15-0 Хабиба, уникум Мирзаев, нокауты очень худого Волкова. Как звезды ММА закалялись в панкратионе
В первой половине нулевых Абдулманап Нурмагомедов пропагандировал в Дагестане боевое самбо, а со временем все больше внимания стал уделять ММА. Он начал возить молодых бойцов на турниры в другие регионы — в первую очередь в Москву, на соревнования по панкратиону. Там-то Хабиб Нурмагомедов и выиграл свой фактически первый турнир по смешанным единоборствам. Это было в мае 2008 года — Кубок Олега Тактарова «Русский медведь». После той победы Хабиб всерьез задумался о профессиональной карьере.
Из бойцов, которые впоследствии добились успеха в ММА, на турнирах по панкратиону дрались далеко не только манаповские. Александр Волков, Расул Мирзаев, Али Багаутинов, Омари Ахмедов, Эдуард Вартанян, Ринат Фахретдинов познали на себе, что такое суровые правила панкратиона. Подробности «СЭ» рассказал президент Федерации панкратиона города Москвы Дмитрий Зарщиков, который и проводил эти турниры. И проводит до сих пор. Далее — большое интервью про звезд ММА в юности, удары головой, соккер-кики, жесткие нокауты и прочие детали боевого спорта.
Начало
— Мы начали проводить турниры по единоборствам с середины 90-х годов, — сказал Зарщиков. — Тогда они проходили под брендом «Всестилевое боевое многоборье». После этого Александр Иванович Иншаков и Совет по абсолютным поединкам показали нам профессиональный панкратион. Это было, по-моему, в 1995 году.
— Те самые чемпионаты мира по боям без правил?
— Да. Мы поняли, что были близко, только у нас все было в защитной экипировке, но мы все равно двигались к универсальным поединкам, в которых присутствует в полном объеме и ударная, и бойцовская техника. Выступать под брендом панкратиона мы начали в 2008 году, тогда же зарегистрировали федерацию. Так получилось, что на тот момент мы, наверное, были единственными в Московском регионе, кто проводил подобные турниры. У людей, которые были близки к боевому спорту, боевому самбо, был интерес к подобным поединкам, но они не могли себя реализовать. Это сейчас есть много версий, а тогда проводились турниры только в куртках — по боевому самбо. Мы же начали проводить такие поединки без курток. Это, думаю, привлекло определенный пласт людей, определенных тренеров, которые тогда начинали смотреть в сторону UFC. Так как тогда еще не было площадок и этим никто не занимался, многие спортсмены, которые строили планы зайти в UFC, пришли к нам. Тогда это были узко известные фамилии, которые потом выстрелили, которые теперь знает весь мир. Начнем с того, что Александр Волков участвовал у нас в открытом чемпионате Москвы. Тогда турниры проводились в спортивном корпусе МГТУ им. Баумана.
— Получается, он выступал на родной площадке?
— Да, он, по-моему, там тогда учился. Насколько помню, он занимался карате, присутствовал на нескольких турнирах. В конце 2007-го — начале 2008 года на турнире по боевому самбо я познакомился с Абдулманапом Нурмагомедовым. То, чем мы занимались, вызвало у него интерес, он начал возить на наши турниры своих ребят. Так я познакомился с Хабибом Нурмагомедовым, Рустамом Хабиловым. С 2012 года нашей визитной карточкой является турнир Moscow Open. Он проводится в формате профессиональной сетки, но правила любительские. Там засветился Омари Ахмедов. Можно назвать много имен, которые прошли через наши турниры. Первая плеяда бойцов, которые подписались в UFC, — кроме, наверное, Адлана Амагова — все выступали на наших турнирах. В 2008 году меня познакомили с Расулом Мирзаевым, он в какой-то период тренировался у меня. Али Багаутинов тоже у нас был — у нас с ним как были, так и остаются дружеские отношения.
— А первый турнир по панкратиону же прошел в Прибалтике, еще во времена СССР.
— Да. Это был 1988 год. Этот год можно назвать годом появления панкратиона в нашей стране. Ну, тогда — СССР, теперь — Россия. Мы, кстати, в 2008 году проводили турнир «20 лет спустя». Многие спрашивали: «Почему 20 лет?», а это как раз дата 20-летия после первого турнира. А в 2018 году мы провели турнир «30 лет спустя».
Манаповские
— Причем в 2008 году в турнире участвовал Хабиб Нурмагомедов.
— Да. В 2008-м были Хабиб, Азамат Гашимов, Али Багаутинов. Секундировал тогда Рустам Хабилов.
— Это был первый турнир Хабиба у вас?
— Первый его турнир тоже был в 2008 году, но другой — Кубок Олега Тактарова. Незадолго до этого нам удалось познакомиться с Олегом, мы плотно общались какой-то период. Мы как раз решили провести турнир, а он дал свое согласие на то, чтобы мы провели турнир под его эгидой. Он и сам приезжал на тот турнир. Интересный факт — после окончания соревнований Олег сказал следующее: «Я давно в боях, немножко в этом понимаю. И я очень редко вижу спортсменов, которые не просто дерутся, а думают». Он привез с собой кубок для лучшего бойца турнира и отдал его Хабибу Нурмагомедову. Тактаров отметил его как думающего спортсмена, которого ждет большое будущее. Как показала история, так все и получилось.
— Абдулманапу Нурмагомедову была нужна площадка, на которой могли бы выступать его молодые бойцы? Хабиб, Рустам Хабилов и другие ребята.
— Да. Плюс, он же шел по пути ММА. Боевое самбо проводилось в куртках, а поединки в куртках и без курток — абсолютно разные вещи со своими нюансами. ММА и UFC — это все без курток. Соответственно, еще была нужна площадка, где поменьше правил, как у нас. Правила же тоже разработаны определенным способом — чтобы побеждал не судья, а спортсмен. Правила панкратиона сделаны так, чтобы спортсмены по максимуму могли разобраться между собой и все закончилось досрочной победой. Досрочная победа выражается не в наборе каких-то очков, а в том, что-либо один спортсмен сдается, либо его ставят в такую позицию, что дальнейшее продолжение поединка ведет к калечению или травме. Тогда судья вмешивается и останавливает поединок. Говоря о панкратионе, ММА, боевом самбо, миксфайте, я все это могу соединить в одно. Для меня все это называется «панкратион», который существует с 648 года до нашей эры.
— Сколько человек обычно привозил Абдулманап?
— Полную команду. В каких-то весах по одному спортсмену, в каких-то — по двое. Восемь весовых категорий — и он привозил по 8-10 человек. Они практически всегда забирали первое место в общекомандном зачете.
Москвичи в Дагестане
— Насколько плотно вы были на связи с Абдулманапом? Как много вопросов он задавал?
— Кроме любительских турниров мы проводили и профессиональные. В 2008 году прошел «Кубок Атриум». Это восьмерка до 70 кг, где от школы Абдулманапа участвовали два человека: Ислам Мамедов и Хабиб Нурмагомедов. Они были разведены по сетке. Было много интересных спортсменов, у которых уже было имя в любительском спорте. Кстати, на том турнире с супербоем должен был выступить Алексей Олейник. Мы вели переговоры, он прислал свое резюме, но я уже не помню, по каким причинам Алексей не смог выступить. Тем не менее он приехал секундировать Александра Бутенко, который проиграл в полуфинале и занял третье место.
Я с Абдулманапом стал наиболее плотно общаться с 2009 года, когда он впервые пригласил в гости и мы поехали в Дагестан.
— Он позвал ребят из Москвы?
— Да. Я являюсь тренером клуба «Сандрс». Клуб существует с конца 70-х, я пришел туда в 1989 году и по сей день там тренирую. Через этот клуб прошло много имен — те же Али Багаутинов и Расул Мирзаев там тренировались. Уютный небольшой зал, который дал дорогу в большой и не в очень большой спорт многим ребятам. В 2009 году я приехал в Дагестан, остановился у Нурмагомедовых дома. Со мной было два человека: Сергей Добролович и Станислав Молодцов. В тот приезд я не смог попасть в горы, на базу Абдулманапа. Ребята поехали, а я свой первый визит ограничил Махачкалой и окрестностями. Уже со следующего года начал возить туда спортсменов. В основном это были дети. Закрутилось-завертелось, мы проводили турниры, общались с Абдулманапом, на этих турнирах выступали его спортсмены. Потом это переросло из общения в дружбу, не побоюсь этого слова.
— Тогда ребята из Москвы, получается, тренировались с Хабибом?
— Тогда — да. Конечно, Хабиб был не на всех сборах, но практически всегда заезжал. Всем руководил Абдулманап. Условия тогда были достаточно спартанские. На мои вопросы о том, почему все устроено так или иначе, Абдулманап мне отвечал: «Мы занимаемся достаточно жестким видом спорта, условия должны быть соответствующие». Помимо комфорта, Абдулманап всегда делал упор на дисциплину. Это привело к тому, что спортсмены из его школы выигрывали и продолжают выигрывать. Все это было заложено в горах Цумадинского района, жесткостью тренировок. Многие спортсмены не выдерживали нагрузок и уезжали. Настолько жесткие были тренировки, да и Абдулманап всегда был требовательным. Не всем это подходило.
— Имеете в виду тех, кто приезжал из Москвы?
— Нет, местных ребят. Из Москвы-то мы приезжали туда на две-три недели, поэтому как могли, уже на карачках, но сидели до конца.
— Каким другом был Абдулманап?
— Искренним. И, самое главное, он всегда был человеком чести и слова. Никогда его слова не расходились с действиями. Наверное, это основное.
Хабиб
— Вернемся в 2008 год. Кстати, эти перчатки перед вами — с «Кубка Атриум»?
— Да, эти перчатки сохранились, совсем недавно Хабиб поставил свой автограф. Достаточно памятная вещь. Надеюсь, когда-нибудь появится музей панкратиона, музей смешанных единоборств, где эти перчатки заняли бы свое место.
— Какое впечатление лично на вас произвел Хабиб на своем первом турнире? Вы тогда понимали, что из него может вырасти звезда?
— Наверное, да. Я тогда уже плотно общался с Али Багаутиновым и Расулом Мирзаевым — спортсменами, которые на моей памяти не проигрывали никогда. Скажу больше: когда мы организовывали «Кубок Атриум», Расул на меня даже обиделся. Мы сделали восьмерку на 70 кг, а он был меньше. Он спросил, почему я не пригласил его и не организовал его весовую категорию. Это было в планах, но когда я начал подбирать спортсменов, люди, узнавая, что на турнире будет Мирзаев, отказывались драться. А мне нужно было собрать восьмерку. Поэтому мы решили собрать вес потяжелее и привлечь спортсменов из разных регионов. Кто-то был уже с именами, у кого-то были перспективы, но не было громких достижений. Как показало время, в «Кубке Атриум» удалось собрать достойных людей, практически все имели большое будущее.
— Сколько вообще Хабиб провел турниров по панкратиону? Есть те, которые занесены в официальную статистику, но сколько не занесено... Это ведь и Кубок Тактарова...
— Это любительские правила. Смотрите: Хабиб участвовал в трех любительских турнирах. Первый — Кубок Олега Тактарова, 2008 год. Второй — «20 лет спустя», тоже 2008 год. Третий — открытый чемпионат Москвы по панкратиону, который прошел в Зеленограде в 2010 году. На всех этих турнирах он провел всего 10-12 поединков по любительским правилам (мы перепроверили, получилось 11 боев. — Прим. «СЭ»). Было еще два профессиональных турнира — «Кубок Атриум», 2008 год, и «Золотой кулак России», 2010 год. На «Кубке Атриум» он выиграл восьмерку, а на «Золотом кулаке» у него был один поединок. Спортивная составляющая того боя была интересной. Али Багов — тогда он был Олегом Баговым — практически не имел поражений и являлся грэпплером высокого уровня. Многие спортсмены отказывались выходить и делить с ним октагон. В первую очередь в том поединке был заинтересован Абдулманап. Он настоял, что ему не нужны проходные бои для Хабиба, что он должен драться с лучшими.
— Самая тяжелая ситуация у Хабиба на вашей памяти, с которой он сталкивался на турнирах в Москве?
— По любителям — считаю, это финал Кубка Олега Тактарова. Тогда Хабиб дрался с Магомедом Магомедовым. Поединок был упорным, с дополнительным временем. Было много шума и недовольства, но в дополнительное время Хабиб вырвал победу. Если брать профессиональный панкратион — это бой на «Золотом кулаке» с Баговым.
— А Магомед Магомедов — это тот самый, с которым Хабиб потом бился на «Кубке Атриум»?
— Да. Так получилось, что они за короткий период встретились три-четыре раза. И по профессиональному, и по любительскому панкратиону. Кстати, если говорить о «Кубке Атриум»: был большой ажиотаж, все спортсмены были сильные, был вопрос, кого с кем ставить. Мы решили сделать слепую жеребьевку, каждый спортсмен подходил и вытаскивал свой номер. Так получилось, что в первом поединке встретились Хабиб и Магомед Магомедов. Все было по-честному, все это видели, никаких вопросов насчет того, почему так вышло, ни у кого не было.
— Но вы сказали, что было недовольство после финала Кубка Олега Тактарова. Чем люди были недовольны?
— Правила панкратиона, по которым мы проводили турниры, тогда были не особо известны. Люди больше выступали в боевом самбо или в рукопашном бое. Правила панкратиона значительно отличаются от всех других. Кому-то они нравятся, кому-то нет, но они существуют и дают возможность спортсменам одерживать досрочные победы и разбираться между собой. Первая часть поединка была достаточно плотной, Магомед попадал, а Хабиб бросал. Если смотреть со стороны боевого самбо, то, наверное, дополнительного раунда не должно было быть. Но со стороны панкратиона судьи не смогли отдать победу никому по итогам основного времени. Но когда это финал... Вы же понимаете, это спорт, всегда есть накал, всегда есть недовольство. После совещания судьи назначили дополнительное время, где Хабиб расставил все по местам и не оставил сомнений в том, почему именно ему подняли руку.
— Хабиб выиграл три любительских турнира. Что он за это получил, кроме кубка, грамоты, медали и всеобщего респекта?
— Финансовая составляющая была только в профессиональных боях.
— А что тогда он получил за «Кубок Атриум»?
— По-моему, 66 тысяч рублей.
— Кажется, тогда это было больше двух тысяч долларов.
— Да. За участие все спортсмены, которые зашли в восьмерку, получили по шесть тысяч рублей. Победитель получал еще 60 тысяч, а остальные призовые уже не вспомню.
— Рустам Хабилов у вас только секундировал или тоже выступал?
— Он у нас выступал в 2010 году в финальном поединке открытого чемпионата Москвы по панкратиону. Он провел поединок с Омари Ахмедом. Рустам тогда выиграл.
— А Омари тогда представлял DagFighter?
— Да. Омари у нас выигрывал открытый Кубок Москвы в 2012 и 2013 годах. Если мне не изменяет память, мы еще проводили в 2011 году всероссийский турнир в Олимпийской деревне-80, и он там тоже выиграл.
— А кто еще дрался у вас из DagFighter? Тимур Валиев?
— Тимур был, дрался у нас.
— А Забит приезжал на турниры?
— Нет, к сожалению. Он — представитель ушу саньда, любительскую карьеру провел там.
Хабиб Нурмагомедов в любительском панкратионе. Все бои:
2008 год. Кубок Олега Тактарова «Русский медведь».
Соперник: Иван Ульянченко. Результат: победа (болевой на руку из треугольника).
Радж Хизриев. Победа (ущемление шеи).
Рамазан Курбанисмаилов. Победа (удушение ручным треугольником).
Магомед Магомедов. Победа решением судей.
2008 год. «20 лет спустя».
Юрий Ильин. Победа (удушение треугольником).
Соперник неизвестен. Победа (рычаг локтя).
Радж Хизриев. Победа решением судей.
Ислам Мамедов. Победа (рычаг локтя).
2010 год. Открытый чемпионат Москвы по панкратиону.
Эрмек Солтоев. Победа (рычаг локтя).
Турсунбек Асылгазиев. Победа решением судей.
Иса Мусаев. Победа решением судей.
Хабиб Нурмагомедов в профессиональном панкратионе. Все бои:
2008 год. «Кубок Атриум».
Шамиль Абдулкеримов. Победа решением судей.
Рамазан Курбанисмаилов. Победа решением судей.
Магомед Магомедов. Победа решением судей.
2010 год. «Золотой кулак России».
Али Багов. Победа решением судей.
Мирзаев
— Если брать нулевые, когда карьеры топовых бойцов только начинались, кто считался самым перспективным? Хабиб, или был кто-то еще?
— С Хабибом я общался от турнира к турниру. А в Москве были два таких — Али Багаутинов и Расул Мирзаев. Я обращал больше внимания на них. Расул — вообще уникальный спортсмен. Дрался не только по панкратиону и боевому самбо, выступал и по комплексному единоборству, и везде выигрывал.
— Сколько боев за месяц он проводил?
— Много, очень много.
— Фактически каждые выходные?
— Ну, не каждые, но один-два раза за месяц дрался, и всегда побеждал.
— Это один турнир, за который набегало много поединков.
— Да. Есть турниры, где вы проводите один-два боя, а в каких-то видах можно провести и три — пять. Но это могло проходить не за один день, а за два. Когда проводятся большие турниры с большим количеством участников, их обычно делят на два дня. Все зависит от регламента, от числа участников.
— А как Расул пришел к вам?
— Был дагестанец, имя которого ничего вам не скажет. Это был первый дагестанец, который пришел в «Сандрс». Он привел Расула в клуб. А Али, по-моему, появился у нас через турниры по боевому самбо. Я часто судил турниры, у меня очень хорошие отношения с Валерием Волостных (заслуженный тренер России по боевому самбо. — Прим. «СЭ»), я его очень уважаю, и многое, что я сейчас делаю, я делаю благодаря ему.
— У Багаутинова уже был определенный бэкграунд. А вот Мирзаев чем-то занимался или пришел к вам абсолютно сырым?
— Он уже, кажется, был мастером спорта по АРБ, учился в какой-то военной академии, был чемпионом вооруженных сил по АРБ.
— Получается, это вторая половина нулевых?
— Да, где-то 2006-2007 год. Он пришел уже подготовленным спортсменом, работал на высоком уровне. Сначала работал в «Сандрс», потом перешел в «Самбо-70». Он начал двигаться по линии Федерации самбо России. В этой федерации боевое самбо идет как подраздел, а есть Федерация боевого самбо России, в котором боевое самбо — базовое. Две абсолютно разные организации, но все самбисты знают друг друга.
— И выступают и там и там?
— Конечно.
— Что сразу бросилось в глаза, когда увидели Мирзаева?
— Его напор, целеустремленность, жесткость. Он заходил в зал и показывал, что в своем весе он один. Всегда плотно работал в спаррингах.
— У него тогда были достойные спарринг-партнеры, которые соответствовали по уровню?
— Наверное, нет.
— Не практиковали спарринги в формате один против двоих?
— Смотрите: я плохо отношусь к спаррингам в полный контакт. Я не разрешаю работать на 100 процентов. Ни к чему это. Когда мы выезжаем на открытые ковры, на ринги — там мы можем работать на всю катушку. Когда одноклубники на тренировках избивают друг друга до полусмерти — я считаю, это неправильно.
— А он избивал?
— Нет. Но он всегда работал жестко. Когда-то я останавливал, когда-то он сам останавливался. Он же нормальный человек, понимает, что не надо добивать человека, когда он уже лежит, а капа улетела куда-то в сторону.
— Ругались с Расулом?
— Нет, он всегда был на позитиве, любил шутки-прибаутки.
— Если говорить о его бойцовских качествах на турнирах, чем он выделялся?
— Хорошей спортивной злостью. Его это заводило, по глазам было видно. А когда кто-то начинал давать ему ответку — а такое тоже бывало, — его это раззадоривало еще больше. Есть интересный факт, который охарактеризует его как спортсмена и человека: кажется, в 2010 или 2011 году был чемпионат России по любительскому панкратиону в Чувашии. Мы, когда приезжаем, смотрим сетки — кто, с кем, откуда. В его весе был какой-то местный спортсмен, возрастной, но с очень хорошей базой ударной техники тайского бокса. Наверное, он — единственный, кто бросился в глаза, кто мог бы создать конкуренцию Расулу и удивить его. Расул, как и все кавказцы, — борец, но он вышел на поединок и вообще не использовал борьбу. Просто перерубил соперника. После этого боя тот боец подошел к Расулу и спросил: «Ты же мог меня легко сделать борьбой, почему не стал?», а Расул ответил: «Я знал, что ты силен в ударке, я хотел выяснить с тобой отношения на твоей территории. Мне это интересно».
— А когда его заприметил Камил Гаджиев?
— Федерация панкратиона Москвы отсудила, кажется, первые 10 турниров Fight Nights. Мы общались с Камилом, с Николаем Елесиным. В какой-то момент, видимо, они заметили Расула. Он начал тренироваться уже в «Самбо-70». Была определенная договоренность, что на турнирах от Федерации самбо России он выступал за «Самбо-70», а по панкратиону — за «Сандрс». Он начал свои выступления, а в этот период Камил — тоже выходец из «Самбо-70» — заметил Расула. Тогда Гаджиев начинал создавать свой промоушен и подбирал хороших, ярких ребят, которые могли бы показать хорошие поединки. Наверное, в тот момент он и познакомился с Мирзаевым.
— Помните ваши эмоции, когда узнали, что произошло в том ночном клубе?
— Очень негативные. Мне звонили представители СМИ, хотели о чем-то поговорить, но мы на тот момент уже практически не общались с Расулом. Не помню, сколько времени прошло, но он уже переключился на «Самбо-70» и Fight Nights. Да и нечего было говорить, это был уже другой человек. Когда он тренировался у меня, я видел его, контролировал, понимал, чем он дышит, что он может. С течением времени люди меняются.
Удары головой и соккер-кики
— Али Багаутинов. Недавно общались с ним, он вспоминал времена панкратиона и сказал, что в панкратионе и боевом самбо у него набралось где-то 500 боев. Причем в панкратионе — около 300. Настолько часто выступал.
— Во-первых, федераций панкратиона и самбо — по две. Я могу сказать лишь за поединки, которые он проводил в нашей федерации. Конечно, 300 боев у него у нас не было, но в нашей федерации он точно провел где-то 50 — как по любителям, так и по профессионалам. Мы не так часто проводили турниры, но Али дрался на каждом. Плюс я его возил в Новосибирск на чемпионат России по панкратиону среди профессионалов. Весовая категория была, кажется, до 61 кг, плюс 1 кг допуск. Анатолий Меренков нас приглашал на тот турнир. Мы везли Али на весовую категорию 61 кг плюс 1 кг допуска, а по факту там не было никого, кто меньше 65-67 кг. Я подошел к организаторам, предъявил свои претензии, но мне ответили: «Ну, извини, вот так. Выбирать вам». Я озвучил все это Али. Мы с ним до этого два дня ехали в поезде. Он ответил: «Что я, зря трясся в этих вагонах двое суток? Буду драться!» Кстати, правила профессионального панкратиона тогда были совсем другими. В этой версии был один раунд на 12 минут без остановки с минутным ограничением партера. Были разрешены удары кулаками, локтями, коленями и головой, в том числе — в голову.
— Жестко.
— А профессиональный панкратион всегда был таким, не надо сравнивать с ММА.
— А в пах бить можно было?
— Нет, нельзя.
— В боевом самбо же есть такое.
— А в боевом самбо по версии Федерации самбо России до сих пор можно бить головой, но там дерутся в шлемах. А в Федерации боевого самбо России всегда дрались без шлемов, но в какой-то момент можно было бить и в пах, и головой в голову. Но, вы же понимаете, одно дело — бить головой в голову, когда нет одежды, а когда вы берете захват за куртку, натягиваете и бьете лбом в нос или в зубы — можно вообще все сломать. От этого, конечно, отошли.
— А сколько было нокаутов после ударов головой в голову в том же партере? Помню, что Хабиб очень активно работал головой.
— Это на «Золотом кулаке». Но на моей памяти ни разу не было, чтобы кто-то ударил головой и человек сразу отключился.
— Но можно же нос сломать.
— Головой еще надо уметь бить.
— Это сложно натренировать.
— Надо просто понимать, как бить, в какую часть бить. Лоб — самая толстая кость у человека.
— Если человек принимает удар лбом, то есть вариант, что бьющий может что-то себе сломать.
— Тот же турнир по профессиональному панкратиону — в Новосибирске. Туда я привез троих спортсменов: Али Багаутинов, Шамиль Вайсуров и Иван Косов. Вот у Ивана, кстати, хорошо получалось бить головой, но в своем поединке после такого удара он сам посекся. Удары головой — очень специфичны, нужно уметь их бить. Надо понимать, как и куда ты бьешь. Можно так травмироваться, что потом будут большие последствия. Не припомню, чтобы кого-то прямо вырубали. Да, были сечки, но... В 2013 или 2014 году мы проводили этап Кубка России, финалы сделали по профессионалам. Там тоже были разрешены удары головой. Один из поединков был достаточно равным, один из бойцов начал добивать кулаками. Было сопротивление со стороны соперника, но когда он пропустил удар головой, то сразу постучал. Именно этот удар и надломил. Не то что кто-то кому-то нанес травму, здесь, я думаю, человек больше ломается внутри, дух ломается.
— Какой эффективный удар есть в панкратионе, который запрещен в ММА?
— Я бы отметил удары головой в голову и коленом в голову в партере — то, чем славился Pride.
— Да, можно вспомнить бой Сергея Харитонова с Александром Емельяненко. Александр активно использовал этот удар и благодаря ему закончил поединок. А соккер-кики?
— Никогда не вводили, это очень травмоопасно. Это уже ближе к футболу. Это очень травмоопасно.
— Тем не менее они были и в Pride, и в вале-тудо.
— Я не одобряю эти удары. Это техника, которая реально калечит людей. После таких ударов есть большая вероятность, что у вас будут большие проблемы со здоровьем.
— Опишите подробнее.
— Когда я был молодой, у нас было много боев без правил на улицах. Я видел, что происходило с людьми, с которыми вот так делали. Это плохие последствия и для того, кому это делали, и для того, кто это делал. Это жесткая техника, я против этого.
Волков, Тухугов, Хайбулаев
— Теперь про Александра Волкова. Посмотрел старые фотографии и видео с первых турниров, вы с ним даже делали интервью.
— Я с ним делал интервью, когда он выступал в М-1, был турнир по боевому самбо. Он тогда специализировался на боях без одежды, а, как я уже говорил, поединки в одежде и без нее — очень разные техники. На тот момент Волков проходил подготовку к турниру у Валерия Волостных, и мне было интересно, почему Александр после миксфайта решил попробовать себя в боях в одежде.
— Сейчас у Александра мощнейшие ноги, а тогда были очень худые. На тех фото Волков на бойца не похож. Когда вы его впервые увидели, не было мыслей в духе: «Этот парень — боец?»?
— Он выступал у нас не только на соревнованиях по панкратиону. Мои спортсмены дрались с ним по другим правилам — по контактному карате, по айки-дзюдзюцу. На одном из турниров по айки-дзюдзюцу после поединка я посчитал, что мой спортсмен победил. Это было написано на лице Саши, которое было значительно подрихтовано. Тем не менее победу отдали Волкову. У меня тогда больше были вопросы не к Александру, а к судьям, которые не смогли членораздельно ответить, почему приняли такое решение. Потом Волков появлялся у нас. Конечно, был спортивный интерес, хотелось выиграть у него после того, как мы проиграли. В 2008 или 2009 году один из моих спортсменов тоже работал с Волковым и проиграл, но там все было четко. Волков хорошо попал ногой в голову. Но по контактному карате мы у него выигрывали. Один из двух спортсменов выиграл. Но это было по любителям, это было давно и неправда. (Смеется.)
— Сколько Александр провел у вас турниров по панкратиону?
— «20 лет спустя», 2008 год...
— Значит, они с Хабибом выступали на одном турнире.
— Да. Потом Волков был в 2008 и 2009 годах на открытых чемпионатах Москвы и в 2010 году на «Воинах России». Он там подрался с Денисом Шибанковым, это человек, который сейчас возглавляет Союз ММА в Ярославле. У него, кстати, большое прошлое, он участвовал на турнирах Александра Ивановича Иншакова — бился там на голых кулаках, участвовал в профессиональных турнирах по панкратиону под эгидой IAFC.
— Еще у вас участвовал Зубайра Тухугов.
— Да, в «Кубке Атриум-2». В восьмерке было два спортсмена, представлявших клуб, который я тренирую, — Иса Мусаев, который проиграл Тухугову по баллам, и Роман Маркович, который вышел в финал. Можно сказать, что Маркович — воспитанник клуба «Сандрс». Когда он пришел, у него был небольшой багаж кикбоксинга, а когда он заканчивал карьеру, то дрался на уровне мастера спорта, у него были профессиональные поединки. Сейчас он, кстати, работает тренером в клубе «Сварог». Как спортсмен уже завершил, но как тренер и педагог продолжает трудиться, приводит ребят на наши турниры.
— Получается, Зубайра у вас был только на профессиональном турнире?
— Да. Тогда он тренировался у Ахмеда Мусаева. Кстати, Тухугов был на том турнире недовеском. Была восьмерка до 75 кг, а он был то ли 70, то ли даже 68 кг, но достаточно уверенно выиграл турнир. По баллам выиграл у Мусаева, потом нокаутировал Виктора Финагина, а в финале победил Романа Марковича по баллам.
— Ислам Махачев у вас выступал?
— По панкратиону — нет. Только по боевому самбо от Федерации боевого самбо России. Вспоминая Абдулманапа: он четко делил спортсменов по умению работать в куртке и без куртки. Кого-то он отправлял работать только в куртках, я бы к таким отнес именно Ислама, а кого-то — работать только без курток. Абдулманап понимал, кто может показать наибольший результат при работе в куртке или без нее. Кстати, года три назад спрашивал у Хабиба: «Вы сейчас используете куртки в тренировочном процессе?» Он сказал, что основной состав отошел от боевого самбо, поэтому куртки практически не используют. Мы в «Сандрс» тоже уже года два не используем. Раньше было как: готовимся на боевое самбо — работаем в куртках, готовимся к ММА или панкратиону — работаем без курток. Но нужно очень много техник, а на все сложно распыляться. Так как мы представляем Федерацию панкратиона Москвы, мы себя больше видим в профессиональных ММА — а это работа без курток. В Федерации боевого самбо России уже пару лет как появилось направление «профессиональное боевое самбо», это тоже поединки без курток. Мы принимаем в них участие, на последний чемпионат Москвы привезли 12 ребят, проиграли только один бой болевым, а остальные выиграли досрочно.
— Наверняка я забыл еще кого-то из известных бойцов, которые бились на ваших турнирах.
— У нас также выступали Игорь Свирид, Сергей Морозов, Мовлид Хайбулаев. Мовлид у нас был на Moscow Open либо в 2012, либо в 2013 году. Занял первое место, большинство поединков закончил досрочно. Когда Мовлид появился, Абдулманап мне сказал: «Присмотрись к этому парню, у него большое будущее». Снова слова Абдулманапа Магомедовича оказались пророческими.
— А Умар и Усман Нурмагомедовы у вас выступали?
— Они выступали на открытых чемпионатах Дагестана по нашей версии панкратиона. Мы провели пять или семь турниров в Дагестане, там они выступали, побеждали. Буквально на днях выложил в соцсети видео с Dagestan Open 2017.
— К интервью было непросто готовиться, потому что информации не так много. Поэтому такой простой вопрос: может, есть какая-то забавная или драматичная история о каком-то известном бойце, который выступал у вас на турнирах по панкратиону?
— Наверное, есть. Сейчас не вспомню, как зовут этого спортсмена... Недавно в рамках Fight Nights был поединок между представителем Старого Оскола и парнем из школы Абдулманапа Нурмагомедова. Тяжи дрались.
— Григорий Пономарев дрался?
— Да, а с кем он дрался?
— Он дрался с Шамилем Газиевым.
— Вот. Шамиль Газиев выступал у нас, по-моему, на «20 лет спустя» в 2008 году. Мы проводили этот турнир в школе вольной и классической борьбы в Москве. Даже в одном из видеосюжетов это видно: ковер, вокруг него трибуны, люди, все болеют, кричат, бойцы дерутся. За всеми ними находился Шамиль, вытащил чучело для борьбы и практически весь турнир метал его, бил его, готовился. У него бой был в самом конце, но он так мотивировался! Кто-то дерется, кто-то спит, кто-то отдыхает, а он взял это чучело и просто разрывал.
— Его хватило в итоге после такой обильной тренировки?
— Кажется, он проиграл Шамилю Вайсурову в финале. Наверное, немного переборщил с чучелом.
— А Пономарев у вас не бился?
— Про него я узнал совсем недавно. Чем больше масса — тем больше нужно функционала. В этом плане ударная техника менее энергозатратна. Опять же, на что обращал много внимания Абдулманап — функциональная подготовка. Чем больше вес, тем больше он заставлял спортсмена двигаться, бегать. Когда я в первый раз попал в Дагестан, он мне сказал: «Дима, здесь, в горах, самое главное — движение. Можешь — беги, не можешь — иди, не можешь идти — ползи, но главное — не стоять, а двигаться».
Жесткие истории
— Вы говорили, что Олег Тактаров в свое время поддерживал вашу федерацию. Почему эта поддержка прекратилась?
— Я считаю, он дал определенный толчок лично для меня как руководителя, разрешив провести турнир под своей эгидой. Также были отношения с его близкими товарищами. Потом Олег пошел своей дорогой, мы на какой-то момент потерялись, перестали общаться. Были какие-то звонки, но потом все прекратилось. Если я ему сейчас позвоню, надеюсь, он вспомнит меня и вспомнит о наших отношениях только хорошее — что и было, по факту ничего плохого-то не было.
— Вы почти всегда были рефери. Самый сложный момент для судейства на вашей памяти?
— Нас ведь по большому счету никто не учил. Зачастую я вижу людей, которых никогда не били по голове, а они выходят и судят, и судят плохо. Они не понимают, что происходит, где нужно остановить. Это очень печально.
Я до сих пор себя немножко корю за один эпизод. 2008 год, «Кубок Атриум». Шамильабдул Керимов выступал против парня, которого звали Вячеслав, его на турнир заявил Максим Смирнов. Оба — рубаки, но Шамиль на тот период уже был то ли чемпионом мира, то ли чемпионом Европы по кудо. В общем, класс у Шамиля был повыше. Они неплохо зарубились на кулаках, Шамиль попал, вышел со спины и начал душить соперника. Здесь я достаточно поздно остановил бой. Можно было останавить на 10 секунд раньше. Когда я остановил, Шамиль его отпустил, а тот лежал лицом вниз. Я его даже не смог перевернуть, потому что он был как деревянный. Мы его перевернули, сразу вышел доктор, дали понюхать нашатырь, сделали подъем ног. Хотя, кстати, на днях мне сказали, что ноги ни в коем случае нельзя поднимать. Я был очень удивлен, хочу позвонить человеку, который часто помогает федерации как врач, он на двух-трех турнирах вытаскивал людей из очень плохих ситуаций.
— Что за ситуации?
— Всемирная федерация боевого самбо проводила, кажется, чемпионат мира по боевому самбо, в «Крыльях Советов». Бекбулат Магомедов дрался с каким-то иностранцем. Все началось с ударки, Бекбулат выпрыгнул и ударил соперника коленом в голову. Тот упал, у него начались конвульсии. Подошел доктор, минут 15 приводил в себя, но потом сказал, что есть большая вероятность, что человек употребил какие-то препараты, поэтому была такая реакция. Но факт есть факт. Не помню, я был рефери или кто-то другой, но все это было. Глядеть на это, конечно, было страшновато.
— Это был самый жесткий момент на вашей памяти, который видели своими глазами?
— Еще в 2008 году в «Дружбе» проходил какой-то турнир по боевому самбо. Там питерский спортсмен — ударник — приблизительно в такой же ситуации сильно попал с колена в голову, тоже очень долго его соперника откачивали. В общем, колени и такие вещи — это очень опасно. Я в свое время после истории на «Кубке Атриум» очень опасался удушений. А потом понял, что надо опасаться не удушений, а ударов. Когда бьют и человек падает — неизвестно, что у него в голове. Что у него там оторвалось, что не оторвалось? В общем, я для себя как рефери со временем сделал вывод, что удары намного страшнее, чем удушения.
— На вашей памяти на турнирах по панкратиону кто был спортсменом с самым мощным ударом? Может, даже был не супербоец, но колотуха сумасшедшая.
— Это нужно в памяти поковыряться. А так, навскидку — Расул Мирзаев. Всегда плотно работал на ударах. По-моему, был чемпионат России по версии Федерации самбо России. Там его не хотели выпускать выше. Сами правила заточены именно на спортивное самбо, то есть ценность спортивного самбо, те же баллы — перенесены на поединок, хотя, согласитесь, это абсолютно две разные вещи. Сколько ты ни бьешь, соперник не падает — ты не получаешь никаких баллов. А если соперник подцепит и чуть уронит набок — получит оценку. Это не совсем правильно, я считаю. Если присутствуют и ударная, и бойцовская техники, то нужно, чтобы это оценивалось приблизительно одинаково. Чтобы можно было выигрывать не только борьбой или не только ударами, а и тем и другим.
В общем, был какой-то чемпионат России, в Перми, кажется. Расул бьет, а соперник стоит, шатается, но ему все равно не считают нокдаун. Я считаю, это подстегнуло Расула, он в какой-то момент очень сильно прибавил в ударах и начал просто вырубать. Делать так, чтобы люди падали и не вставали. По большому счету виноват в этом не он, а те, кто судил те поединки и допускал такую несправедливость. Почему у Абдулманапа школа заточена под то, чтобы ребята очень хорошо делали окончательные приемы? То же самое. Бросил — не бросил, дали оценку — не дали оценку. А вышел, заставил соперника постучать — какие вопросы? Мы сами неосознанно в жизни делаем какие-то вещи и провоцируем других на какие-то поступки. Иногда это хорошие вещи, иногда — не очень.
— В общем, судейство в любительском спорте...
— Оставляет желать лучшего. Вот поэтому много вопросов по судейству. Сейчас говорят: «Вот, уже все изменилось, надо мягче». Я отвечаю: «Мягче — это в другой организации». У нас практически не бывает споров, потому что все понятно. Не бывает кипежняков, драк. А если начинается «можно, но», то всегда можно посмотреть с одной точки зрения, с другой, с третьей. Чем больше правил — тем меньше истины. Если это единоборство и ты хочешь называть свой вид единоборством, то, будь любезен, делай правила так, чтобы спортсмены разбирались между собой, чтобы судья был минимально вовлечен, чтобы поединки заканчивались досрочно с помощью удара или захвата. Поверьте, ни одно единоборство не потеряет ни в зрелищности, ни в чем-то еще. Может, поменьше народу будет участвовать, слабенькие будут побольше тренироваться и становиться сильнее или перейдут в другой вид. Сейчас большинство единоборств — сетевой маркетинг. Поясочек, еще что-то. И везде деньги-деньги-деньги. А нормально подраться не везде можно.
Единоборства в Москве
— Как для вас все началось? Как вы оказались в панкратионе?
— Начинал я, как и многие люди моего возраста, с карате. До этого немного занимался вольной борьбой. У тренера был интерес ко мне, он звонил отцу, просил продолжать заниматься, а мне все время хотелось махать ногами. Не кулаками, а руками-ногами. Тогда были очень популярны фильмы с Брюсом Ли, Джеки Чаном, Ван Дамм позже подтянулся. Я насмотрелся всего этого и думал: «Вот это класс!» Конечно же, понимание единоборств, с которым я пришел в них в 15 лет, сейчас, в 50, уже серьезно изменилось. А панкратион... Ну, борюсь я по дзюдо, меня роняют, мы вместе падаем, я падаю первым, а соперник сразу после своего падения стучит. И победу отдают ему. Для меня это было непонятно. Если это борьба, то какая разница, на какую часть спины ты падаешь? Борьба — это когда нужно сделать досрочную победу с помощью захвата, заставить противника сдаться. Тут засудили, там я сам где-то недоработал. Начал понимать, что оказался в каких-то узких рамках. Когда я увидел бои по профессиональному панкратиону — загорелся. Участвовал в маленьком турнире, на голых кулаках. Финал там был 40 минут.
— 40 минут?
— Тогда ограничений по времени не было. Единственное — так как уровень был не очень, было запрещено бить в голову в партере. А в стойке — пожалуйста.
— Это было в Москве?
— Да.
— Что это за турнир, когда это было?
— Очень давно. Межклубный турнир. Грубо говоря, собрались боксеры и борцы и решили подраться. В основном были боксеры и борцы, без представителей карате. Еще мы любили ездить по различным школам и выяснять, как в фильмах, чье кунг-фу сильнее. Приехали к дзюдоистам — нас там побросали. Мы добавили борьбу. Приехали к ребятам, которые занимались тем, что тогда называлось дайдо-джуку. Нам дали шлемы, и мы опять получили порцию позитивной энергии. После этого у нас тоже появились шлемы и полный контакт. Все это в конце концов шлифанулось классическим боксом. Опять же, невысокий уровень, для себя, но я много почерпнул из этих видов спорта, чтобы использовать в тренерской практике. Для меня важно — как бы вид спорта ни назывался, — чтобы основным критерием была победа с помощью удара или захвата. Это справедливо. Эту тему я наиболее почерпнул в общении с Валерием Волостных.
— Про «зажравшихся москвичей». Есть такое, что многие наши лучшие бойцы — из регионов. Чем бы объяснили это? Даже если убрать за скобки Кавказ, то все равно много ребят из Омска, из Старого Оскола, Санкт-Петербурга.
— Москва — столица нашей родины, условия жизни и быта здесь и так были немножко выше, а сейчас — это просто пропасть по сравнению с регионами. Это, наверное, самое основное — чем сложнее у человека условия существования, тем больше нужно приложить усилий, чтобы выбраться из этого. Если брать Дагестан: если вы хотите делать там какую-то карьеру и вы не спортсмен, то для вас вообще дорога закрыта. Спорт — момент воспитания личности, духа, это основа, ваш стержень. А все остальное накладывается поверх него. Все-таки куда во времена СССР ездили за колбасой? В Москву. Она здесь тоже была в дефиците, но она хотя бы была. Когда я попал в армию в 1991 году, издали указ, что все должны служить недалеко от места жительства. Я попал в роту, где было 70 москвичей, несколько таджиков и несколько ребят с Украины. Я попал в подразделение, в котором в основном были только украинцы и таджики. Первую неделю думал, что люди там вообще не умеют разговаривать. К нам приглядывались, смотрели. Заходишь в курилку — я не курил, но свежим воздухом все равно выходил подышать, — там люди стоят, общаются. Как только тебя видят — сразу расходятся. К нам присматривались, кто чего стоит, а потом начали наезжать, ну и пошли все моменты, связанные с дедовщиной. Хотя армия в физическом смысле никак на мне не отразилась. То, что от меня требовали — пробежать, подтянуться, поднять, — вообще вопросов не было. Хотя были ребята, для которых отжаться от пола два раза было большой проблемой. Но все-таки все зависит от воспитания и от родителей. Вот мне повезло, родители в свое время показали мне дорогу спорта, я вошел в эту колею и до сих пор нахожусь в ней. Сейчас другая жизнь, много других проблем.
***
— Как часто на связи с Хабибом? Есть ли вообще эта связь?
— Связь есть, общаемся, наверное, раз в месяц.
— О чем?
— По разным моментам. Хабиб иногда появляется у нас в клубе, тренировочный процесс проводит.
— Тренировки проводит?
— Тренируется со своей командой. А так, и Хабиб, и Абдулманап проводили в «Сандрс» семинары. Они, кстати, тоже есть на просторах YouTube. В общем, клуб, можно сказать, легендарный.
— К вам Хабиб, значит, приезжает инкогнито?
— Да, можно и так сказать. Хабиб — очень занятой человек. Как мы с вами говорили, один из самых популярных людей в России, но вместе с популярностью пришло и понимание того, что никуда не выйти и ничего не сделать. Кстати, интересный момент: Хабиб рассказывал, что обсуждал со своим тренером, Хавьером Мендесом, что популярность — это очень тяжело. Мендес ему ответил: «Все просто: проиграй разок — и все закончится».
