"Все началось с шутки в интернете, а стало кошмаром для меня и моей семьи"
Это было, как в сцене из фильма "Крестный отец".
Я сидел в одиночестве в своем номере в отеле, когда зазвонил телефон.
Дзиииинь.
Совсем недавно я прилетел в Нэшвилл, где должен был принять участие в Матче всех звезд НХЛ 2016 года. Когда мой рейс приземлился, то меня уже ждали несколько парней. Мы совершили набег на бары Бродвея.
Потрясающий вечер.
Всего две недели назад меня обменяли при весьма подозрительных обстоятельствах, моя жизнь перевернулась с ног на голову, но, в конце концов, впереди меня ждал Матч звезд. Я встретился с бывшими друзьями из "Сан-Хосе". Моя жена ждала двойню. Казалось, все неприятности позади. В моем представлении, все налаживалось.
Но как только я вернулся в свой номер и попытался расслабиться, посмотрев телевизор, раздался звонок. Не мобильника. Это был телефон в номере.
Включайте мафиозный саундтрек.
Я поднял трубку и услышал таинственный голос: "Здравствуйте, Джон. Мистер Бэттмен хотел бы с вами встретиться". – "Что?" – "Сейчас он вас навестит". – "Ааа?" – "Будьте готовы через пять минут".
Раздались гудки.
Я не преувеличиваю. Быстро надел ботинки и побежал к лифту. Все это время продолжая смеяться про себя: "А не хотят ли меня устранить?"
Я не общался с комиссионером лиги со времени моего таинственного обмена из "Аризоны" в "Монреаль" и последующей немедленной ссылки в "Сент-Джон" из Ньюфаундленда – в прямом смысле слова самую восточную точку Северной Америки.
Но ранее тем днем, когда вышла в свет моя первая заметка на просторах The Player’s Tribune, в которой вкратце описывалось то, через что я прошел, я получил несколько сообщений: "Ты совсем спятил?"
Я нарушил определенный код поведения, скажем так.
Но меня это не волновало, так как я также получил сотню сообщений с единым посылом: "Так их, приятель". К тому же я уже был в Ньюфаундленде, так что же они могут придумать еще?
"Нам очень жаль, Скотт. Удивительное совпадение. Ты был обменян в "Рейкьявик Хеллхаундс".
Когда я очутился в лобби, то там меня уже ждал мистер Бэтммен. Он улыбнулся и пожал мою руку. Был предельно учтив и галантен. Не какой-то Дон Корлеоне. Мы присели, и он вновь улыбнулся: "Слушай, Джон, мы рады, что ты здесь".
Немного шокированный, я лишь кивнул: "Хорошо".
"Мы действительно поддерживаем эту идею". – "Хорошо".
Казалось, что он хочет сгладить ситуацию. Также казалось, что он прощупывает почву.
В конце нашей дружелюбной беседы он уточнил: "Так, у нас все хорошо?"
Создавалось впечатление, что он беспокоится, будто я могу закатить какую-то сцену. Тогда до меня и дошло: "Погодите секунду, комиссионер правда считает, что я какой-то злодей из мира профессионального реслинга?"
Знаете, я понимаю. Во мне два метра роста. Несколько раз за сезон я должен отметелить кого-то за то, что этот человек плохо отнесся к моему партнеру. Когда среднестатистический болельщик видит мое лицо по телевизору, то, наверное, считает, что и в жизни я редкостный гад. И я могу это понять. Но я всегда считал, что все, кто связан с этой игрой, понимают суть моей профессии и издержки моей работы. В какой-то степени, это актерство, если быть предельно откровенным.
Но, казалось, что все действительно считают меня страшным человеком.
Я лишь улыбнулся и сказал мистеру Бэттмену: "О да, у нас все хорошо".
Я хотел, чтобы со всем этим, наконец, было покончено. Настроился на то, чтобы просто получить удовольствие. В следующий и последний раз, когда я говорил с ним, мы встретились через два дня, когда он вручал мне огромный чек на миллион долларов в качестве приза за победу в Матче всех звезд.
Я принял этот подарок. Гэри улыбался, я улыбался, а затем он добавил: "Так, у нас все еще все хорошо?"
Казалось, что он боялся, что я порву чек на две части в стиле Халка Хогана – разорву его и выброшу на трибуны.
Я лишь вновь мог подивиться про себя: "Мужик, ты понимаешь, что я променял бы все это на возможность вновь играть за "койотов" и жить в Аризоне с беременной женой и детьми?"
Эти дни прошли как во сне. Я никогда не ожидал оказаться в подобной ситуации. Мне не оставалось ничего другого, кроме как смеяться.
Когда я опубликовал свою первую историю, то моей целью было не нагадить НХЛ или сделать какое-то громкое заявление. Я просто хотел, чтобы люди поняли, что я не какой-то здоровый вышибала, который попал на Матч звезд путем обмана.
То, что началось в качестве шутки в интернете, стало кошмаром для меня и моей семьи. Но мы не опускали головы, и, в конце концов, все превратилось в сказку.
Те дни в Нэшвилле были потрясающими. Люди часто говорят, что у них мурашки пошли по коже от удивления, но со мной в тот период подобное случалось на постоянной основе. Казалось, что вся арена на моей стороне. И самое приятное, что мои дочери смогли прочувствовать эту энергетику, эту атмосферу. На один день их отец стал суперзвездой.
Ну а вишенкой на торте стало рождение через пару дней дочек-близняшек. Это было непередаваемо. Но не стоит забывать, что история нашей жизни продолжилась и после того, как камеры были выключены, как софиты потухли. Через неделю после рождения близнецов я вернулся в Ньюфаундленд. Моя жена осталась в Мичигане, в двух тысячах миль от меня, с четырехлетней и двухлетней дочерьми и близнецами. Это был режим выживания, пока я не вернулся домой после окончания сезона. Если у нее оставались силы, то он включала FaceTime, чтобы я мог посмотреть на дочерей. Но чаще всего в это время я был на тренировке или в автобусе по дороге на игру, просто думая о них.
Никому это не приносило радости. Мы понимали, что нас ждут непростые времена, но все оказалось хуже, чем мы представляли – тяжелее всего, через что нам доводилось проходить вместе.
Я жил сам по себе. Ходил на тренировки, выполнял свою работу, потом ел и возвращался в свои апартаменты. Вел уединенный образ жизни. Многим моим новым партнерам было чуть за 20, и все их свободное время, по большей части, было уделено компьютерным играм. Неожиданно я оказался в роли сурового ветерана, который ворчит, когда в раздевалке играет непонятная молодежная музыка.
На льду меня вызывали на бои. Наверное, ребята считали, что, если проявят себя в драке со мной, то смогут на этом сделать себе имя. Мне пришлось побить нескольких парней, прежде чем они осознали: "Эй, а знаете что? Давайте оставим старика в покое".
В них я видел себя. Просто того себя, когда я был намного моложе.
Я прошел полный круг. Я вновь катался на тех же ржавых автобусах и ел ту же дрянную еду, с которыми я познакомился, когда только пришел в АХЛ из Мичиганского технологического университета. Я превратился из никому неизвестного драчуна в интернет-мем и героя на две недели. А затем, через два дня, из героя я превратился в 33-летнего игрока Американской хоккейной лиги. Неожиданно.
В один день обо мне говорили все, я был главной звездой в хоккее, получал сообщения от Майка Бэбкока (Майк Бэбкок!), который рассказывал, что смотрел Матч звезд вместе со своей женой и она не могла сдержать слез, когда я получил приз самому ценному игроку. На следующий день я был отправлен на край земли.
Обычно, в подобных историях рассказчик скажет вам в этот момент: "И тут я осознал, как много вещей я принимал в НХЛ за должное". Но, если быть честным, то я никогда не принимал ничего за должное. Я был защитником, на которого не обращали внимания на драфте и который не мог похвастаться природным талантом. Мне было не суждено попасть в НХЛ. И за миллион лет. Не говоря уже о десятке. И я ценил каждую мелочь. От великолепной еды и чартерных перелетов, до веселых вечеров с партнерами по команде. И каждый раз я не переставал удивляться: "Этого не может быть. Не могу поверить, что это моя жизнь. Когда кто-нибудь придет и отберет это у меня?"
Да, я вкалывал до седьмого пота. Каждый год появлялись парни, которые хотели забрать мою работу. Но, по большой части, я получал удовольствие. Никогда не забудь одну ночь, когда я играл еще за "Сан-Хосе". Мы проиграли матч. Нас разнесли в пух и прах. Такое случается. И вот мы сидим в самолете, ожидая вылета в новый город. Повисла гнетущая тишина. Плохой знак.
Но вот в салон входит Джо Торнтон. Он останавливается в проходе и осматривает сидящих. Смотрит на каждого. Затем он качает головой. Я думал, что он обрушится на нас с критикой.
Вместо этого он выдает: "Какого черта, парни? Чего нос повесили? Вы никогда раньше не проигрывали? Это же НХЛ. Соберитесь. Мы выиграем в следующий раз, ясно? Поймите же это. Перестаньте".
Все сразу же начали смеяться. Такое вы не сможете заявить прессе, особенно после болезненного поражения, но это правда. Когда по салону поехала тележка с яствами, все парни уже хохотали и обсуждали какую-то чушь. И каждый в глубине души думал про себя: "Невероятно. Не верится, что этим я зарабатываю себе на жизнь".
Я ценил каждое мгновение.
Но когда я вернулся в "Сент-Джон", то это чувство ушло. Мои дочери были на другом конце страны. Моя несчастная жена, наверное, хотела прибить меня. Однажды я сидел в свое темном номере, но она была такой уставшей, что даже не смогла показать мне дочерей. Я не мог больше этого терпеть.
Тогда я все и понял.
Последнее десятилетие мы перевозили свои вещи из одного гаража в другой. Я сыграл за семь разных команд. Меня дважды обменивали, и оба раза в это время у нас на подходе был ребенок. (Оба раза я плакал. Не судите меня строго). Я научился не верить словам тренеров и генеральных менеджеров (даже хороших). Я уяснил, что каждого игрока ждет какой-то подвох, даже тех, которые считались неуязвимыми, как мой приятель Дерек Бугард.
Для нас с женой главным средством общения стали мобильные телефоны. Лишь их мы брали с собой повсюду по стране. Ведь в них весь наш семейный фотоархив. У нас не было постоянного жилья, но на память нам остались тысячи фотографий, которые запечатлели различные этапы нашего путешествия.
Листая все эти снимки, видя лица друзей и партнеров по командам, разные города, ты начинаешь понимать: "Черт, а нам повезло".
Несмотря на различные проблемы и постоянные переезды, факт остается в том, что я получал миллионы долларов за то, что играл в хоккей. Я исполнил свою мечту. Я стал героем новостей. Моя персона подняла такой шум, что НХЛ даже создала правило, которое названо моим именем.
Верно, любители хоккея. Благодаря мне, вы больше никогда снова не увидите другого Джона Скотта на Матче звезд. Честно скажу, хотел бы, чтобы к этому привели какие-то другие события.
Это было чертовски занимательное путешествие. Но всему приходит конец. И теперь я официально завершаю карьеру.
Я забил пять голов в НХЛ. У меня четверо детей. За последние годы произошло одно незабываемое событие. По моим подсчетам, я провел в НХЛ 34 боя. И лишь один, как считаю, проиграл вчистую. Поздравляю, Джастин Джонсон. Ты подловил меня левым хуком. Что могу сказать? Отлично сработано.
Но могу я добавить еще кое-что? Меня не волнуют, каким хоккеистом люди запомнят меня, но, пожалуйста, запомните только одно: я не любил драться. 30-секундная потасовка – это нормально. Наступает прилив адреналина, и ты даже получаешь какое-то удовольствие от происходящего. Но гораздо сложнее справиться с нервозным ожиданием того, что тебе придется сбросить перчатки в бою с искушенным противником. Это ожидание сводит с ума. Это негативно сказывается на твоей нервной системе и состоянии твоих родных.
В первые годы карьеры, когда я понимал, что в предстоящем матче мне, возможно, придется пустить в бой кулаки, я не мог заснуть накануне встречи. В первом периоде я так волновался, что меня пробивала нервная дрожь. Я просто хотел выйти на лед и поскорее со всем этим покончить.
Да, я считаю, что дракам есть место в НХЛ, что энфорсеры держат соперников в узде и оберегают звезд от серьезных травм (спросите, к примеру, сейчас Джонни Годро).
Да, я не могу назвать себя безгрешным. В первые пару раз я действительно хотел избить соперника. Особенно при попадании в новую команду. Хотел задать тон.
Но потом ты просто хочешь выполнять свою работу и чтобы обошлось без серьезных инцидентов. Ты выполняешь роль вышибалы. Если ты делаешь все правильно, то драки не будет. Многие люди ошибочно полагают, что тафгаи – это кровожадные лунатики, которые любят бить морды при любом удобном случае.
Хотел бы я уметь забивать голы. Да, забивать – это здорово. Но я не таков. Я не так хорош в этом, как другие парни. Но зато обладаю защитным инстинктом. Я был одарен физически и талантом бить по лицу. Мне это не нравилось, но в этом я был хорош. И я был рад сделать все, чтобы защитить своих партнеров.
У хоккейного мира занятные отношения с насилием. Мне просто хочется, чтобы все были в этом вопросе честнее. На протяжении всей моей карьеры перед каждым сезоном у меня проходил специальный разговор с тренером. И с точки зрения энфорсера они всегда кажутся забавными. Ведь тренер никогда прямо не скажет: "Эй, мужик, нам нужно, чтобы ты дрался. Выходи на лед и лупи соперника, понял?"
Так что они ходят вокруг да около по десять минут. Обычно все начинается так: "Эм, знаешь… мы пригласили тебя неслучайно. Понимаешь? Мы ожидаем от тебя… определенных вещей. Мы знаем, кого получаем в твоем лице".
И было бы гораздо проще, если бы тренер был честным и открыто бы заявил: "Слушай, если кто-то будет приставать к нашим звездам, то я хочу, чтобы ты вышел на лед и проучил его. Я не хочу толкать тебя в спину. Я не хочу говорить тебе что-то. Просто играй в хоккей. Добро пожаловать в команду".
Вместо этого все начинают юлить. Именно поэтому, возможно, энфорсеры и стали так восприниматься. Именно поэтому, возможно, я и попал на Матч всех звезд. Не знаю. Но я точно знаю, что 99 процентов всех так называемых энфорсеров, которых я встречал в этой лиге, предстают совершенно другими людьми вне ледовой площадки. Они намного интереснее и образованнее, чем думают люди. И многие страдают из-за своей работы. Многие из них страшатся следующего боя. Но они преодолевают себя, день за днем.
Это точно не шутка.
И я просто надеюсь, что люди запомнят меня не просто как обычного драчуна. Наоборот, я мечтаю, что меня запомнят хоккеистом и хорошим партнером по команде. Если бы на моей могильной плите была выбитая следующая эпитафия, то я был бы счастлив:
Здесь покоится Джонн Скотт.
Он пытался не быть засранцем.
И он был хорошим отцом.
В ближайшее время я планирую преуспеть в новом деле – отцовство. И вновь я чувствую себя новичком. Сейчас самая большая проблема – это приготовить завтрак для моих девочек. Требования разнятся от кукурузных хлопьев до йогурта с гранолой. А моя старшая может потребовать овсяную кашу с грушей, черникой, корицей и агавой. (Что папочка может приготовить, только если он в хорошем настроении).
Я выучил всех диснеевских персонажей. Можете проверить. Я – настоящий эксперт. В первые пару месяцев мне казалось, что я постепенно схожу с ума, но теперь приспособился.
По вторникам я отвожу старших дочерей на танцы. Обычно я – единственный отец в зале. И, наверное, не всем мамочкам это нравится. Этот здоровый, волосатый, двухметровый мужик, который ошивается рядом с танцевальной студией и машет своим маленьким принцессам своей ручищей каждые пять секунд.
Но самое яркое событие, без сомнения, день пиццы. Каждую пятницу моя старшая дочь получает в своей школе специальный пицца-ланч, и мы присоединяемся к празднику. В прошлую пятницу мы закусывали пиццей, когда к нашему столу подошел ребенок и со смущением спросил: "Эм… мистер Скотт, можете дать автограф?"
Мои дочери все никак не могут привыкнуть к этому. Когда кто-то узнает меня, то они с недоумением смотрят в мою сторону: "Почему этот мальчик хочет, чтобы ты написал свое имя на бумажке? Ты же просто… папа. Не понимаю".
Наверное, в каком-то смысле они абсолютно правы.
Знаете, мне до сих пор достается в интернете. Люди пишут: "Ты – просто посмешище. Ты забил всего пять голов в НХЛ".
Что я могу ответить?
Вы чертовски правы. Я сделал это.
