Море, лед, жара и Путин

НОЧНАЯ ХОККЕЙНАЯ ЛИГА

Нашу "Победу", на которой не кормят, не поят и не воспитывают, опутали тяжелые облака. Прозаики средней руки назвали бы такие "свинцовыми" – и были бы правы. За три дня моих путешествий Москва превратилась почти в зимнюю.

Двумя часами раньше ехал сочинский аэропорт, слушал радио: "Погода испортилась. На улице сегодня 23 градуса, пасмурно. Температура воды – 24…"

Три дня с Ночной лигой казались сном.

***

Кто-то уверял, что в Олимпийской деревне запустение и разруха. Двери выломаны, окна выбиты, обои свисают серпантином.

Клянусь вам, ничего подобного. Даже дворец "Фишт", готовясь к чемпионату мира, пилят как-то аккуратно, будто лобзиком. Середину уже изъяли – и получилось лучше прежнего. С набережной открывается дивный вид на факел, памятный всему миру. Выныриваешь из бирюзовой волны, и первое, что видишь – его…

Жаль, не разглядеть нигде четырех колец. Вот это было бы восхитительно.

***

Олимпийский парк перегородили в ожидании "Формулы". Хочешь добраться до "Большого", на хоккей? В обход!

Никто не смущается – пройтись вдоль моря, сливаясь с тенью пальм, в радость.

Таксисты грустны:

– Туда три с половиной километра… Неужели пойдете?

Конечно, пойду! Все пойдут!

На сетке забора болтается политинформация: "Охраняется предприятием "Пластуны".

Чтоб добраться до хоккея, каждому приходится стать в чем-то пластуном – форсируя лужи и забираясь на мосты. Которые влекут в неизвестность. Запросто могут завершиться таким же забором у гоночной трассы.

Пластуны-курортники не горюют – вполне себе жизнелюбивы. Свешиваются вниз:

– Вот интересно, как они на этой трассе будут гоняться? Двум машинам не разъехаться!

– Разъедутся, – уверяет кто-то сиплый сквозь южный вечер. – Они здесь до 320 километров разгоняются…

Мимо проносятся на велосипедах барышни с загорелыми ногами – свет луны делает их профили точеными, а меня – романтиком. Быть может, при свете дня дамы не столь хороши.

Девушки знакомятся только со спортивными, способными нагнать на подъеме. На палатке у отеля наказ: "Бери велосипед, дай волю воображению", – и я, конечно же, даю…

***

На матче с "Динамо" собираются четыре тысячи человек в панамах – всем хорошо, ни одной угрюмой физиономии.

Даже драки в этом городе как-то южные, тягучие – лед и коньки не делают бойцов злее. 198-сантиметровый Алексей Семенов вытащил из кучи машущих кулаками мелковатого динамовца – а зачем, не знал. Бить не стал. Смотрел молча в глаза. Будто спрашивая: "Совесть-то у тебя есть?"

Кто-то внизу истошно голосил:

– Давай еще! "Сочи", давай! Играй с ним! Не давай бить!

До перерыва я буду думать, что все это – рекомендации для собственной команды от Вячеслава Буцаева. Или его ассистента, легенды из легенд Алексея Гусарова.

Но нет – какой-то веселый барин в шлепанцах, не переставая сыпать хриплыми советами, пристраивается к маскоту фотографироваться.

Ах, этот маскот. Работа как у шахтера. Бедный мальчишка, сняв башку леопарда, будет после матча сидеть в полуобморочном состоянии под трибунами, забросив ноги на стол. Приходить в себя от приплясываний вдоль трибун.

– Как пройти к лифту?

Мальчонка вскочил как ужаленный. Расписал все повороты сочинского подтрибунья до мелочей.

– Вопрос номер два, – не успокаивался я. – Сколько килограммов теряете за матч?

– Два! – внезапно обрадовался маскот. При его-то субтильности два – все равно что для меня десять.

Константин Барулин, еще недавно вратарь сборной, собран и строг. Нагрешившему перед воротами Максвеллу, казалось, вот-вот клюшкой двинет по спине. Чтоб поответственнее. Максвелл от крика встрепенулся – и почти тут же исправился у ворот чужих. "Динамо" повержено.

Веселая игра отвлекает от изучения программки, где нападающего Евгения Скачкова смущают вопросами. Например, такими: "Вопрос немного философский. Как ты считаешь, из каких критериев и факторов складывается победа в любом отдельно взятом матче?"

Я бы от такого вопроса отходил до плей-офф. Но Скачков бодро рапортует в ответ: "Ребята настраиваются…"

***

Какой же прекрасный город выбрали для себя Коля Жердев с Мишей Анисиным! На их месте я задавался бы лишь одним вопросом: почему не оказался в "Сочи" раньше? Впрочем, еще недавно и не было никакого "Сочи".

Город, где так прекрасно купаться на закате. Где в ресторане "Брудершафт" плати 600 рублей – и ешь, сколько сможешь. Коллега с радио сокрушил рекорд побережья, умяв 18 куриных ног. И все это – под Синатру, под Элвиса… Кстати! Вы ели куриные ноги под Элвиса?

Афиши зазывают на шоу Авербуха. Рядом ангар с некими "ожившими полотнами ван Гога". Курортники на полотна реагируют вяло – зато с каруселей визг на всю округу.

Удивительный город, где полиция со скуки врубает мигалки – и гонится за рейсовым автобусом, что-то превысившим. Проклинают шофера через громкоговоритель, жмут к обочине… На некоторое время вялость прибрежных зевак уходит. Но вскоре подкатывает снова.

У Николая Жердева снова и снова убегает собака – в чем-то я ее понимаю. Дух свободы пьянит. Так и вижу, как пес плывет на уходящий красный закат, выходит в нейтральные воды… Где и перехватывается пограничными катерами.

– Нашли собаку-то? - интересуюсь у представителей "Сочи".

– Нашли, – сухо отвечают мне. – На сей раз – с трудом.

Этот вопрос требовал немедленного прояснения. Я отправился под трибуны. Как выяснилось, судьба собаки Жердева интересовала не только меня.

Переместившийся в "Сочи" Андрей Костицын, услышав про собравшихся корреспондентов, отыскал в "Большом" тайную дверцу. Как Зинэтула Билялетдинов на Олимпиаде. Ушел от нас всех черными ходами.

Зато Константин Барулин к вопросам был готов.

– С победой, "Сочи"! Спасибо, "Динамо"! – продекламировал, не дожидаясь расспросов.

Все оцепенели.

– Это если немножко про сегодняшний день, – уточнил Барулин. – Вовремя мы собрались. Третью забили, четвертую…

Я выдохнул облегченно. Но к главной теме все равно решил красться издалека.

– Как вам Сочи?

– Прекрасный город! – обрадовался Барулин. – А вам как? Солнышко понравилось, да? Из Москвы-то – сразу в море?

– Ну да, – смутились мы. – Часто загораете?

– Пока не получается, – сразил нас Константин. – Но когда утром еду на тренировку – очень радуюсь солнцу. Правда, за три месяца ни разу не искупался…

– Это неправильно.

– Неправильно, – стал печальнее Барулин. – Время не позволяет. После тренировки приходишь – надо восстановиться. Конечно, хотелось бы и на пляже полежать, и в море зайти… Зато у нас отличный коллектив. Все складывается замечательно. Думаю, дальше будет только лучше.

– Поначалу так не казалось…

– А это кто к чему готовится. Бывает, команда – середнячок. Ей что делать? Брать стартом. Не грузят себя на предсезонке, чтоб сразу всех ошеломить, взять очки на старте. А у нас сбор был очень серьезный. Поэтому и начало вялое. Но дальше будем играть лучше и лучше. Я чувствую.

– Жердеву помогали в поисках собаки?

– Всей командой!

– Говорят, в нейтральных водах перехватили?

– Ну нет, это уже сказки. Мы рады, что Макс снова в семье. Дома, с Колей.

Константин, обаятельный человек, еще не знал, что через пару дней будет самым грустным вратарем на свете. После второй шайбы спартаковского чеха Лукаша Радила застынет в той позе, в какой застал бросок. 2:5! 2:6!

– В нашей команде сегодня было 22 мужика, – сообщил тогда миру главный тренер "Спартака" Герман Титов.

– У них – 22, а у нас – раз-два и обчелся, – поддержал тон Вячеслав Буцаев.

Но среди этих "раз-два" был и Барулин. Сражавшийся до конца.

***

Я оглядывался по сторонам. Вспоминал тот ярус, откуда смотрел финал Олимпиады. Во-о-н он…

А вот и пресс-центр. Последний вопрос, тренеры приподнимаются – и той же секундой запускается веселая мелодия. Где-то на другом конце Сочи "Новая Волна" – ну и мы не отстаем. Возможно, в кресла вмонтированы специальные датчики.

Уходят тренеры под музыку. Самые отчаянные – пританцовывают. От тех аккордов на секунду просветлело лицо Харийса Витолиньша – вспомнилась юность, кабаре, Юрмала…

Хорошо, не додумались до музыкального сопровождения тренерских уходов на Олимпиаде. Зинэтула Хайдарович без того балансировал на грани, а от мелодий и ритмов зарубежной эстрады психика могла дать крен.

Вот тот самый стол, за которым Билялетдинов цедил странные слова после поражения от финнов: "Ситуация, конечно, неприятная".

Вот та самая потайная дверца, за которую нырял сразу после пресс-конференций, и некому было ухватить за рукав. Но к финнам корреспонденты подошли хитро, провели спецоперацию по задержанию Билла. Перекрыли дверь спинами. Как и другие пути отхода.

– Помнишь? – спрашивает девушка-корреспондент. – Вон она, дверь-то…

Как не помнить – если после главного поражения я и подпирал ее спиной. Отвечал за тыл. Чтоб не было между нами и Биллом тайн.

А вот отыскиваю точно такую же дверцу неподалеку. Заглядываю – что ж за ней? А там самовар, плюшки всех сортов! Сушки, крендели! Теперь-то мне понятно, отчего так тянуло Хайдаровича за эти двери. К кренделям-то. Еще одна тайна ХХI века перестала быть тайной.

***

На второй день верю: Сочи – столица мира. Звезды кругом. Задеваешь плечом в полумраке, оборачиваешься извиниться – гляди-ка, звезда.

Гонщик Квят оказывается с тобой в одном лифте после матча. Кто-то из судей подтягивает Даниила к себя за плечи, другой фотографирует на телефон. Квят не сопротивляется, смысла никакого. Все равно подтянут и сфотографируются.

Когда-то популярный, а сейчас просто узнаваемый Сергей Крылов в майке ХК "Сочи" сидит на лавочке у гостиницы. Копается в телефоне.

Сочинские каналы информируют, что где-то в городе можно встретить Анну Нетребко. Восхитительная избыточность форм оттеняет вокальные таланты. Некоторое время живу возможной встречей – но как-то не случилось. Как и с премьером Люксембурга. Тот тоже где-то в Сочи. Зато вижу, как большой хоккеист Николай Макаров подходит за автографом к Владиславу Третьяку. А Рене Фазель, руководитель европейского хоккея, прохаживается по коридору. Общаясь с репортерами, переходит на русские междометия.

К нашим корреспондентам у старика Рене отношение уважительное и опасливое. Когда-то давал в Питере пресс-конференцию. Взглянул на часы – пора закругляться. Улыбнулся:

– Последний вопрос, друзья мои.

Микрофон выхватил ярчайший из питерских репортеров:

– Мистер Фазель, вы же когда-то были стоматологом? Взгляните, пожалуйста, хорошо мне сделали новую челюсть?

Приподнял губу.

Ну как нас, корреспондентов, не любить? Как не опасаться?

***

На любительском хоккее звезд столько, что печалям не остается места. Да и любители бьются на льду столь живо, что за будущее Ночной лиги я спокоен.

Паузы заполнены милым сердцам ветеранов:

– А снится нам трава, трава у дома…

Откуда-то сверху, из ложи, слушают про травму и присматривают за любителями самые-самые великие. Якушев, Бабинов, братья Макаровы, Мышкин, Могильный, Гусаров… Кто-то подъедет день спустя – как Фетисов или Буре. Я смотрю и думаю: вот сложить бы их медали в один куль да взвесить – это сколько б вышло? Тонна? Или две?

Тем же вечером Мышкина легенды будут оставлять на растерзание сначала мальчишкам в дружеском матче, назавтра – бомбардиру № 1 страны. За несколько часов пропустит под два десятка шайб. Но пока у Владимира Семеновича настроение хорошее – везут на обед.

– Помните, как первый раз сыграли за ветеранов? - оказываюсь сбоку я.

– Как не помнить! – улыбается Мышкин. – Первый раз – в Швейцарии, играл за "Давос". Все было здорово. Столько лет прошло, а будто вчера…

***

Ветераны в ожидании следующего дня задумчивы и немногословны. Сергей Макаров, отшатнувшись от расспрашивающих, ускорял шаг. Александр Якушев в раздевалке со значением пожал мне руку. Пообещав рассказать обо всем на свете завтра. Когда праздник отшумит.

А вот Виталий Прохоров. Самый необычный ветеранский матч на моей памяти – тот, в котором ветеран Прохоров поколотил динамовца Природина. Это было давно. На сей же раз все прошло чинно.

– Замечательные впечатления от турнира, от Ночной лиги, – рассказал Виталий. – Приятно смотреть на людей, которые и работают где-то, и так здорово играют в хоккей. За взрослыми идут дети…

– Кстати, о детях. Сегодня вы играли и с пацанами, и со взрослыми. Детям поддавались?

– Ну что вы! – воскликнул Виталий. – Как можно поддаваться детям? У меня самого дети. Тридцать человек.

Корреспонденты переглянулись.

– В Новогорске сидят, ждут, – продолжил Виталий. До кого-то не сразу дошло, что говорит Прохоров про юношескую сборную России.

На следующий день Прохоров снова удивит. Чуть отстав от уезжавших ветеранов, даст такой рывок по коридору, на который я не был способен и в лучшие-то годы.

– Он же каждый день тренируется со своими сборниками, – заметил бывалый коллега. – Посмотри, в игре бегает – как двадцатилетний!

***

Романа Ротенберга так достали расспросами о Войнове, что готов был сорваться на крик: что ж за корреспонденты такие непонятливые?

– Войнов тренируется в Санкт-Петербурге в индивидуальном порядке, а мы говорим с "Трактором" на высоком уровне, у нас хорошие отношения… Ждем трансферную карту!

Оттого мне с расспросами на тему новую, лиричную был рад:

– Играть в такой обстановке – колоссальное удовольствие?

– Еще какое! Честь и счастье!

Роман Борисович обвел глазами раздевалку, где одни олимпийские чемпионы:

– Это ж настоящая "Красная Машина". А наша задача – ее реанимировать, эту машину. Чтоб новая модель вышла. Надеюсь, скоро это случится…

– Подарок президенту приготовили?

– Разумеется. Только не спрашивайте какой. Все равно не скажу.

***

– Мы раздеваемся, – укоризненно произнес кто-то из "Красной Машины". – Женщины, выйдите…

Вслед за дамами с диктофонами печально поплелись прочие корреспонденты.

– Мы раздеваемся, – игриво произнес в спины кто-то из олимпийских чемпионов помоложе. – Женщины, вернитесь!

День спустя звезд прибудет. Запросто в коридоре можно будет переговорить с кем угодно из троих Ротенбергов, с Геннадием Тимченко, облокотившимся на клюшку. Попробуйте приблизиться к этим людям, когда они в галстуках. Но вот чудо хоккея – всех причастных делает родственниками. Хоть на пять минут.

Все службы безопасности заставил оцепенеть Сергей Шойгу. Казалось, из той раздевалки, самой главной, говорить с корреспондентами никто не станет. Но возвращающийся со льда министр обороны замер в дверях, обернулся – говорил с минуту. Репортерам того хватило, чтоб ощетиниться штативами и микрофонами, забравшись соседу на плечи. Ловили каждое слово.

Слов было немного:

– Честно говорят, немножко устали, – донеслось до меня.

Шойгу улыбнулся и шагнул внутрь комнатушки. Охрана выдохнула – но не расслабилась.

Счастье, что никому из желающих лично поздравить Самого Главного Именинника не пришло в голову нырнуть под министерской рукой в раздевалку. Да и был ли президент в той раздевалке – большой вопрос.

***

В списках руководителей Ночной лиги средь имен вижу знакомое – но с какой-то альтернативной стороны. Гурам Аджоев, еще недавно руливший футбольным "Динамо". Какая встреча. Я вам рад!

А вот и сам Гурам Захарович, в светлом пиджаке. Удивляется интересу к собственной персоне.

– Все прошло идеально! 5 лет Ночной лиге, сегодня же день рождения президента… Вы почувствовали, какой размах у сегодняшнего праздника? Какие звезды украшали нашу игру?

– Как не почувствовать. Но как вы оказались в Ночной хоккейной лиге?

– Я здесь уже пять лет! – обиделся Аджоев. – Как только создалась лига – я рядом. Сейчас это основное место работы.

– Может, вы и сами играете?

– Разумеется.

– Прогрессируете теми же темпами, что и Путин?

– Стараюсь…

Приятно поговорить с хорошим человеком. Ночная лига, впрочем, ошеломляет не только именами в правлении. Еще и занимательной статистикой. Кубок с сочинского фестиваля чемпионов уехал в Екатеринбург. Сражались чемпионы предыдущих лет – победил "Неоплан". С итоговой разницей шайб 2 – 1. Обошли в решающий момент "Невский легион" с братьями Зингаревичами в составе.

Но это только вершина, а под "Неопланом", кубком в натруженных руках и фестивалем чемпионов такой айсберг, что и бывалые корреспонденты за голову хватались: "Такое может быть?!"

Большие тысячи любителей состязались за вполне осязаемые гостинцы – в какой-нибудь, допустим, Белгородской области играют три любительские команды. Выявляют чемпиона. И чемпион на неделю отправляется в Сочи, за казенный счет! Всей командой!

А уж если в Сочи все пойдет как надо, чемпион области станет чемпионом всего на свете – получит грант от Министерства спорта на 100 миллионов рублей. Под строительство хоккейного дворца для этой команды. Уже построили такой в Челябинске, собираются в Питере, в Екатеринбурге на закладку камня приехал губернатор, в Казани к министерскому гранту добавили своих деньжат, построили дворец совершенно замечательный. Любители в восторге.

Лига разрослась до 800 команд. Есть удивительные – например, астраханская. Играет только низом. Александр Якушев подошел с расспросами – выяснилось, играют на реке, борта низенькие. Чуть подбросишь шайбу – улетит в воду. Траты!

Или "Ядреный вождь" с Владимиром Бесчастных в составе. У тех свой сайт, пресс-служба…

Кто-то присылал за грантами замаскированных профессионалов – но таких вычисляли моментально. В прежние годы пару команд отправили домой прямо из Сочи.

– Как вычислить?

– Очень просто, – ответили мне. – Команда имеет право за матч проверить трех хоккеистов соперника, если есть подозрения. Выяснится, что хоть кто-то играл во второй лиге СССР, – все, домой. Максимум, что допускается в прошлом, – "Золотая шайба".

***

На столе ответственных товарищей из Ночной лиги – кипа аккредитаций. Со всего света съезжаются корреспонденты на тот самый товарищеский матч, где сыграет Владимир Владимирович. Корреспонденты старшие и младшие. Когда-то в газете "Правда" международник с сизым носом объяснил мне разницу: "Старший корреспондент – он такой же, как и младший. Только лысый…"

В тот самый день все встревожены. По пресс-центру снуют люди с антеннами у уха. Вглядываются в лица. Читают по губам.

– Пресса! Кто не входит в пул, того попросим на… – человек запнулся.

Я мысленно закончил фразу. Но оказалось – все не так.

– Того попросим на самые лучшие места. В ложу инвалидов.

На всякий случай симулирую хромоту. Чтоб настоящие инвалиды не вытурили. Среди них встречаются довольно пылкие, это мне известно доподлинно.

Смотрю на часы – до представления восемь минут. Куда-то потянулись детишки в белом. С восхищением понимаю, что матч может начаться вовремя. Мыслимое ли дело?

Тревожился я рано – все было правильно, все было с опозданием. Народ до поры не грустил, надувал палки-стучалки с эмблемой Ночной лиги. Паузу заполняли девочки из подтанцовки. Натанцевались до колик – а подменных за кулисами не нашлось.

Эта поездка расширила мои знания о человеческих возможностях – накануне оказался в одной машине с арбитрами. Выяснилось, что весь любительский день отработала одна бригада. Без обеда и перерывов.

– Восемь с половиной часов на льду, – улыбались судьи. – Интересно, как заплатят? Как за один матч?

Они же работали и на следующий день. Других из Москвы не выписывали.

***

– Привет, Сочи! – выскочил на сцену человек с микрофоном. – Вы готовы?

Зал ответил палками-стучалками. Мы-то давно готовы.

Девочек в танце меняли талисманы хоккейных клубов. Особенно пластичен был гражданин с акульей башкой. Внезапная "калинка" врывалась в ритм молодежный, бьющий. Полтора часа спустя казалось, что вот-вот заставят танцевать и меня. Выковыряв из инвалидного кресла.

24-градусное море заставляло грустить. До него метров триста, но… Отлучаться страшно. Чувствую за спиной очередь из инвалидов.

Кто-то держит в руках надувного голубя. Камера тоже заинтересовалась, голубя показывают на весь стадионный куб – но что это? Буквы ВВ на каждом крыле!

Любое движение официальных лиц под трибунами встречалось овацией. Фальстарт за фальстартом. Передохнувшие барышни снова выходили, одернув юбчонки. То станцуют, то выстрелят по трибунам из воздушной пушки олимпийскими майками.

Майки закончились быстро. Девчата переглянулись: может, снять собственные, зарядить в пушку? На некоторое время это разогнало бы тоску. Ночная лига, возьми на заметку.

Камера выхватывала лица с трибун – дамы радовались, мужчины рядом прикрывали физиономии. Быть может, пришли с женами, но не со своими. Кто-то робко свистнул – специально для таких, приунывших, той же секундой запустили ролик: "Хоккей требует полной отдачи!" Что вам, сложно сидеть?

На счастье, случился поблизости Денис Майданов, спаситель отечества. С гитарой в кустах.

– Мои песни сегодня – для вас. А вот клип, ради участия в котором Вячеслав Фетисов 9 часов летел из Владивостока в Москву. Прямо из аэропорта – на съемочную площадку.

Зал слушал. Выводил в полумраке круги огнями мобильников. Чем не забава?

Денис уходил и возвращался, утерев лоб платком.

– Чуть-чуть наберитесь терпения, наши легенды на подходе… Как настроение?

Через час стало интересно – сколько песен у Майданова?

– У меня три альбома. Сейчас выйдет четвертый, – проявил сообразительность наш герой. – Теперь для тех, кто засиделся, – танцуем! 48 часов!

48? Столько не просидят и самые лояльные. На трибунах становится тише. Впрочем, оказалось, это название песни. Пугаться не надо.

Мне казалось, все это – большое испытание. Но Майданову – в радость!

Вечером, выйдя на воздух, Денис докладывал Вячеславу Фетисову, концерт пропустившему:

– Собирался спеть 3 песни. Ну, пять. Но дать целый концерт, прямой эфир, федеральный канал! Это счастливый билет!

***

…У людей из пула – особенное чутье. Засуетились, заерзали.

Оказалось – напрасно. Снова фальстарт. Не время ли выпускать заливочную машину? Лед тает!

– Давайте поздравим начальника нашей страны, такая замечательная дата… "36,6"! – Майданов готов был петь до утра. Если микрофон не отключат.

Вот тут-то все и началось. Путина среди легенд хоккея узнать было просто – единственный на площадке человек в белом шлеме. Раскатка под старые позывные "Маяка", под заставку программы "Время", под голос Николая Озерова – это придумали здорово…

На лед выкатывается огромная шайба, искрящая по краям. Внутри угадывается кто-то отважный и ловкий. Это уже представление из разряда "48+".

– В каждом из нас есть сила, стоит только в это поверить. Холод отступит, сжигаемый твоей страстью… – сообщил железный голос из динамиков. Я втянул живот и насупился.

– Проект Ночной лиги стал успешным, любители – такие как я… – поддержал диктора голос, знакомый всему миру.

Матч для дождавшихся вышел хоть куда – семь шайб Путина, устремившийся в погоню за рекордсменом Андрей Коваленко, Алексей Гусаров в смешной шапочке с бриллиантовым вкраплением вместо шлема, буллит в исполнении Шойгу. Шайба, в которой поучаствовали Аркадий, Борис и Роман Ротенберги.

Отлучавшиеся перекурить возвращались с новостями – на улице ливень. Но что нам ливень!

Кто-то иронизировал после матча по поводу семи голов именинника – Вячеслав Фетисов посмотрел на улыбающегося строго. Предложил самому выйти на лед и попасть на скорости по шайбе.

Ироничный притих.

Самого Фетисова таким вымотанным я не видел никогда. После душа в белой рубахе с высоким воротником. На лбу проступали крупные капли. Тут же понял, откуда усталость – за время ожидания лед подтаял. А зрители надышали. Вот и представьте, каково это – бегать почти по снегу два часа! Или три?

– Поделитесь эмоциями после гала-матча, – искусно сформулировал кто-то из телевизионных мальчиков.

Фетисов взглянул снисходительно:

– Набегались сегодня. Игра интересная. Праздник удался, тем более он двойной. Пятилетие Ночной лиги – проект, который вобрал в себя желания сотен тысяч людей. Проект, который уже имеет результат. Его финальная часть проводится каждый год здесь, в олимпийской столице. Но главное – сегодня, в день рождения президента, вышли вместе с ним на лед. Для нас особая честь. Понимаем, сколько президент сделал для развития спорта, хоккея за последние пятнадцать лет. Обещал научиться играть сам – и слово сдержал. Очень уверенно держится на льду, всегда находится в правильной позиции. Всегда атакует! Все время на ударной позиции!

– Ваша команда пропустила сразу. Поняли, что игра будет непростая?

– Такой шок для всех нас! Но забил все-таки народный артист, Игорь Бутман. Считается у нас в стране лучшим непрофессиональным хоккеистом. Конечно, мы за Бутмана порадовались где-то в глубине души, но поняли, что придется за ним сегодня побегать. Набегались очень прилично. Но довели матч до победы. Все счастливы!

***

Все закончилось – я вышел на крыльцо и вдохнул глубоко-глубоко. До чего же свеж воздух после дождя! Еще раз удивился – как легенды бегали по такой духоте? Как вообще держались на ногах к концу матча?

На крыльце полицейский спаниель, смышленый искатель бомб. Раскудрявый после дождя.

– Можно погладить?

– Нужно!

Я гладил – а пес обшарил меня носом на предмет нехорошего. Глазами доложил хозяину: "Этот чист".

Море было горячим…

Сочи – Москва