«Гимн США? Никто не хочет слушать эту чертову песню». Кевин Джонсон: виски с Кличко, дружба с Фьюри, бокс Усика
Вечером 30 августа в Череповце состоится турнир «Бойцовского клуба РЕН ТВ», в главном событии которого Алексей Папин встретится с Феликсом Валерой. В мейн-карде также состоится поединок Кевина Джонсона против Шона Тернера. Джонсон недавно получил паспорт и теперь представляет Россию. В интервью «СЭ» он рассказал о своей карьере — как пил виски с Виталием Кличко, жил дома у Тайсона Фьюри, приостановил карьеру после нокаута в поединке с Энтони Джошуа, а также почему раньше с вдохновением слушал гимн США, но при этом не считал себя американским патриотом.
«На бой с Кличко вышел с травмированной рукой — отказываться не собирался»
— Твоим первым по-настоящему серьезным соперником был Тимур Ибрагимов. Ты помнишь его?
— Да, это был мой четвертый бой. Это было в Неваде, 118 градусов Фаренгейта (48 градусов Цельсия. - Прим. «СЭ») на улице. Было жарко.
— После боксеров, которые были на порядок ниже уровнем, чем Ибрагимов, было волнительно встретиться с Ибрагимовым, у которого тогда был рекорд 13-0?
— Я никогда никого не боялся. В течение всей своей карьеры я хотел биться со всеми. Когда я был молод, я хотел драться с лучшими — это все, что мне было нужно. Но лучшие в то время не хотели со мной боксировать, понимаешь? Я был очень молод и быстр, и на получение больших поединков ушло много времени. Очень много!
— Через пять лет после боя с Ибрагимовым ты провел первый титульный бой, и сразу с Виталием Кличко. Как ты планировал победить?
— Я планировал посечь его, что я и сделал в четвертом раунде. У него было открытое рассечение. Так же сделал Леннокс Льюис — он разбил ему глаз. И это было всей моей стратегией — разбить ему глаз, ослепить его на один глаз и просто начать его бить. Но он был очень длинным и непростым, а я мог пользоваться только одной рукой. Я ни разу не использовал правую руку за весь бой.
У меня была операция в Германии несколько лет назад, на которой мне вылечили руку. Так что, когда я хотел отменить бой, они сказали, что, если я это сделаю, они поставят против Кличко другого парня, Шеннона Бриггса. И я сказал, что ни за что на свете не откажусь от боя за звание чемпиона в тяжелом весе прямо сейчас, потому что потом этого шанса может не быть. Я не собирался отказываться, так что бился с ним одной рукой. Если посмотреть бой, я ни разу не выбросил удар правой рукой — это было невозможно.
— Перед боем у вас была серия из трех быстрых побед нокаутом.
— Да, Девин Варгас, Мэтью Грир и Брюс Элтон — один за одним.
— Эта серия побед придала уверенности перед Кличко?
— Не из-за побед. Это было время, когда моя мощь росла, и я видел это в спаррингах. Знаешь, если ты сильный панчер или ты не являешься таковым в спаррингах, то спарринг-партнеры об этом скажут. Ты и сам это увидишь. Я не был сильным панчером в начале карьеры, мощь пришла ко мне позже. Сильно позже.
— У Кличко перед боем с тобой было 10 побед нокаутами и только одно поражение от Леннокса Льюиса. Ты гордился тем, что выстоял все раунды против Кличко?
— Да, он очень силен, очень мощен. Он пытался меня убить. Удары, которые он донес до моей головы, были реально сильными. Они были настоящими. Но я был так уверен в своей скорости и подвижности, будто по мне никогда не попадут. Вероятно, я пропустил в этом бою три очень-очень-очень мощных удара. В остальном я больше ни разу не пропустил удары, ни разу. Когда я только начал заниматься боксом, первой, чему я научился, была защита. Я ничего не узнавал об атаке. Сначала мы учились защите. И моя защита очень хороша.
— Ты однажды сказал, что джебы Дюбуа приносят больше боли, чем джебы Кличко. Ты не шутил?
— Нет, это правда.
— Кто в твоей карьере бил сильнее всех?
— Алекс Леапаи из Австралии.
— Не Кличко, не Фьюри, не Джошуа?
— Нет, Алекс Леапаи физически сильнейший боксер, которого я когда-либо встречал в своей жизни. Не только в бою — я потом вернулся в Австралию, жил там немного, и мы вместе спарринговали каждый день. Он мощный.
«В горах Швейцарии пили с Кличко виски, чтобы согреться»
— Перед боем вы с Кличко снимались в проморолике в горах Швейцарии. Помнишь о той поездке в горы?
— Да-да. Вершина Европы, никогда этого не забуду.
— Что помнишь о той поездке?
— Воздух был очень разреженным, кислорода было очень мало, а нам надо было снимать рекламу. Это было безумие, было тяжело дышать. Ты делаешь два шага, и начинается сильная одышка. Нужно сделать восемь глубоких вдохов, чтобы пройти два шага. Потребовалось некоторое время, чтобы мы пришли в нормальное состояние, но мы оставались в замешательстве. А еще был морозный холод, так что мы пили виски, чтобы согреться. И каждый раз, когда пролетал вертолет, нам приходилось раздеваться, чтобы оператор мог снять, как мы там деремся. А потом приходилось снова кутаться, поэтому нужно было пить виски, чтобы согреться. Алкоголь был единственной вещью, которая помогла нам через это пройти.
— Когда пили виски, красивые слова говорили?
— Виталий — не Владимир. Я знаком с Владимиром больше 20 лет, с ним можно поговорить, его английский очень хорош и свободен. В то же время английский Виталия совсем не был хорошим. Так что он не говорил, особенно с таким парнем, как я, кто говорит быстро. Так что нам не было смысла завязывать беседу. Он всегда мог использовать переводчика или кого-то, кто говорит на английском и может перевести ему. Их английский я мог понимать лучше, чем его. Владимир же говорит отлично, и всю его речь можно понять. Виталий сейчас хорошо говорит по-английски, но в те времена он так не мог.
— Ты без особого уважения отзывался о Кличко до боя. Говорил, что ты — «Кока-кола», а он — «Пепси». У тебя к нему была какая-то неприязнь?
— Нет, я уважаю наследие, которое они оставили. Нужно помнить, что они были чемпионами долгое время. Они бились с лучшими, оба Кличко. Так что для меня неуважение к ним ради медиа и хайпа — это одно. В реальной жизни я бы никогда не стал показывать неуважение ни одному из них. Они бились с реальными чемпионами, они буквально рисковали своими жизнями. И иногда я ностальгирую и смотрю этот бой между ним и Ленноксом Льюисом. Его глаз почти выпал из глазницы, но он не хотел отказываться от боя и вышел из себя, когда поединок остановили. Это война... мне нравятся воины, я их уважаю. Так что это был просто треш-ток, я не собираюсь переходить на личности и копаться в человеке. А треш-током я легко могу заниматься с кем угодно.
«Я жил дома у Фьюри, мы хорошие друзья»
— Много треш-тока было перед твоим боем с Тайсоном Фьюри. Был ли такой момент, когда Фьюри вывел тебя из себя?
— Нет, ничего такого, мы просто использовали медиа, насколько это возможно. Потому что Фьюри не собирался боксировать со мной, он должен был встретиться с кем-то другим, но за восемь дней до поединка они позвонили мне: «Эй, хочешь подраться?» Я сказал, что проблем нет. Я ни дня не тренировался, поехал в Вегас и сказал Джеффу Мейвезеру: «Эй, ты можешь привести меня в лучшую форму, в которую возможно?»
— Вы с Фьюри выглядели злыми на пресс-конференции.
— Людям надо понимать, что все это для медиа. Это было просто хайпом. Я жил дома у Фьюри, люди об этом не знают. Мы с Фьюри хорошие друзья, чувак. Ты не можешь наезжать на кого-то после того, как бой закончился. Мы спарринговали вместе в Канаде, в Англии и других местах. Мы можем говорить любое дерьмо, какое захотим, но в реальной жизни все будет сильно отличаться.
— Получается, он пригласил тебя к себе домой?
— Да, это было, когда он жил в Болтоне. Он жил прямо над спортзалом, и там я впервые встретил Шона Тернера.
— Когда ты спарринговал с Фьюри, помнишь ли моменты, чтобы его кто-то ронял?
— Нет, никому это не удавалось. Никогда не видел, чтобы кто-то его ронял. Может, в другом лагере это было, но пока я с ним спарринговал, я никогда не видел, чтобы кто-то был близок к тому, чтобы его уронить.
— А во время твоего поединка с Фьюри был ли момент, когда он тебя удивил или впечатлил?
— Нет. Я просто слышал, что его угол сказал ему: «Перестань пытаться его нокаутировать, ты устанешь. Ты не сможешь его нокаутировать». Это был самый умный совет, который ему дали. Было всего восемь дней на подготовку к этому бою, и он не собирался меня нокаутировать. А если бы он устал, у меня был бы шанс его достать. Но он такой длинный... Тебе нужно нанести шесть ударов, чтобы добраться до него, и еще четыре удара, чтобы попасть по нему. А я не был в подобающей для этого форме. Если ты посмотришь бой, ты увидишь, что у меня не было никакой подготовки, вообще никакой. Было трудно добраться до него, было трудно его ударить. Я устал к тому времени, как добрался до него. Но единственное, чего он не собирался делать, — это нокаутировать меня. Я знал это. В этом я был наиболее уверен.
«Не знаю, как вообще Джошуа смог уронить меня с правой»
— После поражения от Энтони Джошуа ты решил закончить карьеру.
— Да, меня не было полтора года.
— Почему ты принял это решение?
— У меня были тяжелые времена дома, семейные проблемы, очень сложные, душераздирающие события, катастрофические вещи. Мне пришлось отойти. Так что я был уверен, что со мной что-то случится плохое и в боксе. Знаешь, ментально я не был самим собой. Я буквально умер. В личной жизни творились очень плохие вещи, мне не нужно было на этом сосредотачиваться. Поэтому я взял год, и кое-что изменилось после того, как я переехал в Германию. Вот тогда я решил вернуться.
— А что заставило тебя изменить решение и вернуться?
— Я переехал из Америки в Германию и изменил ситуацию, поменял свое окружение. Мне пришлось уйти, и это было лучшее, что я мог сделать.
— На пресс-конференции перед боем с Джошуа ты говорил, что у него нет силы в ударах, и тебе даже не нужно держать руки высоко.
— Я не знаю, как он вообще смог уронить меня правой рукой. Больше никто меня не ронял таким образом. Что-то было не так. Даже сегодня [не понимаю, что случилось]... может быть, однажды правда выяснится. Если вы следили за моей карьерой, вы видели, что меня били жестко правой рукой. И ранее я спарринговал с Джошуа. Я, Диллиан Уайт и Энтони Джошуа спарринговали вместе в Австрии. Так что я знал, может ли он ударить жестко или нет.
Я знаю, что Диллиан Уайт бьет жестко, это факт. Я знаю, что Деонтей Уайлдер бьет жестко, я спарринговал с Уайлдером, когда он только начинал в боксе, и не мог с ним спарринговать, потому что он убивал спарринг-партнеров. Он ездил из Алабамы ко мне домой в Джорджию, и мы спарринговали. Так что я знаю людей, которые бьют мощно, из спаррингов с ними. В то время я говорил в интервью, что в этом бою [с Джошуа] поставил все на то, что он не сможет меня уронить. Но как он меня уронил — в этом что-то было...
— А в бою с Нганну Джошуа не доказал, что может бить мощно?
— Каждый бьет мощно. Его силу ты можешь увидеть, но сила Тайсона Фьюри — ее не увидеть. Это маскировка. Как зовут левшу из Украины, чемпиона? Усик — ты не видишь его мощь. Он просто бьет тебя. Кто еще? Диллиан Уайт — ты не видишь его силу, но она настигает тебя. Есть некоторые боксеры, чьи мощные удары можно увидеть. Например, Дэвид Туа. Когда Дэвид Туа выбрасывает удар, ты видишь его мощь. Когда Джордж Форман, Рон Лайл выбрасывают удары, ты знаешь, что это мощно. Понимаешь, что я имею в виду. Есть огромная разница между скрытой мощью и обычной мощью. Мощь, которую я вижу, меня не пугает. Меня пугает та мощь, которую я не могу увидеть.
«Назови мне одного тяжеловеса, кто дерется как Усик. Крис Берд был единственным»
— Ты также бился с Агитом Кабаейлом. Считаешь ли ты, что это будущая суперзвезда тяжелого веса?
— Нет-нет-нет.
— Он смог нокаутировать Арсланбека Махмудова.
— Я знаю, что он нокаутировал Арсланбека. Я отдаю ему должное за то, что он принял этот бой. Потому что ни один тяжеловес в Америке, ни один тяжеловес в мире не хотел драться с этим парнем. Его называют русским львом, белым львом, что-то в этом роде. Никто не хотел с ним драться, и я уважаю Агита Кабайела за то, что он согласился на этот бой. Потому что мне звонили и просили приехать в Канаду, чтобы провести этот бой. Мне предлагали подраться с ним в Канаде — мы с его тренером Сэмом Риверой хорошие друзья, мы жили вместе в Колумбии, в Боготе. И я даже позвонил ему, чтобы понять, наш бой — это реальные новости или фейк? Или кто-то меня разыгрывает? Он сказал, что нет, это правда. Так вот, я был в Германии, работал над другими делами и не смог принять этот бой из-за ограничений, связанных с COVID-19, нужно было ставить прививку.
— Каким своим боем ты гордишься больше всего?
— Против Алекса Леапаи. Видишь шрам над глазом? За пять дней до боя мой спарринг-партнер ударил меня головой и оставил рассечение, на которое не могли наложить швы. Мне склеили рассечение, и я все равно принял бой. В первом раунде он разорвал мне шрам перчаткой, и я все равно дрался с ним девять раундов и нокаутировал его, видя одним глазом.
— Перед боем Усика с Фьюри ты сказал, что если Фьюри будет таким же, каким он был, когда дрался против Владимира Кличко, Усик его даже не зацепит. Результат тебя удивил?
— Нет. У Усика нет стиля. Усик как Крис Берд, у него нет стиля. Какой спарринг-партнер нужен, чтобы он был похож на Усика? Назови мне одного тяжеловеса, кто дерется как Усик. Крис Берд был единственным. Нужно заставить хороших спарринг-партнеров делать кучу разных вещей. Не один стиль, а шесть разных стилей, просто чтобы сделать тебя похожим на этого человека. Потому что он не делает то же самое, у него нет тех же рутин, он не выбрасывает те же повторяющиеся удары, он не придерживается определенных режимов атаки, он делает просто спонтанные вещи, а это опасно. Потому что нет никого, кто делает так же. Все, что нужно сделать Фьюри, — это боксировать с ним. Видели, что он сделал с Владимиром Кличко? Он заставил Владимира выглядеть любителем, просто двигаясь. Если Фьюри сможет просто двигаться в течение 12 раундов, как он сделал с Кличко, он снова легко станет чемпионом.
— Кевин, сейчас ты живешь в России, но я помню, что перед боем с Кличко ты слушал американский гимн и выглядел вдохновленным. В то время ты был патриотом Америки?
— Нет, никогда не был. Я не уважаю, что телевидение указывает вам, что делать. Если бы не телевидение, никто не хотел бы это терпеть, как игроки NBA и NFL. Никто не хочет терпеть эту чертову песню. Никто. Но это повредит вашей карьере, если вы этого не сделаете, понимаете? Так же, как было с игроками NBA. Когда они начали становиться на колено, их стали увольнять. Игроки NFL начали делать это, и их начали увольнять. Так что представь, что случилось бы с боксером, который не уважает гимн. Тогда у меня был контракт с промоутерами, это доставило бы мне большие неприятности. Я не хотел ничего портить, так что ты просто подыгрываешь этому.
— Ты понимаешь, что написано у тебя на футболке?
— Да, я прекрасно понимаю, где нахожусь (интервью записывали в Череповце. - Прим. «СЭ»). «Волгоград» — не могу произнести это слово правильно.
— Там написано «Вологда».
— Не могу произнести верно, но я знаю, где это находится.
