«Кто-то должен был упасть рожей в пол». В UFC появился русский боец, который очень любит хорошенько зарубиться
На недавнем турнире UFC 279 российский боец Денис Тюлюлин выдал одно из самых ярких выступлений. Он давил Джейми Пикетта с самого начала боя, в концовке второго раунда дважды отправил его в нокдаун и за восемь секунд до перерыва вынудил рефери остановить поединок.
Тюлюлину 34 года. В UFC он попал с рекордом 10-5, выйдя на коротком уведомлении против очень перспективного Алиасхаба Хизриева — 26 марта на турнире UFC on ESPN 33. Тогда многие говорили, что Денис — случайный человек в UFC, что ему просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте (он тренировался в Лас-Вегасе в зале Xtreme Couture, а в США приехал, чтобы попасть в какой-либо локальный промоушен). Тюлюлин проиграл Хизриеву удушающим во втором раунде, но проявил себя ярко — смело и вполне эффективно шел в атаку. Бой с Пикеттом же доказал, что матчмейкеры UFC обратили внимание на Тюлюлина совсем не зря. Таких духовитых, напористых, зрелищных бойцов публика всегда любила и будет любить.
Вскоре после UFC 280 мы созвонились с Денисом, чтобы обсудить бой и не только.
— Что после боя делали?
— Ничего, отдыхали.
— Никаких отмечаний, празднований?
— Нет, пришли в номер, покушали пиццу, пасту. Посмотрели несколько боев. После боя Чимаева я ушел.
— А почему не стал смотреть Нейта Диаса с Фергюсоном?
— Неинтересно.
— Это же легенды, все дела. Или дело в спортивной составляющей?
— Не то чтобы, даже не знаю, что сказать. Легенды, но не из моей весовой категории, даже не близко к ней, поэтому неинтересно. Там все по-другому, другие скорости. Посмотрел Хамзата — и все. Да и там такой бар был, я стоял, немного подустал.
— Как тебе бой Хамзата?
- Easy money. Мы с Колей Алексахиным были уверены, что так и будет.
— Ждали, что с первых секунд будет проход в ноги?
— Ну, что будет прямо так, не предугадали, но Хамзат так, по-моему, уже делал.
— С Ли Цзинляном.
— А Холланд после своих рамсов мог бы быть к этому готов.
— У тебя был ураганный бой. Особенно ураганным он стал после того, как с тебя сняли балл. Можно сказать, что это повлияло и ты активизировался, поняв, что нужно побеждать досрочно?
— Возможно, да. Просто план был в любом случае идти и поддавливать. Пикетт такой боец — вроде и может подраться, разменяться в каких-то моментах, а так любит поскакать, в ножки попроходить. Но когда его давят, он чувствует себя некомфортно. Надо было плавно накатывать, подойти, чтобы он побольше вставал, чтобы я мог серийно разряжаться. По двигающемуся человеку-то тяжелее ударить серией. Естественно, после этой ситуации нужны были какие-то действия. Плюс, я уже не очень хорошо помню, но, кажется, раунд уже заканчивался.
— Да, все так.
— Не помню, в первом или во втором раунде была борьба.
— В первом.
— Да, точно, а во втором я попал ему по печени, он немного просел, нужно было побыстрее действовать, он уже меньше двигался. Из угла, соответственно, тоже были подсказки. Говорили: «Братан, нужно больше накатывать, карточка, нельзя отдавать».
— Локти у тебя были жесткие. Нокдаун и решающая атака ведь с них начались.
— Да, и у клетки локти были, и там, перед коленями. Ну, он крепкий, держался, я бил, как мог. Знал, что с Пикеттом так и будет. Если видели мои предыдущие бои, у меня клинчи бывают, достаточно разносторонние, не всегда там локти. Я был готов к этой ситуации. Тем более сам Пикетт в прошлых боях частенько брал клинч, но не работал в нем. То есть брал, коленом пытался тыкнуть, но не работал сверху. Только на одном уровне -прижимает к сетке и переходит в корпус. Поэтому я думаю, что его, возможно, так еще не били.
— У него самого были жесткие попадания?
— Нет. Ну, у меня есть следы на лице, но я встречался с людьми, которые бьют посильнее.
— Ты много сил вложил в добивание, бой остановили за восемь секунд до конца второго раунда. Если бы не успел добить Пикетта, остались бы силы на третий раунд?
— Я уже читал комментарии в стиле: «Еле дышал». Ну, конечно, я понимал, что времени нет, мне из угла уже подсказывали. Я бы восстановился за минуту и провел третий раунд, нет проблем. У меня такой стиль, я иду вперед, и мне на это хватает сил. То, что устаешь, когда выкладываешься, — ну, это естественно. После карточки пришлось газануть, накатить атаку. Каждый считает как хочет, мне все равно. Я считаю, что был готов на три раунда. Пацаны, кто помогал, — Коля Алексахин и остальные спарринг-партнеры — считали, что он разменяется, поймет, что мне все равно, даже если я не попаду, а он попадет. Чисто ментальная тема, что я продавлю. Просто ждали, что он будет двигаться, а я думал, что он захочет подраться. Все-таки арена, Америка, он — американец. Ты чего, гонишь? На велосипед сел... Для меня это была мотивация, конечно, я не хотел бы, чтобы я упал, но кто-то должен был рухнуть рожей в пол, чтобы болельщики взорвались.
— Такое ощущение, что ты вышел реально на драку. Ну, у тебя такой стиль.
— С Алиасхабом было то же самое (бой между Тюлюлиным и Алиасхабом Хизриевым состоялся в марте этого года на турнире UFC on ESPN 33, Хизриев победил удушающим приемом во втором раунде. — Прим. «СЭ»). И я могу сказать, что Алиасхаб бьет в четыре раза сильнее.
— При этом Пикетт такой здоровый, выглядит как Энтони Джошуа.
— Да, здоровый, мышечный, но, давайте честно, был бы на его месте даг, он бы меня до талого держал. Ну, не знаю, это сейчас я с дивана размышляю, но я в день боя был сильнее, а человек был не настолько плотным. Он давал мне подходить, а я думал, что этого не будет. На спаррингах мне никто не давал подходить, все работали на передней руке так, что за***чивали меня, я не мог подходить вообще. Мы работали практически все время без ринга или октагона, чтобы я постоянно пытался подойти, и мне было тяжело. А с ним было легко. Как только я газанул после карточки — все, я был возле него, никаких проблем. Скорость у него была не как у спарринг-партнеров.
— А с кем работал в спаррингах? В этот раз ты в Россию возвращался.
— Да, я возвращался в Россию. Работал со своей командой, с теми, с кем всегда и работаю, — Рома Гнездилов, Арслан Еслемесов, Марат, Женя Табаровский, Леха Ефремов. Еще иногда у нас бывает Фаридун Одилов, но в этот раз его не было, ну, он и не особо был нужен, потому что соперник был не борец. Каждый из ребят выполняет свою функцию.
— А в Америку когда прилетел?
— 27 или 28 августа. Просто на акклиматизацию. Тут я технически работал с Николаем [Алексахиным], еще пара пацанов знакомых приезжали.
— Останешься сейчас в Штатах?
— Нет, улетаю через пару часов.
— А почему не останешься? Мало ли, бой дадут?
— Бой дадут в любом случае.
— После поединка ты сказал, что хочешь драться в 2022 году.
— Все много чего говорят, но ты прав, я хочу подраться в этом году. Я бы подрался в декабре. Еще непонятно, что будет во второй половине декабря, есть какие-то нюансы по сгонке. Я сделал вес, но были определенные проблемы с состоянием. Нужно провериться, потому что мне не понравилось мое самочувствие.
— В первый раз такое?
— Так сильно — в первый раз.
— А что было, можешь рассказать?
— Ну, просто ощущения были слишком тяжелые, не такие, как обычно, хотя у меня всегда все было в порядке, не было такого, что не делал вес. Ну, было, но очень давно, еще в 77 кг, даже не знаю, в каком это было году. 84 кг я всегда делаю, не разжираюсь, подхожу дисциплинированно, не срываюсь. С дисциплиной все в порядке. А тут так получилось, что мне было очень сильно плохо. На взвешивании этого, конечно, не видно...
— А с какими чувствами на самом деле выходил на взвешивание?
— Было ******. Ночь не спал, было ******.
— Но вес восстановить получилось? На бой уже вышли здоровым.
— Да, слава богу, в этот раз все хорошо. Сделал выводы из прошлого раза, там тоже были проблемы. Не знаю, в чем дело, приеду в Москву — надо заняться этим. Не буду говорить конкретно, но есть моменты, которые я сам заметил и которые мне не понравились. Происходят какие-то процессы в организме, которых раньше не было. С чем это связано — с возрастом или чем-то еще, сказать не могу.
— После боя не думал, что наработал на бонус, или понимал, что вряд ли его дадут с учетом снятого балла?
— Кстати, я думал об этом. А до меня бой? Какой был поединок топовый, а им тоже ни хрена не дали. Не знаю, как там выбирают. Пацаны говорили: «Бонус, бонус!», а я, чтобы не разочаровываться, просто не рассчитывал на него. Думал: «Ну, будет бонус — без проблем». Да там Дана Уайт и так может бонус отписать. Не такой, конечно, не 50 тысяч, но 5-10 может.
— Да, бойцы даже как-то называют это, какое-то письмо...
— Да-да, может, и придет еще. Такое реально. А так, в силу моментов с пахом... Ну, людям понравился бой, они покричали, но кто-то может реально сказать: «Че за ***». Хотя судья после боя мне объяснил: «Слушай, я дал карточку, чтобы выровнять поединок. Я видел, что второго удара не было». Кстати, я не знал, что судьи в UFC смотрят видеоповтор. Ты знал это?
— Тоже не знал.
— Я судье сказал: «Да не было там паха». Еще в клетке я что-то сказал, когда уходил. Не то что судья неправ, а что-то типа: «Ну, это ***, я что, дурак?» Я ему объяснял, что бью в резинку, в пузырь, но не в пах. Он мне ничего не ответил, я ушел. А потом подошел ко мне — мы с ним сфотографировались еще — и объяснил, что у них был видеоповтор и там видно, что я зацепляю, скользяще, но зацепляю. Значит, есть попадание. А второго колена не было. Он бил меня коленом, я ударил его в бедро снизу. Понятно, что это было не специально, судья объяснил: в связи с тем, что скорость моего оппонента была снижена, он должен был выровнять поединок. Впервые такую тему услышал.
— У тебя в карьере же был момент, когда в самом начале боя тебе пробили в пах и ты не смог продолжить бой.
— Да, Эдик Мальков. Мы, кстати, дружим с ним. Он мне влепил так, что на месяцок одно яичко было. (Смеется.) Было угарно, конечно. Сейчас Эдик часто приезжает к нам с парнями из «Велеса», мы очень близко общаемся, угораем, он меня поддерживает. Хорошо, что мы тогда не подрались. Помню, это было в ProFC, мне тогда даже победу отдали. Я позвонил матчмейкеру, сказал: «Ты чего, гонишь? Сделай no contest».
— Судя по соцсетям, ваш менеджер в Америке — Тики Госн.
— Да, все так.
— А ведь он был в качестве разнимающего в потасовке Чимаева и Холланда. Он что-то рассказывал? В Сеть попало не очень много.
— Да, я общался с ним об этом, спрашивал его: «Что, залетел на патюху?», а он мне: «Ну да, я люблю пати». Ну, я не спрашивал, что там за движ, без подробностей. Просто поугорали в день взвешивания.
— У нас часто говорят про русофобию в западных странах. Смотрю турниры UFC в Америке, наши бойцы выходят — никто, кажется, не свистит, всем по барабану. Помню, Борщев шел, руки поднимал, ему все пять давали... Да и ты же так же делал!
— Да, я всегда так делаю, и в Коламбусе, и сейчас.
— И все пятерню отбивают.
— Слушайте, люди все понимают. Не знаю, как там в Европе, говорят, там что-то есть. Лично я здесь ничего такого не чувствую, все здесь улыбаются, всем прикольно, я себя отлично чувствую. На взвешивании у нас с Коляном была идейка, что делать, если нам будут кричать. Но я вышел на весы — все молчат. Я аж опешил, подумал: «Что, ничего не буду делать, что ли? Ну ладно». Никто не кричал: «Бу-у-у», максимум скандировали «USA!», пластиковыми стаканами в меня не кидались. Когда я выходил на бой, я был в таком состоянии, особенно после Коламбуса, — все мигает, играет моя музыка, я просто шел в клетку и кайфовал. Каких-то криков типа: «Russia — фу» или что я — фу, не слышал. Я воспринимал все это как «Ура, офигенно!». Все равно, что они говорят.
А когда был бой, мне показалось, что зрители взрывались и им нравилось. Когда я шел назад, ко мне многие подходили, пытались пожать руку, многие были нерусскоговорящие. Но и русскоговорящие были, поддерживали, кричали что-то. И в отеле подходили многие, какие-то ютуберы, очень много людей из разных сфер, от молодежи до взрослых людей. Знаете, от таких, немного сумасшедших, которые все росписи на кепки собирают, до обычных людей, которые говорят: «О, UFC! Круто, Дэннис, ты же только что дрался, давай сфоткаемся!»
— А что за идея была у вас с Николаем?
— Ну, если бы они мне начали фукать, я бы тоже им фукнул в ответ. (Смеется.)
— Как Хамзат Чимаев? (Чимаев показал зрителям два средних пальца.)
— Кстати, да.
— Пересекались там с Хамзатом?
— Да-да, конечно, мы контактируем. Поздравляли друг друга, общались. Он смотрел мой бой.
— Последний вопрос. Почему ты свел татуировку на плече?
— Хочу рукав сделать, полностью забить руку. Или, может быть, ногу. У меня есть друг-татуировщик в Москве, он со мной работает. Ну, чуть-чуть для медийности, наверное, сделать надо. А то у меня такое, люди не понимают. Был на сборе в Дагестане, у меня спрашивали: «А ты что, сидел?»
— Да ладно? Там же какая-то армейская тема.
— Да-да, но такие ситуации были, и не раз. Все из-за того, что она старая такая, ручкой... Было угарно.
— Ну, татуировка-то была не совсем профессиональная.
— Конечно, ее же не в тату-салоне делали. (Смеется.) Иногда приходил, люди говорили: «***, что это? Чем это сделано, как это?»
— Как так вышло, что в Москве такая толпа болела за тебя в 4 часа утра?
— Это мои друзья, друзья детства, которые всю жизнь рядом, мои братья, члены семьи, можно сказать. Они собираются на каждый мой бой, неважно, в UFC это или другом промоушене. По возможности прилетают в любой город мира. Как-то так. Это мои близкие люди.
