«Порекомендовал Женьку во вторую команду «Металлурга». Мне ответили: «Да иди ты на ... со своим Малкиным!»
Сегодня ночью в НХЛ случилось историческое событие — Евгений Малкин забросил пятисотую шайбу в регулярных чемпионатах. Он стал лишь вторым после Александра Овечкина российским хоккеистом, которому покорилась эта отметка. И все эти полтысячи голов она забил в составе одной команды — «Питтсбург Пингвинз», что вдвойне ценно: не так часто в современном спорте можно увидеть такой клубный патриотизм.
В наших беседах Малкин и его отец Владимир Анатольевич с благодарностью упоминали детского тренера в Магнитогорске Сергея Витьмана (он уточнил, что таково правильное написание его фамилии — раньше в СМИ звучало «Витман»). В частности, за то, что благодаря ему Жене еще в подростковом возрасте стали платить стипендию, которая наряду с бесплатным питанием в школе «Металлурга» здорово облегчала жизнь его совсем небогато жившей семье.
«Очень благодарен тренеру, что он пробил мне ту стипендию, — говорил Малкин. — Я не ходил и не просил об этом. Нас таких было, по-моему, пять-шесть лидеров, но он мог эти деньги и себе забрать, как сейчас многие поступают. А мы благодаря ему стипендию получали и своим семьям помогали. С Сергеем Петровичем родители по сей день общаются, и я иногда созваниваюсь. Он был на всех празднованиях выигрыша Кубка Стэнли, когда я с трофеем приезжал в Москву и Магнитогорск».
О том, как магнитогорский мальчишка из рабочей семьи вырос в великого хоккеиста, я решил поговорить именно с Витьманом. И детский тренер рассказал целый ряд неизвестных ранее историй и погрузил в далеко не всегда радужные нюансы нашего детского хоккея.
Будучи младше всех на год, Малкин делал все упражнения с первого раза
— Какое первое впечатление произвел маленький Малкин? Сразу ли возникло впечатление экстраординарного таланта или для понимания этого потребовалось время?
— Думаю, многое вам станет понятно на конкретном примере. Когда ты показываешь детям упражнения — просишь кого-то из них повторить. Так вот, Женя всегда все делал с первого раза. Сколько лет работал детским тренером — никогда такого не видел! Для этого ведь нужна не только внимательность, координация и много других качеств, но и психологическая устойчивость. Многие ребята же стесняются, теряются. А тут ты стоишь перед всеми, и надо показать все правильно, выполнить требования тренера и не растеряться перед другими мальчишками.
— А он ведь еще был на год младше остальных.
— Именно. Тем более застесняться можно было. В той команде было двое братьев Малкиных — старший, Денис, 1985 года, и Женька, 1986-го. Совершенно разные по характеру!
— Женя и сам говорил мне, что брат, может, даже был талантливее — да упорства ему не хватило.
— У меня до сих пор перед глазами ежедневная картинка. Малкины жили от дворца в Магнитогорске метрах в 500-700. Впереди шел папа за руку с Женей, а сзади — мама за руку со старшим. Денис — добрый, хороший парень. Но каждому свое. Чтобы стать большим хоккеистом, нужно много всего. Применительно к Жене все говорят о таланте, и это бесспорно. Однако есть и другие вещи — допустим, нормативы. Женек у меня дистанцию в три километра выбегал из 12 минут, а Денис не мог уложиться в 16.
— Это объективные возможности организма?
— Это характер. На средних и длинных дистанциях надо терпеть. Подтягивания, борьба в единоборствах — то же самое. Потом много легенд стало появляться — и многие люди стали рассказывать, какую роль они сыграли в судьбе Жени. Выражения красивые пошли — мол, такие игроки раз в сто лет рождаются. О том, сколько он для этого работал, говорят гораздо меньше. А жаль.
— О вашей роли рассказывал в том числе и мне сам Евгений, что, по-моему, и есть самое ценное.
— По этому поводу скажу просто — я за восемь лет не испортил парня. Женька был на год младше всех — и это я поставил его центральным нападающим, а с какого-то момента под него лепил состав, искал ему оптимальных партнеров. Кого только ни пробовал — и в какой-то момент привез двух нападающих из Екатеринбурга, Кочеткова и Немолодышева. Они потом, к сожалению, застряли в высшей лиге и закончили. Но какая у них с Малкиным была тройка! Женя и отдает, и забивает. Немолодышев, быстроногий, и в форчекинге сыграет, и отберет. Кочетков — бомбардир.
Когда мне говорили, что Женька мой любимчик и я его не ругаю — отвечал, что, во-первых, вообще никого не ругаю, а уделяю внимание и требую. А во-вторых, если человек выполняет все требования с первого раза, то с чего бы мне его лишний раз тормошить? Чтобы комплексы появились, страх перед чем-то? Кому и зачем это нужно?
— Касательно ежедневной картинки, которую вы упомянули, — Женя как-то рассказывал, что мама еще и его баул с формой тащила.
— Когда я пришел, они, насколько помню, уже форму стали оставлять в раздевалке, а не таскать домой.
— Во сколько лет вообще вы начали с Малкиными работать?
— В 1994-м я выпустил команду 1976 года рождения. В том же году меня поставили на 1985 год. Эту команду до того тренировал мой друг Юра Тукасеров, с которым мы учились вместе, и он написал заявление об уходе. До того он работал с Женькой два года.
— А сколько лет вы с ним проработали?
— Восемь лет — с 1994-го до выпуска в 2002-м. Дольше всех из тренеров за его карьеру, кроме нынешнего в «Питтсбурге», Майка Салливана.
Не фраерок, который раз забил — и на пьедестал. А пахарь, всего добивается сам
— Есть вещи, которые Салливан, по-вашему, за эти годы делал с Малкиным неправильно?
— Мне непонятно, почему его не используют в меньшинстве.
— Джино и сам мне в 2019-м говорил, что хотел бы играть четыре на пять.
— Конечно, если готов физически и функционально. Женя умеет все, не только забивать и отдавать. Но это мое видение.
— Мог ли он стать двусторонним топ-форвардом, как Сергей Федоров или Павел Дацюк?
— Женька — человек из рабочей семьи и сам работяга. Это не фраерок, который раз забил, и на пьедестал. Это человек, который всего добивается сам. И играет на команду, а не на себя.
— А то, что он всю карьеру в НХЛ отыграл в одной команде и из-за присутствия рядом такой звезды, как Сидни Кросби, имеет меньше времени, чем было бы во многих других клубах, — хорошо или плохо?
— Склоняюсь к тому, что он принял правильное решение, никуда из «Питтсбурга» не уйдя. Когда ты вечно гуляешь по клубам — это, считаю, бьет по развитию. Спортивная организация — это коллектив. Каждая смена коллектива — стресс, приходится заново привыкать и к людям, и к требованиям тренера, к партнерам и городу.
Я два раза был у Жени в Питтсбурге. В клубе на самом деле семейная обстановка. Поразился и ей, и тому, до какой степени город хоккеем живет. И как просто ведут себя великие люди. Вот для меня Марио Лемье — это человек... Даже не знаю откуда.
— Из космоса.
— Да. А когда я, детский тренер Жени Малкина, приехал, он ко мне вышел, и мы поздоровались, пообщались. Лемье всем своим видом давал понять, что он такой же, как я. Абсолютно не чувствовал у него понтов некоторых наших сегодняшних «великих».
А по-настоящему великие молчат. Я всегда уважал того же Бориса Майорова за его мнение без оглядки на чью-то влиятельность и авторитет. Борис Александрович всегда был кремень — а теперь и он в этом хору славословящих.
«Дуло залепи и больше к этому человеку не подходи»
— Насколько гладко развивалась карьера Малкина в детстве?
— Судите сами. Он постоянно соперничал с ребятами на год старше. И ему приходилось прилагать усилия, чтобы играть против ребят, многие из которых физически крепче. Женька тогда был на полголовы меньше многих! Тем не менее я брал его и в сборную Урала, и он, будучи на год младше, играл против самых талантливых ребят других регионов. Он ведь и против Сашки Семина выходил, который вообще на два года старше. Там много историй можно рассказывать, даже если кто-то в них не поверит. Но я-то помню, как все это было.
— Так давайте же!
— У нас в магнитогорской команде был защитник Артем Носов, он и в юниорской сборной играл на чемпионате мира 2003 года в Ярославле под руководством Владимира Крючкова, когда Россия должна была выигрывать, но взяла лишь бронзу. 17-летний Саша Овечкин там 13 очков набрал в шести матчах, 16-летний Малкин — девять.
У Артема природная фактура — дай боже. Атлет! А Женька на его фоне был такой худощавый. Он уже потом вымахал. Когда я Носова во вторую команду «Металлурга» порекомендовал — его быстро взяли. А потом подхожу к тренерам и говорю: «Парни, возьмите Малкина, не пожалеете!» Они знаете что мне ответили?
— Что?
— «Да иди ты на ... со своим Малкиным!»
— Да ладно! Кто это был?
— Юрий Исаев, царствие ему небесное. И Анатолий Махинько, он жив. Я просто опух, когда это услышал! Они отмахнулись: «У нас игра на выезде с Омском... что ты к нам пристал?!» А потом эти же тренеры заявляли, что всю жизнь за Малкиным наблюдали, на матчи его ходили.
Я же работал с ним каждый день и видел, как играли люди во второй команде и каков его потенциал. Даже если он на тот момент был худенький, а другие — фактуристые, у него был характер, он координированный, держал борьбу, без сомнений шел в отбор, столкновения.
Еще, помню, играли в Ярославле финал 2002 года перед выпускным и заняли второе место. У Женька такой прогресс пошел! И вот там произошел еще один инцидент с тем же Исаевым, который туда от второй команды «Металлурга» поехал «смотрящим». Счет 3:1 в нашу пользу, поехали в контратаку. Женя берет одной рукой клюшку и подбирает шайбу от борта. Двое его партнеров уже под синей линией. Думаю про себя: сейчас отдаст пас вперед — и 4:1.
— И тут, чувствую, что-то пошло не так.
— Шайба уходит с крюка, идет атака в обратную сторону — и соперники с ходу забивают. Женек садится на скамейку, все понимает, голову повесил — и тут Исаев, который с командой не работал, подлетает к нему: «Слышь, ты...» — и как пошел матом! Мне пришлось к нему подойти и на чистом русском языке объяснить: «Слышь, ты, дуло залепи и больше к этому человеку не подходи».
— Да-а, не все было так просто и триумфально, как может показаться.
— Многие только языками чешут. Когда человек чего-то добивается, у него, как у победы, сразу оказывается много отцов. Возьмем еще Владимира Плющева. Он одно время тренировал сборную 1986 года рождения, у него там сын играл. Пересекаюсь с ним как-то в Уфе и спрашиваю: «Владимир Анатольевич, что про Женьку скажешь?» Ответ был расплывчатый: «Да ты знаешь, что-то есть, чего-то нет».
Я-то понимаю, что никакой эксперт никогда сразу не увидит всего. С ним надо было немножко побыть на льду, поработать, увидеть, как он решения принимает. Тогда все будет понятно. Хотя и со статистикой у него всегда было в порядке — никогда не опускался ниже полутора очков за игру.
— А кто реально видел и понимал, какой мастер растет?
— Валерий Константинович Белоусов постоянно просматривал с трибуны детско-юношеские игры. В мае 2002 года попросил его дать рекомендации для главного тренера сборной 1985 года рождения, чтобы пригласили на сборы (Женя же на год младше, а я по срезу центральных нападающих видел, что его способности выше тех, кто там был). Белоусов спросил: «Какой игровой номер?» — «11-й». — «Да, обязательно позвоню». И сделал это.
Потом — иностранцы. Пришел в Магнитку Марек Сикора, настоящий профессор, увидел Женьку — и сразу все понял. Сразу! Пришел после него Дэйв Кинг — сразу! Видно было, как люди с другой ментальностью по-другому и смотрели, и разговаривали.
Когда маме делали операцию, стоял вопрос о жизни. К счастью, все закончилось хорошо
— Вообще сильно Евгению помогло, что он всю школу играл с ребятами на год старше?
— Помогло или не помогло — сложный вопрос. Если возникает конфликт между тренером и спортсменом, родителями и тренером, травмы — тогда и сценарий может быть совсем другим у любого. Вот, например, в нашей команде занимался Денис Мосалев, еще один парень на год младше. Так как в Магнитке население небольшое и в городе только одна команда по любому возрасту, нам приходилось проводить учебно-тренировочные игры со старшими возрастами — даже на три года. Так вот, как-то, играя с 1984-м, Мосалев получил такой удар в спину и в борт, что я перепугался — могло случиться ужасное. После этого принял решение перевести его в свой возраст — он ведь еще на полторы головы ниже Женьки был. Парень с характером, в итоге два Кубка Гагарина выиграл.
Но на примере Малкина многие родители захотели, чтобы их дети играли за старших! Причем кое-кто нагло пытался, с помощью влиятельных людей проталкивал. Через пять лет после ухода из Магнитогорска приезжаю на Кубок к Жене, и один бывший начальник школы милиции подходит и говорит: «Сергей Петрович, ты нас извини». — «В чем дело?» — «Это мы тебя подвинули. У нас же внуки. А с тобой не договориться». Для меня это все и так было понятно, но тут прозвучало вслух.
Но решать должен тренер, а не родители и не влиятельные люди. И если Малкин, у которого родители — простые работяги, способен по мастерству и характеру играть, соревноваться, выигрывать единоборства и матчи, вести партнеров за собой, то я и свою команду под него строю, и в сборную Урала его беру. И он был в порядке и там, потому что, как бы тренер или режиссер тебя ни поддерживали, артист сам проявляет себя на сцене, а спортсмен — на поле, на льду. И Женя — проявлял.
— Как Малкины жили? Отец в нашем разговоре не хотел об этом вспоминать — мол, маленькая «двушка», четыре человека, ни у кого места не было.
— Тяжело, конечно, было. Девяностые. Расскажу вам историю. В какой-то момент Володя, отец Жени, то ли увольняется с работы на металлургическом заводе, то ли его сокращают. Сам он сказал, что уволился. Помыкался некоторое время без работы, подходит: «Слушай, — говорит, — у тебя же есть контакт с Величкиным?» А обратился он потому, что через генерального директора «Металлурга» можно было выйти на Рашникова (владельца ММК. — Прим. И.Р.) и закинуть удочки насчет работы.
На хоккее в коридоре встречаю Величкина, объясняю ситуацию. Геннадий Иванович отвечает: «Дай мне неделю». Через неделю говорит, что никаких вакансий и ставок нет. Я сразу же понял, что он ни к кому не подходил. Потому что так не бывает. Даже когда ставок нет, но это нужно — их находят, открывают. Комбинат все это не раз в жизни мне демонстрировал. Вот не было вроде бы в какой-то момент ставки для Сережи Мозякина, но нашли.
— Вторым тренером.
— Восьмым! Но нашли. А отцу Малкина — нет. Наверное, на тот момент Геннадий Иванович не имел такого опыта, как сейчас, не хотел лишний раз шефа тревожить.
— Женя с отцом рассказывали историю, как в его 13 лет вы пробили ему стипендию на заводе, и семье это очень помогло.
— Не люблю это слово — «пробил». Такое впечатление, будто я всю жизнь ходил и пробивал кому-то деньги. А я просто работал с ними! Мы с коллегами в то время убедили руководство школы и клуба в необходимости помогать юным хоккеистам питанием и поощрять стипендией.
Меня пригласили в школу «Металлурга» в 1991 году. На моих глазах разваливался Советский Союз, мы с 1976 годом тогда в Австрию поехали — и прямо видели, как в Шереметьеве эти нолики добавлялись к ценам, они росли стремительно. Начались суровые девяностые, когда сегодня «Жигули» стоили 4 тысячи, а через неделю — 50 тысяч. И тут папа Жени увольняется с предприятия, а мама серьезно заболевает. В том числе в связи с этим, конечно, и стипендия. Отец не работает, мать в тот момент неходячая...
— Стипендия Малкину составляла, если правильно понимаю, 13 тысяч рублей. Большего нельзя было добиться?
— Это отдельная история. Был у нас в Магнитке хоккеист Дмитрий Пестунов, в сборной 1985 года играл. Ему делают стипендию 30 тысяч — при курсе доллара 28. Больше тысячи долларов. А Женьке — 13 тысяч. Подхожу к Величкину: «Геннадий Иванович, слушай, я понять не могу, как вы вообще смотрите на хоккеистов? Пестунову даете 30, а пацану, который потенциально будет олицетворением вашего всего, — 13». Но услышан не был.
У Геннадия Ивановича уже все внимание к 1987 году рождения было приковано. Почему? Потому что мой товарищ Мишка Калашников, игравший когда-то в «Тракторе», собрал в Магнитке по тому году такую компанию, которая всем командам по 20 шайб забивала, Москву порвала. И весь ракурс у Величкина уже там был.
— Кроме 13 тысяч еще же бесплатные обеды были, о которых Малкин тоже рассказывал.
— Завтраки, обеды и ужины. И многие не ходили, то есть еда пропадала. Но не Женя. Он этим дорожил.
— Сколько в той вашей команде ребят на стипендиях были?
— Пять-семь человек. Жене платили 13 тысяч, кому-то семь, кому-то пять.
— Малкин говорил, что, мол, вы молодец, могли бы и себе все деньги забрать.
— Думаю, это все отцовские рассуждения. Как я их мог себе забрать? Женька шел и получал стипендию в кассе. Это же официальная бухгалтерская отчетность.
— Мама-то быстро поправилась?
— Там все очень серьезно было. В Челябинске у меня были связи на уровне зама главы МЧС, он проконсультировался, врачи готовы были взять ее на операцию, но попросили передать родителям Малкина, что исход может быть любой. Вплоть до летального. И спросить, готовы ли они при таких обстоятельствах к операции. Отец сказал: «Готовы». Помню даже такую деталь. Спрашиваю Володю: «Есть ли кому везти Наташу в больницу или договариваться, чтобы ее забрали?» Он отвечает: «Не надо, мой брат отвезет». К счастью, все прошло благополучно, она выздоровела. Причем я узнал об этом случайно.
— То есть?
— Я уже рассказывал о финале в Ярославле, когда мы заняли второе место, проиграли только местным. С Жениным папой сидим в гостинице, разговариваем, пивка выпили. Спрашиваю: «Вов, как Наталья, когда из больницы выходит?» — «А она давно ходит уже». Я аж подскакиваю — почему раньше не сказал?! Тоже ведь переживаю. И кто вообще об операции договаривался? Когда своими глазами перед выпускным увидел, как Наталья своими ногами в школу к Женьке идет, — отпустило.
В 13-14 лет он меня, тренера, уже в теннис обыгрывал!
— Малкин в детстве был общительный или замкнутый?
— Думаю, он был общительный в своем мире — с пацанами. А с тренерами — ментальность же еще у ребят была советская. Разговаривали единицы. Те, кто начитан, кто стихи учит... Но если задаешь им правильные вопросы — поступают правильные ответы.
Когда тренировку проводишь — они стоят полукругом. И у маленького Малкина ты видишь открытый рот и уши в стороны. В том смысле, что он очень внимательно слушает! Потому и начинает все с первого раза выполнять.
— О чем Женя мечтал в детстве?
— Может, родителям он что-то смелое и излагал. Но в те годы все дети, которые занимались хоккеем, говорили одно и то же: «Стать хорошим хоккеистом, попасть в команду мастеров». Чуть раньше, во времена Советского Союза, попасть в высший эшелон было самым крутым достижением, не говоря о сборной. Конкуренция-то — сумасшедшая. Вот мы с отцом Малкина так и говорили. Об НХЛ мыслей не было. А то, что получилось, вышло за рамки того, что мы могли себе представить.
— Мне Малкин говорил, что выделял Русскую Пятерку «Детройта», а также Стива Айзермана и Джо Сакика.
— Да, фамилия Айзермана звучала! И помню, что, услышав ее, удивился. Подумал — вот надо же, где-то увидел его. Мы-то тогда с трудом даже видеокассеты с нашими игроками находили. И с теми, кто феерил в сборной СССР, и с магнитогорскими звездами. Я сам учился на играх троек Михайлов — Петров — Харламов, Макаров — Ларионов — Крутов. Они были для меня этакими шаблонами, по которым я детей готовил.
А о чем говорит то, что Женька тогда назвал Айзермана? О вовлеченности в хоккей. Другого спроси — он и не скажет ничего. А Малкин не только в хоккей, но в любой вид спорта был вовлечен. Когда 13-14-летний пацан начинает тебя, тренера и спортивного человека, обыгрывать в настольный и большой теннис, ты думаешь — ого! Вот он начал меня так побеждать. Такие крученые удары исполнял, будто настоящий теннисист! Во что бы ни играл — увлекался и, более того, соображал, что делает.
— Во сколько лет он вырос?
— Совсем маленьким и щуплым он никогда не был. На фоне Овечкина или моего Артема Носова — да, но не надо забывать, что он играл с теми, кто старше. А по своему возрасту все было в порядке.
У меня все их нормативы до сих пор сохранились, и считаю, что в их сдаче есть смысловое значение для аналитики и прогнозирования. Потому что это исходные данные, то, что тебе досталось от рода. А то, как игрок соображает на льду, его характер — это уже надстройка, которую должен увидеть тренер. По семибалльной системе у Женьки всегда нормативы были на уровне 4,5—5,5. Это выше среднего.
Но того, что он так вымахает, не ожидали, конечно. Тот же Вова, отец, — среднего роста. Думали, будет как Вячеслав Быков — уже хорошо. Мы с командой три раза были в Америке — один раз в Сан-Франциско, два раза под Нью-Йорком, в Олбани. Едем в поезде, в котором вагон полностью выделили под нашу команду. И я смотрю размеры обуви — у кого из ребят какие кеды стоят. Тогда и увидел, что у Малкина, внешне еще не крупного, лапы во-от такие стали! Больше, чем у многих, хотя он на год младше. Тогда и подумал, что он обязательно вырастет. Так и произошло.
— А какие у отца были амбиции?
— Такие, что он мне звонил, когда сыну было 11 лет: «Ну что, когда Женьку в сборную вызовут?» Отвечаю: «Ты обалдел? Какая сборная в 11 лет? Она начинает формироваться с 13-14!»
Мама рассказывала, что Женя, подписав новый контракт с «Магниткой», закрылся в комнате и заплакал
— Для меня одна из самых поразительных историй, которые услышал от Малкина, — о том, что, когда он убежал из Хельсинки в Питтсбург, маму он предупредил, а папу — нет. Боялся, что тот расскажет Величкину.
— Помню, как мы сидели у Малкиных, когда Жене 20 лет исполнилось (тот день рождения был 31 июля 2006 года. — Прим. И.Р.). Это было как раз накануне того, как его заставили подписать с «Металлургом» новый контракт. И я тогда сказал ему: «Жень, вообще-то я считаю, что тебе надо отсюда валить». Что он в итоге и сделал — не советуясь со мной, но получив, можно сказать, мое благословение.
— А он во время вашего диалога сказал: «Да, я тоже хочу»? Потому что подписание нового контракта с «Магниткой» тогда стало для всех неожиданностью.
— Там прессинг шел до трех часов ночи, когда Величкин с Купером (спортивным директором Олегом Куприяновым. — Прим. И.Р.) к ним приезжали. Для меня это была просто дикость, когда мать рассказывала, как это происходило. Обойдусь без подробностей, потому что меня там не было. Но точно помню слова мамы, что, подписав все-таки тот контракт, он закрылся в комнате и заплакал.
Мы же только думаем, что живем в современном мире. А на самом деле в такие моменты понимаешь, что в феодальном строе. И неважно, 1990-е годы на дворе или 2020-е. Все одинаково. А у папы с Величкиным отношения действительно очень близкие, и я имел возможность это наблюдать. Так что, думаю, Женя поступил дальновидно.
— Малкин с Рашниковым помирились в 2009 году, когда Джино привез в Магнитогорск свежевыигранный Кубок Стэнли.
— В свое время была очень популярна цитата Ленина, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Если в городе есть хозяин, то, кем бы ты ни был, если приезжаешь — должен хозяина посетить. Либо ты туда вообще не приезжаешь. Потому, думаю, так все и сложилось. Плюс у него там родители живут, а может, после окончания карьеры он в Магнитогорск инвестировать будет.
— Как думаете, он закончит карьеру в «Металлурге»?
— Женя — патриот своего места, о чем говорит и его карьера в НХЛ. Иначе он не всю ее провел бы в «Питтсбурге», а играл бы в Нью-Йорке или где-нибудь еще. Поэтому, наверное, на концовку карьеры вернется в «Магнитку».
— Кирилл Капризов во время триумфальной для него Олимпиады в Пхенчхане подарил своему первому тренеру автомобиль. Малкин вам что-то подобное дарил?
— Как-то приезжал на его Кубок в Москву, и сам Женька спросил, нужна ли помощь. Ответил: «Нет. Я же работаю, ты уже помог».
— Из «Магнитки» вы когда ушли?
— В 2012-м. Работал в «Автомобилисте», «Сочи», образовательном центре «Сириус», Уфе... И тоже много разного повидал. В одном из мест как-то провел тестирование ребят, потому что мне нужна была объективная картина. После чего меня вызывает человек, курировавший школу, и говорит: «Уважаемый неуважаемый Сергей Петрович! Кто тебе разрешил тестировать?» «Слушайте, — отвечаю, — это общепринятая практика, сейчас таковы федеральные стандарты!». Но непрофессионалы часто хотят в нее влезать и влиять на все».
— Как вам игра Малкина в последние годы?
— Хорошо, уровень держит. Но не могут они вдвоем с Кросби в 37-38 лет команду вытаскивать! Такой поддержки, как раньше, у них нет, поэтому и команда то вылетает в первом раунде, то вообще в плей-офф не выходит. Радует, что Женя перестал получать травмы. Об их серьезности он никогда не рассказывал, причем не только мне, но и своей матери. Надеюсь, причину этих травм нашли, поэтому они и прекратились.
— А в детстве Малкин часто ломался?
— Один раз трещину получил, когда на барьерах прыгали, он зацепился и неудачно упал. А один раз — во второй команде с Омском, и там все было серьезно. Ударился головой о борт. Тогда это вообще могло быть фатально, примеры, к сожалению, мы знаем. Прямо в форме, в коньках его повезли в больницу, я тоже туда поехал. Сотрясение было серьезное, месяц или полтора пропустил. Но глобально — обошлось. Вскоре он уже играл на прежнем уровне, а в первую команду приехал Сикора и пришел от Женьки в восторг.
— Поддерживаете сейчас с Малкиным отношения?
— Был на всех трех празднованиях его побед в Кубке Стэнли. Встречаемся на его Кубках летом. А созваниваемся, когда у него день рождения. Какие-то тренеры считают, что воспитанник должен им вечно звонить, всем интересоваться. Я же понимаю, что у каждого своя жизнь, семья, быт. Правда, пишу ему много всякой всячины, мыслями делюсь. А уж как Женька к ним относится — его дело.
