«Такой дешевкой в Магнитогорске брезгуют даже привокзальные бомжи». Великое противостояние российского хоккея
«СЭ» продолжает сериал «Жесть суперлиги», в котором рассказывает забытые или совсем неизвестные истории о том, как и чем жил российский хоккей после распада СССР и до создания КХЛ. Вторая серия — о противостоянии магнитогорского «Металлурга» и «Авангарда» в начале 2000-х годов.
Враги «не разлей вода»
Анатолий Бардин и Геннадий Величкин — две грандиозные фигуры в отечественном хоккее, ставшие легендарными еще в начале 2000-х годов. Значение каждого из них нам еще предстоит осознать. А их виртуальные битвы, или, как сказали бы сейчас, баттлы, подчас затмевали сам хоккей.
Они должны были дружить не разлей вода, поскольку были очень похожи друг на друга, но предпочли этому с виду почти настоящую вражду. Но, как оказалось много позже, только с виду. Выходцы из одной системы — советской, они разными путями шли к своему успеху, но при этом на руководство своим клубом каждый был поставлен единоличным и по тем временам весьма спорным решением того, кто команду создал и ее содержал.
К 2004 году, о котором в основном пойдет речь, во взаимоотношениях «Магнитки» и «Авангарда» скопилось столько подводных камней, что об этом можно было писать отдельный роман. Достаточно вспомнить, что на рубеже века эти две команды уже бились в финале суперлиги, хотя слово «бились» здесь не подходит: «Магнитка» достаточно легко переиграла омичей, используя свое преимущество в классе: на одно ударное звено омичей с Сушинским во главе у уральцев было три «ломовых» звена, которые в итоге и решили исход противостояния. С тех пор и пошли почти беспрерывные битвы Геннадия Величкина и Анатолия Бардина. Хотя есть сильное подозрение, что в большей степени они были показными, нежели настоящими.
По магнитогорскому мнению, Бардин использовал свои старые судейские связи и ресурсы, что напрямую влияло на судейство в матчах этих соперников. Бардин в ответ говорил о «магнитогорских питомцах в судейском комитете ФХР» и бил Величкина ниже пояса, но делал это весьма хитро: говорил не напрямую, а как бы цитировал патриарха тренерского цеха Сергея Николаева (в народе — Сеича), который в эпитетах не сдерживался по жизни, за что всегда страдал. И который в гневе пару раз прошелся по комсомольскому прошлому «некоторых функционеров, скупивших весь Усть-Каменогорск», где на момент развала Советского Союза работала очень мощная хоккейная школа.
Надо понимать, что «Магнитка» в тот момент смотрела на «Авангард» сверху вниз. Потому что тогда была уже двукратным чемпионом России и во второй раз уделала в финале именно омичей. Тогда как «Авангард» титулами не владел, но очень хотел. А омская торсида буквально бомбила зарождающиеся в тот момент в интернете всевозможные гостевые книги и форумы, где общались хоккейные болельщики. «Ты как будто из Омска», — писали в адрес того, кто вдруг по ходу культурного общения начинал обкладывать собеседников многоэтажными матюгами, и всем все было понятно.
И финал 2004 года, и четвертьфинал 2005-го, прошедшие по одинаковому сценарию, печальному для «Магнитки», мне довелось наблюдать своими глазами — и в Магнитогорске, и в Омске. Довелось немало пообщаться и с Бардиным, и с Величкиным и даже стоять у истоков великой «сигарной войны», в тот момент ничуть не догадываясь об этом.
Анатолий Бардин
Первые два матча финальной серии 2004 года прошли в Магнитогорске, где «Магнитка» достаточно спокойно и как будто буднично одержала две победы. С учетом того, что тогда серии игрались до трех побед, счет 2-0 и домашний пятый матч считались почти стопроцентной гарантией положительного результата.
«Спорт-Экспресс» и тогда, и сейчас представлял собой молох, постоянно требующий пищи. И корреспонденту отдела хоккея, работающему на финале суперлиги, эту самую пищу надо было поставлять не только в игровые дни, но и во все другие. По приезде в Магнитку я, естественно, пообщался с Геннадием Величкиным, сделал с ним солидное интервью в преддверие финала. Теперь пришла очередь Анатолия Бардина, который на тот момент официально уже не был президентом «Авангарда», но все-таки считался отцом-основателем современной команды. Тем более что новый президент, Константин Потапов, оказался букой и от общения с прессой уходил всеми возможными способами. Вот только не знал я в тот момент, что после второго матча Величкин дал еще одно интервью.
Бардин не уходил от общения и даже, наоборот, искал его. Общаться с ним, как, к слову, и с Величкиным, было, с одной стороны, непросто. С другой — надо было нащупать интересующую собеседника тему, и тогда ни Бардина, ни Величкина невозможно было остановить.
По ходу беседы мимо моего внимания никак не мог укрыться небольшой ящичек, стоящий перед Бардиным на столе, на самом видном месте. Он был явно из ценных пород дерева, чуть ли не инкрустирован. Анатолий Федорович терпеливо ждал, когда я его замечу, потом открыл ящик и достал оттуда большую кубинскую сигару в куче упаковок и заверток.
— Выкурю ее прямо на льду по окончании пятого, победного финального матча, — сказал Бардин, даже позволил сфотографировать и ящичек, и сигару, и себя со всем этим вместе. Естественно, на следующий день «СЭ» вышел и с интервью Бардина, и с упоминанием ценной сигары, и даже с фотографией этого самого ящичка. А еще в нем было пару тонких колкостей в адрес своего магнитогорского визави. А поскольку днем ранее аналогичное, «сигарное», интервью вышло с участием Величкина, то дровишки были сложены, обильно политы бензином, и нужна была только искра.
Потом были два омских матча, которые «Авангард» выиграл как бы случайно, один даже в серии послематчевых буллитов. Тем не менее счет в серии стал 2-2, и она вернулась в Магнитогорск. А там уже с газетой меня ждал...
Геннадий Величкин
— Ага, приехал. Отлично, записывай! — сказал мне Геннадий Иванович практически с порога.
— Что записывать? — поинтересовался я.
— Опровержение, ну или как это у вас там называется. — Величкин явно был настроен серьезно.
— Опровержение на что? — снова спросил я.
— Вот на это. — И он показал мне газету с бардинским интервью. — Твоя работа?
— Моя, — признался я. — А что там опровергать?
— Вот я и говорю: записывай. Приготовился? Отлично, значит так: такой дешевкой, которую показал Бардин в интервью «СЭ», в Магнитогорске брезгуют даже привокзальные бомжи. Записал? «Привокзальные» пишется вместе. Продолжаю: в Магнитогорске предпочитают приличный табак. И продемонстрируют это в честь третьей победы команды в чемпионате России. Все записал? Иди, отправляй в печать.
— Геннадий Иванович, — взмолился я. — Но это же на полноценный материал не тянет.
— То есть сигара Бардина на полноценный материал тянет, а наше опровержение нет? — спросил Величкин.
В тот момент я не знал про первое интервью Величкина, в котором он и запалил костер «сигарной войны». Зато к тому времени у меня был уже на две трети написанный в дороге материал о переезде команд из Омска в Магнитогорск. Благодаря внезапному вмешательству Геннадия Ивановича материал засиял новыми красками и органично продолжил то, что потом назвали великой «сигарной войной». Сразу же продолжения не последовало, поскольку на следующий день все закончилось и «Авангард» заработал титул «буллитного чемпиона». Первый и пока единственный в своей истории. И автору этих строк пришлось срочно лететь в Омск, чтобы увековечить в памяти народной и на страницах «СЭ» все то, что по случаю победы там творилось.
А в Магнитогорск я вернулся спустя сезон, уже на четвертьфинальную серию, в которой опять сошлись «Магнитка» и «Авангард». И ехал я туда как домой, поскольку обстановка весьма к этому располагала.
«Вечерний Павлик»
Такой обстановки, которая была и, надеюсь, сохранилась до сих пор в пресс-центре «Магнитки», я никогда не видел ни до, ни после. Не было никаких временных ограничений, зато были ломящиеся столы и последующие посиделки до утра. Крутилось это все вокруг бессменного пресс-атташе клуба Алексея Мишукова. А уж какой там на этих посиделках подбирался контингент, так и словами не описать. Искрометничал будущий автор «Новой газеты» Владимир Мозговой, тогда еще работавший в Магнитогорске, была команда КВН «Уездный город» практически в полном составе (на минуточку, чемпион КВН 2002 года). «Вишенкой» на торте был актер и режиссер местного драматического театра Сайдо Курбанов (зрители могут помнить его по роли Багдадского вора в телевизионной саге про Ходжу Насреддина). Сайдо Бобоевич напрочь разбивал и уничтожал сложившийся в наших головах стереотип таджика. В начале 90-х годов, когда в Таджикистане творилось черт знает что, Магнитогорск предоставил Курбанову место и для проживания, и для творческого роста и даже помог вывезти его старенькую маму. В своей жизни мне доводилось встречаться и общаться с большим числом умнейших и образованнейших людей, но таких, как Курбанов, можно пересчитать по пальцам. А он вдобавок оказался хоккейным болельщиком и даже немного комментатором. В 2004 году, на финале, феерил приехавший из Москвы комментатор Григорий Твалтвадзе, который со смехом рассказывал, что его чуть ли не отстранили от футбольных эфиров по личному распоряжению Гинера за цитату из Лермонтова. И это действительно звучало смешно, поскольку во время комментария футбольного матча ЦСКА — «Спартак» Твалтвадзе обратился к лермонтовскому «Бородино»: «Смешались в кучу кони, люди...»
В центре стола процессом управлял Павел Зайцев, комментатор местного телеканала, который в доматчевую эпоху, во времена телеканала «Спорт», комментировал все магнитогорские матчи, комментирует на местном ТВ и до сих пор, а тот финал работал вместе с Твалтвадзе. Позже, когда на телевидении появилась программа «Вечерний Ургант», магнитогорские послематчевые посиделки с чьей-то подачи были названы «Вечерним Павликом». И это название актуально до сих пор. И все это вне зависимости от результата конкретного матча или целого сезона. Посреди мероприятия обычно приходил Величкин, пожимал руки тем, кого не видел. Ставил какую-то небольшую задачу Мишукову, а когда все начинали требовать его за стол, отвечал вопросом: «Хорошо сидите? Вот и сидите, пока хорошо». И всем было понятно, кто в доме хозяин.
Можно сказать, что в какой-то мере Мишуков с Зайцевым и сделали имидж Величкину. Имидж радушного и хлебосольного хозяина, делящегося с гостями последней горбушкой. Но ведь и на самом деле Величкин был щедр. В самом начале той поездки, прямо в день приезда, у меня накрылся редакционный мобильник. Собственных мобильных телефонов у нас тогда не было, дорогое это было удовольствие. Но поскольку постоянная связь была необходима, то редакция снабжала своих корреспондентов в командировках соответствующей аппаратурой. Которой в те времена можно было и пришибить невзначай. Величкин проходил мимо, когда мы с Мишуковым тщетно пытались оживить телефонный аппарат. Его реакция была моментальной: он достал дико дорогой слайдер, какой я видел только на картинках, отщелкнул заднюю крышку, вынул сим-карту и протянул мне телефон с вопросом:
— Сам вставишь? — И увидев в ответ мои глаза, как у кота Шрека, быстренько раскурочил редакционный мобильник, достал оттуда симку, переставил на свой аппарат и протянул его мне. — Забери ему зарядку, — сказал Величкин своему пресс-атташе. А мне кивнул: — Уезжать соберешься — занесешь.
Я и занес его в кабинет Величкина перед отъездом. И Геннадий Иванович посмотрел на меня как на больного:
— Я уж про него и забыл. Мог бы и с собой забрать. — При том что после поражения в финале было ему совсем невесело.
А «сигарные войны» продолжились в 2005 году. Уже не знаю, по собственной ли инициативе или централизованно, но болельщики «Магнитки» вдруг повалили на четвертьфиналы с сигарами в зубах. А омская торсида только смеялась в интернете, потому что чемпионский кубок на всех болельщиков без исключения действует умиротворяюще. И даже самые отвязные и оторванные фанаты, которые до апреля 2004 года не начинали дня, чтобы не облаять кого-нибудь на форумах, вдруг оказались добрыми и интеллигентными собеседниками. Каковыми и остаются до сих пор.
Вот что делает с людьми чемпионский кубок животворящий.
