«Сам прошу отца не приезжать на мои бои». Махачев, Чимаев и их соперники на медиадне перед UFC 294
Вечером 21 октября в Абу-Даби, ОАЭ, состоится турнир UFC 294, в главном событии которого Ислам Махачев проведет реванш против Алекса Волкановски, а в соглавном поединке Хамзат Чимаев подерется с Камару Усманом. В преддверии турнира состоялась пресс-конференция, на которой бойцы ответили на вопросы журналистов.
Ислам Махачев
— Когда ты узнал, что у тебя будет реванш с Волкановски, а не с Оливейрой, ты поменял что-то в тренировочном лагере?
— Честно говоря, у меня не было времени что-то менять, я просто продолжаю тренироваться. Все знают мой стиль, мне просто нужно быть в хорошей форме и все.
— Алекс сказал, что ты не принял бы бой на коротком уведомлении.
— Если бы в UFC сказали ему: ставь на кон свой пояс и приезжай в Абу-Даби за 11 дней, он бы не сделал этого. Потому что без пояса он ничем не рискует. Вот почему он просто прилетел заработать денег. Дело именно в этом, все знают.
— Он говорит, что все давление на тебе, потому что он принял бой без лагеря на коротком уведомлении. Ты чувствуешь давление?
— Я не ощущаю никакого давления, потому что я чемпион, и неважно, кто напротив меня. Но я согласен, что и на этом парне нет никакого давления. Он прилетел за 11 дней, я уже его побеждал, если я сделаю это снова, люди скажут: он на коротком уведомлении, не в лучшей форме. Но мне все равно: я просто войду в клетку и финиширую этого парня.
— Оливейра потерял свою возможность побиться за пояс после того, как снялся? Следующим будет Гэтжи?
— Я побью Волкановски и затем вижу на радаре двух оппонентов: Гэтжи и Оливейру. Я думаю, что они должны между собой подраться и выяснить, кто из них будет драться за титул. Гамрот? Гамрот хороший боец, но он проиграл несколько боев. Я не знаю, они все бились друг с другом. Но если UFC позвонит мне и назовет соперника, я буду готов к любому.
— Бойцам приходится давать конференцию примерно за 1-2 дня до взвешивания. Значит ли это, что ты сейчас в самом плохом настроении за последние полгода?
— Нет, я только потренировался. Знаешь, от чего это зависит? Утром проснулся, и сколько у тебя веса показало. Если все по плану, все идет хорошо, у тебя хорошее настроение целый день.
— Мы видим на фотографиях много родственников и членов семьи Хабиба Нурмагомедова. Приехал ли кто-то из твоих родных на этот бой? Находится ли он здесь, в Абу-Даби?
— Мои братья приехали. Отец, дяди мои не приезжают, потому что я сам прошу, чтобы не приезжали. По-любому, когда старшие приезжают, чуть надо уделять внимание, но сейчас очень тяжело этим заниматься. Из-за этого я сам прошу, чтобы не приезжали.
— Если представить, что Алекс был бы твои тиммейтом, а не соперником, но ты бы со стороны смотрел, ты бы отговаривал его выходить против себя на коротком уведомлении?
— У меня в команде никто не гонится за деньгами, а у них по-другому. Ему предложили хорошую сумму здесь, я думаю. Они просто хотят заработать, и он не упустил свой шанс.
— Недавно в интервью ты сказал, что Хабиб не только не будет присутствовать у тебя в в раздевалке перед боем, его даже не будет на арене. Вот объясни тем, кто не понимает, а почему он не ходит даже на турниры?
— Ну, я только вот так могу это объяснить. У нас очень большая команда, и если Хабиб будет приходить на чей-то бой... Мы все одинаковые в команде, у нас нет такого: кто-то чемпион, кто-то только начинает. Мы все друг друга поддерживаем. Если он на мой бой пришел, значит, ему надо идти и других поддерживать, и на все бои ходить. Ну, чтобы кого-то, может, не обидеть. Просто он уже сказал, что не будет посещать арену, не будет там в углу, и мы его все в этом поддерживаем.
Алекс Волкановски
— Думаю, это то, ради чего ты живешь, верно? Вызовы. Люди думают: ему ни за что не следует пытаться, но я чувствую, когда тебе звонят, и ты принимаешь вызов, ты просто не можешь дождаться этого.
— Да, конечно. Это возможность. Возможность быть великим, верно? Большой риск — большая награда. Я так на это смотрю. И это то, чем я занимался в течение последних 11 или 12 лет. Однако долго это было так, что я могу быть тем парнем, который способен на какие-то исторические вещи, и, знаете, это действительно то наследие, о котором люди будут говорить еще очень долго.
— Есть люди, которые пытаются сказать, что тебе нечего терять, ты можешь прийти сюда и быть героем, но я слышал, как ты говоришь, что это не так, что ты можешь потерять возможность провести третий бой за титул в легком весе. Ты чувствуешь, что просто рискуешь, чтобы доказать: я могу это сделать?
— Да, конечно, все эти разговоры про «нечего терять» — глупость. Я имею в виду, спасибо, что вы оказываете на Ислама большое давление, я понимаю это, но мне придется принять этот реванш, которого я так хочу. Этот милый разговор о наследии... Если я проиграю, это будет большим ударом по моему наследию.
— Насчет прошлого боя его команда говорила на этой неделе, что в ночь поединка ты был тяжелее, чем он. Правда ли это?
— Нет, я не знаю, о чем они говорят. Забавно, что эти люди сидят там и говорят об этом. Как можно так много говорить? Самое большое оправдание, которое я слышал, — это тот факт, что у них не было 10 дополнительных часов на восстановление после сгонки. Как это можно использовать в качестве отговорки? Ты хочешь сказать, что ты настолько крупный, что не можешь восстановиться за 30 часов? Тебе нужно 40? Или сколько? Это не очень хорошая отговорка. И говорить, что я был тяжелее... Нет.
Я вышел на бой... думаю... я планировал быть 76-77 кг. Это килограммы, в фунтах это граница 170. И они набирают реальный вес. Я набираю в полулегком 10 кг, 8 кг, но это чистые мышцы, я просто возвращаю мои мышцы, а они в легком весе набирают еще и жир и все остальное. Очевидно это большая разница. Они могут использовать это как отговорку, но это неправда.
— С советами Хабиба ждешь ли ты, что Ислам станет более опасным и находчивым?
— Понимаешь, я бы не хотел быть неуважительным... Ты идешь, готовишься, ты должен это делать, а кто-то просто находится в углу. Я имею в виду много вещей, когда дела идут не так, как надо, ты начинаешь искать что-то. Если он действительно думает, что это его преимущество, у него будет тяжелая ночь, потому что я собираюсь устроить ему гораздо больше других проблем, с которыми ему придется разобраться. Он будет заперт со мной в клетке, и, если станет думать обо всех этих мелочах вокруг себя, его ожидает жесткий шок, особенно когда я нападу на него. Поэтому я думаю, что ему нужно просто принять, что я — тяжелый соперник. Мы хорошо готовы, знаем, что у нас хорошо получается.
Он написал твит: «Не ищи оправданий». Но у него было больше оправданий, когда подняли его руку. Смотри, он хороший боец, ему не надо полагаться на все эти вещи. У него есть величайшие в окружении: Хавьер Мендес, команда, которую они собрали, готова отлично. И вот почему Ислам будет опасен. У них был Хабиб во время подготовки, и это тоже делает Ислама опасным, но если он будет в углу, это многого не изменит, если быть честным.
— Мы помним совет Хабиба в бою Ислама с Хукером, поэтому я спросил.
— Окей, да! Это хорошо. Я понял, как и многие люди. Мы бойцы, у нас хорошие команды, это отлично. У нас очень хорошая подготовка. Вы действительно хотите, чтобы парни в вашем углу помогли вам принять правильные решения, но я имею в виду, что у него там было много других проблем. Я просто не мог сделать некоторые вещи. Я думаю, это больше, чем просто небольшой совет, потому что мы снова очень хорошо подготовились и нас окружает хорошая команда.
Хамзат Чимаев
— Магомед Анкалаев рассказывал, что Шона Стрикленда тяжело удержать на земле. Ты же работал с Шоном в Америке — так ли это?
— Не знаю. Я держал его. Я душил его. Бил его. Он хороший боец, духовитый парень, ковбой какой-то, как из фильмов, знаешь? Но так, технически сравнивать нас... я на другом уровне. И в борьбе и в грэпплинге, и в стойке. Но он вроде нормальный чувак, деньги заработаю, с любым подерусь.
— Если ты увидишь Пауло Косту здесь, что ты сделаешь?
— Я могу встретить его тут сколько угодно раз. Мои ребята рядом с ним двигаются, может быть, поэтому он стрессанул и вылезла у него инфекция в локте. Старший брат сказал мне: если он [Коста] что-то скажет, я не могу отвечать. Подходить к нему, когда мы всей командой и он один, это не по мне. Мой подход — один на один. Бывало, на меня толпа налетала, но я сам только один на один. Если мы встретимся с ним один на один, то это уже другое.
— Такое ощущение, что фанатам бой с Усманом интереснее, чем с Костой.
— Да, с первого дня, как я пришел в UFC, все говорили: «Хамзат — Усман, Хамзат — Усман», сравнивали нашу борьбу, ударку. Усман — боец, как я, но он старая версия, я новая версия. Он как iPhone 5, а я iPhone Pro. (Смеется.) Это разные вещи. (Смеется.)
— Усман был переведен только раз в карьере, что думаете об этой статистике?
— Это американская борьба, брат. У нас горная борьба. (Смеется.) Это разное. Вспомните, что Хабиб сделал с Гэтжи. Я видел видео, где Гэтжи и Усман боролись, и там было 50 на 50, может быть, Усман был чуть лучше, потому что крупнее. Хабиб все показал. А у нас с ним борьба одинаковая. Будет все то же [и с Усманом]. И мне плевать, если меня переведут. Меня переведут, я встану и размажу лицо.
— Правда, что ты отправлял личные сообщения будущей жене Пауло Косты?
— Она мне сама написала. Говорит: пожалуйста, не принимай это близко к сердцу, мы просто это все делаем для того, чтобы заработать денег. Ну, и тогда я послал эту фотографию и все. Просто сказал: ну, вот тебе фотография. Я понимаю, что такое говорить, чтобы развить интерес к бою. Я все это понимаю, но должна быть какая-то черта. Если ты какие-то вещи говоришь, ты должен за свои слова отвечать. Поэтому если ты просто шутишь и пытаешься заработать деньги, то знай, когда остановиться.
— Одноклубники Камару Усмана по залу Kill Cliff Мухаммед Берхамов и Саид Сапаров не верят совсем в Усмана. А у тебя есть какое-то разочарование, что Камару выходит на коротком уведомлении, не на пиковой форме?
— Ну, понятное дело, что мужик просто выходит, чтобы заработать деньги. Это понятно, что, когда ты дерешься со мной, другие деньги на кону. Да, понятно, что он выходит за победой, мы все выходим за победой, но если говорить честно, дело в деньгах. Когда-нибудь все эти разговоры про деньги, они забудутся, и люди поймут, что нужно сражаться за что-то другое. Но, в принципе, он просто пришел заработать.
Камару Усман
— Парня, с которым ты дерешься, считают неостановимой силой. Тебя это мотивирует?
— Это еще одна возможность проверить себя, возвысить себя, это часть жизни.
— Он сказал, что ты iPhone 5, а он — iPhone Pro. Считаешь ли ты его угрозой?
— Я думаю, что он раскручен, он очень жесткий, сильный, большой. Он может бить, бороться, грэпплить, делать все это. Я тоже могу. Он раскручен, но ты не узнаешь, пока не проверишь. Иногда незнание — это счастье, но он сделал все, что должен был, чтобы о нем так говорили. У iPhone Pro есть те же функции, что у обычного iPhone. На них можно делать фото, и они оба хорошо работают.
— Если ты победишь, то получишь титульный бой. Затем ты мог бы спуститься на вес ниже, забрать второй пояс и уйти в закат. Какова твоя мотивация быть здесь? Показать людям, что ты можешь, заработать денег или вернуть пояс?
— Как думаешь, у меня есть деньги? Определенно дело не в деньгах. Я попросил бой — изначально, когда он был у меня на пути. Сейчас я просто хочу получить возможность, хочу почувствовать это снова. Когда я сидел ждал боя, все говорили: с кем он будет биться? Мы видели, как он дрался с этим трижды, с этим дважды... Он побил того и этого... Люди задавались вопросом: какой бой нас захватит? Вас захватывает этот бой? Думаю, да.
— Алекс сказал, что это благословение, когда не надо подвергать свое тело адским нагрузкам в течение 8-12 недель. Он просто сфокусирован на себе. Он, конечно, предпочел бы полный лагерь, но сейчас чувствует себя свежим. Есть ли у тебя такое?
— Безусловно. Это такой странный переключатель, который нажимается, когда ты подписываешь контракт. До этого ты просто тренируешься, но если ты готовишься к бою, ты просто готов выбить из соперника все дерьмо. Это просто кнопка, которая у тебя в голове. Мы не просто сидим дома и бездельничаем — мы в зале, учимся и растем. Когда появилась возможность, я взял секунду на раздумье и сказал: давайте сделаем это.
