Погибли из-за жвачки. Неизвестная трагедия российского хоккея
История, превратившаяся в миф
О трагедии на футбольном матче «Спартак» — «Харлеем» знает вся страна. О похожем событии, случившемся семью годами ранее на хоккее, знают единицы. «СЭ» решил пролить свет на тот темный мартовский вечер.
10 марта 1975 года состоялся четвертый матч серии юниорской сборной СССР против канадских сверстников, объединенных под названием «Бэрри Коап». Проходил он в новеньком Дворце спорта «Сокольники», где над старым катком с трибунами по самым современным технологиям соорудили навесную крышу. Не нужно напоминать, что любое противостояние хоккеистов Советского Союза и Канады в середине 70-х вызывало серьезный ажиотаж, даже если игрокам не было и 18 лет.
По окончанию матча на выходе со стадиона произошла массовая давка, в которых, по официальным данным, погиб 21 человек. Информацию о происшествии не публиковали в СМИ, она передавалась лишь из уст в уста и за долгие годы обросла массой слухов и маловероятных подробностей. Спустя много лет стало понятно, что лишь непосредственные очевидцы могут обстоятельно рассказать, что же случилось на самом деле.
Порой, историкам с точностью до мелочей удается восстановить ход событий того или иного дня. События совсем недавнего прошлого долгое время походили на чудом сохранившийся древний миф, хотя многие из погибших тогда людей могли бы жить и сейчас.
Вот что говорит нам статья в Википедии:
На матч во дворце спорта собралось 4,5 тысячи зрителей. Зал был заполнен полностью, но тем не менее в вечер матча директор катка «Сокольники» отсутствовал. Его заместитель, посчитав, что матч проходит спокойно, также покинула каток. Из персонала катка остались лишь дежурный администратор, находившийся у служебного входа, и электрик (находившийся в состоянии алкогольного опьянения), который, предположив, что все зрители уже покинули трибуны, преждевременно погасил, перепутав рубильники, всё освещение дворца спорта.
Чуть больше проясняется картина после прочтения сообщения на гостевой книге болельщиков «Спартака», датированного 2006 годом. Орфография и лексика сохранены:
После матча канадцы стали разбрасывать гамушник (жевательную резинку — прим «ГЛ») прямо на трибуны и лестницы. Ну и народ ломанулся. Надо ли говорить, что в основном это были пацаны и девчонки от 11 до 16 лет, в основном ученики школ Сокольнического района. Нас была компашка человек 12, тоже решили поталкаца, но самый умный из нас сказал — пройдём через верхний ярус и выйдем с тылу. Выходим вниз и не поймём, смотрим люди какие-то очень высокие. Они уже стояли на трупах. В давке люди попадали с лестниц, на них полетели следующие и далее... Стали выдёргивать и выносить тела, появились скорые. Но поздно, как всегда... Рядом пацан из нашей 367-ой школы бился головой о бетонный столб, голова вся в крови. Насилу оттащили его, оказываеца у него только что задавило его девчёнку-одоклассницу. Кругом изуродованные тела... Только из нашей школы погибли 11 человек.
Действительно, на эту игру пришли в основном школьники и родители с детьми из близлежащих районов. Приезд канадской команды спонсировался компанией Wrigley's — одной из крупнейших среди производителей жевательной резинки. По многочисленным свидетельствованиям, ее представители разбрасывали жвачку чуть ли не во время игры, а потом в рекламных целях фотографировали и снимали на кинокамеру, как толпы московских детей, обезумевших от счастья прикосновения к запретному западному продукту, кидались ее собирать. Надо полагать, что к четвертому матчу серии слух об иностранной халяве распространился вмиг.
Что говорят очевидцы
Авторам удалось разыскать трех свидетелей трагедии. Это Александр Медведев, в 1975-году — ученик 10 класса 367-й школы; Александр Гончаров, бывший одноклассник Медведева, в 1975-м — учащийся ПТУ, и сотрудник Дворца спорта «Сокольники», работавший в тот вечер на матче и пожелавший в данной статье остаться неназванным.
— На трибунах была в основном молодёжь, — вспоминает он. — После матча милиция проводила зрителей, сидевших на юго-востоке, к северо-восточному выходу, потому что там ворота были открыты. Как оказалось, второй выход был закрыт, но никто не знал об этом. Народ хлынул туда, где стоял автобус с игроками гостей, их родителями, канадскими болельщиками. По трибунам донесся слух, что там раздают жевательную резинку.
16-летний Саша Медведев пошел в этот вечер на хоккей с компанией, состоящей в основном, из одноклассников. После матча он оказался у того самого юго-восточного выхода, ближайшего к метро. К жевательной резинке он был равнодушен, обмена значками не хотел да и других видов культурного обмена совсем не ждал, но тем не менее, все равно оказался в давке.
— Мне показалось, что впереди просто кто-то упал, видимо, споткнулся, — говорит он. — Разговоров о том, что бросали жвачку, было много. Но я ничего этого не видел. Люди стали падать друг на друга. Я лежал в свалке практически у самого выхода на чьем-то колене. Оно уперлось мне в самое солнечное сплетение, и я уже практически не мог дышать. Сознание не терял, но предпосылки к этому были. Меня вытащили знакомые ребята. Я оказался слева от выхода, а основная масса народа погибла справа и чуть выше. Народ напирал сзади. Разумеется, он был не в курсе, что происходит внизу. Подумали: не идут, давайте поднадавим. Конечно, если бы народ был повзрослее, такого бы не было. А были подростки — и вот результат.
Приблизительный сюжет начинает вырисовываться. В 1975 году во Дворце спорта «Сокольники» было всего четыре выхода. И один из них, юго-восточный, ближайший к метро, был закрыт. Но для чего это было делать — ведь по логике, именно туда должна была пойти основная масса народа? Вспоминает работник дворца:
— Когда люди узнали о раздаче жевательной резинки, побежали на ту часть балкона. Вроде бы, снизу от автобуса жвачку кидали на балкон, наверное, что-то не долетало и падало на землю. Все решили побежать за ней по лестнице, не зная, что юго-восточный выход закрыт. Там была так называемая накопительная площадка. Очевидно, там всё и началось. Кто-то споткнулся, упал и... Навалились друг на друга, и образовалась куча-мала. Сейчас там полуоткрыто всё, а тогда было более глухо, напоминало бункер. Тот человек, который отвечал за тот выход, не знаю уж по каким причинам, ушёл домой раньше окончания матча. Может, плохо с ним было, или ещё что-то.
Кто закрыл ворота?
Если человеку становится плохо, или же ему просто захотелось уйти домой, незачем закрывать один из выходов, по-которому так или иначе пойдет как минимум более тысячи людей — очевидная и тогда, и сейчас вещь. Но помимо закрытой двери было и другое обстоятельство, подтверждаемое абсолютным большинством присутствовавших на матче зрителей — это выключенный свет. В Википедии даже сообщается о некоем «электрике, находившемся в состоянии алкогольного опьянения». Работник дворца объяснят это так:
— У кого-то могло сложиться впечатление, что свет погасили намеренно, ведь после окончания любой игры идёт переход с игрового режима освещения на тренировочный, потом на дежурный. Естественно, после окончания и этого матча игровой режим сняли. Тогда же был совсем другой свет, не такой, как сейчас. Там вообще лампы накаливания висели. Во дворце были две или три очереди реконструкции, в том числе по свету, в которых я участвовал, всё переделывал.
Конечно, переход с игрового света на другой ощущается. Но при чём тут свет в зале, когда все события происходили на улице?! А там его не погасишь никак. Он автоматически регулировался районом. С наступлением сумерек, как и сейчас, включается уличный свет. Балкон был освещён и подключён к Мосгорсвету. На улице свет горел. В мои обязанности входило проверять это, так что я это точно помню. После случившегося же приезжали, всё проверяли, делали измерения по свету. Всё было в норме. Да и потом, извините, зажги все прожектора, но если люди начнут ломиться в закрытую дверь, никакой свет не поможет, сами поймите.
В многочисленных свидетельствованиях есть и группа канадских фото и даже тележурналистов, которые снимали не столько репортаж о матче, сколько ажиотаж вокруг битвы за жвачку.
— Я сомневаюсь, что кто-то что-то снимал, — считает Медведев. — Самих канадцев на стадионе не было, по крайне мере, я их не видел. Не знаю, для чего именно закрыли выход, может, чтобы народ «плавно» выходил. Но не было никого из милиции, кто регулировал бы движение людской массы.
Другие свидетели также не подтверждают, что снимали на камеру. Но зрители, бывшие на других матчах этой серии, рассказывают, что действительно наблюдали подобные картины — жвачка в толпу, затем съемка.
Человек, который все видел
Наиболее полная цепочка событий выстроилась только после того, как мы отыскали еще одного свидетеля, который также стал непосредственным участником событий, но чудом не попал в давку.
— Мне было 17 лет, я учился в училище, — вспоминает Александр Гончаров. — Жил в Сокольниках на Стромынке. Нас было трое. Я, и мои друзья — Анатолий Зудин и Виктор Заика. Играли юниорская сборная СССР и канадская команда «Бэрри Коап». Народу было немного — точно не полный зал. Наши проигрывали в одну шайбу, по-моему счет был 2:3. Я подумал: «Ну что сидеть?» И мы вышли. Закурили. Через пару минут услышали крики со стороны выхода. Вернулись, а решетчатая дверь закрыта на замок. И свет на улице не горит. А ведь горел! Темнота, и у закрытой двери скапливаются люди, с верхней площадки на которых напирает толпа. Кто повесил этот замок!? Зачем?! Мы ведь только что вышли!
Получился настоящий живой пресс. Напиравшие сверху веселые молодые ребята кричали: «Давай, иди!» Но идти было некуда. Наверху же этого никто не понимал, и люди, большинство из которых было 15-16 летнего возраста, продолжали давить на толпу. А люди у дверей уже не могли разговаривать, так как стали задыхаться. Вдруг по головам и плечам лежавших побежал молодой мужчина. По-видимому, он спрыгнул откуда-то сверху и закричал: «Давайте детей!» Из толпы стали высовываться уже слабеющие руки, из последних сил вытаскивающие детей. Мужчина стал кидать уцелевших ребятишек Саше и его товарищам. Те ловили, ставили их на землю и тянули руки за новыми.
Спустя некоторое время ворота наконец открылись. И люди, стоявшие в два или три ряда непосредственно у самой решетки, рухнули на землю. Часть из них была без сознания, часть уже была мертва. На упавших сверху слоями наваливались новые и новые люди.
— Среди упавших я увидел своего бывшего одноклассника Сашу Медведева, — вспоминает Гончаров. — Он задыхался, но смог сказать: «Сашка, Гончарик, вытащи меня». Под ним уже лежали мертвые. Я не смог вытащить один и позвал друга. «Тащи МедведЯ», — кричу. Вытащили, он отдышался. Я знал, что на хоккей еще пошел мой младший брат. Я бегал и кричал: «Где мой Толик!» Как оказалось, он был с моими друзьями, и они спокойно вышли через другой выход. Я встретил его целого и невредимого.
Из цитаты на гостевой книге болельщиков «Спартака» мы узнали о погибшей девушке. Наши свидетели помогли установить, кто она.
— Когда ребята меня вытащили, через некоторое время я смог отдышаться, — вспоминает Медведев. — Немного поболтавшись на улице, я видел, как милиция начала сверху откидывать народ, чтобы те не напирали. Из нашего класса погибла девочка, Татьяна Лобанова. Мы были в одной компании, она была с парнем из другой школы. В толпе я даже слышал ее голос, но определить где она, не мог. Она училась у нас недолго. Пришла к нам в 8-м классе с подругой.
Татьяна никогда не была на хоккее. На первый матч ее пригласил парнишка из другой школы. По словам одноклассников, она долго не соглашалась, но потом все же пошла...
— Стали подъезжать скорые, — рассказывает Александр Гончаров. — На площадке перед входом врачи стали укладывать погибших. Среди них я узнал бывшую одноклассницу Татьяну Лобанову. Я её почти не застал — она пришла в середине учебного года в 8-й класс, а я как раз после 8-го пошёл в училище. Над ней склонился парень, с кем она, по-видимому, встречалась. Она лежала на снегу. Врачи говорят: «Мы ее забираем». Ей полностью раздавило грудную клетку. Парень сказал: я её одну не отпущу, и несколько раз сам со всей силы ударился головой о столб, в кровь разбил голову и лег рядом: «Берите меня с ней! Только вместе...»
Большое количество погибших пришлось на учеников и их родителей 367-й школы. На похоронах было очень много людей. Процессия шла пешком от школы на Большой Остроумовской до Преображенского кладбища. Все они были похоронены на одной аллее.
Трагедию умолчали
Единственным сообщением о происшествии в СМИ была короткая новость на радиостанции «Голос Америки». Ни в одной советской газете, не говоря уже о радио и телевидении не было ни слова.
После происшествия во дворце спорта сразу же прекратили все соревнования. Началось расследование. Первыми под суд отправились начальник отделения милиции и его заместитель, которые получили по два года. Директору дворца Александру Борисову вынесли приговор в виде пяти лет лишения свободы, но он отсидел только полсрока, после чего был амнистирован и стал директором Большой спортивной арены «Лужники». Его заместителя Виктора Титиевского приговорили к условному сроку. Грозило пять лет и заведующей АХО, но и она попала под амнистию.
Еще до окончания расследования в «Сокольниках» началась реконструкция. Было составлено техзадание на перепроектирование лестничных пролётов. Даже внутри арены были расширены проходы, уменьшен угол наклона лестниц. Было улучшено освещение на входах. И, самое главное, увеличили количество лестниц для входа и выхода с четырех до десяти. Для проверки их работы трибуны заполняли солдатами и делали контрольную эвакуацию.
Не беремся прогнозировать, узнаем ли мы когда-нибудь правду о причинах этой трагедии. Имея на руках некоторые факты, попробуем рассмотреть две версии.
Первая: обычная халатность. По рассказу работника арены, «человек, отвечающий за выход ушел домой до окончания матча». Но на арене по разным данным было от трех до пяти тысяч зрителей, да еще и шла международная встреча! То есть у всех работников арены так или иначе присутствовала дополнительная ответственность. Закрыть один из четырех выходов и при этом никому ничего не сказать — это даже без всяких последствий — преступление. Тем более, было очевидно, что именно через этот выход пойдет основная масса людей. Конечно, халатность на то и халатность, что, порой, просто не предусматривает логики. И все же данная версия, на наш взгляд, маловероятна.
Есть и вторая. О том, что на этом матче может перепасть что-то импортное, тем более такая модная вещь, как жвачка, знали все подростки в округе от Сокольников до Марьиной Рощи на запад и до Гольянова с Измайловым на восток. Знали об этом и в правоохранительных органах, а также в комитете госбезобасности. Матч прошел спокойно, а вот после него позора перед канадскими гостями было не миновать. Видимо, во избежание международного конфуза и был перекрыт ближайший к канадским автобусам выход. По показанием свидетелей, в том числе и в этой статье, милиция провожала людей юго-восточных секторов к северо-восточному выходу. То есть, милиционеры знали заранее, что юго-восточный будет закрыт. Если бы замок на те ворота был повешен по чьему-то разгильдяйству, то необходимые меры по скорейшему устранению препятствия ну пути у многотысячной толпы были бы немедленно приняты. Но мер этих не последовало. Другое дело, что милиции было явно недостаточно. Перекрывать выход нужно было еще на его подходе, то есть на балконах, а не в самом низу. Возможно, где-то на полпути к нему и стоял милиционер, но ринувшаяся за жвачкой толпа подростков попросту его проигнорировала, а спустя полминуты неуправляемого народа скопилось столько, что никакая милиция справиться не смогла. Отметим, что сразу два милиционера, начальник отделения и его заместитель, получили сроки. В то время, как двое работников дворца имели судимость, но в тюрьму не попали. Был в тюрьме лишь директор Борисов, но и он был освобожден. Более того, его не только простили, у него некоторым образом даже «попросили прощения» — назначили директором БСА «Лужники» перед Олимпиадой, то есть доверили руководить самым главным спортивным объектом страны.
В пользу этой версии говорит и внезапно погасшее освещение именно в месте злополучного выхода.
— Когда мы вышли с ребятами за три минуты до конца матча, свет на улице горел как ни в чем не бывало, — вспоминает Гончаров. — Когда услышали и вернулись — была уже кромешная тьма. При этом в других местах поодаль выхода свет был. Я обратил на это внимание и удивился еще тогда не меньше тому, что закрыли выход. В суматохе, когда вытаскивали людей из завала, я уронил шапку. Поднял с земли и снова надел, и только дома обнаружил, что шапка на мне — чужая. Вот как было темно!
Именно эта версия — не допущение массового попрошайничества на глазах у канадских снимающих СМИ, выглядит как наиболее вероятная. Только если это решение действительно было кем-то принято, исполнено было настолько безалаберно и непрофессионально, что привело к массовым жертвам.
Современное поколение болельщиков совершенно не знает об этой трагедии. 13 мая 2013 года благодаря одному из авторов этого материала Александру Малышеву (на тот момент — директору по связям с общественностью ХК «Спартак», ныне руководителю пресс-службы ХК «Хумо») и бывшему сотруднику пресс-службы Евгению Протасову на юго-восточном выходе ЛД «Сокольники» была установлена памятная табличка. Сейчас на арене начался частичный демонтаж, но табличка пока сохранена. Хочется, чтобы она продолжила висеть уже на новой арене «Сокольники» хотя бы приблизительно на том же месте.
Материал написан по мотивам статьи в журнале «Горячий лед» № 3 за сезон 2012/13. «СЭ» благодарит Андрея Котова в помощи к подготовке материала.
Марат Сафин
Александр Малышев
