Этот рослый 38-летний защитник провел всю свою долгую энхаэловскую карьеру в двух самых российских клубах НХЛ – "Питтсбурге" и "Вашингтоне". Сначала завоевал Кубок Стэнли с Евгением Малкиным, а в прошлом сезоне – с Александром Овечкиным. Дав ему по ходу дела один бесценный совет, о котором вы прочитаете ниже.

Российское трио Овечкин – Евгений Кузнецов – Дмитрий Орлов несколько лет назад дало Орпику прозвище Батя. Произошло это, по словам Орлова, на одном из предсезонных ужинов.

Переход Орпика из "Питтсбурга" в "Вашингтон" не получился громким и скандальным: просто уже в довольно серьезном для хоккея возрасте у защитника закончился контракт с "Пенс", а новое предложение "Пингвинов" не шло ни в какое сравнение с тем, что готовы были ему дать "Кэпиталз", остро нуждавшиеся в опытных защитниках-домоседах. Питтсбургские болельщики его поняли и простили, никогда не встречая Брукса традиционным "бу-у", которое всегда ждет там того же Овечкина.

Прошлым летом Орпик ненадолго оказался в "Колорадо", чтобы затем снова стать "Столичным": "Вашингтон" провернул хитрую операцию, чтобы, с одной стороны, он был его игроком, но, с другой, не за такую высокую зарплату, как прежде. "Я рад, что он вернулся, – сказал в интервью "СЭ" Дмитрий Орлов. – Это ветеран, лидер в раздевалке, на льду может постоять за партнеров, провести жесткий силовой прием. Мы, россияне, называем его "Батя". Мы втроем это придумали на командном ужине. Самое интересное, что теперь его так же называют и все остальные – партнеры, тренеры. Очень смешно".

Брукс Орпик, Александр Овечкин и Никлас Бэкстрем (слева направо). Фото USA TODAY Sports

Я подошел к Бате после утренней раскатки в день матча, который всегда для него особенный – в Питтсбурге. Матча, в котором Евгений Малкин, если бы набрал два очка, становился членом элитного клуба тысячи очков. Что он, забегая вперед, и сделает. Мы говорили с ним и о Джино, и об Ови, а начали с его русского никнейма.

– Помните, как россияне из "Вашингтона" прозвали вас Батей? И кому именно принадлежит авторство?

– Помню. Это был мой первый год в "Кэпиталз". Придумал кто-то из двоих – либо Кузи, либо Ови. В том сезоне у нас играл еще один Брукс – Лайк. Соответственно, когда парни называли это имя, оборачивались мы оба, и это вносило некоторую путаницу. Кого-то надо было назвать по-другому.

Первыми сориентировались русские. Вначале я не знал, что это "Батя" означает. Думал, они надо мной как-то подшучивают. Но потом навел справки и выяснил, что это аналогично слову "отец". В первый момент решил, что таким образом они прикалываются над моим возрастом, но мне объяснили, что никакого негативного подтекста тут нет. А если так, то раз Батя – значит, Батя!

– Знаю, что вы в прошлом году посоветовали Овечкину прикоснуться к Кубку конференции после выигрыша седьмого матча у "Тампы", объяснив это собственным опытом 2009 года, – и все сработало. Расскажите, как это было.

– Мы выиграли, и он спросил, что я думаю по этому поводу. Я ведь был единственным хоккеистом в команде, обладавшим на тот момент подобным опытом. Ответил, что в 2008 году, когда я по традиции не дотронулся до этого кубка, мы в финале проиграли "Детройту". А на следующий год и я, и другие парни из "Питтсбурга", вспоминая предыдущий сезон, прикоснулись к трофею – и в итоге победили в Кубке Стэнли.

Еще я ему сказал: "В нашем виде спорта очень много суеверных парней, но я к ним не отношусь. Поэтому, может, ты не того человека спрашиваешь". Тем не менее он меня услышал – и вы знаете, к чему это привело.

– С россиянами из вашей команды, мне кажется, у вас какие-то особенные отношения.

– Это началось еще с "Питтсбурга". Вначале мы очень дружили с парнем не из России, но из соседней Белоруссии, из Минска, – Константином Кольцовым. Нас задрафтовали в 99-м и 2000-м, и мы быстро сдружились. Потом в "Пингвинз" пришел Евгений Малкин. Ему помогал освоиться Сергей Гончар, а на выездах его нередко селили вместе со мной.

И мы отлично ладили. Он только начинал учить английский и все время задавал мне вопросы по поводу тех или иных слов. А параллельно я учил у него какие-то русские выражения (улыбается). На самом деле всегда находил общий язык со всеми игроками, неважно откуда они приехали. Получаю удовольствие от общения с парнями из самых разных стран.

Евгений Малкин (в центре) с Бруксом Орпиком (№44) и Сергеем Гончаром. Фото REUTERS

– Вы видели изнутри, как доминировал Малкин в Кубке Стэнли 2009 года, когда получил "Конн Смайт Трофи" с 36 очками. И также изнутри наблюдали в прошлом году за великолепным выступлением Кузнецова и Овечкина, двух лучших бомбардиров прошлогоднего победного Кубка. Можете их сравнить?

– Буду с вами честен. Ови и Кузи сыграли прекрасно, великолепно. Но то, как играл Джино в Кубке 2009 года, – это лучшее выступление отдельного хоккеиста в плей-офф, которое я видел в своей в жизни. Он установил какую-то немыслимую планку. В каждой игре все уже ждали момента, когда Малкин возьмет происходящее в свои руки. И чаще всего это происходило – особенно в полуфинальной серии с "Каролиной".

– Поддерживаете с ним отношения после перехода в "Вашингтон"?

– Да, конечно. Я даже сделал видео, посвященное тысячному очку Малкина, и отослал его в "Питтсбург", чтобы они могли использовать его как часть празднований.

– Не находите, что за пределами Питтсбурга Малкина не оценивают до такой степени высоко, как он того заслуживает?

– Мне кажется, ему нравится, что вокруг него нет какого-то особенного ажиотажа. Он не из тех парней, которые обожают внимание прессы. Джино лучше посидит и посмеется с партнерами по команде. Уверен, что если вы спросите на эту тему его самого, то он ответит, что его это совершенно не волнует. Куда важнее, что его уважают и любят те люди, которые играют вместе с ним. Это я вам могу сказать точно. А то, что происходит за пределами команды и тем более города, никак не находится под его контролем.

Если это действительно так, и его не ценят до конца в других местах, то, может, так происходит... из-за его таланта. Джино умудряется делать потрясающие сложные вещи на льду так просто, что болельщики не понимают до конца, насколько это трудно. Он внешне не прикладывает к тому, что творит, особых усилий, хотя на самом деле это не так. Допускаю, что кто-то из игроков, которым дано гораздо меньше, этой способности завидует. И в свои 32 он по-прежнему один из лучших в лиге!

12 июня 2009 года. Детройт. Евгений Малкин с "Конн Смайт Трофи". Фото REUTERS

– Что легче – играть против Малкина на каждой тренировке или несколько раз в году в матчах между "Питтсбургом" и "Вашингтоном"?

– И то, и другое непросто. Но когда ты выходишь против него на каждом занятии, делает тебя как защитника сильнее. Он, как и Сид (Кросби.  – Прим. И.Р.), в любой день ставят перед тобой сложнейшие задачи. И чем их больше, тем лучше ты сам разбираешься в том, что происходит на льду, когда дело доходит до матчей.

– Вы поиграли с одной российской суперзвездой, теперь играете с другой. Что, по-вашему, делает Овечкина таким особенным? Что позволяет забивать 50 голов в 33 года?

– Понятно, что, когда ты становишься старше, удерживать такие рубежи все сложнее. Но Ови находит какие-то пути, чтобы сохранять такую результативность. Возможно, он играет сейчас несколько иначе, чем раньше. Как именно ему это удается – может сказать только он сам.

– Вас же назвали в честь легендарного американского тренера Херба Брукса, именно в матче со сборной СССР на Олимпиаде-80 сотворившего "чудо на льду"?

– Так и есть. Я родился в сентябре 80-го, и в памяти моих родителей та Олимпиада еще занимала большое место.

– Ваши россияне об этом знают?

– Не знаю, мы с ними на эту тему не говорили. Я родился в Калифорнии, где на тот момент хоккей еще совершенно не был популярен. Соотвественно, когда я рос – много об этом не думал. Просто играл в хоккей, а задумываться о таких вещах начал намного позже.

– Сами в Россию приезжали только для участия в сочинской Олимпиаде-2014?

– Да, только в Сочи. Еще был неподалеку на чемпионате мира 2006 года – в Латвии, в Риге. При возможности с удовольствием увидел бы страну, которая дала хоккею стольких моих одноклубников, в том числе выдающихся.