокойно проходят мимо, а я не могу. Охранники сказали: "Вас попросили не пропускать". Причем это мне сказали очень осторожно, по-тихому. Когда меня пригласили во второй раз, я уже попал на арену, но потом тренер позвонил мне и рассказал, что у него отняли пропуск. Рассказывает, что служба безопасности спросила: "Ты кого провел на арену?". Он в ответ: "Андрея Зюзина пригласил, вы что, не знаете такого?". На это охрана заявила: "Знаем. А что если он террорист?".
Наших защитников учат только обороняться, но не атаковать
– Шутили ли над вами, как над новичком, в Северной Америке?
Бердин: Есть такие истории, но, когда человек, как в моей ситуации, приезжает, не зная язык, не ориентируясь в другой стране, может понять не так и отреагировать агрессивно. Тот, кто уже играл в Америке и понимает, как все работает, воспримет все в шутку. Думаю, в следующем сезоне в "Виннипеге" меня это ждет.
– Андрей, что можете рассказать о своем опыте?
Зюзин: Знаете, у нас шутки всегда были, но надо мной шуток не было (смеется). Не знаю, боялись меня или нет. Честно, сам ждал, когда одноклубники что-нибудь подстроят, но так ничего и не произошло.
– А сами не участвовали в таких пранках?
Зюзин: Нет, не участвовал. У нас в России, в Советском Союзе не воспринимали такие розыгрыши. Например, поцарапать машину, пока ее владелец тренируется, или кроссовки прибить к полу. Помню, Эл Айэфрэйти, с которым мне посчастливилось выступать за "Сан-Хосе", очень любил мотоциклы. Он приехал на предыгровую тренировку на Харлее, а ребята, которые занимаются экипировкой, купили ему мотоциклетные ботинки, приделали к ним лезвия и повесили ему вместо коньков. Естественно, все восприняли это отлично.
Бердин: В конце сезона мы сидели в дорогом ресторане, и парни подговорили меня налить кетчупа на кроссовок новичку. Сначала не понял зачем, но через 10 минут он посмотрел на кроссовок, встал на стол и запел что-то мелодичное. Я посмотрел на людей – все улыбались. Там умеют смеяться над собой.
– Михаил, что нужно сделать для более эффективного роста ребят в России?
Бердин: Мы об этом говорили с Мишей Сергачевым. У меня была похожая ситуация. У нас защитников учат обороняться, забывая про атакующий хоккей. Если ошибешься на синей линии в 14 лет, тебя посадят на лавку. Также и мне всегда нравилось играть с клюшкой, и два-три ляпа залетало за сезон, тогда меня предупредили – еще раз, и не будешь играть. В Америке допустил такую ошибку в одной из первых десяти игр, думаю – меня посадят. А тренер говорит: "Мне нравится, как ты играешь с клюшкой – продолжай. Все ошибаются!" В наших школах уже в 14 лет требуют результат! В этом возрасте нужно развиваться. Артемий Панарин раскрылся в 17-18 лет. Нужно работать с людьми.
– Как получилось у Сергачева?
Бердин: В "Витязе" мы могли выходить на лед, когда хотели. Каждый день в 6 утра перед школой у меня была вратарская тренировка. Единственный, кто ходил на нее из полевых был Миша Сергачев. Он учился бросать и обыгрывать. Сейчас он не боится это делать. В первой игре в НХЛ он спокойно брал шайбу. Первый матч в КХЛ я трясся и сыграл плохо. В этом году в АХЛ меня все поддерживали, я чувствовал себя уверенно и получил первую звезду матча.
– В какой спорт вы бы пошли, если бы не занялись хоккеем?
Бердин: Мои родителия – волейболисты, и был план отдать меня в волейбол. В 6 лет я очень завидовать моему другу-хоккеисту. До сих пор я ему благодарен. Я уговорил родителей отдать меня на хоккей. Каждое лето, когда возвращаюсь в Уфу, я стараюсь заниматься в зале, играю в футбол, волейбол, хожу на бокс. В "Витязе" у нас постоянно были игровые виды спорта. Такой бы я и выбрал.
– Можно ведь устать от хоккея, если его было много в юном возрасте?
Бердин: На одном из турниров в Северной Америке со сборной мы напряженно готовились к плей-офф. Все волнуются, кого-то даже трясет. Виталий Владимирович почувствовал этот момент. В итоге мы играл футбольным мячом все на все, и это было классно. Тренер напомнил нам, как получать удовольствие от хоккея. Я стараюсь делать именно это. Перед игрой слушаю музыку, с улыбкой выхожу, чтобы получить удовольствие. Ради этого я играю.
– Вы учитесь в университете?
– Последний год, скоро буду защищать диплом (улыбается). На тренера и психолога. До 6-7 класса я был круглым отличником. Потом я начал выходить на лед со всеми годами, даже с женской "Агиделью" уговаривал потренироваться полевым. Мама звонила тренеру: "Выгоните его с Дворца спорта, он в школе не был три дня!" Когда уехал в Подольск, Прохоров не пускал на тренировку, если были двойки. Помню, как в раздевалке доделывал домашнюю работу. Учеба развивает как личность и помогает тебя дисциплинировать. Если бы мог вернуть время, больше бы отдал учебе.
