«Спецслужбы угрожали их семье». Как супертройка братьев сбежала от коммунистов в НХЛ
В сентябре 1956 года в семье Станислава и Франциски Штястны родился четвертый сын. Его назвали Петером. Как и другие дети, он воспитывался в строгости и преуспевал в учебе и спорте. Через какое-то время в сборной Чехословакии сверкали сразу три брата Штястны: Петер, Мариан (постарше) и Антон (помладше).
Всего в семье было шестеро детей: пятеро мальчиков (еще Богумил и Владимир) и младшенькая дочурка (Ева). Зимой ребята заливали каток в поле, которое находилось неподалеку от их дома. Видимо, любовь к хоккею была дана им откуда-то свыше. Как и талант. А уж какое взаимопонимание они демонстрировали на льду... Именно за эти комбинации в них и влюбилась вся Чехословакия.
«Они различались по характеру, но на льду идеально дополняли друг друга. И всегда вступались за брата. Они творили просто потрясающие вещи с шайбой», — вспоминает Миро Фрючер, который играл с братьями еще в юниорской команде. — Лидером всегда был Петер. Мариан, как самый старший из троицы, больше поддерживал словом. К Антону многие относились снисходительно, потому что он был младшим. Поэтому кто-то может его даже недооценивать. К тому же, он был самым скромным и всегда держался в тени братьев".
Антон был слишком молод, чтобы играть за сборную на чемпионатах мира в 1976 и 1977 годах, поэтому имя Штястны стало известно на всю Чехословакию сначала через Мариана и Петера. На первом мировом первенстве (1976 года) 24-летний Мариан и 20-летний Петер забили на двоих 10 голов и набрали 18 очков. Через год они перекрыли это достижение: 10 голов и 19 очков, приведя команду ко второму золоту подряд. В 1978 году братья снова проявили себя, но 9 голов и 20 очков хватило только на серебро.
В 1979-м братья считались уже звездами мирового масштаба. На этот раз к ним присоединился и Антон, которому исполнилось 19 лет: пять голов в восьми матчах. В том же году они помогли родному «Словану» из Братиславы выиграть чемпионат — впервые клуб из Словакии победил в национальном первенстве.
Конечно, такое уникальное явление не могло пройти мимо скаутов НХЛ. Тем более, в Северной Америке вовсю гремело имя Вацлава Недомански, который стал первым представителем Чехословакии, пробившимся в лигу и покорившим НХЛ и ВХА. И в 1979 году за братьями Штястны уже пристально следили скауты различных клубов.
«Квебек Нордикс»
За несколько лет Марсель Обю превратился из обычного юриста в президента «Квебек Нордикс». Именно он осуществлял переход клуба из ВХА в НХЛ. Правда, этот переход сопровождался различными сложностями и ударил по команде: «В НХЛ некоторые наши игроки были задрафтованы другими командами. Пришлось расставаться с ними. В такой же ситуации оказались «Виннипег», «Хартфорд» и «Эдмонтон». Нужно было срочно искать варианты выхода из этой ситуации, — вспоминает Обю. -К счастью для Квебека, в Чехословакии родились три брата, которые составляли полноценную тройку. Когда мне в первый раз рассказали о них, то я даже не поверил. Но убедившись в правдивости истории, я поклялся, что привезу их в Канаду».
К счастью для Обю, у них был человек, который хорошо разбирался в хоккее Восточной Европы. Когда «Бирмингем Буллз» развалился вместе с распадом Всемирной хоккейной ассоциации, то его тренер — Жиль Лежер — недолго оставался без работы.Обю назначил его директором «Нордикс» по развитию игроков. А Лежер давно присматривался к братьям Штястны. Так что Марсель четко понимал, зачем именно приглашает Жиля.
Но они отдавали себе отчет в том, что заполучить братьев будет крайне сложно. Те уже стали национальными героями. Национальным достоянием. Людьми, которые должны были ознаменовать новую, золотую эру чехословацкого хоккея. И коммунистическая партия делал все, чтобы поддержать своих героев. Каждому подарили по машине: по поддержанному «Фиату». Но в то время это было роскошью для Чехословакии. Им дали квартиры, которую обычный гражданин мог ждать 10-15 лет. Будучи членами сборной, они зарабатывали тысячу крон за победу (около 100 долларов), что являлся полумесячной средней зарплатой обычного человека.
Однако даже это не помогало избежать некоторых проблем. Петер жаловался на работу главного тренера «Слована» Ладислава Горского. В ответ тот пригрозил, что сделает все, чтобы среднего Штястны не вызывали в сборную. Когда же Горский отпустил шесть сильных игроков в другие клубы за денежную компенсацию, то братья были готовы собирать вещи.
Тем временем, Обю и Лежер разрабатывали план по вывозу братьев из-за железного занавеса. Они назвали операцию «Европейский проект». Конечно, речи о сотрудничестве со стороны правительства Чехословакии и быть не могло.
Первым делом, «Квебек» потратил общий 83-й номер драфта-1979 на то, чтобы задрафтовать Антона. Младший из братьев был выбран «Филадельфией» под 198-м номером год назад, но так и не подписал контракт, что позволило ему вновь оказаться на драфте.
Шанс лично познакомиться с семьей Штястны выпал в 1980 году, когда в Лейк-Плэсиде проходила зимняя Олимпиада. Идеальная возможность пригласить братьев в команду и расписать им все прелести жизни в Северной Америке. Но в Чехословакии тоже понимали, чем может грозить такое международное турне. Поэтому за командой было установлено наблюдение. В команде эту ситуацию называли «oko» (Прим. «СЭ» — «глаз» в переводе с чешского). Слухи о том, что братья могут сбежать из сборной, все нарастали, так что атмосфера в команде была очень напряженная.
Однако из-за повышенных мер безопасности все планы Обю уехать из Лейк-Плэсида с тремя хоккеистами рухнули. Проект оказался слишком наивным и неподготовленным. Просто схватить их и довезти до границы — такое не пройдет. «Это было очень рискованно, — добавляет президент «Нордикс». — Это было время самого разгара Холодной войны. Эти игроки являлись гордостью нации. И чехословацкое правительство было готов на все, чтобы не упустить их. Это ударило бы не только по спорту в стране, но и по престижу коммунистического режима. Именно поэтому сборную постоянно окружали агенты спецслужб».
Вся эта суматоха не могла не сказаться на сборной. Пусть Петер и стал вторым бомбардиром турнира, но Чехословакия заняла только пятое место, да еще потерпела разгромное поражение от США (3:7), которые позже стали победителями Олимпиады. Те Игры запомнились всему миру знаменитым «Чудом на льду». Но для братьев Штястны это был также поворотный момент в жизни: после турнира они решили, что хотят покинуть страну.
Инсбрук
За семьей начали пристально следить. Особенно за Петером, который начал изучать английский. Тайно, как он думал.
21 августа 1980 года они приехали в Инсбрук. Именно в этом городе Чехословакия четыре года назад получила серебро Олимпиады. И именно здесь Штястны поняли, что у них появляется возможность сбежать в Канаду.
«Слован», за который выступали братья, принимал участие в международном турнире: на него также приехали советский ЦСКА, финская «Таппара» и шведский МОДО. За пару дней до финального матча Кубка европейских чемпионов Петеру удалось отколоться от команды и найти телефон. Пока Антон стоял на стреме, Петер достал переписанную страничку справочника НХЛ и позвонил в офис «Квебека».
К телефону подошел Лежер. Следующим вечером они с Обю уже заселялись в номер отеля в Инсбруке, который располагался в нескольких сотнях метров от того места, где проживала команда из Братиславы. Им удалось завербовать одного из служащих отеля, который стал их гонцом. Так они договорились о тайной встрече с братьями. Именно на этой встрече обсуждались детали отъезда, а также условия контрактов хоккеистов в Северной Америке. Каждый из них получал шестилетнее соглашение с ежегодным окладом в 250 тысяч долларов.
Но обговорить цифры в контракте — это простое дело. А вот как вывезти хоккеистов из страны?
Ехать собирались Антон, Петер и его жена Дарина, которая была на восьмом месяце беременности. А вот старший брат не отбывал в Канаду. Мариан не готов был рискнуть благополучием своей жены и троих детей, которые оставались в Чехословакии. Так что Антон и Петер, несмотря на муки совести, решили, что убегут, оставив старшего брата разбираться с последствиями одному.
«Я знал, что правительство еще может отпустить жену Мариана. Но детей они никогда не выпустят. Это была их страховка на случай непредвиденных обстоятельств, — вспоминает Петер.
Мы даже думали прислать за ними вертолет. Но на границе по транспорту могли открыть огонь. Я знаю, что за убитого врага в армии давали три недели отпуска. Такова была награда за выполнение приказа".
Обю и Лежер настаивали, что уезжать нужно немедленно. Но братья не решались. Они должны были провести еще одну игру на турнире и не хотели терять, возможно, последний шанс выйти на лед со старшим братом. В финале предстояло встретиться с командой из Москвы.
Несмотря на участие трио Штястны в матче, ЦСКА просто уничтожил соперника — 11:1. Тем временем Дарина собрала вещи Петера и Антона и погрузила их в арендованную для них машину. После окончания турнира «Слован» должен был возвращаться домой. Петер и Антон сходили на командный ужин и приготовились к ночному отъезду.
Однако все пошло не по плану с самого начала. Пока команда загружалась в автобус, готовясь к отъезду, Петер и Антон разбежались в разные стороны, разными путями выбираясь из отеля, где на условленном месте их ждали Обю, Лежер и Дарина. Однако когда Петер добрался до машины, то Антона еще не было. Прождав какое-то время и посмотрев на дрожащую беременную жену, Петер решил, что нужно ехать: «Я не знал, что делать. Думал, что его могли схватить и похитить. Я слышал о русском гребце, который пытался бежать во время Олимпиады в Мюнхене, но его поймали и он уже очнулся только в СССР. Я решил ехать в Вену без брата».
К счастью, они не успели тронуться с места, когда услышали окрик со спины. Это был Антон, который на нервах все перепутал и сначала прибежал в отель, где жили Обю и Лежер.
Тем временем Мариан Штястны сидел в одиночестве в автобусе, который ехал в Братиславу. Он размышлял о том, что ему теперь делать, когда его хоккейная карьера закончена. Ну а в «Мерседесе», который мчался в Вену, приключения только начинались.
Агенты спеслужб
Лежер и Обю арендовали два «Мерседеса». Они разделили семью и покоряли Альпы разными дорогами. Все это время их мучили вопросы:следят ли за ними? Устроили ли погоню? Разрешат ли им въехать в Канаду? Что будет с членами семьи, которые остались в Чехословакии?
Последний вопрос был самым сложным. Было очевидно, что на семью окажут серьезное давление, а на карьере Мариана поставлен крест. Также потеряет работу и старший брат Владимир, который тренирует детей. А что будет с сестрой Евой, которой только 14 лет?
Так они изводили себя этими вопросами шесть часов, пока, наконец, не добрались до Вены. Войдя в номер, они просто рухнули на кровати и заснули: это поездка всех измотала.
Тем временем, у Обю и Лежера не было времени на отдых. Они помчались в посольство Канады, чтобы оформить документы. И довольно быстро поняли, что не только их интересует судьба Штястны.
На следующее утро телефон, который стоял в номере отеля начал разрываться от звонков. Не было сомнений, кто это так неутомим. Спецагенты их выследили. И этот телефонный разговор дал четко понять, что думать о свободной жизни еще преждевременно: «Им угрожали. Угрожали их семье, — вспоминает Обю. — После этого братьев просто трясло. Нужно было действовать срочно».
Обю и Лежер снова помчались в посольство. На этот раз они заметили, что за ними уже внимательно следят. Годами посещая международные турниры, они уже научились вычислять агентов. До границы с Чехословакией было каких-то 20 минут езды. Так что существовала реальная возможность того, что братьев просто схватят и насильно привезут домой.
«Я так нервничал, что не мог даже прочесть карту, чтобы доехать до посольства. Пришлось пересесть в такси и просить Обю следовать за нами», — признается Лежер.
Когда они добрались до места назначения, то их встретила дама по фамилии Шалльгрубер. Ей они и поведали свою историю. Выглянув в окно, они убедились, что те машины, которые ехали за ними следом, припаркованы на соседней улице. Но представительница посольства не растерялась.
«Господа, надеюсь, у вас есть оружие?» — спросила она.
Растерянные Обю и Лежер отрицательно покачали головами. Тогда она вызвала полицию и попросила сопроводить их до отеля, а сама начала работать над визами для Штястны. У Обю тоже были сообщники в этом деле. В первую очередь, адвокат из Торонто Михал Буковач, который в свое время помогал в побеге из Чехословакии в Канаду Вацлаву Недомански. Тот связался с Жилем Ламонтейном, который прежде был мэром Квебека, а на тот момент был министром обороны Канады. Также Буковач попросил помощи у члена парламента Дугласа Фишера, который в свою очередь обратился к главе управления по вопросам миграции Ллойду Энксворти. Тот собрал срочное совещание в аэропорту Торонто. Прилетев из Виннипега первым же рейсом, Энксворти встретился с Буковачем и своими помощниками, которые слетелись со всей Канады.
Но даже несмотря на такую серьезную поддержку, нужно было как-то доставить братьев из отеля в посольство для начала. Когда полиция доставила Обю и Лежера в гостиницу, то ситуация уже накалилась. Зная, где находятся хоккеисты, правительство Чехословакии послало за ними. Отель был оцеплен полицией, которая никого туда не пускала.
Пока Штястны собирали свои вещи, подъехал спецотряд. Именно он и сопровождал процессию до самого посольства. К машине никого не подпускали. Жиль и Марсель рассовывали всем по карманам стодолларовые купюры, которые им заблаговременно посоветовали подготовить в посольстве. Австрийские полицейские с радостью принимали эти «подарки».
В 10.30 колонна отъехала от отеля: «Мы особо не выбирали маршрут. Ехали по тротуарам, по встречной полосе, под кирпич. Со всех сторон нас окружали машины с мигалками. Сейчас я вспоминаю это с улыбками, но тогда испытывал совсем другие чувства», — говорит Обю.
С визами на руках всех отправили в аэропорт Вены, где их ждал самолет до Амстердама. Представители посольства и службы безопасности тоже сопровождали их до Голландии. Там их передали под опеку местных сил, которые посадили их на прямой рейс до Монреаля. Только когда шасси самолета оторвались от взлетной полосы, Обю и Лежер облегченно выдохнули и закурили по сигаре.
Парни из Братиславы
Несмотря на то, что братья не говорили по-французски, они сразу стали очень популярны в Квебеке. Они стали именно той атакующей мощью, в которой так нуждался клуб, который в прошлом сезоне показал худший результат в конференции, потерпев 44 поражения и набрав 61 очко. Когда Петер забросил первую шайбу, то город окончательно влюбился в «парней из Братиславы».
Правда, первая пресс-конференция прошла не очень удачно. Было ли это последствием стресса или незнанием иностранного языка... Когда их спросили, мечтали ли они в детстве играть в НХЛ, то братья ответили отрицательно. Но тяжелее всего давались разговоры о Мариане. А все сводилось, в конце концов, именно к этому. Наконец, слово взял Обю: «Мариану только 27 лет. Его еще ждет много хорошего впереди. Чем он сейчас занимается в Чехословакии? Тренируется с молодежной командой в Братиславе. Что ему нужно делать дальше? Ждать».
Когда Мариан вернулся на родину, то сразу был исключен из состава «Слована» и сборной Чехословакии. Так в 27 лет он превратился в безработного отца троих детей. Для него наступили очень сложные времена. Будучи братом двух «предателей родины», он стал объектом всеобщего презрения. «Мариану было очень тяжело, — вспоминает Ян Филч, который также был исключен из национальной команды, когда его старший брат-фигурист (Прим. «СЭ» — Марьян Филч) сбежал из страны. — Мы с Марианом мало общались. Но я чувствовал, что он тоже собирается уезжать».
Но пока нужно было адаптироваться к новой жизни. Петер и Антон играли в хоккей в Канаде, а что теперь делать ему?
До побега братьев родители долго стояли в очереди на квартиру, в которой планировали спокойно встретить пенсию. Естественно, сразу после отъезда сыновей они были вычеркнуты из всех списков.
«Мариана сразу дисквалифицировали. И установили за ним круглосуточное наблюдение, — рассказывает Петер. — Карьере пришел конец. На него постоянно оказывали психологическое давление. Никто с ним не хотел общаться. Его регулярно вызывали на допросы. Страх — главное оружие того режима.
Я понимал, что в той стране у меня нет будущего. Кроме хоккея у меня нет ничего. Да и его могут отобрать в любой момент".
Петер и Антон пытались поддерживать контакт с семьей. Они звонили каждое воскресенье. Руководство «Квебека» даже уточняло, не является ли счет за телефонную связь на 1300 долларов за месяц ошибкой.
Весь этот стресс сказался и на Дарине, у которой случились преждевременные роды. К счастью, девочка, которую назвали Катариной, родилась здоровой.
Пока муж играл в хоккей, она пыталась растить ребенка в совершенно незнакомых условиях в чужой стране. Стоит отдать должное ее соседям, которые старались помочь молодой матери. Правда, они могли общаться только с помощью словарика и разговорника, что зачастую доводило девушку до истерики.
Адаптация Петера и Антона происходила проще. Ведь «Нордикс» добивались успеха. В одном из матчей тройка Петер — Антон — Джейми Хислоп забила все шесть шайб в матче с «Колорадо». Они установили рекорд лиги, став первыми братьями, которые оформили хет-трики в двух матчах подряд. Позже они набрали 16 очков на двоих в игре с «Вашингтоном», превзойдя прежнее достижение братьев Макса и Дуга Бентли.
«Квебек» пробился в плей-офф и навязал очень упорную борьбу «Филадельфии». В итоге Антон набрал 85 очко, что является большим достижением для 21-летнего хоккеиста, а Петер превратился в настоящую суперзвезду, набрав 109 очков.Это был шестой показатель в лиге. Петер получил «Колдер Трофи» как лучший новичок сезона в НХЛ.
Также он приноровился к новому стилю игры. В первой игре против «Филадельфии» Петера очень жестко встретил Мел Бриджмен. Штястны был вынужден покинуть лед. Когда команды снова встретились, то Бриджмен опять грубо атаковал Штястны. На этот раз Петер был к этому готов и сразу полез в драку с соперником.
Несмотря на успешную карьеру, в Чехословакии сделали все возможное, чтобы вычеркнуть братьев из истории страны. Все упоминания о них, которые не носили отрицательного характера, были под запретами. Особенно это движение усилилось в 1984 году, когда Петер сыграл за сборную Канады на Кубке Канады. Игру канадцев против Чехословакии транслировали по местному телевидению, но комментатору строго-настрого было запрещено упоминать фамилию Штястны. Не сделал он этого, и когда Петер забил гол.
Несмотря на все презрение к сбежавшим, эта ситуация заставила правительство Чехословакии пересмотреть свое отношение к возрастным спортсменам. Через год после побега братьев Штястны чехословацкая сторона достигла договоренности с НХЛ, что выставит на драфт четверых хоккеистов. За зарплату в 175 тысяч долларов, а также 50 тысяч в качестве компенсации федерации хоккея Чехословакии, клубы НХЛ могли заполучить Ивана Глинку, Богуслава Эберманна, Владимира Мартинеца и Иржи Бублу. На момент драфта всем этим игрокам был 31 год и их карьеры шли на спад. Однако договор был нарушен, когда «Ванкувер» проигнорировал правила драфта и просто подписал Глинку и Бублу. Эберманн и Мартинец в НХЛ так и не попали.
К этому моменту Обю уже удалось перевезти в Канаду подругу Антона, Галину, которая также ничего не подозревала о возможном побеге братьев. Оставалась еще одна нерешенная проблема — судьба Мариана.
Чехословакия
Вся семья Штястны столкнулась с большими проблемами в Чехословакии. Но тяжелее всего, конечно, пришлось Мариану. Он был просто шокирован, когда за несколько часов до побега в Инсбруке братья сообщили ему о своих намерениях.
«Нам нужно поговорить», — подозвал Антон. — «Это не может подождать? Может, после обеда?» — «Нет, мне нужно сообщить тебе нечто очень важное». — «Что может быть важнее сегодняшней игры?» — «Мы уходим».
Мариан потерял дар речи.
Он уже отметил для себя присутствие Лежера на турнире. Однако представители «Квебека» так что посещали прежде матчи с их участием, что это уже стало обыденностью.
Мариан только месяц назад получил диплом юриста. И побег братьев означал, что это конец не только его хоккейной карьеры, но и профессиональной практики, которая даже не успела начаться. «Я никогда не думал, что мои братья что-то совершат без меня, или я что-то сделаю, не посоветовавшись с ними. Это стало для меня шоком. Не успел даже разозлиться. Эти чувства я испытал попозже».
Конечно, как только он вернулся в Братиславу, то сразу получил сообщение о том, что его больше даже не подпустят к хоккейной арене.
Еще неприятнее было ощущать постоянную слежку. Вскоре его обязали дважды в неделю отмечаться в полицейском участке.
«Мариан, — как-то обратился к нему глава отдела. — Не стоит слишком быстро ездить. А то мы как-то потеряли тебя на два часа из поля зрения. Ты же не хочешь приходить сюда каждый день?»
Все надежды на будущее Мариана и его семьи были разрушены после бегства братьев, к которому он не имел отношения. Его предупредили, что дети могут забыть о хорошем образовании — их ждет только низкоквалифицированная работа.
Все это время единственным спасением от тяжелых мыслей для Мариана была постройка дома: «Это просто спасло меня. По ночам я не мог заснуть, думая, что нас ждет в будущем. О хоккее можно было забыть. Зато днем нужно было заниматься стройкой. Это позволяло хоть на некоторое время отвлечься. И успокоиться».
Через несколько недель ему поступило неожиданное предложение: Мариана вернут в «Слован». Но есть один нюанс: он должен отречься от братьев. Несмотря на возможность спасти карьеру, Мариан отказался: «Я заявил: «Не рад тому, что сделали братья. Но они — моя семья. И я не могу предать их». После этого на мне поставили крест. Мне объявили, что я могу забыть о хоккее навсегда».
Тогда Штястны предпринял отчаянный шаг — написал президенту Чехословакии Густаву Гусаку письмо.
Через несколько дней его вызвали в участок. Там ему продемонстрировали это письмо и зачитали некоторые выдержки из него. Руководитель отдела заверил, что ни одно послание Мариана не дойдет до адресата. Лучше больше не пытаться. Он же хочет, чтобы его семью не трогали?
Воссоединение
Весной 1981 года Петер и Антон завершили первый сезон в НХЛ. В это время Мариан Штястны разрабатывал план побега: через Венгрию — в Югославию, а затем — в Австрию. Правда, он не знал, как пристально за ним продолжают следить. Нужно было это выяснить. Тогда он взял свою жену и тещу и отвез их на популярный курорт в Венгрию. Когда он вернулся в Чехословакию без каких-либо последствий, то понял, что надежда еще есть.
Также эта поездка в Венгрию была возможностью встретиться с некоторыми друзьями. Один из них и сообщил Мариану, что за ним сняли круглосуточное наблюдение.
И все равно Мариан еще два раза возил родных в Венгрию, и оба раза все прошло гладко. К тому моменту, когда Петера признали лучшим новичком НХЛ, Мариан был готов претворить свой дерзкий план в жизнь.
Как и планировали, они проехали Венгрию и добрались до границы с Югославией. Там их досматривали 15 минут: «Это такое короткое время, но в ту минут мне казалось, что это длится вечность», — вспоминает его жена Ева.
После того, как семье все же разрешили въехать в Югославию, они переночевали в Загребе. На утро Мариан отправился в австрийское консульство, чтобы получить разрешение на въезд в страну. Однако их запрос был отклонен: еще одна бессонная ночь в Загребе. На следующий день Мариан вновь отправился в посольство: «Вначале мне вновь не хотели давать визу. Тогда я рассказал им все начистоту. Реакция меня поразила: «Мы не дадим вам визу на три дня. Мы дадим вам ее на семь!»
Но так долго Штястны не собирались оставаться в Европе. Через два дня в Канаде их уже встречали Обю и Лежер.
Когда в офисе «Нордикс» раздался звонок из Вены, то все были, мягко говоря, удивлены. Обю вновь обратился к Энксворти, который похлопотал за оставшуюся часть семь Штястны. Вскоре Мариан, его жена и трое детей были в Северной Америке.
«Я был невероятно счастлив, — вспоминает Петер. — Это довлело надо мной. Я чувствовал, что предал брата, подвел семью».
Правда, братья не обсуждали свои побеги. Во всяком случае, их подробности: «Он не рассказывает, а я не спрашиваю. Думаю, ему пришлось потратить все деньги».
На следующий сезон в составе «Квебека» вышли три брата Штястны — Петер, Мариан и Антон. Они сразу показали, какой грозной силой являются, так как «Нордикс» забросили 137 шайб в первых 30 встречах. Через два месяца после начала сезона Мариан был вторым в списке бомбардиров «Квебека». Неплохо для человека, который год не играл в хоккей.
Братья стали такой важной частью клуба, что на арене писали все надписи на трех языках: английском, французском и словацком.
Несмотря на то, что Антон пропустил 12 матчей, в первом сезоне братья на троих набрали 300 очков. Петер стал лучшим бомбардиром «Квебека» — 139 очков. Он уже был настоящей суперзвездой в лиге.
В Чехословакии об успехах братьев Штястны можно было услышать только по радио «Свобода». Но даже этого было достаточно, чтобы новое поколение чешских и словацких хоккеистов заболели идей уехать в НХЛ.
Вернувшись по окончании карьеры в уже демократическую Словакию, Петер Штястны стал видным политиком и на протяжении 10 лет представлял свою страну в Европарламенте, где ему весьма пригодились приобретенные в НХЛ навыки полиглота. Да и семья у него получилась очень космополитичная: сам Петер успел поиграть за сборные Чехословакии, Канады и Словакии, а его сын Пол, нападающий — гражданин Америки и выступал за сборную США.
«Для словаков, чехов, россиян — всех тех, кто жил в те дни — очень хорошо, что они давно миновали, — говорил Штястны. — И уже не вернутся никогда. Это было страшно. Мы живем во времена демократии, открытых границ, когда люди могут получать удовольствие от путешествий по всему миру и выбирать то, что им больше по душе».
39 лет назад братья Штястны выбрали свободу — и сорвали у жизни джекпот.
Впервые материал был опубликован 28 сентября 2019 года
