Хабиб жалеет о своем поведении после боя с Конором. Но сделал бы это снова
Хабиб Нурмагомедов достиг такого уровня популярности, что общается с российскими журналистами только по огромной необходимости, и по большим праздникам. 26 ноября – как раз такой день. На форуме "Синергия" и во время спонсорской пресс-конференции в столице России чемпион UFC рассказал о бое с Конором Макрегором, о возможной дружбе с ним, о бое с Флойдом Мейвезером, о завершении карьеры, о страхах и многом другом. Вот самые интересные из вопросов и ответов звездного бойца.
Не делайте из меня американца
– Хабиб, с каким настроением вы вновь приехали в Россию?
– Вы меня представили словами "вновь приехал в Россию" и поинтересовались, рад я этому или нет. Я вообще-то живу здесь, в Дагестане. Было бы логично, если бы мне подобный вопрос задали в США. Вы из меня американца не делайте, я местный.
– Какой следующий бой вам был бы интереснее: с Тони Фергюсоном или Флойдом Мейвезером?
– И для наследия и в денежном плане, и в плане конкуренции бой с Мейвезером будет более интересным. Потому что людям нравится смотреть за тем, как чемпион падает. А когда чемпион постоянно побеждает, это неинтересно. Флойд выиграл 50 боев в боксе, мы оба непобежденные бойцы. Думаю, что наш бой будет вдвойне интересным. И это нас очень мотивирует. Но сначала надо дождаться решения Атлетической комиссии штата Невада, а потом можно будет общаться.
– У вас остался один бой по контракту с UFC. Это правда?
– Если честно, я не знаю, сколько боев у меня осталось по контракту. Я подписал новое соглашение на четыре поединка перед боем с Джонсоном, но с тех пор провел три, да? Наверно, остался один. А кого хочу видеть соперником – пока не знаю. Пока просто жду решения Атлетической комиссии штата Невада, а там будем думать.
О Коноре
– О чем общались с Конором в бою и после него?
– После боя не общались, зачем? Во время боя было немного. Он пытался сказать, что весь трэшток – ничего личного, только бизнес. Он хотел меня успокоить. У него не особо получилось.
– Когда вы решили перелезть через клетку?
– Это было спонтанное решение, я не собирался этого делать до боя. Нарушать правила – нехорошо, я признаю. Я сожалею об этом. Дисциплина – на первом месте. В будущем нам придется держать себя в руках. Надеюсь, такого больше не повторится. Но если бы я оказался в этой ситуации снова, то снова бы это сделал.
– Боялись ли вы проиграть Макгрегору? Допускали ли такое развитие событий?
– При виде Конора было волнение такого плана: только бы никто из нас не получил травму, быстрее бы нас закрыли в клетке. А от того, что он говорил, я не волновался. Какая разница, что он говорил? Собаки могут лаять на льва, но какое кому до этого дело? Мог ли я ему проиграть? Да, все могут проиграть, вопрос в том – как проиграть. Я не мог сдаться. Пока я его вижу, я за ним охотился. План был стоять на ногах, давить, а когда Конору тяжело, он обычно сдается.
– Как отнеслись к тому, что не все в России болели за вас?
– Я не знаю, кто-то так болел. Скажу так: это спорт – здесь ты можешь болеть за кого хочешь. Я не считаю, что все должны болеть за меня. Это спорт, можно болеть за кого угодно. Я, например, болею за "Реал", смотрю все матчи. Но ведь есть и те, кто поддерживает "Барселону". И что? Ты не можешь приказать болельщику, чтобы он болел за тебя.
– Вы не думали о завершении карьеры? В 30 лет вы являетесь чемпионом UFC, защитили титул и, возможно, выиграли главный бой в карьере.
– Я на каждый бой выхожу, как на последний. А потом настраиваешься уже на другой бой, который будет через четыре-пять месяцев. Конечно, я думал о завершении карьеры. Мне 30 лет, и я не хочу быть человеком, которого вырубают через каждые два боя. Надо уходить вовремя, потому что придут более голодные и молодые бойцы. Это не мое рассуждение, так было во все времена. У каждого человека есть свой пик, и к нему не возвращаются. Пока я нахожусь на ходу, я защитил свой пояс. И пока мыслей о завершении карьеры у меня нет.
О политике и страхах
– Не думали о политической карьере?
– Я бы хотел подальше держатся от карьеры политика. Мне кажется, если ты хочешь принести пользу обществу, ты можешь это делать и без политики. Не обязательно для этого быть депутатом или кем-то в таком роде.
– Испытывали ли в жизни несправедливость?
– Когда мне бой за пояс не давали, я не думал о несправедливости. Я говорил себе: если там несправедливость, то зачем я туда лезу. А раз я туда полез, значит я своего добьюсь. Нужно жить, не думая, что тебе кто-то что-то должен. Никто никому ничего не должен.
– Есть ли у вас страхи?
– Конечно, страх есть. Нужно его преодолевать, этим и отличается успешный человек. Я бы не хотел оставить свое здоровье в спорте, хотя я и так много уже оставил. Больницы, операции – я через это много проходил. Каждый раз, когда я был на операционном столе, думал, что больше к боям не вернусь. В апреле 2017 года мне сделали операцию по поводу межпозвоночной грыжи, на следующий день мне сказали, что я должен сделать пару шагов. Но я – один из лучших бойцов мира, уверенность в мозги бьет, я прошел до подоконника, и мне стало плохо. Думал, что не смогу вернуться к кровать, не то что выступать дальше. Но через четыре месяца я вернулся, дрался с Барбосой, победил. Все у зависит от тебя. Я знаю слова "не могу". То есть знаю их на русском, на английском, на других языках, но видеть их не хочу.
