«Крутов — колхозник. Он высосал из нас кучу денег, у него выпадали зубы». Истории о советских суперзвездах в «Ванкувере»
Переговоры
«Ванкувер» был твердо настроен заполучить первого русского игрока в истории НХЛ. Советский строй уже дышал на ладан, так что там были готовы отпустить своих лучших хоккеистов. С представителями российской стороны мы встретились на Олимпиаде-1988 в Калгари — тогда нас заверили, что «Ванкувер» стоит первым в очереди.
Но все оказалось несколько иначе на деле. Весной 1989 года они заключили договор о переходе Сергея Пряхина в «Калгари». Именно он и стал первым российским игроком в НХЛ. Мы не могли поверить: «Какого хрена?»
Но вскоре Пэт Куинн (президент и генменеджер «Ванкувера» в тот момент — прим. «СЭ») получил звонок. Ему сообщили, что к отъезду готовы Игорь Ларионов и Владимир Крутов.
«Флэймз» обладали правами на другого члена этой легендарной тройки — Сергея Макарова. Клифф Флетчер, который был генеральным менеджером в «Калгари предложил Пэту вместе слетать на переговоры.
Мне показалось это плохой идей.
«Не делай этого, — настаивал я. — В тебе я не сомневаюсь, но Клифф облажается. Как только вы прибудете в Россию, то вас сразу разделят. И Клифф согласится на всякие безумные пункты в контракте, которые потом не понравятся лиге. Тогда и нам хана. Не позволю такому случиться. Просто возьми меня с вами».
Но мистер Гриффитс (Фрэнк Гриффитс — владелец «Ванкувера» с 1974 по 1994 годы — прим. «СЭ») хотел, чтобы Пэт сам все решил. «Он считает, что иногда ты и так слишком часто вмешиваешься. Публика уже не различает нас двоих», — объяснял Пэт. И это было проблемой.
Я даже предложил полететь другим рейсом и оставаться в стороне от основных переговоров. Я не стремился присвоить себе лавры человека, который совершил эту сделку. Но Пэт не соглашался. Так что они с Клиффом полетели вдвоем, оставив меня в Ванкувере.
Как вы думаете, чем все закончилось? Первым делом на российской земле их разделили. И Клифф умудрился согласиться на то, чтобы половина зарплаты игрока доставалась советской федерации хоккея. Соглашение было рассчитано на 1,5 миллиона долларов и из них 750 тысяч отправлялись в Россию. Также в договоре был прописан запрет на обмен, что тогда было нелегально в НХЛ. Это не говоря еще о 7-8 сомнительных пунктах.
Когда они пришли к Пэту, то заявили: «Если хотите ваших двух игроков, то вот вариант, на который согласился мистер Флетчер».
И Куинн вернулся с пустыми руками.
Когда я поинтересовался, какого черта произошло, он признался: «Они разделили нас. Я понимаю, как ты зол на меня».
Позже Флетчер говорил мне, что рассчитывал на то, что НХЛ вступится и не станет регистрировать такой контракт. И я искренне верю ему. Клифф — неглупый человек. И такой вариант был вполне реален. Но этого не случилось. Я обратился к Гилу Штайну (вице-президент НХЛ на то время — прим. «СЭ») и попросил, чтобы он встал на нашу сторону. Но он отказался: «Вы сами заварили эту кашу, вот сами и разбирайтесь». Тогда я немного обиделся. Но, когда через некоторое время сам оказался в руководящем офисе НХЛ, гораздо лучше понял его позицию.
Крутов
НХЛ согласилась принять контракты трех советских игроков, которые явно нарушали прежние правила. Видимо, в лиге так хотели видеть этих звезд в Северной Америке, что все остальное было уже не так важно.
Но история на этом не заканчивается.
Крутов оказался настоящей катастрофой. Колхозником. Колхозником, который играл в хоккей, давно прошел свой пик и слишком много пил. Он высосал из нас кучу денег. Он не был у дантиста лет 10, его зубы просто выпадали. Мы оплатили лечение ему и его жене.
Помню, однажды Даг Лидстер (защитник «Ванкувера» — прим. «СЭ») повез его в аэропорт. Крутов сидел сзади, и вдруг Лидди услышал, как он открывает пиво. Дагу пришлось объяснить, что мы здесь так не делаем. «Да-да», — сказал он.
Когда Пэт был в России, ему сказали, что мы можем отправлять русских игроков домой в любое время, потому что они были «национальным достоянием». По Крутову они высказались куда конкретнее: «Если он будет делать это слишком часто, — сказали они, показывая универсальный жест, описывающий человека, опрокидывающего бутылку в рот, — отошлите его назад без лишних разговоров».
Но в контракте, конечно, это не было прописано официально. Мы отослали Крутова домой через год — он набрал 34 очка в 61 матче. Но русские все равно хотели получить еще 750 тысяч долларов. Они даже потащили нас в арбитражный суд в Швеции. Мы думали, что НХЛ поможет нам хотя бы здесь, но лига вновь умыла руки.
На слушания я полетел с адвокатом. Представитель Крутова предложил все урегулировать мирным путем. А я был уверен, что мы выиграем, так что отказался. И, конечно, вердикт оказался... в пользу русской стороны.
Наверное, никогда я не был так шокирован, как в тот момент.
«Ты старался хотя бы что-то сделать?», — наезжал на меня потом Пэт.
Я лишь пожал плечами. Чтобы окончательно добить нас, они пытались вытребовать еще 150 тысяч долларов на покрытие судебных издержек. Мне пришлось снова лететь в Швецию: я снизил эту сумму до 50 тысяч.
Я всегда любил Стокгольм. Но после всего этого еще лет 10 не мог заставить себя вернуться в Швецию.
Ларионов
Игорь Ларионов был совсем другой историей. Приятнейший человек. И потрясающий игрок. Наша команда стала совершенно другой с первого же дня его появления. Он выдавал такие пасы, которых ребята даже не ожидали. Мы стали на порядок умнее моментально. Если ты зазевался хотя бы на секунду на льду, то он мгновенно отнимал у тебя шайбу и начинал свою атаку.
Вне льда Ларионов гораздо проще привыкал к жизни на Западе, чем Крутов. В первый день, когда Игорь и его жена, Елена, прилетели в Канаду, Стэн Смил (форвард «Ванкувера» — прим. «СЭ») и его жена, Дженнифер, пригласили русскую пару на ужин в ресторан. На обратном пути они проходили мимо продуктовой лавки. Неожиданно Елена забежала внутрь и стала хватать мясо с полок.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась Дженнифер.
— Нужно купить побольше, пока есть в продаже, — ответила Елена.
В Москве были такие проблемы продукты с питанием, что люди привыкли хватать все, что видят. Дженнифер успокоила Елену и вернула часть продуктов на место. А на следующий день отвезла ее в супермаркет. Там Елена чуть не расплакалась.
Но с Игорем тоже были свои сложности. Через некоторое время после его приезда мне прислали счета сразу три агента. Все они представляли его интересы и хотели получить процент от контракта.
Я связался с Игорем и постарался все выяснить.
— Ты заключил контракты с тремя агентами или только с Марком Малковичем, который представлял тебя?
— Нет. Только с Марком.
— Так, но это же твои подписи на бумагах?
— Да.
— Так ты договорился с тремя агентами?
— Да.
— Но только что ты отрицал это. Ты соврал.
— Я тебе не врал. Ты не понимаешь, как все устроено в России.
— Игорь, черт возьми, я для тебя здесь — твой лучший друг. Ты не будешь платить тем двум засранцам. Я разберусь с этим. Но лучше начни мне доверять. Ты не имеешь права лгать мне.
Позже Игорь признавался мне, что был готов подписать контракты и с 20 агентами, если хотя бы один из них смог бы вывезти его из России.
Также Ларионов удивил нас, когда выпустил книгу в первый же год нахождения в «Ванкувере». Это стало настоящей сенсацией. В книге он рассказывал, что в ЦСКА ему хотели делать инъекции какой-то таинственной жидкости, но он отказался. Все предположили, что речь идет о стероидах. А ведь еще свеж в памяти был скандал с Беном Джонсоном (канадский легкоатлет, дисквалифицированный за применение запрещенных препаратов — прим. «СЭ»), когда весь мир узнал о последствиях употребления этих веществ.
Это точно не понравилось Пэту Куинну: «Ну какого хрена? Теперь русские засудят его», — сокрушался он.
Мне пришлось пригласить Игоря на отдельный разговор.
— Теперь пресса от тебя не отстанет. Что ты им скажешь?
— Скажу правду.
— А это правда? Другие игроки подтвердят это? А если тебя потащат в суд?
— Да, это правда.
— Ладно. С этим разобрались. Чего ты еще там понаписал?
— Купи книгу и узнаешь, — засмеялся Игорь
Мне безумно понравился этот ответ. Коммунист стал капиталистом.
Ларионов провел за нас три сезона. Пэт согласился, что нужно расставаться, чтобы покончить с этим контрактом, по которому 50 процентов денег получает российская федерация. Игорь уехал в Швейцарию, а потом вернулся в НХЛ и играл за «Сан-Хосе» и «Детройт».
Великий игрок, который абсолютно заслуженно попал в Зал хоккейной славы. Если бы он провел всю свою карьеру в НХЛ, то считался бы одним из лучших в истории.
