«Искал мозг не там, где надо». Откровения Шестеркина: драки, мемы про симуляции, «Везина», отцовство
В этом сезоне я слишком много думал
— На итоговой пресс-конференции вы сказали: «Понял, что нельзя бить игроков». Разве только сейчас до этого дошли?
— Да, именно во время плей-офф, когда во время стычки мне дали удаление, а соперника простили. Это было в серии с «Нью-Джерси».
— Может быть, требуется что-то изменить в боях?
— Да, если уж бить, то нокаутировать с первого удара.
— Кажется, что у Джордана Биннингтона появился серьезный конкурент.
— Да я шучу, конечно. Вообще не надо влезать в стычки. Что касается Джордана, то он вратарь высокого уровня. Но я не фанат того, что он иногда делает на площадке. Имею в виду все эти конфликтные ситуации, в которые коллега старается залезть.
— Помню, как он врезался в Илью Сорокина, когда голкипер «Айлендерс» спокойно ехал на скамейку. Илья и не знал, как реагировать.
— Я как раз про это. Мне кажется, что это не очень правильно со стороны Джордана. Одно дело, когда кто-то тебя задирает и ты стараешься ответить обидчику. Но совершенно иная ситуация, когда вратарь сам становится инициатором конфликта. В том моменте Илья ему ничего не говорил, никак не угрожал.
Мощнейший провал «Рейнджерс»: Панарин и Шестеркин едут в отпуск после столкновения с молодой бандой!
— Еще одна цитата с вашей итоговой пресс-конференции: «В следующем сезоне вы увидите другого Игоря». А что не так было?
— Надо поменять свою психологическую подготовку. В этом чемпионате слишком много думал, особенно о том, как было все неплохо за сезон до этого. И выходило так, что не наслаждался игрой. Трудные периоды бывают в каждом чемпионате, тут ничего удивительного. Но в этот раз я очень сильно обращал внимание на сложности и никак не мог сфокусироваться на своих действиях.
— Все-таки тяжело, когда на плечах «Везина»?
— Не уверен, что в «Везине» дело. Тут другое. В какой-то момент стал слишком много думать о том, что должен играть гораздо лучше. И эта внутренняя накачка принесла проблемы. Например, залетали ненужные шайбы, но вместо того чтобы моментально забыть об этом, продолжал думать о том, как плохо сыграл, что сделал не так. Раньше бы просто отпустил этот эпизод, а сейчас не получалось.
— Завышенные ожидания от себя.
— Видимо, так и было. Но ведь на меня никто не давил, я сам себе устроил нервотрепку. Из кризиса получилось выйти только к концу сезона.
Такой тяжелый период был в год Олимпиады в Пхенчхане
— Уверен, что в какой-то момент вы сами себя останавливали. Мол, что же делаю, пора идти дальше и не вспоминать какой-то неудачный момент.
— Конечно. Но тут как снежный ком. Сыграл неудачно, думаешь, что все оставил позади, выходишь на тренировку, трудишься, не вспоминаешь ни о чем. Но в следующей встрече снова приходят мысли, что опять играешь плохо. Два-три таких матча — и ищешь, как решить проблему, которой, возможно, и нет. Но уже поздно. Начинаешь менять подготовку или размышлять о том, что, вероятно, проблема в форме.
— В форме?
— Вы бы знали, сколько разной экипировки я перепробовал за этот сезон! Менял все, пытался найти комфортную. Выходишь вроде бы с новым нагрудником, но вдруг в матче чувствуешь, что он сковывает движения, здесь что-то давит, тут пережимает. Но все это можно сформулировать одной поговоркой — ищешь мозг не там, где надо.
— Это же надо умудриться так себя загнать. У вас ведь ребенок родился, есть возможность сконцентрироваться на чем-то другом.
— Да, конечно. Но, приходя на арену, думаешь только о работе и успеваешь себя довести за это время.
— Такие тяжелые периоды были в карьере?
— В олимпийский год. Все практически то же самое. В СКА не шло, начинал искать проблему не там, где надо. И все шло наперекосяк. Меня меняли, кажется, два или три раза подряд, это еще больше нервировало.
— А какой выход?
— Нужен один очень хороший матч. В этом сезоне четко помню, что ключевой стала игра на выезде с «Монреалем». Причем я не слишком удачно провел первый период, но потом вдруг успокоился, все проблемы остались позади, и после этого уже не возвращался к такому состоянию.
— Ничего себе! Одна игра все решила?
— Часть игры. Еще в первом периоде я опять нервничал из-за того, что мне казалось, будто нагрудник совершенно не подходит, скорее мешает, чем помогает, и его надо заменить. Во втором периоде пропустил и начал размышлять о том, что я сделал не так и почему сыграл в моменте неправильно. Но на третий период вышел совершенно расслабленным. И понял, что все позади.
— А на следующий матч вы в каком нагруднике вышли?
— В том, с которым заканчивал игру с «Монреалем». Но в том матче я поменял экипировку после первого периода.
— Конечно, над этим можно посмеяться, но это сейчас. Представляю, что вы испытывали в тот момент. А сколько вы нагрудников с собой возите?
— Два. На самом деле, проблема с экипировкой существует. Вроде бы заказываешь точно такую же вещь, но она приходит — и ты быстро чувствуешь разницу. Где-то сделали один лишний стежок, и уже нет прежнего комфорта.
— Сковывает движения?
— Разные проблемы бывают. Иногда мешает смотреть по сторонам, так как защита высоко поднимается и подборок мешает. Случается, что и ограничивает движение рук.
— Это правда так серьезно?
— Может быть, и серьезно. Но знаю, что если бы я с новым нагрудником сыграл три матча на ноль, то никогда бы не возвращался к проблеме.
— Да уж.
— Но вы правильно сказали: сам себя загнал в какое-то время и не могу выйти из этой ситуации.
— Во всем виновата «Везина».
— Да не она. Но в прошлом сезоне я действительно играл легко и мне больше удавалось. И я подумал, что теперь так будет всегда. Немного сказалась и летняя подготовка. Я же в прошлом году не ездил в Россию, то есть поменялся тренировочный процесс. Это, видимо, тоже сказалось.
— Кстати, почему вы не полетели в Россию?
— Ожидалось рождение ребенка — причина только в этом. Вероятно, этим летом все-таки побываю дома.
— В этом сезоне было гораздо меньше случаев, когда после каких-то моментов с вашим участием появлялись мемы. Я про очень зрелищные падения после каких-то неочевидных столкновений.
— Про это вообще не думал. Слушайте, но это очень странная тема. В тех ситуациях, о которых вы говорите, я всегда старался так встретить столкновение, чтобы не получить травму. Со стороны, может быть, казалось, что все выглядит излишне драматично, но просто старался сгруппироваться так, чтобы выйти из момента без повреждений. А мемы — ну, пусть делают, я иногда и сам готов посмеяться над ними, если действительно смешно. Если кому-то нечем заняться, то я не могу запретить им что-то делать на эту тему.
— Больше всего делали разных видео после вашего столкновения с Перри в прошлом сезоне.
— Да, если снизить скорость видео до предела, то кажется, что ничего и не происходит, а Кори меня еле касается. Но изнутри все выглядело совершенно не так.
— Я подозревал, что вы это не для арбитров делаете.
— Конечно. Надо сберечь свое здоровье, не получить травму. А то, что со стороны это как-то иначе смотрится, меня совершенно не волнует.
— Но хоть раз вы симулировали?
— Нет. Опять же, если вспомнить историю с Перри, то болельщики «Тампы» считали, что я симулировал, но болельщики «Рейнджерс» думали наоборот. Это нормальная ситуация.
Тоже надеюсь, что Сорокин выиграет «Везину»
— Хотел бы вернуться к тому моменту в серии с «Дэвилз». Вы считаете, что было нарушение в моменте, когда вас удалили?
— Не самая очевидная ситуация. Дело в том, что в этой серии Зибанежаду дали штраф за контакт с вратарем, хотя очевидно, что Мику толкнули на голкипера. Но в этот раз судьи не обратили внимания, что хоккеист соперника упал на меня, да еще и держал ногу. Если бы я дернулся в другую сторону — прощайте, «кресты». Да, мне дали две минуты, но я был уверен, что это будет обоюдка. Но самое главное, что арбитры не увидели, что было за несколько секунд до этого. Однако в предыдущем матче они четко наказали за такой же эпизод нашего хоккеиста.
— А чего вы из Кубка Стэнли вылетели? Только не говорите, что вы плохо сыграли. Это не так.
— Но я могу отвечать только за свои действия. Не удались я тогда, то, может быть, все было бы иначе.
— Зря спросил. Но вообще в нынешнем плей-офф ничего предсказать нельзя.
— Такая лига, конкуренция на высочайшем уровне.
— Снова зря спросил. Вернемся к сезону. В этом году вы едва не поразили ворота «Флориды». И все было рядом. Чего не хватило?
— Хладнокровия. Шайба-то легла очень удобно, никто не мешал. Но ничего, может быть, появится возможность в будущем. Конечно, это не является основной целью, но шанс должен предоставиться. Я особо по этому поводу не переживаю, но не скрываю, что будет очень приятно.
— Если гол от вратаря — случайность, то ваши передачи под чужую синюю очень впечатляют. Скажите, а это уже обсуждается на собраниях перед матчем как фактор вашей игры? Грубо говоря, тренер, определяя схему, призывает учитывать ваши передачи?
— Нет-нет. На самом деле, должно совпасть несколько факторов, чтобы я сделал какую-то эффектную передачу. Да, важно, что у соперника идет пересменка, но нужно понимать, а не «наелись» ли наши ребята. Но прямо нет такого, что мы обсуждаем начало атаки с моим участием.
— Тут Кэйл Макар из «Колорадо» покритиковал вас за излишне красивые сейвы, посчитав, что вы играете на публику.
— Ему, наверное, виднее, как должен действовать вратарь в той или иной ситуации. Да, порой я делаю сейвы для того, чтобы получить дополнительную уверенность.
«В «Айлендерс» смеются над моим английским». Илья Сорокин — о сезоне и возможности выиграть «Везину»
— Да вы вообще все должны играть на публику.
— Я играю так, как могу. Но ведь мои какие-то спасения придают импульс команде, как какой-то хороший силовой прием. Не вижу проблемы.
— В этом году вы уже не претендуете на «Везину», в тройке кандидатов Илья Сорокин, он и выиграет, надеюсь.
— И я тоже.
— Что скажете о его конкурентах?
— И Линус Улльмарк, и Коннор Хеллибак провели отличные сезоны.
— Вы побывали на Матче звезд, но заняли в конкурсе вратарей последнее место. Российская школа вратарей в упадке?
— К сожалению, оказались не готовы к такому давлению. Илья перенервничал и не попал по воротам, а я не смог оставить их в неприкосновенности. Надеюсь, что еще будет шанс исправиться.
— Как отцовство?
— Я очень счастлив. И спасибо жене, которая делает все, чтобы я сосредоточился на работе. Ночью мне ни разу не пришлось просыпаться.
