«Предатель коллектива и страны». Он сбежал из-за железного занавеса в НХЛ и чуть не спился в Америке
Петр Клима родился и вырос в Хомутове (тогда еще в Чехословакии). Любовь к спорту и к хоккею, в частности, ему с детства прививала вся семья. Папа, Йозеф Клима, был хоккеистом, за карьеру он сыграл 74 игры за сборную. Мама была баскетболисткой, а старший брат, как и отец, тоже занимался хоккеем.
С восемнадцати лет Клима начал выступать в чешской лиге за клуб «Литвинов». Уже во втором сезоне на профессиональном уровне он заставил говорить о себе в восторженных тонах, набрав в 44 матчах 36 (19+17) очков, что стало четвертым результатом в команде. В том же сезоне Клима был приглашен на молодежный чемпионат мира, по итогам которого сборная Чехословакии заняла второе место, уступив лишь хозяевам турнира — сборной СССР.
Летом 1983 года на драфте НХЛ в пятом раунде Климу выбрал «Детройт». Но хоккеист такой факт воспринял достаточно равнодушно и летом перешел в «Дуклу», где превратился в одного из лидеров команды. Там он провел неплохой первый сезон, вошел в десятку лучших снайперов лиги, стал вторым бомбардиром в команде и чемпионом Чехословакии.
В начале 80-х Петр Клима считался одним из лучших молодых игроков Чехословакии. Наряду с Франтишеком Мусилом (которого также задрафтовал «Детройт»). На весь мир их имена стали известны в 1985 году, когда сборная завоевала золото чемпионата мира в родной Праге.
Однако только Мусил принимал непосредственное участие в победе. Клима был вынужден пропустить чемпионат мира из-за травмы запястья, которую он получил накануне ЧМ в товарищеской игре со Швецией.
На чемпионат он поехал просто в качестве зрителя, хотя постоянно находился в расположении команды. Как-то раз во время тренировки сборной он заглянул в свой номер и обнаружил, что он перевернут вверх дном. Там орудовали пару представителей спецслужб. Увидев Климу, они собрали часть его вещей и просто прошли мимо него, покинув комнату. «Такие люди не привыкли ничего объяснять. В то время такое обращение было нормальным для нашей команды», — вспоминал Клима.
Розенхайм
Тем временем, в Америке «Детройт» пытался построить новую команду. Дела шли тяжело. У главного тренера Ника Полано была только одна причина для радости: Стив Айзерман. Молодой центрфорвард в дебютный сезон показал очень яркую игру, на него стали ходить фанаты, но этого было недостаточно, чтобы Полано сохранил пост главного тренера.
Но «Ред Уингз» решили, что он еще может пригодиться клубу, и Ник получил должность помощника генерального менеджера. И ему сразу была поставлена сложная задача: привезти Климу из Чехословакии. «Ты настаивал, чтобы мы выбрали его на драфте, — напомнил вице-президент «Красных крыльев» Джим Девеллано. — Вот ты и займись этим».
К этому времени другие клубы НХЛ тоже обратили внимание на нападающего. «Калгари» даже общался с Девеллано относительно возможного трейда. Но все переговоры прекратились 15 августа 1985 года. В этот день Полано поступил звонок: «Он находится в Розенхайме вместе со сборной, — сказал голос. — Приезжайте скорее».
Сборная Чехословакии приехала на турнир, который проходил в этом небольшом немецком городе. Полано знал только это. Но даже столь скудная информация не остановила его: нужно отправляться в Западную Германию. План был, мягко говоря, не самый проработанный: найти Климу, посадить его в машину и добраться до ближайшего посольства. Но ждать времени не было.
Подозревая, что Клима может выкинуть какой-нибудь фортель, руководство сборной Чехословакии не включило его в состав на турнир. Петр был в бешенстве: снова оказаться в запасе не по спортивным причинам и не из-за проблем со здоровьем. Сборная и так редко выезжала за пределы железного занавеса: раза четыре в год. И с каждым таким пропущенным выездом шансы Климы оказаться в Детройте таяли. К счастью для него, сборную тренировал Франк Поспишил — легенда чехословацкого хоккея. Он также был главным тренером Климы в его первом клубе — «Литвинове».
Тренер хотел видеть на льду одного из лучших хоккеистов страны, поэтому приложил все силы, чтобы получить разрешение взять Климу с собой. Он пообещал, что из его команды никто не сбежит, так что, в конце концов, Петру дали добро отправиться в Розенхайм. «У меня отобрали паспорт, права, не было никаких документов, — вспоминает Клима. — Поспишил на государственном уровне пообещал, что я вернусь. Он ошибся».
В это время Полано уже садился на борт частного самолета семьи Илич, а его переводчик — Петр Свобода — своими силами добирался до Германии. Но Полано нужен был еще один помощник в этом деле.
Адвокату Джиму Лайтсу было 30 лет, когда он помог своему тестю, Майку Иличу, оформить сделку по покупке будущего домашнего дворца «Красных крыльев» — «Джо Луис Арена». В то время уже исполняющий вице-президент клуба сразу же согласился принять участие в рискованной операции в Розенхайме по «поимке» Климы.
Первая подобная попытка была предпринята еще в 1984-м. Однако тогда североамериканцы не были готовы: они не представляли, как пристально следят за всем, что происходит в сборной Чехословакии.
Тогда же в Праге Лайтс и Полано поняли, что нормальные переговоры ни к чему не приведут. Чехословакия никогда не выпустит Климу.
Чтобы навести хоть какие-то мосты, Лайтс договорился с хоккейной федерацией Чехословакии, что выкупит контракты двух игроков-ветеранов. Надежда была на то, что переход Милана Халупы и Франка Черника хоть немного растопят лед в отношениях, что в будущем подарит надежду заполучить Климу. «Тогда нам сказали, что им было 33 и 34 года. Но, кажется, они были старше лет на пять, — вспоминает Лайтс те переговоры. — Шансов попасть в НХЛ у них не было. Черник старался хоть что-то показать, но Халупа был напуган всей этой ситуацией. Они не принесли никакой пользы».
Теперь возникла возможность в Розенхайме. Двое представителей «Детройта» решили, что лучше шанса может уже не представиться.
Нуссдорф-ам-Инн
Но найти Климу было непросто. Сборная Чехословакии путешествовала в секретности и умело «заметала следы». А еще не забывайте о конфискованных паспортах, охраняемой территории...
И все-таки через контакты Полано им удалось обнаружить расположение команды: Нуссдорф-ам-Инн, небольшая деревня к югу от Розенхайма.
Когда самолет приземлился в Германии, то Лайтс арендовал «Мерседес», и на этой машине группа отправилась в Нуссдорф. Деревня располагалась в живописном месте и со всех сторон была окружена лесами. С одной стороны, хорошее прикрытие. С другой, сложно найти подходящее место для встречи. Учитывая, что отель кроме хоккеистов заполнили правительственные агенты, переговоры с Климой можно было провести только в тени деревьев.
Той ночью 20-летний Клима многим рисковал. В полночь он тихонько вышел из отеля и отправился в лесную чащу. Если бы его засекли, то арестовали бы прямо на месте. Петр признается, что ему было страшно, когда он видел темный лес перед собой, но еще страшнее была мысль, что он может закончить свою жизнь в тюрьме.
Лайтс, Полано и Свобода уже ждали Климу. Ник сказал: «Садимся в машину и едем во Франкфурт. Там ближайшее американское посольство». — «Они сами были напуганы, — добавляет Петр. — Когда мы все решили, то пути назад уже не было».
Однако игрок не был готов убегать сию же секунду. Его беспокоила судьба семьи. Так что он взял обещание с Полано, что тот перевезет в США и подругу Петра — Ирину. Ник согласился, хотя с трудом представлял, как это будет возможно. Они договорились встретиться через 24 часа. Следующей ночью Клима попросил вновь об отсрочке на сутки.
Время начинало поджимать. «Мы все были на нервах», — вспоминает Полано. Тянуть дольше было просто нельзя.
Третья встреча в Нуссдорфе была самой сложной. В тот вечер команда проводила матч, так что вернулась из Розенхайма поздно. К тому же Полано и Свободе уже надоело прятаться по лесам.
Чехословакия победила, так что тренерский штаб разрешил игрокам немного отметить это дело. Пока Полано и Свобода ждали, Клима общался со своими партнерами по команде. Ужин перетек в попойку. Тогда Петр под предлогом усталости ушел в свою комнату. Там он вылез через окно и побежал в лес навстречу судьбе.
«Он был готов отправляться», — говорит Полано, который, правда, добавляет, что его потрясло новое требование Климы: тот хотел контракт на большую сумму.
Полано пытался объяснить, что такие переговоры не входят в его компетенцию. Но Клима настаивал, что ему потребуются дополнительные деньги, чтобы помочь семье, которая попадает под пресс местного правительства. Только один человек мог решить этот вопрос — и он сидел в «Мерседесе» на ближайшей парковке. Чувствуя себя очень неуютно, Лайтс был готов на все, чтобы поскорее умчаться из этого места. Через пару минут у него созрел план.
«Думаю, я смогу дать ему денег, чтобы он мог купить себе новую машину», — сказал он Полано.
Клима был большим поклонником автомобилей. Такой вариант его устроил. Так что они уселись в «Мерседес» и были готовы отправляться во Франкфурт. И тут Клима вновь всех удивил.
«Я забыл кое-что в отеле», — сказал он через переводчика. Полано потерял дар речи. В это время Клима уже выпрыгнул из салона и помчался обратно в логово зверя.
«Эй! — пытался догнать его Полано. — Ты не можешь вернуться туда. Мы тебя уже не вытащим». — «Они не знают, что меня нет. Все уже дрыхнут», — бросил в ответ Клима и скрылся в чаще.
Минуты тянулись, как часы. Свобода даже отчаялся, что Петр уже не вернется. В это время они услышали хруст веток за спиной. Это был Клима. Он забрал фотографии семьи и кое-какие вещи, который напоминали ему о доме и родных.
Он не говорил родителям, что собирается сбежать. Не было никаких прощаний, ни разговоров по телефону, ни обещаний увидеться в будущем. Клима считал, что больше никогда не увидит семью.
«На нем была порванная в нескольких местах футболка. В руках он держал фотографии и маленькую сумку с вещами. И больше ничего. С таким набором он отправлялся в новый мир, — говорит Полано. — Мы выехали на автобан. Я даже забыл, в каком направлении мы едем. Просто был рад покинуть то место».
Опасаясь, что за ними устроили погоню, беглецы ехали сложным и извилистым маршрутом. Свобода и Клима сидели на заднем сидении и о чем-то говорили. Полано поинтересовался, что они обсуждают.
«Что он говорит?» — спросил Ник переводчика. — «Он говорит, что удивлен, какая медленная эта машина». — «Так он любит скорость?» — «Любит», — сказал Свобода, а Клима подтвердил его слова нервной ухмылкой.
«Меня всего трясет. Сердце бьется так, что, кажется, сейчас выскочит из груди, — встрял в разговор Лайтс. — Мы не можем ехать быстрее». Спидометр показывал скорость 90 миль в час.
Они ехали всю ночь, делая короткие остановки на заправках, чтобы залить топливо, чего-то перекусить и сбегать в туалет. В Штутгарте Полано нашел телефон, по которому смог сделать один звонок.
В Детройте была глубокая ночь. Именно тогда Майк Илич узнал, что Клима едет с ними. Также Полано и Лайтс просили оказать содействие в получении визы для хоккеиста.
«Перезвоните через 12 часов. Посмотрим, что можно сделать», — сказал Илич.
Первым делом, Майк связался с Максом Фишером — миллионером из Детройта, филантропом и политиком. Фишер, в свою очередь, набрал самому влиятельному человеку, которого знал: Леонарду Гарменту. Гармент когда-то был личным советником Ричарда Никсона, когда тот занимал пост президента США. А наибольшую известность он приобрел в 1973 году, когда защищал в суде тогдашнего вице-президента Спиро Агню, когда слушалось дело того об уклонении от уплаты налогов, что, в конце концов, заставило его покинуть свой пост. Узнав о хоккеисте-беженце, Гармент позвонил Лоуэллу Дженсену — заместителю генерального прокурора США. К этому времени Клима с группой поддержки добрались до Франкфурта.
Франкфурт
По его собственному признанию, Клима был рад сбежать из Чехословакии. Вырваться из лап коммунистического режима. Тем не менее, осознание того, что он превратился в беженца, угнетало его. И первые пару дней «вольной жизни» выдались самыми тяжелыми.
«Я был в шоке. В прямом смысле слова. Было такое ощущение, будто умер кто-то из членов семьи. Голова ничего не соображала. Я все время находился мыслями где-то в другом месте», — рассказывает Петр.
Приехав во Франкфурт, Лайтс и Клима помчались в американское посольство. Но у Климы не было ни паспорта, ни другого удостоверения личности. Так что получить визу было непросто. Даже несмотря на помощь сильных мира сего.
Новости разлетаются гораздо быстрее, чем работает машина бюрократии. Все газеты уже облетела история, как надежда Чехословакии бежал из отеля под покровом ночи. Единственным плюсом было то, что в газетах появились фотографии Климы. Это позволило в посольстве «официально установить» его личность. Однако даже при покровительстве со стороны Дженсена и Гармента изготовление визы и других необходимых документов затягивалось. Все это время Клима был вынужден переезжать из одного отеля в другой, постоянно заселяясь под вымышленными именами. Сидеть на одном месте было нельзя: существовала реальная опасность проведения спецоперации по возвращению беглеца на родину.
Каждое утро Лайтс и Полано наведывались в посольство. И каждый день слышали один и тот же ответ: «Ждите». Эти визиты были так часты, что вскоре представители «Детройта» хорошо знали большинство сотрудников посольства.
«Мы приходили в 9.00. В 9.05 к нам спускался представитель посольства: «Приходите завтра», — вспоминает тот период Лайтс. — У нас был целый день, который нужно было как-то убить. Большую часть времени мы проводили на поле для гольфа».
Если Полано и Лайтсу казалось, что время тянется медленно, то для Климы оно тянулось просто бесконечно. Пытаясь хоть чем-то себя занять, он посвящал время тренировкам, смотрел телевизор и мучил Свободу постоянными расспросами. Иногда ему удавалось выбраться в местный кинотеатр, где он отдавал предпочтения просмотру боевиков. Непонятно, что говорят, но хотя бы ясно, что происходит. Особенно ему полюбились фильмы с Сильвестром Сталлоне и Арнольдом Шварценеггером — «Рэмбо» и «Коммандо» соответственно. Но даже это мало спасало. Еще тревожнее было, что не было никаких вестей от Ирины.
Дни перетекали в недели. Усталость начинала сказываться на всех. Особенно на 20-летнем Климе, до которого стали доходить истории с родины. Обвинения в предательстве: человек, который ради денег бросил на произвол судьбы семью.
Он не мог связаться с родными, которые находились под пристальным вниманием и постоянным давлением со стороны СМИ. Поспишил, который гарантировал возвращение Климы в Чехословакии, заявил, что Петра «совратили деньги НХЛ» и «что он предал коллектив и свою страну».
Сборной тоже досталось. Через несколько дней после побега Климы федерация хоккея Чехословакии решила, что с это момента национальная команда не будет тренироваться западнее Берлинской стены. Для 20-летнего молодого человека было непросто осмыслить все происходящее.
«Мы стали все чаще замечать его в барах. Он опрокидывал одну рюмку водки за другой. Для него это был единственный способ справиться с этим давлением», — говорит Лайтс.
Пытаясь хоть как-то развеяться, Клима упросил Свободу сходить с ним на ежегодное автошоу во Франкфурте. Все начиналось здорово. Но вскоре Клима заметил, как на него пальцем указывает один из зрителей. Он явно узнал героя последних новостных сводок. Петр решил поскорее ретироваться в свое укрытие.
На День труда, который празднуется в США в начале сентября, посольство было закрыто. Так что на выходные Полано и Лайтс решили слетать в Цюрих и посетить международный хоккейный турнир. На свою беду, они оставили ключи от машины Климе.
В Швейцарии все прошло хорошо. Им даже удалось поговорить с Игорем Ларионовым — звездой советской сборной. Полано в шутку пригласил его в «Детройт»: «В ответ он сделал понятный жест: провел пальцем по горлу. Вот что случится с тем, кто сбежит из СССР». Об игроках из этой страны думать было еще рано.
По возвращении в Германию Полано и Лайтса ждал новый сюрприз. Клима и Свобода возвращались в отель после хорошего ужина, когда Петр потерял управление и «Мерседес» влетел в ограждение. Водитель и пассажир отделались испугом, но машина была разбита вдребезги.
Представители «Детройта» нашли Климу и Свободу в баре. «Придется забыть о «Корветте», — покачал головой Лайтс. Клима лишь кивнул в ответ, опрокидывая новую рюмку водки.
Наконец, в один прекрасный день, посольство дало зеленый свет. Уже через час Лайтс, Полано, Клима и Свобода сидели в самолете и летели в Детройт. Они провели в Германии почти месяц. Их пребывание там влетело Майку Иличу в копеечку, но главное, что операция прошла успешно.
«Петр оказался в США сам по себе. Когда мы доставили его в Детройт, то из моей проблемы он стал проблемой тренеров. На льду к нему вопросов не было, а вот за его пределами...» — сожалеет Лайтс.
Они приехали как раз к открытию тренировочного лагеря. Даже Ирину удалось привезти в США через Германию. Но первое время они жили раздельно. Ирина — в доме Свободы, а Петр — в доме семьи выходцев из Чехии. Лайтс даже помог ему купить автомобиль.
А с родины продолжали приходить неприятные новости. Из-за побега сына отец был уволен с поста тренера родного «Хомутова». Единственная работа, которую ему удалось найти, — уборщик на фабрике.
Адаптацию усложняло и первое впечатление от Детройта. Чехия — красивая страна с классической архитектурой. В 1985 году Детройт представлял из себя серый, рабочий и весьма депрессивный город.
«Я пять недель провел в Германии. Видел их красивые и чистые города. Когда же мы ехали из аэропорта на арену «Ред Уингз», то я был поражен. Недостроенные здания, брошенные дома... Не ожидал увидеть такое в США», — признается Петр.
Петр Клима сбежал из коммунистической Чехословакии, бросил семью, даже разбил хороший «Мерседес», только чтобы понять одно: не все то золото, что блестит.
Детройт
В «Красных крыльях» все начиналось неплохо. Первым делом Клима заявил, что будет выступать под 85-м номером. Так он решил отметить свой побег в Штаты: ведь именно в этом 1985 году все эта сага и происходила.
На льду все было неплохо. В первом сезоне Клима в 74 матчах набрал 56 (32+24) очков, став четвертым бомбардиром и вторым после Джона Огродника снайпером в команде. В следующем сезоне Петр нисколько не сбавил, отметившись в 77 матчах 53 (30+23) баллами за результативность, по-прежнему оставаясь четвертым бомбардиром.
Но адаптация к жизни в Северной Америке шла тяжело. Английский давался Петру тяжело, поэтому он предпочитал коротать вечера в барах и ресторанах.
«Первые пару лет я жил в одном номере с ветераном Грегом Штефаном. Ел то же, что и он. Пил то же, что и он, — вспоминает Клима. — Я практически не говорил на английском. Если мы шли в ресторан, то ему приходилось просто заказывать два одинаковых блюда».
Главный тренер «Ред Уингз» Жак Демер, который не понаслышке знал о том, к чему могут привести проблемы с выпивкой (его отец был алкоголиком) пытался держать игроков в узде. И главной его проблемой был Боб Проберт. Все остальные, в том числе и Клима, меркли по сравнению с огромным тафгаем: «Когда ты начинаешь побеждать с молодой командой, то из тренера превращаешься в отца. И в доктора. Это просто мальчишки, которые постоянно ввязываются в проблемы. И мы знали, что тот состав — это бомба замедленного действия».
Рванула она в мае 1988 года. К тому моменту Проберт несколько раз проходил курс лечения от алкогольной зависимости. Ему прописали специальные таблетки. Врачи даже гарантировали, что теперь Боба будет тошнить от одного упоминания слова «алкоголь»...
11 мая 1988 года «Детройт» уступил «Эдмонтону» со счетом 4:8 и закончил выступление в плей-офф на стадии финала конференции Кэмпбелла. На следующее утро разразился скандал.
Выяснилось, что накануне игры хоккеисты «Детройта» напились. Напились так, что некоторые с трудом могли стоять на ногах.
Восемь человек. Они отправились в бар «Goose Loonies» и задержались там допоздна, нарушив комендантский час. Тренерский штаб обнаружил пропажу игроков очень поздно. Почему? «Потому что никто не мог подумать, что можно пойти бухать, когда тебе предстоит провести главные матчи в карьере», — сокрушался Демер.
На Жака было больно смотреть. Он чуть ли не плакал. Он был похож на родителя, которого рано утром разбудил стук полиции в дверь и который узнал, что его ребенок арестован.
Активнее всех гуляли Клима и Проберт. Петр все равно не мог играть, так как повредил палец. Именно он и подбил Боба на «ночную прогулку». Оказалось, что лечение не возымело нужного эффекта. Возможно, потому что Проберт вместо прописанных лекарств принимал обычный аспирин? Но что теперь об этом...
Тренерскому штабу пришлось побегать по городу, чтобы собрать всех гуляк, которые разбрелись по разным местам. Их насчитывалось треть команды: Проберт, Клима, Джон Шабо, Джо Кошур, Даррен Элиот, Даррен Витч и Стив Чейссон. Особенно тяжко пришлось помощнику главного тренера «Детройта» Колину Кэмпбеллу и главе скаутского отдела клуба — Нилу Смиту, — чьей задачей было вернуть Проберта в номер. Попробуйте вытащить из бара этого великана, когда тот не хочет уходить...
Тем не менее, им удалось собрать всех игроков. Более того, некоторые из них вышли на лед в матче против «Эдмонтона». Зачем? Демер сказал, что сделал это ради команды. Ради тех парней, которые хотели победить. Ради Айзермана, который делал все, что было в его силах на льду. Ради Глена Хэнлона, который ложился под каждый бросок «Ойлерз». Ради Брента Эштона, Жерара Галлана, Шона Берра. И остальных. Ветераны. Молодые парни. Они заслуживали лучшего.
И чем отплатил им Проберт? «Минус» три и абсолютная бесполезность на льду.
После игры Эштон бегал по арене с криками: «Где этот чертов Клима? Я знаю, что это он подбил Проби пойти пить! Я оторву ему голову». Предусмотрительно Петр не появился на арене тем вечером. Брента с трудом смогли успокоить.
На следующее утро Демер уже выступал перед прессой. Он честно рассказал все, как было. Не все игроки поддержали решение тренера выложить всю историю в СМИ. После этого былые доверительные отношения были потеряны.
Проберта обязали снова отправиться на реабилитацию. Сезон-1988/89 он начал в фарм-клубе — «Адирондаке». Туда же угодил и Клима. Оба игрока были также оштрафованы на 500 долларов.
Новые проблемы начались, когда стало известно, что опальные игроки не полетели в Гленн-Фоллз на забронированном рейсе и не прибыли в «Адирондак» вовремя. Клуб отстранил Климу и Проберта на неопределенное время с лишением зарплаты.
Петр признает, что сам наломал дров: «Я совершил много ошибок. Всякие глупости. Мои проблемы были только за пределами льда. И у меня сложилась определенная репутация. Игрок может провести неудачный матч. Но если такое случалось со мной, то все думали, что это произошло из-за того, что я снова весело погулял».
Окончательно фанаты отвернулись от игрока, когда он был арестован полицией за управление в состоянии алкогольного опьянения. Отъезжая от очередного бара, пьяный Клима врезался в припаркованную машину. Он не придумал ничего лучше, как попробовать прикинуться пассажиром. Самое паршивое, что его уже прежде ловили пьяным за рулем.
Для Демера это было последней каплей: «Я больше не рассчитываю на этого игрока, — заявил тренер в интервью. — Иногда я не могу понять, что происходит у него в голове. И я не хочу больше видеть, как молодой человек разрушает свою жизнь».
Проберт продолжал лежать в клинике. Клима пытался вернуть доверие в фарм-клубе. Всего за год он превратился в одного из самых любимых фанатами игрока в самого ненавидимого. Из-за этого по всему городу сняли плакаты с изображением Петра. По телевидению перестали крутить популярную рекламу алкогольного напитка, где снимался Клима. Клуб хотел обменять нападающего, но никто не хотел связываться с ним в тот момент.
Так как Клима уже раньше был уличен в пьяном вождении, то его дело разбиралось в суде. Более того, он нарушил испытательный срок. Каким-то чудом он избежал 29-дневного тюремного заключения.
Клима вернулся в состав «Детройта» в ноябре. Но беды продолжили преследовать его. Через пару недель жительница Бостона обвинила его и Джо Кошура в нападении.
Петр провел ночь в камере. По этому делу ему не были предъявлены дальнейшие обвинения, но его лишили прав на полгода и обязали пройти обязательное лечение. Также он должен был десять дней отработать в больнице и ухаживать за детьми, которые пострадали в авариях, виновниками которых стали пьяные водители.
Набравшись «впечатлений», Петр извинился перед руководством клуба и партнерами по команде. Его снова вернули в состав. Однако пресса и болельщики не были готовы принять его. Несмотря на неплохую игру, фанаты так и не простили Петра. Многие встречали его свистом и оскорблением.
Не помогало и то, что через некоторое время он снова попался пьяным за рулем. Третий раз за два года. На этот раз никакие оправдания не помогли: 35 дней в тюрьме и 45 дней принудительного лечения.
В «Детройте» решили, что с них хватит. И в начале сезона-1989/90 нападающего обменяли в «Эдмонтон». Там он выиграет Кубок Стэнли, что станет самым ярким моментом в его заокеанской карьере.
Однако в «Детройте» его вряд ли вспомнят теплыми словами. Клуб приложил столько усилий, чтобы привезти его в Северную Америку. И чем им отплатил Клима? Он подвел команду в решающий момент. Обманул их доверие.
Зато этот опыт многое дал «Детройту». И показал, как нужно вести себя с русскими игроками, которые позже потянулись в команду. «Я знаю, что Сергей Федоров дважды попадался пьяным за рулем. Но в прессу тогда это не просочилось, — настаивает Клима. — Когда же я прилетел в Детройт, то все разошлись по домам, а я оказался в одиночестве. Но не хочу говорить, что именно это стало причиной моих проблем. Никто не тащил меня за руку в бары. Никто не уговаривал меня прокатиться пьяным на машине. Здесь виноват только я сам».
Впервые материал был опубликован 22 сентября 2019 года.
