"Мне платили 200 баксов - я шел домой и бухал". Исповедь экс-голкипера "Чикаго"
1 июля 2011 года я оказался в комнате с подключенными к моему телу трубками и проводами. В углу издавал сигнал небольшой аппарат, который считывал жизненно важные показатели. Это был первый день моей реабилитации. Я пил на протяжении восьми месяцев. Каждый день. Меня только что отчислили из команды Южной профессиональной хоккейной лиги. У меня не было денег. Не было надежд. На моих мечтах был поставлен крест. Единственное, чего я хотел в тот момент, это просто снова стать нормальным человеком.
Помню, как открыл глаза. Зрение было не четкое, все тело ныло, а я думал про себя: "Какого ***? Как это произошло?"
1 июля 2014 года, ровно через три года после описываемых событий, я подписал контракт с командой, за которую болел с детства. Моей родной командой. "Чикаго, черт возьми, Блэкхокс".
И вновь я думал про себя: "Какого ***? Как это произошло?"
Пожалуй, вам нужно привыкнуть к этой фразе, потому что в моей истории она будет всплывать часто. Последние пару месяцев я думал над тем, как попрощаться с "Чикаго", но не мог подобрать нужные слова. Излагая свои мысли на бумаге, я несколько раз чуть не расплакался. Может, это прозвучит глупо, но так может показаться только в том случае, если вы не знаете, как я люблю это место.
Главная проблема с алкоголизмом это то, что ты не считаешь, что у тебя есть проблема. Вот как он тебя разрушает. Все начинается с малого. Для меня это началось как способ справиться с социофобией. С юных лет я как бы жил внутри себя. Я был интровертом и постоянно беспокоился о том, что думают обо мне другие люди. Если я заходил в помещение, где находились 100 человек, я хотел сделать так, чтобы вся эта сотня считала меня самым крутым. Я просто помешался на том, чтобы стать лучшей версией самого себя.
Когда мне было 14-15 лет, я ездил по разным городам в составе хоккейной команды и постоянно встречал новых людей. Когда мне исполнилось 17, то я уже успел устать от всего этого. Казалось, каждый день я скрываю свое лицо под маской. Так что, когда я возвращался домой, просто хотел прочистить мозги и почувствовать себя нормально. Для меня алкоголь был самым действенным лекарством. Не стоит думать, что я бесновался и попадал в полицейский участок. Я просто сидел дома и пялился в телевизор, прочищая мозги.
УПУЩЕННЫЙ ШАНС В "ФИНИКСЕ"
Наконец, на драфте меня выбрал "Финикс", я собирался играть за команду университета Мэна. Никогда не забуду тот день, когда отец отвез меня в университет. Он был так горд, что тепло обнял меня и вручил чек на тысячу долларов. Понимаете, я вышел из рабочей семьи из пригорода Чикаго. Мой отец был вратарем в любительской лиге. И теперь его сын попал в университет Мэна. Невероятно.
Я думал про себя: "Ты сделал это. Но это только начало. Для тебя все только начинается".
Но следующие два года я планомерно рушил свою мечту. Я пытался быть хорошим вратарем, прилежным студентом и тусовщиком одновременно. В итоге, стал опаздывать на встречи и тренировки из-за похмелья. Сейчас это кажется просто абсурдным. Вроде вечера не предвещали ничего опасного. Но я просто не мог остановиться. Физически и эмоционально не мог бросить пить. Если я не выпивал, то начинал чувствовать себя некомфортно.
После окончания второго сезона у меня состоялась беседа с тренерами. Они заявили, что не могут на меня положиться, и им нужен другой основной вратарь. Я был исключен из команды.
Будучи молодым и глупым я решил для себя: "Да пошли вы. Я просто поеду в тренировочный лагерь "Финикса" и пробьюсь в команду".
Ага… нет. Тупой план.
Помню свой первый день. Я был не в форме, и Шейн Доун или кто-то другой из игроков "Койотов" промчался по краю и вогнал шайбу под перекладину. Тогда я осознал: "Ааааа, понятно. Хорошо. Я плох. Теперь я превратился в паршивого вратаря".
Наверное, я продержался дней пять, после чего "Финикс" отправил меня восвояси. Пожалуй, нужно было уже тогда ложиться в реабилитационный центр. "Финикс" же направил меня в самое худшее место, которое для меня только можно было придумать тогда: фарм-клуб из хоккейной лиги Западного побережья в Лас-Вегасе, штат Невада.
ПАДЕНИЕ ОТ ВЕГАСА ДО ЛУИЗИАНЫ
Серьезно, меня отправили в Вегас. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
И я жил в отеле, который располагался внутри казино.
Практически каждый день повторялся один и тот же сценарий: тренировка и поход в казино. Затем выпивка. А затем сон.
Это выматывало психологически. Я продержался две недели, после чего пропустил тренировку. Нянчиться со мной не стали: "Пакуй свои вещички".
Я собрал чемоданы. Только… мне некуда было идти. Я уже был на дне. Во всяком случае, я считал это дном, пока не узнал про Южную профессиональную хоккейную лигу. У меня был приятель, который выступал за "Луизиану", так что я позвонил ему и поинтересовался: "Эй… вам, парни, вратарь не нужен?"
Затем вышел на парковку и позвонил маме. Я попросил ее одолжить меня 200 долларов, чтобы я мог взять авиабилет до Луизианы.
Мне врезались в память ее слова: "Скотт, пожалуйста, просто возвращайся домой. Пожалуйста. Мы поможем тебе".
Сейчас я не могу спокойно вспоминать эту ситуацию, потому что мне тяжело представить, как больно приходится родителям в такой момент. Но я был крайне упертым. "Нет, мам. Нет. У меня все нормально. Пожалуйста, просто одолжи мне 200 баксов. Пожалуйста".
Она дала деньги.
Никогда не забуду, как я вышел из самолета в Батон-Руж и спустился по эскалатору. Прежде чем я сел на рейс, мой друг предупредил меня: "Не волнуйся, тебя кто-нибудь встретит".
Так что я выискивал взглядом водителя лимузина в красивом костюме.
И вот я спускаюсь по эскалатору и вижу трех пожилых дам, которые держат бумагу с надписью: "ДАРЛИНГ".
Не сразу поверил своим глазам, но затем одна из них сказала: "Добро пожаловать в Луизиану, дорогуша!"
Пока я пытался понять, что здесь происходит, они уже загрузили мои вещи в кузов большого пикапа. А затем мы 90 минут ехали до арены в городке Лафайет, и на протяжении всего пути они интересовались моим самочувствием.
Представьте, что вы разговариваете со своей бабушкой.
"Дорогой, ты не голоден?"
"Тебе не нужно в уборную?"
"Ты уверен, что не голоден? У нас есть крендельки".
Они были неподражаемы. Самые приятные люди в мире. Но я только что приехал из тренировочного лагеря команды НХЛ, а теперь разъезжаю по лесной глуши Луизианы с тремя пожилыми дамами в здоровенном "Шевроле" и готовлюсь выступать за команду "АйсГэйторс". И тогда до меня дошло: "Какого ***? Как это произошло?"
Мне, правда, понравилась эта команда, и я полюбил этот городок. Но я скатился так низко, что, вместо того чтобы смело принять реальность, я начал пить, чтобы уйти от нее. Меня платили 200 баксов в неделю, так что все выглядело весьма печально. После тренировки я шел в Subway и брал бутер за 5 долларов. Затем тащился в винный магазин и затаривался самой дешевой выпивкой. А потом шел домой и бухал на диване. Так проходил мой день.
Каждый день на протяжении семи месяцев. Алкоголь перестал быть выбором. Он перестал приносить удовольствие, это перестало иметь какой-то смысл. Я не мечтал о том, как выпью вечером. Это стало физической необходимостью. Моя жизнь стала посвящена ему.
ПАДЕНИЕ НА ДНО И РЕАБИЛИТАЦИЯ
Низшей точкой падения стал тот день, когда посмотреть на мою игру приехал отец. Мы были в Коламбусе, штат Джорджия. Я сыграл неплохо. Мы встретились на парковке после матча. Я вышел с улыбкой на лице, в хорошем настроении. Но мой отец посмотрел на меня с грустью в глазах и сказал: "Ты не должен здесь находиться, Скотт. Не должен".
Ком подступает к горлу каждый раз, как я вспоминаю этот момент.
Тем летом "АйсГэйторс" объявили, что не ждут меня на следующий сезон. У меня больше не было работы. Не было диплома. Мой организм начинал разрушаться. Одним утром я проснулся после очередной попойки и решил: "На*** это. Я завязываю. Нужно ложиться на реабилитацию".
Хотел бы рассказать вам воодушевляющую историю того, как я пришел к этой мысли. Но я просто устал. Сильно, сильно, сильно устал. С меня хватит.
Тем же вечером мой дядя отвез меня в реабилитационный центр. Клянусь Богом, через 30 минут после того, как мои бумаги взяли в обработку, я столкнулся с другим хоккеистом.
Мы лишь посмотрели друг на друга и усмехнулись: "Не может этого быть?"
Это было здорово. Мы прошли весь курс вместе. Я пробыл там два месяца. Без телефона. Лишенный контактов с внешним миром. И это было лучшее, что могло произойти со мной.
Не буду вдаваться в подробности, так как анонимность – одно из главных условий процесса, но вот что скажу: этот опыт очень многому меня научил, со многим примирил. Одни лишь рассказы других людей о том, через что они прошли, заставили меня очнуться. Я осознал, что у меня все еще есть семья и друзья, которые любят и беспокоятся за меня. Также я обладаю редким набором умений… Понимаете, 99 процентов людей мечтали бы иметь такие возможности, которые открывались передо мной. Я, наконец, смог рассказать о своих страхах, о своей неуверенности и причинах, почему я начал пить. Всю жизнь я беспокоился о том, что думают обо мне другие люди, но неожиданно я оказался… свободен.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ КЛИНИКИ И ЧЕРЕДА КЛУБОВ
К несчастью, когда я вышел из реабилитационного центра, то успел серьезно прибавить в весе. Заметно. Я не тренировался все то время, что находился в клинике, а кормили там замечательно. Так что я отъелся килограмм до 115.
К счастью, "Миссисипи Ривер Кингз" предложили мне контракт, когда я еще был на реабилитации. Они в прямом смысле слова направили бумаги моему терапевту. И они не представляли, в какой ужасной форме я нахожусь. Наверное, я выглядел просто смешно. Но это была настоящая команда. Для меня это был еще один шажок вперед. Для трезвого меня.
В команде мне дали прозвище "Назначенный Дарлс". Я ходил гулять с парнями, но всю ночь пил только "Ред Булл", пока мои партнеры не готовы были отправляться по домам. Я был самым востребованным водителем. Но в том сезоне я научился комфортно чувствовать себя, оставаясь самим собой. И это было прекрасно.
Тем летом я вернулся домой и жил в подвале дома мамы. У меня не было денег, так что она нашла мне работу. Она – начальник службы производства программного обеспечения, так что она нашла мне местечко.
В первый день я предстал перед местной легендой – Биллом Брауном. Преданным болельщиком "Блэкхокс". Он представил меня коллегам. "Так, друзья, это Скотт. Он будет работать здесь летом, и он – профессиональный вратарь".
На лицах окружающих застыл немой вопрос: "Кто?" – "Вратарь". – "Вратарь чего?" – "Хоккейной команды". – "Тогда что он здесь делает?"
Летом мы занимались сносом зданий. Я был новичком, так что в мои обязанности входила сортировка мусора. Каждый день я вставал пораньше, чтобы успеть пройтись до пруда, который располагался неподалеку от маминого дома. По сей день я ненавижу бегать. Но мне нужно было приводить себя в форму, и у меня не было денег, чтобы купить абонемент в тренажерный зал, так что я накручивал круги вокруг пруда, слушая музыку Pearl Jam и убеждая себя, что все станет гораздо лучше, если я продолжу упорно трудиться.
За следующие два года, кажется, я успел поиграть за все команды из низших лиг. Если взглянуть на страницу моей статистики, то она выглядит просто смешно. Тем более, в ней не хватает некоторых команд. Официально в списке насчитывается 9 клубов, но, их было 13 или 14. Команды вызывали меня в экстренном порядке на короткий период времени, но я даже не всегда выходил на лед.
Это было нечто непередаваемое. К примеру, я выступал за "Уилинг Нэйлерз" и жил в хижине в лесу в Западной Виржинии еще с тремя парнями. Мой агент (и близкий друг), Мэтт Китор, заслуживает какой-нибудь премии. Он представляет звезд вроде Здено Хары, но все равно с радостью брал трубку, когда звонил я со своими проблемами: "Эй, мужик, я слушал, что "Рединг Роялз" может понадобиться голкипер на ближайшее время? Можешь связаться с ними?"
Как часто я просыпался в отеле, не помня, в каком именно городе нахожусь. Для того, кто всю жизнь мучился из-за социофобии, это были забавные ситуации. Мне звонили из какой-нибудь команды, я прыгал на ближайший рейс и вскоре входил в раздевалку к 30 незнакомым парням.
Расскажу вам историю, как я оконфузился, ведь такие байки – самое забавное.
ПРИГЛАШЕНИЕ В АХЛ
Как-то раз меня пригласили в "Гамильтон". Это был фарм-клуб "Монреаля" в АХЛ, а я в то время все еще пылил в Южной хоккейной лиге, так что для меня это было большое событие. Собрал чемодан, прыгнул в самолет и вот я уже смотрю видеоматериалы с новыми партнерами.
Я стоял в задних рядах. Прошло только 8 минут, но я так беспокоился и нервничал, что голова начала кружиться…
Я потерял сознание. Упал в обморок.
Очнулся я от того, что кто-то плескал мне водой в лицо. Надо мной склонилось 20 человек. По сей день я встречаю тренеров или игроков из той команды, и они всегда рады подколоть меня: "Приятель, так радостно видеть тебе на твоих двоих".
Я побывал в стольких командах, что стал коллекционировать тренировочные манишки, так как форму, обычно, мне не разрешали оставить. Некоторые логотипы просто потрясают воображение. У меня собралась уже яркая коллекция.
За эти два года, чего со мной только не происходило. То я делал шаг вперед по карьерной лестнице, то вновь опускался вниз. То я нахожусь в АХЛ, то – в лиге Западного побережья. Если вы не понимаете, о чем я говорю, то достаточно знать одно: еще никто не пробивался в НХЛ из Южной хоккейной лиги. Оттуда сложно попасть даже в команду с Западного побережья. Попадание в АХЛ сродни маленькому чуду.
Сезон-2013/14 я начинал в фарм-клубе "Нэшвилла" в лиге Западного побережья – "Цинциннати". А затем случилось невероятное. Пекка Ринне подхватил инфекцию, вызванную бактериями E. Coli и выбыл на четыре месяца. Так что каждый вратарь из системы клуба поднялся на один шажок вверх. Я перебрался из "Цинциннати" в "Милуоки" из АХЛ и выступил действительно неплохо. Когда сезон подошел к концу, то я действительно рассчитывал, что "Предаторз" предложат мне контракт.
К сожалению, они предложили мне контракт с командой из АХЛ. Я был разочарован. В конце концов, в "Милуоки" я показывал 93,3 процента отраженных бросков. В тот момент я думал про себя: "Будут ли на меня действительно когда-нибудь снова рассчитывать всерьез?"
Тем летом я смотрел плей-офф и наблюдал за серией между "Чикаго" и "Лос-Анджелесом". В шутку послал сообщение одному из скаутов "Блэкхокс", с которым сталкивался, когда тренировался в одном из лагерей для вратарей. Я написал что-то вроде: "Эй, я знаю, что ты сейчас, наверное, занят (ха-ха), но если вам нужно усилить глубину вратарской линии на следующий год, то я мог достаться бесплатно".
ОТ КОНТРАКТА С "БЛЭКХОКС" ДО КУБКА СТЭНЛИ
Это сработало? Кто знает.
Я знаю только то, что 1 июля 2014 года, на третью годовщину моего трезвого образа жизни мой агент заключил соглашение с "Блэкхокс". Я считал, что смогу побороться за место запасного вратаря в АХЛ. И мечтать не мог, что сыграю в том сезоне за "Ястребов" в плей-офф.
Позвонил маме, и она просто кричала от радости.
Позвонил отцу, и он потерял дар речи.
Затем, 26 октября, я получил возможность провести первую игру за "Чикаго" на домашней арене.
Когда я учился в четвертом классе, то наша учительница попросила написать каждого, кем он хочет стать, когда вырастет. Я написал: "Хочу быть вратарем "Чикаго Блэкхокс". Этот листок бумаги до сих пор хранится в доме моих бабушки и дедушки.
Помню, как я стоял во время исполнения гимна и смотрел на чемпионские знамена, что висят под сводами арены. В этот момент я вспомнил все клубы, за которые играл. Будто я смотрю под своды каждой маленькой арены, на которой успел поиграть. Но в этот раз я стоял на льду United Center, куда ходил еще с отцом, будучи ребенком.
У меня мало что отложилось в памяти о той игре. Был слишком взволнован. Знаю только, что сыграл неплохо и мы победили со счетом 2:1. После игры я снимал форму и думал про себя: "Хорошо, вот и все. Даже если ты больше никогда не сыграешь, ты все равно можешь умереть счастливым".
В том сезоне я провел еще 13 матчей. В первом раунде плей-офф нам достался… кто еще?
"Нэшвилл".
Не думал, что у меня будет шанс сыграть. Но в первом матче они забили нам 3 гола в первом периоде, и я ненароком стал поглядывать на тренера Кью краем глаза.
Смотрит ли он в мою сторону?
Неа.
Мы ушли в раздевалку на перерыв и первым делом тренер подошел ко мне и объявил: "Дарлс, ты выходишь".
Мне предстояло сыграть в плей-офф за "Чикаго" против "Нэшвилла" на домашней арене "Предаторз".
Круто.
И затем меня вырвало.
Я помчался в ванную и еле успел добежать до туалета.
Затем я вернулся в раздевалку, посмотрел на Тэйвза, Кэйна, Сибрука и Кита и успокоился. Я был готов.
Одно выражение лиц этих парней, даже при счете 0:3, говорило о многом. В них не было страха. Ключевые игроки этого состава – одни из самых одаренных атлетов из всех, что я видел. Как физически, так и психологически. Если они проигрывали, то их волновал только один вопрос: "Сколько времени пройдет, прежде мы отыграемся?"
Помню, как я вышел на лед. Остальное прошло словно во сне.
Мы отыгрались и перевели встречу в овертайм. Потом во второй овертайм. А затем Данкан Кит забил победный гол, и Bridgestone Arena умолкла. Я же испытал чувство огромного облегчения.
Когда-нибудь я расскажу об этом своим детям.
Вся та серия была удивительным опытом, ведь половину ребят из состава команды-соперницы я знал со времен выступления за "Милуоки". Филип Форсберг был моим соседом по комнате. Мы взяли верх в шести матчах. И вот я уже жму руку этим парням, а они поздравляют меня: "Классная работа, Дарлс".
Когда Кори Кроуфорд вернулся в ворота до конца плей-офф, то, к моему удивлению, я гораздо больше нервничал, сидя на скамейке, нежели играя в воротах. Клянусь, серия с "Анахаймом" в финале Западной конференции отняла у моей жизни лет шесть. Наверное, тогда бы мне мог пригодиться один из этих спиннеров. Я просто сходил с ума.
Когда мы добрались до финала Кубка Стэнли, то это состояние не прошло. Я не мог понять, что происходит вокруг. Точно помню момент, когда ко мне пришло осознание. За четыре минуты до конца шестого матча Кейн сделал счет 2:0, и я осознал, что мы выиграем Кубок Стэнли.
Я выиграю Кубок Стэнли. В составе "Чикаго". Думал про себя: "О мой Бог. Что мне делать со своими руками?"
Когда прозвучала финальная сирена, то наступил хаос. Я стоял в самом конце очереди, ожидая возможности взять в руки Кубок. Наконец, кто-то передал мне его. И я сделал то, о чем никогда раньше не мечтал.
Я закричал на глазах у тысяч людей.
Я издал громкий, пусть и несколько неуверенный рев.
Затем вышли члены семей, и я увидел выражение лица моего отца. Это было незабываемо. Четыре года назад мы стояли на парковке в Джорджии и он твердил мне: "Ты не должен здесь находиться, Скотт".
А теперь мы поднимаем над головой Кубок Стэнли.
Чего? Как?
На лед вышел и мой агент Мэтт. Дать возможность ему поддержать Кубок – это мой способ отблагодарить его за то, что он не махнул на меня рукой, и за то, что отвечал на миллионы телефонных звонков за последние четыре года.
Тем летом я навестил ребят из бригады по сносу зданий. Когда я зашел в офис своего прежнего босса, Билла Брауна, его кабинет был заставлен сувенирной продукцией с изображениями Скотта Дарлинга, а стены увешаны памятными фотографиями.
Мы просто посмотрели друг на друга и рассмеялись. Он до сих пор настаивает, что именно он научил меня всему. И всегда спрашивает: "Так когда ты вернешься на работу?"
Когда-то я разбирал кирпичи, а теперь дети бегают за мной с просьбой об автографе. Невероятно. Просто невероятно.
ПРОЩАНИЕ С "ЧИКАГО"
Три года, что я провел в "Чикаго", превзошли любые мои мечты. Когда меня обменяли в "Каролину" в апреле, я хотел достойно проститься с клубом, но вся эта ситуация оказалось столь обескураживающей.
Большую часть жизни я чувствовал себя одиноким. Это одна из главных причин, почему я пил. Я не чувствовал привязанностей к кому-то, всегда беспокоился о том, что обо мне думают другие. Но я могу, не кривя душой, признаться, что каждый человек в раздевалке "Чикаго" стал мне другом. И это не просто красивые слова. Я действительно говорю от всего сердца.
Потрясающе, что мне довелось защищать честь родного города, поиграть за любимую команду. Этот клуб держится на прекрасных людях. И они всегда по-доброму относились ко мне. Руководство клуба уважало меня, тренерский штаб видел во мне вратаря НХЛ. Это может прозвучать забавно, но мне потребовалось какое-то время, чтобы перестать думать, что все видят во мне какого-то парня из Южной хоккейной лиги. Я обзавелся столькими прекрасными друзьями. Игроки, тренеры, экипировщики… продолжать список можно до бесконечности.
Через 40 лет я буду рассказывать своим детям о том первом матче в Нэшвилле. Буду вспоминать, что я чувствовал, когда поднял Кубок Стэнли над головой. Но еще больше я буду рассказывать им о Джонни и Бренте, о Данкане и Кроу, о Кейнере и Шоу и так далее и так далее. Я поведаю им о тех вечерах, что мы проводили в отелях, в автобусах и в самолетах, просто разговаривая о хоккее и о жизни, а если в разговоре участвовал и Джонни, то, наверное, и о жизни на Марсе.
Для меня это значит больше, чем вы можете себе представить.
Я люблю вас, парни.
Я люблю тебя, Чикаго.
И благодарю вас от всего сердца.
С уважением,
Скотт.
