«Ощущение, что живем в 18-м веке». Федоров — против критиков американского гражданства Малкина
Отъезд, «Детройт»
— Мы находимся сейчас с вами в России, в офисе ЦСКА... 30 лет назад вы отсюда бежали. Думали ли вы тогда, что когда-нибудь вернетесь назад?
— Мне было 20 лет. Я искренне не думал об этом, потому что у меня вся жизнь была впереди. Я сосредоточился на том, что ждало меня по приезду в Детройт. Все происходило очень быстро. Слава богу, что я приехал за несколько месяцев до начала сезона, и у меня было время на акклиматизацию, отдохнуть и подумать. В этом возрасте толком не задумываешься о своих поступках и не анализируешь их.
Я волновался за родителей и семью. А что касается возвращения, то в этом не было смысла — я собирался играть в Северной Америке. Пять лет спустя, когда мы разобрались с вопросом о переезде, я прилетел обратно и здорово провел время в России. Пусть даже мои родители и брат уже жили за океаном, я был рад приехать на родину.
— Вы отказались от первого контракта, предложенного вам «Детройтом», из-за неуверенности в том, как это отразится на вашей семье. Как вам в итоге удалось объяснить родителям, что вы решились на побег?
- Они ни о чем не знали. Я никому ничего не объяснял. На тот момент я волновался о последствиях, с которыми могла столкнуться моя семья. В «Детройте» думали, что сделали мне хорошее предложение — так и было, просто я был не готов. Я пришел на встречу, мы поговорили о контракте, но я не был готов к отъезду. После той встречи я понял, какой у меня был выбор, и что все было серьезно. Между мной и руководством клуба никто не стоял. Я стал готовиться к отъезду — пусть даже на принятие решения у меня и ушло всего несколько минут. И через два года уехал. Тогда все равно еще в армии служил, а вот после дембеля уже мог спокойно ехать. Уже не переживал и был готов к отъезду.
— То есть ваши родители ни о чем не знали?
— Нет. Они жили в двух с половиной тысячах километров на север от Москвы — в Мурманской области. Я решил, что лучше не говорить им об этом по телефону. Да и я не думал об этом каждый день. У меня была определенная информация, а потом «Детройт» прислал еще одно письмо.
Летом родители видели, что я собрал все вещи перед сборами в ЦСКА. Годы спустя они сказали мне, что не понимали тогда, зачем я с собой столько вещей беру. Я взял с собой пару шелковых костюмов, несколько пар ботинок, галстуков, рубашек и шорт. Очень хорошо это помню. Потом я поехал на сборы, а потом улетел в США. Я решил ничего им говорить, потому что все два года прекрасно понимал, на что иду. Я был слишком молод, чтобы взглянуть на себя со стороны.
— Я из итальянской семьи - русские мамы напоминают мне итальянских... они же так переживают по любому поводу!
- Моя мама до сих пор за меня переживает. Спустя столько лет и после всего того, что мы вместе прошли всей семьей, она все равно очень переживает.
Российская молодежь, Капризов, Кравцов
— Если сравнить население России и количество российских игроков в НХЛ (а их чуть больше 30), то поразительно, насколько их мало выступает сейчас в Северной Америке. В чем проблема?
- Проблема простая, и я с ней хорошо знаком, потому что руковожу ЦСКА — а это 12 команд и хоккейная школа. Мы ежегодно работаем с ними, а в 17-18 лет игроки попадают в молодежку. Затем в ВХЛ, а потом и в КХЛ.
Но после того, как мальчишки заканчивают хоккейную школу, образуется яма. Каждый год шесть-восемь наших ведущих выпускников едут в Северную Америку. В этом и есть проблема. Они думают, что готовы к североамериканской жизни и что их агенты и родители разбираются в этом лучше нас.
Для меня агенты — это проблема, как и родители. Мальчишки сами ничего не понимают — они уезжают, даже если их просто команды из юниорских лиг Канады выбрали на драфте. ЦСКА сумел за семь лет раскрыть их потенциал, но ребята боялись, что окажутся невостребованными, потому что наша команда КХЛ была очень сильной, а в ВХЛ у нас клуба не было. Теперь он появился, но мальчишки все равно уезжают. Буквально только что еще девять человек уехали. И это были ведущие игроки своего года. Вот в чем проблема. Они не хотят подписывать контракт МХЛ.
— Вы считаете, что если воспитанники ЦСКА останутся дома и пройдут вашу систему подготовки молодых игроков, у них будет больше шансов попасть в НХЛ, чем если они сразу уедут в Северную Америку в 17-18 лет?
- Я точно знаю, что им лучше развиваться здесь, чем в Северной Америке. Потому что там они за год всю базу растеряют. Надо же будет искать, с кем тренироваться, хороших тренеров, где есть и где спать. Они же не профессионалы. А родители и агенты им уже не помогут. Агенты этим мальчишкам только по ушам ездят, подбадривают, да и все. По статистике, большинство этих игроков потом заканчивают. Они пытаются вернуться, но за два года все теряют.
- А что вы скажете про Илью Сорокина и Кирилла Капризова? На личном уровне вы понимаете их мечту играть в НХЛ, однако вам бы хотелось сохранить столь талантливых хоккеистов и у себя.
- Всегда поступаю одинаково — предоставляю лучшие возможности на льду и за его пределами. Надеюсь, что такие хоккеисты вырастают в отличных игроков КХЛ, а дальше выбор за ними. Если им интересен мой совет — пожалуйста. Мы можем сколько угодно говорить с глазу на глаз. Однако обычно все выглядит иначе. У них есть агенты, свои источники информации и друзья в НХЛ, которые уже через многое прошли. Вы назвали только двух человек, но я еще раз повторяю — по 8-9 самых талантливых игроков нашей системы и вообще России уезжают в возрасте 17 лет.
Мы разговариваем с родителями, хоккеистами ... Они думают, им сразу по окончании школы пирожок дадут. Я говорю им идти в молодежку. У нас появилась команда ВХЛ по той же причине — мы стараемся создать хорошие условия для роста игроков. Но у них достаточно высокие запросы. Некоторые из них справедливы, а некоторые совершенно нет. Надо же понимать, на каком этапе развития ты находишься — обоснованы или не обоснованы твои требования? Для нас они не обоснованы, пока игрок не попал в команду ВХЛ. Но считаю, что в ЦСКА выстроена система, которая поможет молодым и талантливым игрокам выйти на высокий уровень.
И это не только в ЦСКА так происходит. Вообще считаю, что агенты нечестно ведут себя с игроками, которые просят устроить их в Северной Америке.
— Где стоило развиваться Виталию Кравцову — в АХЛ или НХЛ?
— Каждый случай уникален. Я не очень хорошо знаю Виталия ни как хоккеиста, ни как человека. Понимаю суть вопроса. Он не захотел оставаться в системе и ездить по 10-12 часов на автобусе. И где были его агенты и родители, чтобы подсказать ему, на что он мог рассчитывать? Неужели он думал, что попадет в первые две тройки «Рейнджерс»? Он может стать игроком топ-6, но вы посмотрите на их состав — там и так 27-28 человек. И куда его ставить? Вот здесь агенты и должны объяснить, на что он может рассчитывать. Надо поговорить с парнем, как со взрослым человеком. Безусловно, у Виталия большой потенциал, но я не раз видел, как у молодых и одаренных игроков в итоге ничего не получалось.
Думаю, тут остается лишь ждать. Возможно, в «Тракторе» у него будет больше игрового времени, и где-нибудь через год он будет готов к НХЛ. Но опять-таки — он уехал из системы «Рейнджерс». Все зависит от него. Ему теперь надо разработать план. Я не шучу — у него должен быть план на каждую игру. Он решил вернуться и играть за родную команду, у которой совсем неважно идут дела. Российским болельщикам это нравится, а американским, наверное, нет. Они считают, что в энхаэловской системе он будет развиваться быстрее с учетом игры на маленьких площадках и так далее. Что тоже справедливо.
Посмотрим, что из этого выйдет. Надеюсь, он станет звездой КХЛ. При этом, думаю, ему стоило бы играть здесь до 24-25 лет. Нет смысла возвращаться туда раньше, не считая поездок в тренировочные лагери. Ему нужен человек, который поможет советом, и поддержка родителей — но советовать они ему ничего не должны. Вот тогда и посмотрим. Впрочем, я не настаиваю на этом. Просто выражаю свое мнение, основываясь на собственном опыте.
— Какой главный совет вы бы дали российским игрокам, стремящимся попасть в НХЛ?
- Считаю, что надо играть в КХЛ и стать здесь ведущим игроком. Именно так и поступили Капризов с Сорокиным. Это отличный плацдарм. Да, это не НХЛ, но уровень хоккея здесь сопоставимый. Кравцову надо пойти тем же путем.
— В Северной Америке у игроков зачастую и зарплата выше, и соблазнов больше...
- Им надо уйти в работу с головой. Раздевалка, игры, тренировки — это важнее всего того, что происходит за пределами арены. Когда уже добьешься чего-то там и создашь определенную ауру, вот тогда можно и остальным заняться. Работай по системе, думай о матчах и тренировках — и приходи на них пораньше. Остальное еще успеется. А если тебе неинтересно достичь чего-то в хоккее, зачем ты вообще этим занимаешься? Раз уж приехал в НХЛ, то... вперед, чувак!
Русская пятерка, Тарасов
— Вы работали по системе, где игроки тренировались вместе круглые сутки напролет на базе, закрытые от остального мира. Именно там зарождались пятерки, вошедшие затем в историю. Как вы думаете, можно ли возродить тот советский хоккей, учитывая, как сильно изменился подход к тренировкам?
- (Смеется.) Не знаю. Уже нет ни тех систем, ни тех тренеров. Мир стал больше. Раньше цель была предельно понятна. Мы понимали, что нам некуда деваться — есть только одна страна и один дом. А теперь каждый волен выбирать сам.
Мне этот вопрос с 2009 года задают. Раньше я думал, что это возможно. Но НХЛ так не работает. Никто не будет специально ставить русских вместе. Было бы интересно, если бы трое, а затем и четверо российских игроков выступали за одну команду и в одном звене. Не знаю, в какой хоккей они бы играли, потому что стиль Русской Пятерки было бы трудно повторить.
— Изобретательность в хоккее часто связывают с игрой на открытых катках в детстве. Вячеслав Фетисов сказал мне: «Откуда возьмется изобретательность, когда дети во дворах больше не играют?»
— Глубокая мысль - и я с ней соглашусь. Я играл во дворе, дома... Круглыми сутками занимался хоккеем в детстве. Совершенно не важно, был это организованный спорт или нет. Зимой мы играли на футбольном поле. Хоккей стал очень дорогим в России — не хватает льда, не хватает катков. И это несмотря на все старания нашей страны построить их как можно больше — взять ту же школу Фетисова в Домодедово. Но мы лишь в начале пути.
Помните, вы спросили меня в начале интервью про то, что в НХЛ играет около 30 россиян? В 90-х нам надо было выживать — было не до хоккея. Люди старались просто выжить, найти работу и заработать на кусок хлеба. Тут как с вином — если не выращивать виноград 15 лет, то ничего и не будет. Несмотря на то, что у нас есть перспективные ребята, они слишком рано уезжают. Я до сих пор не понимаю, почему родители и агенты думают, что игроки смогут закрепиться в Северной Америке, хотя их там никто не ждет.
— Анатолий Тарасов упоминал вас и ваших одноклубников в своих мемуарах. Он говорит про уменьшение роли снайпера и поощрении действий, направленных на построение комбинаций. Скучаете по такому подходу?
- Оба подхода — и советский, и североамериканский — верны. Они работали и приносили победы годами. Обеим системам стоит перенять друг у друга лучшие идеи.
Советский подход и при Тарасове, и при Тихонове строились на характере. Команда всегда была на первом месте, а игрок — на втором. Благодаря этому настрою мы сделали себе карьеру и добились успеха в «Детройте». Вот что я хочу вам сказать — если мы возьмем Русскую Пятерку и посмотрим на возраст игроков, то видно, что мы все из разных поколений, но при этом из одной советской системы. Именно поэтому мы и добились успеха.
Если копнуть еще глубже, у меня никогда не было мысли в голове: «Надо забить». Я действовал, как учили, а когда появилась Русская Пятерка, мы играли друг на друга больше, чем на самих себя. Мы помогали друг другу. Мы никогда об этом не говорили — просто реагировали на то, что происходило на льду.
— Как вы поддерживали связь с родиной за пределами льда?
- Со временем я перевез семью в Америку. Я жил как дома, когда через четыре-пять лет ко мне приехали родители и брат. Когда появился интернет, звонить в Россию стало проще. Родители не сразу выучили английский, так что дома была русская атмосфера, когда я возвращался с выезда или приходил после игр. У Славы Фетисова и Игоря Ларионова осталось много друзей в России, так что мы все были в одной упряжке. Обменивались новостями, общались... но это было уже через лет семь или восемь после переезда. Старался закрепиться и выжать максимум из своего времени — мне не хотелось никуда уезжать. Мне нравилось в Детройте. Я старался, как мог, чтобы акклиматизироваться и остаться в команде.
Русские традиции, Малкин
— В России столько прекрасных традиций и суеверий... даже я многое переняла, пожив в Москве. Удалось ли вам приобщить к чему-то своих североамериканских одноклубников? Присаживались ли вы, например, «на дорожку» перед выездом?
- С одноклубниками такого не было... Но прежде чем выйти из раздевалки перед выездом, я всегда присаживался на пару секунд. Посмотришь по сторонам молча и пойдешь. Это хорошо для концентрации — перезапускаешь систему. Не забыл ли я чего — форму, коньки, клюшки?
— Вы, наверное, были первым русским, с которым многие игроки «Детройта» проводили значительное количество времени. Считали ли вы, что вам надо как-то представлять свою культуру?
- Не думал об этом. Но я знал, что они понимают меня как игрока. Я делал все возможное для победы команды. Они очень хорошо ко мне относились и старались помочь с первых же дней. В первом сезоне я забросил около 30 шайб. Это стало возможном благодаря теплоте, которую я чувствовал от своих североамериканских друзей, болельщиков и руководства клуба.
— Детройт — город американских работяг. Он столкнулся с экономическими сложностями во многом из-за конкуренции на международном рынке. Мне всегда казалось в какой-то степени ироничным, что успех местной хоккейной команды был связан с игроками из разных стран.
— Как вы знаете, у нас не сразу все получилось... Семь лет — это много. Я рад, что нам удалось так долго продержаться вместе. Руководству клуба пришлось набраться терпения с нами — не только с русскими, а со всей командой. Когда к нам пришел Скотти Боумэн, я понял, что рано или поздно мы придем к успеху.
— Не всем хватало терпения на вас. Я помню, как Дон Черри ратовал за то, чтобы русских выгнали из НХЛ. Вас это беспокоило?
- Я слышал про Дона Черри. Даже на передачу к нему один раз пришел в Виндзоре — это прямо через границу. После этого он остыл. Мне кажется, он после этого получше стал к русским относиться. Да и разве могло быть иначе? Мы набирали очки тут и там, боролись за кубок... это же было очевидно. Нельзя критиковать лигу за то, что игроки едут из разных стран. Было много хороших и упорных матчей. Думаю, он это понял (смеется)... Пусть даже он и Дон Черри.
— Многие в России набросились на Евгения Малкина из-за наличия американского паспорта. Хуже ли нынешняя ситуация между Россией и Америкой, чем когда вы переехали за океан в начале 90-х?
- Сейчас определенно более напряженная атмосфера. Тогда у нас не было столь близких интересов. Отношения были относительно стабильными. Сейчас все стало ближе, и это сказывается на спортсменах и дипломатах. Это острая тема с открытым нервом.
— Вы удивлены, что история с Малкиным получила такой общественный резонанс?
- Такое ощущение, что мы живем в 19-м или 18-м веке, а не в 21-м. Будто ни у кого раньше не было двойного гражданства!
Это обычная практика, никто при этом не забывает свои корни. Я бы не стал осуждать подобное решение. Лично я не вижу здесь никаких проблем. К тому же, это не вчерашняя история — ей уже несколько лет!
Между нашими странами и так напряженная обстановка, а теперь еще и это... Мне кажется, это нехорошо. Президент Путин и господин Лавров пытаются сблизиться с такой могущественной страной, как США, и господин Трамп тоже работает в этом направлении. Но многим это невыгодно. Это все, что мне есть сказать о политике.
