«Просил жену погрузить меня в кому». Как ментальная детская травма едва не погубила игрока НХЛ
В тускло освещенном пространстве больничного коридора Даниэлль Окпосо сидит в кресле, свернувшись калачиком. Каждый день она стойко ждет здесь, когда муж позовет ее.
«Твои кольца! Твои кольца!»
Она бросится к нему и сразу же успокоит.
Кризис
Кайл Окпосо не мог составить целое предложение. Речь его была бессвязна и непоследовательна, он был смущен, и в его поведении явно читалась паранойя. Хоккеист с трудом узнавал близких. Ему казалось, что врачи и медсестры, подходившие к его кровати, хотят навредить ему.
Даниэлль была в ужасе. И доктора не могли дать никаких ответов.
В марте 2017 года Кайл получил сотрясение мозга на тренировке «Баффало», но удар казался таким незначительным, что диагноз поставили лишь несколько дней спустя.
Даже зная, как все случилось, медицинские эксперты нейрохирургического отделения больницы Баффало Дженерал, команды «Сэйбрс» и самой НХЛ не могли объяснить, почему Окпосо угодил в маниакальное состояние. Почему бывший всю жизнь интровертом Кайл три дня провел, звоня людям из своего прошлого, чтобы послать их куда подальше, почему он не спал четыре дня, почему перестал принимать пищу и похудел до подросткового веса. Наконец, почему он сказал Даниэлль, что хотел нанести себе ранения, чтобы просто заснуть.
«Кайл Окпосо вполне мог прыгнуть с какого-нибудь здания, — вспоминает его агент Пэт Бриссон. — Он реально мог наложить на себя руки и закончить все».
На полу ванной в их доме в Клэренсе Кайл признался Даниэлль, что слишком истощен, чтобы продолжать жить. Он хотел, чтобы она погрузила его в кому. Если этого не произойдет, он выпрыгнет в окно.
Даниэлль и старшая сестра Кайла Кендра решили, что с них хватит, и отвезли его в отделение скорой помощи пригородной больницы Миллард Филлмор, где стало ясно — Кайлу требуется специальное лечение. Скорая перевезла его в Баффало Дженерал, где хоккеиста поместили в нейрохирургическое отделение интенсивной терапии.
«Я боялась, что больше никогда...» — Даниэлль не может закончить предложение.
Она всхлипывает, вспоминая, как муж лежал на кушетке, оплетенный проводами от непонятных приборов. Он был здоровенным 28-летним хоккеистом, который всего два месяца назад играл в Матче звезд НХЛ. Их дочке Эллиане было тогда три года; сыну Одину — год.
Даниэлль пытается подобрать слова, чтобы описать его состояние.
«Он не был безжизненным, — продолжает она, — но не мог помочь себе. Я боялась, что мой лучший друг не вернется и что нам останется только понять, как жить без него».
Глаза его были закрыты, но замутненный разум отказывался отдыхать. Кайл просыпался от короткого медикаментозного сна и вздрагивал: «Твои кольца! Твои кольца!»
Ему нужна была рука жены. Даниэлль носит три обручальных кольца вечности. По всей окружности — маленькие бриллианты.
«Когда я вообще не представлял, что происходило, когда мой мозг был как взбитые яйца, — вспоминает Кайл, — единственное, что удерживало меня в этом мире, — это физическое ощущение свадебных колец на ее пальце. Только они могли меня утихомирить».
Кендру Кайл тоже звал — ему были нужны часы на ее руке. Но кольца жены были наполнены для него какой-то высшей силой.
Ничего не говоря, он крутил их, сжимал, пересчитывал. Он хватался за них так крепко, что ее пальцы даже опухли. Чтобы ослабить давление, она сняла одно из колец, но это расстроило Кайла.
«Ему отчаянно требовалось держаться за них», — признается Даниэлль.
Поменять руку было не вариант. Однажды она попробовала предложить ему правую.
«Нет... Другую руку».
«Ему была нужна именно эта рука, — говорит Кендра. — Он просыпался в панике, и ему надо было распознать кого-то, кому он мог доверять, и кольца были символом человека, которого он любил больше всех в мире. Когда он брал ее за руку, было видно, как все его тело расслабляется».
Тотальный слом Кайла так и остался загадкой. Сотрясения мозга могут проявляться и подобным образом. Они имеют разнообразное, устрашающее влияние на людей.
Но ситуация Кайла даже для сотрясений была исключительной.
Травма головы, как в конце концов выяснили врачи «Сэйбрс», вызвала детонацию спящих где-то в подсознании переживаний.
Удар разблокировал склад в дальнем, запылившемся уголке разума, который Кайл не хотел открывать. Подавленные воспоминания о детской травме прорезали его тело шоковыми волнами.
«Удар о борт снял какой-то блок из детства, — поясняет Бриссон. — Вулкан проснулся».
Кайл не рассказывает, что же это за воспоминание, но открыл детали той бездны, в которую провалились он и его семья, прежде чем подняться с ясной головой и другим человеком. Близкие Кайла настаивают, что это именно так.
Три Икса на первом свидании
Кайл Окпосо встретил Даниэлль Хирш летом перед началом учебы в школе Шаттак Сент-Мари в Фэрибо, Миннесота (Шаттак Сент-Мари — частное высшее спортивное заведение, принадлежит церкви. Это одна из самых престижных хоккейных школ — там учились многие энхаэловцы, а на драфт из этого заведения попали 93 юниора — шесть из них стали олимпийскими чемпионами, а главной звездой в истории Шаттак Сент-Мари был Сидни Кросби).
Группа студентов собралась в местном кинотеатре. Когда ее спросили, что за фильм показывали, Даниэлль чуть не поперхнулась, отвечая «Три Икса» с Вином Дизелем.
«Мне нравится этот фильм! — признается Кайл. — Нас в тот раз было пять парней и две девушки. Поэтому мы разработали целую стратегию, как рассесться, чтобы никто не оказался слишком далеко от девчонок — специально оставили пустые места в нашем ряду — как раз для них. Но Даниэлль попросила одного из моих друзей пересесть, чтобы ей не пришлось сидеть рядом со мной».
С ухмылкой, усиливающей ее слова, Хирш добавляет: «Клянусь, если бы этого не произошло, мы бы с вами тут сейчас не сидели».
«Я смог насладиться Вином Дизелем в его лучшем виде», — подводит итог Кайл.
По словам Даниэлль, они сразу стали лучшими друзьями, но встречаться начали только в выпускном классе.
Они оба занимались хоккеем. Кайл, форвард-универсал, отправился в Университет Миннесоты, хотя был задрафтован «Айлендерс» в седьмом раунде драфта-2006. Даниэлль пошла в Сэнт-Клауд Стэйт, где побила все рекорды среди защитников, а затем стала школьной учительницей.
В августе 2011 года после четвертого сезона Кайла оказался в профессионалах, Даниэлль вернулась домой со своей летней работы в компании отца, и когда зашла в дом, свет оказался выключен, только свечи горели и по телевизору шли «Три Икса», а в память о первом свидании на столе лежали гамбургеры.
Кайл спрятался за диваном, но его учуял их метис питбуля Букер — и был готов выдать хозяина.
«Когда услышал, что она начала открывать пакет с гамбургерами, то выскочил из засады, подбежал к ней и встал на колено», — вспоминает Кайл.
В пакете от гамбургеров лежало то, что спустя шесть лет спасет ему жизнь.
Кайл дорос до основы «Айлендерс», которые попали в плей-офф в трех из четырех его последних сезонов в этом клубе.
В сезоне-2013/14 он стал лучшим снайпером (27 голов) и бомбардиром (69 очков) команды, а затем наверняка повторил бы это достижение на следующий год, если бы не травма глаза, потребовавшая экстренной операции — был риск потери зрения из-за отслоения сетчатки.
В последних трех сезонах за «Островитян» он набирал в среднем 0.88 очка за игру.
Его лидерские качества и образ настоящего работяги идеально вписались в характер «Островитян».
«Я был готов доверить ему свою жизнь, — вспоминает Джон Таварес, близкий друг Окпосо, бывший партнер, деливший с ним комнату в первый год. — Если у вас такие качества, какими обладал Кайл, значит вы живете правильно».
Мэтт Молсон поиграл с Кайлом и в «Айлендерс», и в «Баффало». Они так сдружились семьями, что Окпосо даже стали крестными сына Молсонов Джорджа.
«Еще когда мы были моложе, его присутствие ощущалось, — продолжает Таварес. — Парни тянулись к нему, потому что он вел себя как взрослый мужик, был умен и заботился о других. Он много значит для меня. Мы здорово понимаем друг друга — имею в виду не лед, а обычную жизнь. Я смотрю на него и учусь каким-то базовым человеческим ценностям: какой он отец, муж, как ведет себя в семье».
Таварес отметил, что, когда Окпосо решил покинуть «Айлендерс» в качестве неограниченно свободного агента, это стало для Кайла чудовищным стрессом. «Сэйбрс» подписали его на 7 лет и 42 миллиона.
Первый сезон получился неоднозначным. В целом он играл хорошо — забил 19 голов и набрал 26 передач в 65 играх. Но сломанные ребра вынудили его пропустить 10 игр в марте. Во время восстановления — в эпизоде последнего упражнения той тренировки — весь его мир сорвался с оси и полетел в пропасть.
Та самая травма
Это случилось 21 марта 2017 года.
Окпосо не помнит, чтобы силовой был таким уж жестким. Он не называет партнера, который его приложил.
«Голова ударилась о борт, — Кайл проигрывает эпизод в памяти и воспроизводит движение, наклоняя голову влево. — Просто влетел в стекло».
Он ушел со льда KeyBank Center, зашел в раздевалку «Сэйбрс», выпил протеиновый коктейль, который невзлюбил еще с колледжа.
Это было первым звоночком, что что-то не так.
Кайл отправился домой без каких-либо сомнений относительно здоровья. Через четыре дня должна была быть игра с «Торонто», и он планировал принять в ней участие.
Когда Окпосо зашел домой, Даниэлль сразу почувствовала — что-то неладно. Она спросила, все ли в порядке, и не поверила, когда Кайл сказал, что да. Даниэлль набрала Алисии Молсон, чтобы узнать у Мэтта, не случилось ли чего на тренировке.
Подозрения жены нарастали, и, по словам всех участников событий, Кайл впал в маниакальное состояние.
Игрок, в профайлах которого всегда были такие характеристики, как «стеснительный» или «тихий», или «интроверт», вдруг начал читать лекции о хоккее в превосходных степенях, поклявшись высказывать свое мнение, играть правильно, объявлять выговор партнерам, которые, на его взгляд, не следуют правилам и не вписываются в игру.
«Что-то у меня в мозгах щелкнуло из-за этой травмы», — признается Кайл.
Его начало преследовать прошлое. Он ворчал, говорил какими-то непонятными Даниэлль словами и звонил людям, которые его чем-то огорчили и которым он прежде боялся высказать претензии.
Теперь он выдал им всем!
«Я просто начал говорить людям то, что думаю, — вспоминает Кайл. — Никогда прежде не вел себя так, и это было так круто, так приятно».
Катарсис не прекращался. Кайл не мог заснуть. Жена отобрала у него телефон.
Ища помощи, она позвонила Кендре в надежде понять, о чем там болтает муж. Еще в процессе их разговора Кендра забронировала билет из Миннесоты до Баффало.
«Когда я приехала к ним, — рассказывает Кендра, — Кайл вел себя как маньяк и говорил о каких-то бессмысленных вещах. Линейное мышление отсутствовало. В его словах не было никакой логики.
Хотя он был в состоянии услышать нас с Даниэллой, когда мы просили: «Положи телефон. Перестань звонить». Может, не с первого раза, но после двух-трех попыток он прислушивался. И отвечал: «Вы правы. Я знаю, что все это не имеет смысла».
Кендра могла понять брата. Его старшая сестра все знала, так как она тоже пережила эту травму.
«Мы с ним через многое прошли. Много раз говорили о сильной боли, грусти и травме. Помогали друг другу справиться с этим. Проживать вместе с ним все это — поначалу было... Не могу подобрать слова. Я просто чувствовала, что приехала, чтобы дать почву под ногами, на которую он мог бы встать, чтобы обрести стабильность и спокойствие — ему и Даниэлль».
Кендра Окпосо — адвокат в Университете Миннесоты. Она помощник директора организации Equal Opportunity and Affirmative Action (организация «Равные возможности и позитивные действия» работает в Университете Миннесоты и рассматривает сообщения о дискриминации, сексуальных домогательствах и кумовстве, проводит расследования и оказывает консультативные услуги). В ее задачи входит отвечать на сообщения о дискриминации и сексуальных правонарушениях в кампусе. Кроме того, у нее есть свое бюро расследований.
«Во взрослом возрасте бывали ситуации, когда у меня похожим образом возникали проблемы с подавленными воспоминаниями, и различные стимулы вызывали поток всяких странных состояний. Я прошла терапию, испробовала различные варианты реагирования на такие вещи.
Когда он говорил мне: «У меня вспышки воспоминаний об этом», — я могла понять, что он переживает, потому что тоже прошла через это. Поэтому могла сказать ему: «Я знаю, что ты видишь. Я была с тобой, когда это случилось». Так что это меня не пугало».
Кайл по-прежнему чувствовал себя обязанным показать «Баффало» и всему миру свой новый, вдохновенный стиль игры.
Он провел на льду против «Торонто» 15 минут и 34 секунды, сделал две голевые передачи, а «Сэйбрс» выиграли 5:2. Два дня спустя он сыграл 15 минут 57 секунд против «Флориды», и «Баффало» снова победили — на этот раз 4:2.
«Я намного больше говорил в раздевалке, — вспоминает Окпосо. — Был просто полон решимости играть правильно и попытаться исправить все, что касается пути развития нашего клуба.
Но во второй игре не чувствовал вообще никаких сил, бак был пуст. Я постоянно падал, едва мог стоять на коньках».
Классические симптомы сотрясения мозга.
Он не мог выйти на свет из темной комнаты, его все смущало, не было аппетита, заснуть не получалось.
«Симптомы стремительно проделали путь от 0 до 100, — припоминает Даниэлль. — Все полетело вниз по спирали».
На четвертый день без сна Кайл попросил жену поместить его в кому.
Как она должна была это сделать? Он не знал. Он черпал мысли из глубин удушающего изнеможения.
«Хотел, чтобы утром она отвезла меня в госпиталь и попросила перевести меня в кому. Потом в голове мелькнула мысль: «Может, стоит просто выпрыгнуть в окно и уснуть». После этого все в тумане».
В матче против «Пантэрс» Кайл весил 211 фунтов (~97 кг). Когда он поступил в нейрохирургическое отделение Баффало Дженерал его вес упал до 199 фунтов (~90 кг).
Родители Даниэлль, Дэйв и Бонни Хирш, забрали внуков к себе. Так что полтора месяца — самые страшные полтора месяца, когда жизнь ее любимого мужа висела на волоске, Даниэлль даже не могла обнять своих ребятишек. Она чувствовала себя виноватой перед ними. Их сын Один отметил свой первый день рождения без нее.
«Порой я начинала рыдать и думала: «Никогда больше не поговорю с Кайлом». Это повторялось много раз.
Но у меня замечательная семья, брат, наши самые близкие друзья, которые были с нами в эти тяжелые времена, — все это помогало мне чувствовать, что я в беде не одна».
Мэтт Молсон спал в коридоре больницы. Алисия Молсон готовила для Даниэлль, чтобы ей было чем перекусить «на дежурстве».
Близкие Кайла пытались сделать все, чтобы облегчить его страдания. Он позитивно отреагировал на домашнее одеяло, потому что почувствовал родной запах. Даниэлль украдкой привела в палату Букера, чтобы тот побыл рядом с хозяином.
«Я не контролировал свои мысли, не было чувства времени, вообще никаких ощущений, — вспоминает Кайл. — И в таком положении я находился несколько дней.
Абсолютно худшие мысли из возможных, самые страшные страхи — я даже не знал, что у меня такие есть... Всегда был уверен, что мой самый большой страх — оказаться парализованным. После этой истории могу сказать, что это вообще не страх по сравнению с тем, что мне пришлось пережить».
Кайл остановился и уставился в пространство, чтобы не заплакать. Но вопрос остался: что есть его глубочайший страх?
«Остаться без жены и детей, — отвечает он. — И я думал, что потеряю их».
«Твои кольца! Твои кольца!»
Он не хотел уходить из этого мира.
Возвращение к нормальной жизни
По словам Кайла, его обследовали как минимум 15 врачей.
«Во время лечения Кайл получал все необходимое, ничего не было упущено, — говорит Даниэлль. — Когда требовалось, все близкие были рядом».
В самые мрачные времена Кайла и Даниэлль вытащил врач, которого они зовут ангелом-хранителем. Доктор Паула Дель Регно, главный психиатр Баффало Дженерал, нашла, как успокоить Кайла в моменты эмоционального пика.
«Многие доктора хотели отправить меня в психушку, — припоминает Кайл. — Но она меня спасла, потому что верила в меня. Когда приходили вспышки нормальности, когда мне давали лекарства и я успокаивался немного, говорил докторам: «Я просто хочу быть хорошим отцом. Больше ничего».
В максимально уязвимом состоянии никаких других мыслей не было. О хоккее не думал вообще. Только о семье, о том, что мы правильно воспитываем детей и они вырастут хорошими людьми».
Через полторы недели Кайл покинул больницу, но его мозг все еще не мог как следует отдохнуть. Он принимал антидепрессанты и нейролептики, а также бензодиазипин, чтобы наладить сон.
«Какое-то время сидел на них, — признается Кайл. — Меня пугало, что даже с лекарствами ночью мне удавалось поспать лишь около четырех часов. И сон не был глубоким».
А потом в его жизни появился доктор, чье имя по каким-то своим причинам Окпосо не хочет называть. Этот врач, по словам Кайла, специализируется на лечении мягких тканей и хиропрактике и работает над получением ученой степени по неврологии.
«Когда мы познакомились, я еще принимал лекарства и не представлял, смогу ли вернуться в нормальное состояние. Сделали МРТ, и он начал работать со мной».
По словам Кайла, его несколько лет донимали проблемы с шеей, но ни он, ни клуб никогда не упоминали об этом. То, что он занялся лечением шеи весной 2017 года, сыграло решающую роль в его восстановлении.
«Тот врач нашел точку — у меня аж глаза закатились, — вспомнил Кайл. — Он даже оставил меня в своем офисе, чтобы быть уверенным, что меня не хватит удар. Я был безумно напуган и начал просто орать, потому что это приносило большое облегчение.
Тревога все равно присутствовала, и когда мы увиделись через пару дней, он провел еще одну корректировку. Все было как в автомобильной аварии — я сидел у него, не мог двинуться и расплакался.
Прямо ощущал, как кровь несется через тело. Пришел домой и проспал три часа на диване днем, а затем еще девять — ночью. Первый раз за почти полтора месяца я нормально поспал».
Даниэлль, Кендра и остальные люди из его круга приободрились. Наконец-то какие-то подвижки. От дальнейшего применения лекарств отказались.
Следующим шагом стало решение вопроса, можно ли Кайлу продолжить карьеру, ведь в хоккее всегда есть риск катастрофической травмы головы.
По воспоминаниям Даниэлль, дискуссия получилась примерно такой:
Он: «Разумеется, я буду играть».
Она: «Стоп. Что?!»
Но жена знала, что он чувствует внутри, потому что ей знакомо, каково это — лишиться любимой игры. В первом сезоне Даниэлль сломала ногу в восьми местах, но на следующий год вернулась, хотя понимала, что разумнее не делать этого.
Но самое главное, Окпосо чувствовали, что могут контролировать ментальные триггеры Кайла.
Дорожная карта восстановления была составлена.
Тем временем Даниэлль снова забеременела — пара ждала третьего ребенка.
Кайл встретился с врачами, чтобы обсудить риски, связанные с возвращением на лед, а Бриссон расписал ему все за и против. Окпосо признался, что у него есть определенные сомнения насчет хронической травматической энцефалопатии (ХТЭ — прогрессирующее дегенеративное расстройство мозга; возникает в результате сотрясений и других травм головы), но отметил, что эти мысли возникли задолго до госпитализации.
То, что случилось в марте 2017 года, — решил Кайл — в большей степени связано с подавленными травмирующими воспоминаниями, чем с тем моментом, когда он ударился головой о борт.
«Но можете не сомневаться, что в следующем предсезонном лагере я боялся ездить на гостевые игры, потому что опасался не уснуть в отеле».
С точки зрения статистики сезон-2017/18 Кайл провел ниже своих стандартов. Он заработал «минус 34» — хуже в лиге был только один хоккеист. Правда, и «Сэйбрс» заняли последнее место и забили меньше всех — всего 199 голов.
Команда номинировала его на Bill Masterton Memorial Trophy — приз игроку, который олицетворяет упорство, мастерство и самоотверженность.
Через девять дней после того, как Даниэлль родила дочь Ливию, НХЛ протестировала новый протокол действий при сотрясениях, введенный в том числе благодаря Окпосо.
8 марта 2018 года в результате столкновения с форвардом «Оттавы» Бобби Райаном у него снова диагностировали сотрясение мозга. Но Кайл пропустил всего три игры и через 11 дней уже был на льду — без каких-либо неприятных ощущений.
«Даю вам слово: если что-нибудь случится с ним на льду и я замечу что-то не то, молчать не стану, — замечает защитник «Сэйбрс» Марко Сканделла. — Если увижу, что он не в порядке, никогда не позволю другу, партнеру по команде, брату выйти на лед.
Я хочу видеть его счастливым. За пределами катка есть целая жизнь».
Переход в экстраверты
В июле 2017 года Даниэлль предположила, что Кайл вернулся к прежнему тихому «я», хотя те, кто близко с ним общался, заметили, что его «новая» напористая личность никуда не делась.
В конце концов его откровенность не была вызвана бредом.
«Я возвращаюсь, я снова хочу быть элитным хоккеистом, — признается Кайл. — Хочу быть такими игроком, каким — я это знаю — могу быть. Хочу поставить перед собой задачу — быть человеком, который всегда говорит то, что у него на уме».
Например, если партнер филонит на тренировке, Кайл постарается задать ему жару.
Переход в экстраверты потребовал обучения. Сотрясение не повернуло тумблер, по щелчку которого Клинт Иствуд мгновенно превратился в Джима Керри.
«Я тут на днях созванивался с одним из своих наставников. Он спросил: «Тебе вообще есть дело до того, что о тебе думают?»
Я надолго задумался. «Да, я парюсь по этому поводу, но знаю, что не должен». Этот парень очень самоуверен, но это работает в его случае, и, если надо, он всегда может приглушить самоуверенность. А я не такой, мне, наоборот, не хватает уверенности в себе».
Окпосо и Сканделла регулярно обсуждают психологические аспекты хоккея.
«Когда он чувствует уверенность, — говорит Сканделла, — он один из лучших игроков в мире. Но иногда он позволяет немного влиять на себя.
Из-за того, что жесткость хоккея дает ему столько энергии, в прошлом году мне казалось, что он чуток сдерживал себя. Но в этой игре ты не можешь задержаться даже на долю секунды, когда принимаешь решение.
Когда Кайл ловит ритм, раздевалка наполняется потрясной энергетикой, все идут за ним».
Таварес выразил уверенность в новом подходе своего старого друга.
Летом 2018 года они классно потусили вместе. Окпосо приехал на холостяцкую вечеринку к Джону и на его свадьбу. Кроме того, они съездили поиграть в гольф на специализированном курорте в Орегоне.
«Он прошел через что-то глубоко личное, — рассказывает Таварес. — Кайл смотрит на эту историю как на возможность для роста.
Он нашел свой путь и понял, как хочет прожить жизнь. Думаю, Окпосо и раньше понимал это, но этот случай помог ему понять все на каком-то другом уровне, он смог узнать что-то важное о себе, и это сделало его сильнее».
Перевод Ильи Казаринова
