Боец UFC любит вспоминать, как воевал в Афгане: «Каждый день был замес, мы постоянно были в боевом контакте»
Средневес Джек Маршман (20-13) — один из трех валлийских бойцов, выступающих в UFC. Хоть дела у него в промоушене идут не очень хорошо: он ковыляет на рекорде 3-5, не дерется уже два года и, скорее всего, вот-вот будет уволен, — свой вклад в развитие ММА в родном Уэльсе он внес.
На рубеже 2016-2018 годов Маршман вместе с Бреттом Джонсом и Джоном Филлипсом прорубили окно в большие ММА для валлийских бойцов, и на их труде и влиянии у Уэльса наконец появился первый настоящий проспект. Молодой Джек Шор стартовал в UFC с пяти побед подряд, пробился в топ-15 легчайшего веса и встал на одно из самых видных мест среди непобежденных бойцов промоушена. Рекорд 16-0 выглядел ослепительно, но, к сожалению, блеск его не получился долгим. В шестом поединке валлиец угодил на окрепнувшего Рикки Симона и проиграл удушающим приемом. Тем не менее перспективы его по-прежнему светлые — боец он универсальный и молодой, 27 лет.
Появилась у валлийцев также Кори Маккена, 23-летняя девушка-боец из соломенного веса, которая идет на положительном рекорде 2-1 и тоже кажется многообещающей. Эти успехи стали возможны благодаря первопроходцам вроде Маршмана, который долгое время был бойцом только на полставки. Джек 12 лет служил в парашютных войсках и даже поучаствовал в двух афганских кампаниях.
Но самый удивительный факт в его истории - это даже не участие в боевых действиях на линии огня, а отношение к ним. Валлиец никогда не вспоминает о войне как о пройденном аде или нечто ужасном. Как раз напротив, боевые контакты, перестрелки и ударные операции приносили ему удовольствие. О былом, воспоминания о котором многих военных доводят до алкоголизма, сумасшествия и суицида, он говорит только с позитивным драйвом.
Вот как, например, он вспоминал афганскую кампанию в разговоре на The Lead Wasps Podcast.
***
Джек Маршман: - Я родом из городка Абертиллери, это где-то 30 минут езды от Ньюпорта и 50 — от Кардиффа. Маленькая долина, о которой никто никогда не слышал, *****. Всю жизнь люди мучились со мной из-за моего акцента, потому что я звучал как виниловый диск, который делает 45 оборотов в день. Этот акцент всегда по жизни вставлял мне палки в колеса. (Смеется.) В нашем городе была такая типичная среда рабочего класса, я из самого жесткого местечка The Avenues, откуда вышло много всяких ******. Армия для ребят вроде меня была самым легким путем к успеху. В школе я недоучился, мне еще оставалось два года, я даже не сдал экзамены. «В жопу школу, идите *****, я пойду в армию».
Ведущий: - Ты же попал на фронт очень рано, в 18 лет? Я сам в этом возрасте из учебки сразу поехал на фронт.
Джек Маршман: - Да-да, я в 18 уже присоединился к 3-му парашютному батальону. У нас были ребята, которым и 18 не исполнилось. Это был 2008-й год, тогда заканчивалась первая наша военная кампания в Афганистане. Пока я не приехал в батальон, все было тихо, они почти ни **** не делали. Так, были какие-то ударные операции из бастиона. А когда приехал я, пошли где-то три-четыре подряд [столкновения]. Каждый день был замес, мы постоянно были в боевом контакте. Хоть это я успел застать, а то, знаешь, бывает, когда ты приезжаешь на фронт, ни **** не происходит, и ты думаешь: «А кто я вообще такой *****?» Тебе кажется, что тебя по молодости ни к чему не подпускают.
Ведущий: - Безумие, что они втягивают в это 18-летних ребят. Немногие 30-летние-то готовы к такому.
Джек Маршман: - В 2010-м у нас была гораздо более активная кампания [в Гильменде, Афганистан]. В этот раз я хоть видел врага, по которому стрелял (смеется), в отличие от первой [кампании]. Мне очень нравились боевые контакты, я реально получал от этого удовольствие. Представь, 18-летний пацан, *****, который в замесе где-то посреди гребаного Афганистана. Я до 18 лет даже за границей не был, никогда на самолете не летал.
А когда попал в батальон, мои первые девять полетов на самолете — и все были с прыжками [с парашюта] ****. А мой десятый полет — я полетел в Афган, который тогда был дерьмовейшим местом в мире, в котором только можно побывать, *****. (Смеется.) Сначала было тяжело, ты новый пацан, ни хрена не знаешь, не видишь врага, не видишь, куда атаковать. И у тебя не хватает духу, чтобы встать и сказать: «Я ни **** не вижу, где они, по кому бить?», ты не хочешь показаться идиотом. Но я рад, что воевал, что был 12 лет частью парашютного батальона. Я любил это дело.
