Родной и народный
В среду около двух часов дня в Москве в реанимационном отделении на 53-м году жизни скончался левый крайний великой пятерки ЦСКА 80-х годов, 12-кратный чемпион страны, двукратный олимпийский чемпион Владимир Крутов.
На церемонии по поводу избрания в Зал славы ИИХФ в Кельне-2010 Владимир Крутов не произнес ни слова. За него все сказал клип с голом в ворота хозяев в финале Кубка Канады-1981. Не хотелось, чтобы клип с тем гениальным мальчишкой заканчивался. Не хотелось, чтобы теперь уже солидный, но такой узнаваемый Крутов быстро уходил со сцены.
Тогда я думал про уход со сцены. А что сейчас говорить про этот уход, про его жизнь, оборвавшуюся так внезапно?..
В Зале славы Крутов оказался последним из великой пятерки (не припомню, чтобы Владимир Евгеньевич когда-нибудь сетовал или обижался по поводу этого факта). А за ту черту, из-за которой не возвращаются, шагнул первым.
Он вообще многое принимал на себя - первым. И в игре, и в жизни. Даже его карьера в легендарной сборной СССР начиналась с олимпийского Лейк-Плэсида 80-го, с удара, который запросто мог выбить из колеи юного форварда. Любого другого, но не Крутова. Потому что Володя помимо невероятного таланта и потрясающего трудолюбия обладал крепостью духа, свойственной очень цельным натурам. За простоватостью скрывалась скромность, за молчаливостью - надежность. Все хорошие человеческие задатки были при нем, а суровая школа ЦСКА огранила задатки хоккейного гения.
Крутов не обладал безупречной логикой Ларионова, изящной техникой Макарова, победительной уверенностью Фетисова и сокрушающей мощью Касатонова, но он со своей рабоче-крестьянской сметкой и чутьем, неудержимостью и бесстрашием был абсолютно незаменим в лучшем квинтете отечественного (а, может, и мирового) хоккея. Он в нем был самым органичным, абсолютно естественным во всех своих проявлениях, в нем наш народ чувствовал близкую натуру, поэтому его и любили. Не всегда правильного, но всегда родного. Народного.
В его игре никогда не было показной красивости, зато внутренняя красота читалась в каждом жесте и росчерке. Порой завершенность мысли и четкость рисунка в действиях великой пятерки были настолько совершенны, что казались воплощением холодной и прекрасной природы. В ней, этой пятерке, многие видели почти безупречный механизм (один шведский журналист рассказывал мне про дуэт комментаторов, которые во время репортажа заключали пари - на какой секунде пятерка Ларионова реализует большинство). Но достаточно было взглянуть на Володю Крутова, чтобы понять: нет, какой механизм - там бьется вулкан страстей!
Историю великой пятерки (как и всего советского хоккея), которая могла продолжаться еще долго, прервал начинавшийся глобальный геополитический катаклизм конца 80-х - начала 90-х. Владимир Крутов, который пошел поперек течения вместе с партнерами, оказался слишком решительным, чтобы остаться в России, и слишком русским, чтобы прижиться за океаном. "Ванкувер" придрался к лишнему весу, но Крутов и с лишним весом оставался Крутовым, чего канадцы не поняли или не захотели понять.
Возможно, именно на Володе больше всего сказалось отсутствие партнеров, которых он чувствовал спиной, кожей, сердцем. Для Швейцарии и Швеции, где один из лучших форвардов мирового хоккея середины 80-х (однажды его все же признали лучшим нападающим чемпионата мира) скромно завершал блистательную карьеру, хватило позднего Владимира Крутова.
Он не задержался на тренерском мостике ЦСКА, не сделал ошеломляющей послеигроцкой карьеры и избегал ситуаций, требующих умения подать себя и покрасоваться. Он вообще не знал, что это такое. Полезность доказывал делом, показухи не терпел, за должностями не гнался, слов зря на ветер не бросал (но если припечатывал словом, то намертво).
По количеству и качеству регалий он мало кому уступает в нашем и мировом хоккее, но одно достижение стоит быть отмеченным особо - Владимир Крутов со своим ЦСКА выиграл все 12 чемпионатов страны, в которых участвовал. Такое не то что повторить - приблизиться невозможно.
Когда Владимир Крутов не говорил, за него говорили глаза. Это еще Анатолий Владимирович Тарасов заметил. Володю Крутова он всегда выделял и очень любил.
Да его невозможно было не любить.
Владимир МОЗГОВОЙ
