ВХЛ

Олимпийский чемпион, глава профсоюза российских хоккеистов озвучил дополнительные разъяснения о ходе "дела Соколова".

– Начну с заявления: спустить дело о смерти хоккеиста на тормозах мы никому не позволим. Добьемся правды. Ради этого написали письмо на имя президента. Ради этого посчитали нужным проинформировать уважаемую хоккейную общественность о ходе разбирательств по делу.

К сожалению, вокруг нюансов этого разбирательства в последние дни звучит множество комментариев. Как корректных, так и не очень. В связи с этим хотелось бы выступить с разъяснением определенных моментов.

Клуб-работодатель Артема Соколова продолжает настаивать, что неукоснительно соблюдает закон и делает все, что предписано правовыми нормами. Давайте посмотрим, так ли это. Предлагаю вспомнить, как начиналось разбирательство.

"Лига тоже готова подписать письмо президенту"

Первое из наших писем в Ангарск ушло 14 июля. Содержание было примерно следующим. "Уважаемое руководство клуба. По нашей информации, у вас произошел несчастный случай. Погиб хоккеист. Просим вас подтвердить или опровергнуть эти данные. Также напоминаем, что в случае гибели работника работодатель обязан…". Ну и дальше перечисление предписанных законом обязанностей клуба. Сухим юридическим языком.

Через два часа после отправки письма наш профсоюз узнал: слух оказался правдой, Артем Соколов действительно умер. Узнал, подчеркну не от клуба. Тогда направили "Ермаку" второе письмо. В нем сообщили, что представитель профсоюза Олег Смирнов приедет в Ангарск, и напомнили клубу: нашего работника обязаны включить в состав комиссии, расследующей трагедию.

Ни ответа по почте, ни телефонного звонка. Мы подождали два дня – и Смирнов полетел в Ангарск сам. 17 июля он прибыл, позвонил мне с места, и сообщил, что его к расследованию не допустили, и вообще комиссия свою работу уже закончила. Вынесла решение. "Что делать дальше?". "Езжай в городскую инспекцию по труду. Составь документ о том, что комиссия работала с нарушениями всех возможных законов. Сообщи, что ее выводы нелегитимны. Сформулируй просьбу разобраться в ситуации. А также подай документы в прокуратуру" – сказал я.

Кстати, представители "Ермака" и ВХЛ, комментируя ситуацию, через слово повторяют "все в соответствии с законом". Если они так уважают правовые нормы, то пусть помнят: я как глава профсоюза могу оспаривать в прокуратуре любые выводы расследования. Имею право сообщать туда о нарушениях закона.

Но это так, к слову. 22 июля я получил от господина Белана письмо. В нем президент клуба сообщил: "в городе Ангарске достаточно высококвалифицированных специалистов, способных разобраться в причинах трагедии. В ваших специалистах не нуждаемся". Такой была суть послания. Этим письмом, кстати, руководитель клуба сам признал: профсоюз к расследованию трагедии допущен не был. Нас даже не собирались допускать. Что уже незаконно!

В Ярославле пишут письмо президенту с просьбой помочь семье Соколова

У меня есть и бумага от инспектора по труду, где перечислены шесть нарушений трудового законодательства клубом "Ермак". Все изложено четко, со ссылками на статьи соответствующих законов. "Нарушил, допустил, был обязан, но не сделал". В конце – вывод. "Наложить административный штраф на руководителя клуба. В соответствии со статьей такой-то".

Где тут "строгое соответствие действий клуба закону", на котором настаивает Белан и в котором не сомневается управляющий директор ВХЛ Скоропупов?

Далее. Ангарский клуб почему-то любит рассказывать про помощь, оказанную жене Соколова. Почему-то забывая, что я постоянно общаюсь с Анной. И она не раз заверяла меня: все, что сделала высшая лига – купила венок. Все, что сделал "Ермак" – оплатил отправку гроба в Ярославль. Сама она летала за свой счет.

И премий никаких руководство клуба не выписывало. Пусть не пытаются присоседиться к чужому благородству – ребята из "Ермака" сбросились деньгами на помощь семье одноклубника по своей инициативе. О чем это говорит? Да только о том, как симпатичны человеческие качества русских хоккеистов. С момента трагедии прошло больше четырех месяцев, а в профсоюз постоянно обращаются парни, выступающие как в "вышке", так и в КХЛ. Просят банковские реквизиты – то есть финансово поддерживают семью Соколовых.

Пока у меня нет официального письменного ответа от областной прокуратуры. Но если после того, как будет закончено следствие, мы с Анной Соколовой окажемся не согласны с вердиктом – обратимся в Генеральную прокуратуру, Следственный комитет. Закон дает нам такое право.

– Человеку со стороны бросаются в глаза упорные попытки вывести смерть Соколова из категории "несчастный случай на производстве". Они юридически обоснованы?

– Там ситуация такая. По закону смерть объявляется не связанной с производственной деятельностью в двух случаях. Если в момент трагедии человек был в состоянии алкогольного опьянения. И если с ним приключился инфаркт. Естественно, что ни о каком пьянстве речи не идет, алкоголя в крови не обнаружено. А вот инфаркт-то Артему и "записали". Один нюанс. Никаких медицинских документов, свидетельств, в которых это было бы зафиксировано, у Анны Соколовой нет. Ей их не отдали – как бы ни пытались в клубе убедить общественность в обратном. У профсоюза никаких документов тоже нет. К тому же диагноз, поставленный до проведения судмедэкспертизы и вердикта патологоанатома – грубейшее нарушение закона.

Мы имеем право опротестовывать все, что считаем нужным. Не хотелось бы бередить хоккейные трагедии прошлых лет, но "Локомотив" три года назад вел себя совсем по-другому. Все было сделано четко, в соответствии с буквой закона и принципами человеческой порядочности. Там с первых минут не было никаких сомнений в том, что осиротевшие семьи не будут обмануты работодателем. А после того, как мы с президентом КХЛ Александром Медведевым провели переговоры с компанией-страховым партнером лиги, родственникам погибших игроков выплатили дополнительную компенсацию. Более 90 миллионов рублей. Потому что мы убедили страховщиков согласиться с выводами комиссии, постановившей "трагедия произошла на рабочем месте".

Заметьте, что в этом своем выступлении я использую не язык оскорблений, а язык фактов. Не перехожу на личности, не сбиваюсь на демагогические упреки. А просто говорю о том, что действительно было. Говорю правду. Могу доказать это любым способом – предоставить общественности всю переписку с клубом "Ермак", опубликовать ее в открытых источниках.

Я бы никогда не стал привлекать внимание к этой истории, если бы разбирательство шло по закону, а общение с родственниками – по нормам человеческих отношений. Но когда мне звонит вдова Соколова и рассказывает все эти вещи. О "заигранном" где-то экземпляре контракта, о молчании, об отказе клуба присылать любые документы и просто разговаривать. Естественно, что такое поведение терпеть нельзя.

И последнее. Если у кого-то из оппонентов возникнет желание продолжить дискуссию – готов вынести ее в прямой эфир. Давайте проведем дебаты перед максимально широкой аудиторией! С удовольствием приду, принесу документы, докажу, что говорю правду. Убедительно покажу, как кое-кто нарушает закон, а кое-кто бездействует. К таким дебатам я готов. А вы?