«Хотелось бы, чтобы Загитова была в религии и не выкладывала фото в купальнике»
В ночь на 2 июля в Лас-Вегасе состоится турнир UFC Fight Night, в главном событии которого Шон Стрикленд встретится с Абусупьяном Магомедовым. А в прелимах этого же карда выступит Ринат Фахретдинов — первому татарину в истории UFC предстоит поединок против Кевина Ли. В интервью «СЭ» Ринат ответил на вопросы о сопернике, происхождении ойконима «Москва», Алине Загитовой и многом другом.
— Ты попал в UFC благодаря победе глухим нокаутом, а теперь два боя подряд выиграл не просто борьбой, а доминирующим контролем. До тебя разговоры не доходили, что матчмейкеры или сам Дана Уайт недовольны таким перевоплощением?
— Хабибом тоже первое время были недовольны, но вы знаете, кто стал неоспоримым чемпионом и одной из легенд UFC. Они могут говорить что угодно, для меня задача — выигрывать.
— После дебюта ты говорил, что в UFC все круто, но очень жесткий канвас. Каково было в бою с Баттлом, учитывая, сколько времени ты упирался в канвас коленями?
— Ноги были стерты в хлам. Я мог бы драться на следующий день, я не получил значимых ударов, но настолько эти ожоги неприятные... Я две недели ходил, они трескались, кровотекли — просто ужаснейшее состояние.
— Кевин Ли — это человек, который в свое время говорил, что нашел дыры в стиле Хабиба. У тебя как у выходца из боевого самбо есть желание показать ему, насколько он ошибался?
— Он нереально ошибался. С Хабибом в борьбе явно никто не потянул бы. Он не представлял, во что Хабиб его втянул бы, насколько там разные уровни.
— Ты рассказывал, что вы с Кевином ходите в одну мечеть в Майами. Часто там виделись?
— Нечасто, я уехал, а он потом ислам принял и начал ходить. Но сам факт, что в следующей подготовке, когда я в Майами буду готовиться, он будет там, будем часто с ним видеться.
— Какие эмоции испытываешь по этому поводу? Приходится биться с человеком твоей веры, принял ее недавно.
— Неприятно, да. Но UFC выбора не оставили, поэтому выйдем, сделаем свою работу, никакой грязи нет.
— Ты на подкасте Hustle MMA рассуждал, и, как мне показалось, немного расстроился от того, что после побед в UFC фанаты тебя не встретили в аэропорту...
— Видите, никто не понял. Я не имел в виду в прямом смысле встречу в аэропорту. В аэропорту встретить — хотите, четыре КАМАЗа приедет. Дело не во встрече в аэропорту, я говорил про общую встречу. Понимаете, о чем я?
— Встреча с болельщиками?
— Даже не с болельщиками. Как вам объяснить... Другие, например, какой-то вечер организовывают. Мовсару вы видели какое в Москве мероприятие сделали?
— Где Магомед Исмаилов еще был?
— Там кого только не было. Они меня приглашали, мне стало неудобно, я не поехал. Вот это про это, про встречу. В аэропорту встретить — сколько хочешь народу соберется. Я более глобально затронул эту тему.
— Но там же это должны не болельщики организовывать, а какие-нибудь спонсоры.
— Вот, вы поняли, что я имел в виду. Просто люди это, может, восприняли на себя: «Ты же не сказал, во сколько прилетаешь». Дело не в прилете-вылете, а проблема в народе, я это имел в виду.
— Я об этом спросил, потому что в последнее время подобная ситуация с аэропортом происходит с Вадимом Немковым: после победы в Гран-при Bellator его встретили пять человек, после победы над Ромеро — один.
— Там нет ничего такого. Я, наоборот, не люблю, когда меня встречают. Мне все друзья пишут: «Давай мы тебя встретим». Я говорю: «Эй, вызываешь такси, никого не ждешь, тебя не ждут, спокойно садишься в такси, доезжаешь до дома». Я вообще не любитель, чтобы меня встречали, провожали. Ну, провожать еще ладно. Но встречать зачем? Такси вызвал, сел, поехал.
— Сейчас самый популярный представитель татарской нации в мире — Алина Загитова. С одной стороны, она чемпионка, умница, ее все любят, с другой — она не следует татарским традициям, фоткается в купальнике. Какое у тебя к ней отношение?
— Я ее не знаю, поэтому свое отношение высказывать не могу. Но в купальниках я бы точно не выкладывал фотографии. Опять же, у всех разное мировоззрение. Хотелось бы, чтобы она так не делала, так как татарка. Хотелось бы, чтобы она в религии была и так далее, но я ее не знаю, поэтому ничего говорить не буду.
— Когда весной разгорелся скандал вокруг строительства мечети, ты был одним из тех, кто тоже высказался. Ты сообщил подписчикам, что слово «Москва» происходит от татарского «мыскау», что переводится как «взвешивать, отмерять». А насколько глубоко ты погружался этот вопрос?
— Я погружался, читал, мне было интересно. На самом деле это даже не боец сказал, мне даже не слова Дивнича не понравились, но его в том числе, а вот этого, как там... певца вот этого непонятного...
— Маваши?
— Наркомана, да. Его слова мне не понравились. И не понравился момент, что «мечеть оскверняет наши святые земли». Как может мечеть или другой храм осквернять вообще земли? Это что, наркопритон, блин? Это что, стрипбар какой-нибудь? Вон в Татарстане, в Кремле, в центре стоит храм, и в 500 метрах стоит мечеть Кул-Шариф, одна из самых больших. И нормально люди живут, ни с кем не кипишуют, ничьи земли не осквернены. Что это — «осквернять»? Они просто, может, выразились, но вы запишите видео, скажите: «Ребят, мы вот здесь погорячились, сказали не ту фразу». Это у всех бывает, это нормально — признать свою ошибку, и все. Если это ваши святые места — не проблема построить мечеть в другом месте. Не проблема же? Но вот так собирать: «С нами Бог», туда-сюда. Такие фразы... Ты что несешь? Ладно, этот вопрос уже оставили, этот Дивнич уже вот здесь сидит.
— Я хотел именно о моменте с происхождением слова «Москва» тебя спросить...
— Просто не забывайте, откуда татары, где мы были и так далее. Мне кажется, татары сейчас чуть в тени, чуть спрятались, сидят там у себя, все хорошо. Но пускай не забывают, что татары были, есть и будут, вот и все.
— Это понятно, просто ты это подал подписчикам, а это одна из десятков гипотез, и она далеко не основная. Есть несколько основных гипотез.
— Для меня она основная.
— То есть ты просто решил не рассказывать подписчикам, что есть еще условно 20 гипотез?
— Кто хочет углубиться, он почитает книги. Не в российских библиотеках, а в европейских книгах если почитать, там все достаточно ясно написано. И вам советую эти книги почитать, и себе в том числе.
— Ты рассказывал, что раньше работал в офисе помощником юриста. При этом, по твоим же словам, писать заявление в полицию — это плохо. Можешь объяснить, как два этих момента могут друг с другом сосуществовать?
— А юриспруденция и полиция как вообще связаны?
— И там и там — закон.
— С каким вопросом я говорил заявление писать? Когда тебя побили — это стыдно. Не «по понятиям» — я не живу по понятиям, у меня религиозные понятия. Но для меня это стыдно: тебя избили, подрался — в полицию. Заявления тоже разные бывают. Хищение, например, имущества — это другое! Из контекста, опять же, вырвали. Ты подрался на улице, тебя побили, ты идешь, заявление пишешь, или тебя оскорбил кто-нибудь, эсэмэску написал, что ты плохой, образно говоря. Вот это стыдно! А когда у тебя дом обчистили, машину украли — это чуть другое.
— То есть в случае мошенничества человек, которого обокрали, в твоем понимании может спокойно идти и писать заявление в полицию?
— Мошенничество — ты еще можешь человека найти, но человек обчистил твой дом — вот как ты его найдешь? Мошенничество — можно найти. Хотя в принципе и по краже можно найти...
— А зачем искать, если для этого люди есть специально обученные?
— Есть свои моменты, не можешь ты через них переступить. Когда есть возможность решить другим способом, нужно решать, не обращаясь туда. Если потерял документы, тебе надо заявление написать, чтобы новые дали. Ты должен написать, потому что оформят на тебя кредит потом какой-нибудь. Вот тут заявление еще уместно. Только заголовок не делайте: «Заявление уместно». Пожалуйста! Больше мы с вами не увидимся иначе. Другой заголовок какой-нибудь. Опять повырезают потом из контекста...
