«Мераба можно одним ударом послать к царице Тамаре». Тактаров: Петр Ян, фиаско Анкалаева, дикий Джеймс Тони
Мы созвонились с Олегом Тактаровым после поражения Магомеда Анкалаева от Алекса Перейры. Но затронули далеко не только этот бой, но и поединок Петра Яна с Мерабом Двалишвили (он был анонсирован вчера вечером, пройдет 6 декабря), спарринг с Джеймсом Тони, нереализовавшийся талант Рикко Родригеса.
«Анкалаев как Иисус — пожертвовал собой ради других людей...»
— Чем бы объяснили такое неудачное выступление Магомеда Анкалаева?
— Я все-таки думал, что Анкалаев его завяжет и бой опять пройдет пять раундов. Скучно, не скучно — это уже не важно. Думал, что будет пять раундов и Анкалаев снова решением выиграет. Такое чувство, что там какие-нибудь химики-медики были задействованы. Черт знает...
Вышел Анкалаев... Когда он вышел, я подумал, что он чересчур настроен. Первая защита, все на тебя смотрят. Смотрю, а он прямо вот на этой самой границе, когда твой страх либо толкает вперед и ты совершаешь подвиг, либо он тебя парализует. Такой перенастрой, over-ready я это называю, слишком готов.
Вместо того чтобы пройти в ноги — что Анкалаев мог сделать в любую минуту, а он, насколько я понимаю, выдающийся борец. Ну, насчет боевого самбо я промолчу. Я к комбат-самбистам отношусь не пренебрежительно, но скептически. Для меня они недоударники, недоборцы. Есть один недосамбист, который испортил прием, который я показал Волкову. Видимо, всю жизнь мне придется устранять ошибки комбат-самбистов... Я не думаю, что он чему-то научился в этом самом комбат-самбо. Научиться можно было только в базовом виде спорта. Научиться драться можно в кикбоксинге, научиться бить руками — в боксе, научиться бороться — если хвататься за ноги — вольная борьба, если мощь, сила, выносливость — классическая. Все, точка. Все остальное, как говорят, от лукавого, хотя это неправильный перевод. А он с ним пошел в размен, начал заниматься тем, чем Перейра занимался всю жизнь. Хотя Перейра начал бороться относительно недавно.
Видел момент, как Перейра приподнял мяч, подбил и ударил. Думаю, что он и в футбол играет очень прекрасно. У него эти вещи — кикбоксинг, футбол, — они просто в крови. Зачем заниматься любимым дедом Перейры? Действительно, ты с ним еще в футбол поиграй!
Пересмотрев бой, я увидел то, о чем разговаривал на своем семинаре в Томске. Это был мой последний семинар из семи. Должно было быть три, а их было семь. Я был заведен, пришло, блин, 200 человек народа — больше, чем рассчитывал, притом что зал вмещает только 50. Я попросил парня, самого здорового, молодого — на вид лет 28, подойти и протестировать меня. Говорю ему: «Встань в свою главную стойку». А он: «У меня все стойки главные». Я: «Подожди, подожди... Встань в ту стойку, в которой ты борешься, бьешься, когда у тебя трудный момент, когда ты в финале, когда у тебя сильнейший соперник». Он: «У меня все стойки одинаковые». Я: «Да что ты *******?! Даже у Месси левая нога сильнее, чем правая! Что ты мне рассказываешь?!» То есть он меня завел. Ну как можно ослушаться тренера?! Тебе учитель говорит встать в главную стойку, а ты начинаешь с ним спорить. Я говорю ему: «Хорошо, давай найдем твою стойку опытным путем». Он встал. Сначала он встал в неправильную стойку. Эх... Отключил я ему все это хозяйство, бросил его через голову, хотел еще продавить, но подумал: «Нет, лучше повторю это хозяйство». Говорю ему: «Вставай в другую стойку, сейчас выясним». Другая стойка была не его — и я опять его шмякнул.
Парню 28 лет. Что ты споришь? Ну, приятно было, конечно, 200 человек смотрели. Теперь у них это в крови, они знают, что такое главная стойка, что такое неглавная стойка, как работать с передней рукой — то есть если ты ее отключаешь, ты отключаешь 95% силы соперника. У меня после того семинара батарейки иссякли, я в самолете летел как овощ.
И вот я смотрю... будто продолжение моего семинара! Анкалаев, поняв, что не справляется, вдруг встал в правшу! То есть левша встал в правшу. Зачем ты встаешь в правшу?! Да, я сам не боксер, я получил два апперкота от Джеймса Тони. Но ты всю жизнь тренируешь самую сильную стойку. Да, с каким-нибудь там Микки-Маусом ты можешь в другой стойке чуть-чуть поработать. Но твоя основная стойка — это та, в какой ты выигрываешь самые сильные бои. Я что-то не понял, Перейра — это слабый боец, что ли?! Это что, проходной боец, что нужно было вставать не в свою стойку? Я вот это движение плечом отрабатывал хрен знает сколько времени! Когда я с 29 до где-то 34 занимался боксом. А тут парень встает не в свою стойку. У него плечо там не работает. У него там нет наработанных моментов. Это только Монсон может [в двух стойках одинаково работать]. Он сказал, что из-за того, что он ничего не видит, он вынужден не в своей стойке боксировать. Я наработал ее, говорит. Молодец. Только все летело в цель (имеет в виду свой боксерский бой с Монсоном в 2023 году. - Прим. «СЭ»).
Думаю, у Перейры был вариант попасть в голову и болтануть, попасть в подбородок и болтануть. Но он сделал хуже — он попал в шею. Прямо под ухо. А это... если у вас есть брат, сват, попросите кого-нибудь из них вам по шее впендюрить. Недавно кто-то из бойцов говорил... то ли Бас Руттен, то ли Кро Коп, что удар в шею — это страшная вещь. Этот удар приходится ниже уха. Это вот как можно попасть к бойцу, профессионалу ниже уха? Это происходит только потому, что тот встал не в свою стойку. Там [у Анкалаева] все было открыто. «Вот, бей меня, я жду».
Ну, это ладно. Мы сейчас с вами разобрали просто тактические аспекты, технические аспекты. Ну, все бывает. И на старуху бывает проруха. Просто обидно, что Анкалаев единственный парень, про которого я не слышал ничего плохого. По энергетике я вижу, что он добрый, хороший парень. И добрый, хороший, прекрасный парень пострадал как Иисус Христос. Как пророк Иса.
Для некоторых баранов, которые будут говорить, что он же мусульманин, я говорю «как пророк Иса». Мир ему. Также можно сказать «Саллаллаху алейхи ва саллям» («Мир ему и благословение Аллаха». - Прим. «СЭ»). Он пострадал из-за всех этих баранов.
Я же на эти вещи не просто смотрю, что там техника какая-то, менеджерская ошибка, отравили. Нет, я по-другому смотрю. Я смотрю это в общей программе. То есть кого-то выбрали пострадать. Это же не просто так. Почему Анкалаев должен за вас страдать? Он хороший парень, прекрасный, в принципе, боец. Он в первом бою все вообще грамотно сделал. Ну, такое у него окружение, оно не научило его делать удушающие, болевые. И не было у него возможности с детства заниматься ударной техникой на высоком уровне.
«Чимаев против Перейры — это будет пятираундовое доминирование. Хамзату перевести кикбоксера — как два пальца...»
— Что такое высокий уровень? Его я на себе проверил, опять же, когда с Джеймсом Тони в спаррингах постоял, башка до сих пор трещит. То есть я с мастерами стоял, думал: «Ничего себе, вроде я не боксер, а вроде получается!» С какими-то чемпионами стоял — и ничего. А тут — высочайший уровень. Человек [Алекс Перейра] работал по всем этажам. Там в коленку, там по ноге, там инсайд лоу-кик, там аутсайд лоу-кик, там подсечка. И все — полностью разболтал. И плюс в этот момент у него еще и руки работают, плюс он выше, плюс руки длиннее. Как в первом бою у них [у команды Анкалаева] все прошло... не знаю.
С этой Ниной [Драмой] Анкалаев и Перейра провели примерно одинаковое время до боя, поэтому никому зла она не принесла. Помните, я заметил, что чем больше проводишь с ней время, тем больше шансов проиграть. Правда, это не касается Мераба. Он единственный, у кого есть противоядие. Ну, думаю, что и у него оно закончится — как только против Петра Яна выйдет. Правда, Петр упрямый парень. Предложил ему небольшую помощь, готов приехать... Вижу, что... Он идет правильным путем, но есть еще куча вариантов, которые можно проработать. Мераб тоже не дурак, он все понимает прекрасно.
— Верите в Петра, значит. Не все в него сейчас верят. Учитывая, как Мераб всех сносит...
— Он не снес [Сэндхагена]. Я вот сейчас посмотрел бой, и ничего он ни фига не снес. Там есть куча огрехов, там есть момент, который можно наработать и просто послать его к царице Тамаре в гости одним ударом. Все эти ошибки повторяются одна за другой. Просто он как маленький злобный карлик носится, в него тяжело попасть. Но можно — если подготовиться. Просто надо готовиться. Не знаю, почему другие тренеры этого не видят. Они вообще ни хрена не видят...
Мне просто это неинтересно учить людей бить других... Защищаться я могу научить. Болевые, потому что это неопасно для здоровья, могу показать. Но как выигрывать, как разносить, как... Это мне неинтересно, не буду. Ну, посмотрим, что он придумает. Если ничего не придумает... жаль будет, что делать. Я-то уверен, что у меня будет счет, как у человека, который последнюю вишенку на торт кладет. То есть довести бойца буквально за два месяца до боя — и вывести его, главное. У меня счет пока 4-0 [как тренера], и будет 400-0, если надо будет. Если вкус у меня к жизни будет. В моем возрасте это самая беда — что жить скучно. До этого привык, что у тебя все горит, что у тебя тестостерон кипит. Тебе каждая новая юбка кажется суперпрекрасной принцессой.
— Магомед Анкалаев, как вы верно подметили, парень скромный, нет в нем агрессии, не чувствуется ее. Вам не кажется, что Абдель-Азиз этими своими твитами агрессивными с треш-током нагадил ему? Подставил, может быть даже.
— Абдель-Азиз, конечно, выдающийся промоутер. Посмотрите, сколько он взял материала и сделал из этого что-то интересное. С кем-то и ничего не надо было делать — просто поднимай планку денежную... А Анкалаеву он пытался привязать то, что тому несвойственно. Он ему навязывал то, чего у Анкалаева нет в крови — этого треш-тока. Надо было использовать то, что у него есть, сильные стороны. А он какие-то дурацкие посты писал, какую-то ерунду, и мы услышали свист, когда Анкалаев выходил на бой. Он не заслуживает такого отношения к себе. Анкалаев — реально жертва, Иисус Христос. Он пострадал практически за других людей.
Есть вот эта армия вот этих чернопиарщиков, которые что по-английски, что по-русски с ошибками пишут какие-то гадости про матерей, про отцов, грязь всю эту из-под ногтей. И вся эта орда теперь ассоциируется с Анкалаевым. А он здесь при чем? Он что сделал? Он что, виноват в том, что просто родился с ними на одной земле? Нет, конечно.
— Когда теперь Анкалаев снова получит титульный шанс, как думаете?
— Мне кажется, через три-четыре боя. И если он не просто будет выигрывать, а будет выигрывать ярко, досрочно, тогда будет шанс.
— Вам какой бой интереснее — Перейры против Джона Джонса или Перейры против Хамзата Чимаева?
— Ни тот ни другой. Интересен бой Аспиналла и Джона Джонса. Потому Аспиналл у него выиграет. 60%, что выиграет. А все остальные проиграют. А Джонс с Перейрой — это пришел, увидел, победил. Чимаев может мечтать о Перейре, что вряд ли случится. У Чимаева там еще целая куча народа в его весовой категории.
Я в свои мыслях оказался прав, почему Чимаев так вел бой с Дю Плесси. Он недавно рассказал, что, когда оставалось 30 секунд, ему сказали в углу: «Теперь можешь попытаться засабмитить». И в эти 30 секунд, когда он чуть-чуть раскрылся, атаковал, он совершил ошибку. А что было бы, если бы он попытался засабмитить в третьем раунде. А если вдруг во втором? Чем бы закончился бой? Поэтому Чимаев, конечно, сделал так, как и я бы на его месте сделал. У него была задача привезти пояс чемпиона в Чечню, и он ее выполнил. Все, точка. Дальше он будет создавать себе имидж, будет реабилитироваться за невнятную, по меркам искушенного зрителя, победу. Ему нужно будет ярко выиграть как минимум два-три — чтобы люди забыли, как ему дали пояс. Не у всех в жизни так удачно получается, что ты после Яквинты получаешь Конора — и все забывают Яквинту. А для Чимаева Конор, конечно, Перейра... Но Дане Уайту наверняка подскажут. Да и он сам, наверное, понимает, что там будет проход в ноги и пятираундовое доминирование. И будет убито сразу два чемпиона.
— То есть вы считаете, что Хамзат был бы фаворитом в поединке с Перейрой?
— Да, конечно, он бы набрал вес. Я думаю, что он весит под 100 килограммов. Ему перевести кикбоксера — как два пальца.
Меня надо слушать. Слушать очень внимательно. Только слушать не понторезам, не малолеткам, а тренерам высокой категории. Я человек, который в своей жизни ни разу никому не проиграл ни болевым, ни удушающим, не был ни разу в тяжелой ситуации даже [в партере]. Я говорю не только про бои, но и про тренировки. Я давал себя душить — например, треугольником — и оттуда выкарабкался. У меня есть выходы из этого треугольника, которые называются моим именем. Есть куча болевых, которые называют моим именем. Но так их называют в Бразилии, в Америке. Я слишком много сделал семинаров, а я все-таки по-английски говорю, еще и по-испански говорю, по-португальски немножко, по-французски чуть-чуть. И везде, везде, везде я технику насаждал. Хорошо это или плохо, не знаю.
«После второго раунда спарринга Тони сказал мне: «Пристрелю! Пойду в раздевалку за пушкой!»
— Расскажите про Джеймса Тони, про вашу совместную с ним работу. Как и чем он вас тогда поразил?
— Он меня ненавидел, конечно. Потому что он хотел, чтобы я делал то, что делали подростки или молодые черные боксеры или мексиканцы. То есть он в углу стоит — и его бьют. А он отводит подбородок ровно на столько, на сколько нужно, — на миллиметр. То есть он даже не совсем уворачивается. У человека появляется мысль, что он в следующий раз попадет. И Тони ловил на этом. Он отрабатывал это все на тренировках часами — годами. У него очень была эта старая школа работы плечами. Если бы он был в форме и не жрал бы, как свинья, бигмаки, не гонял бы вес, не понторезил, он бы победил Роя Джонса. Просто уверен в этом.
Вот он готовится к Жирову... Он и так-то обезьяна, просто обезьяна! Он готовился к Жирову, и никто не хотел с ним спарринговаться. Потому что он животное. Он по-хамски вел себя с партнерами, люди к нему за деньги не хотели идти — наполучаешь, а еще вдобавок эти истории «Я сейчас за пистолетом побегу». У нас, кстати, тоже такое было... И вот Фредди Роуч поставил меня с ним. Фрэнки Лайлс, мой товарищ, который вообще никому не проигрывал 12 лет, был как бы на моей стороне, из угла мне подсказывал. Во втором раунде я понял: зачем мне изображать из себя боксера, если я могу где-то перекрыть ему дорогу, где-то подломать что-то, где-то за руку что-то, что-то вот такое, знаешь, борцовское, где-то корпус поставить — что боксеры не умеют делать. Это, конечно, вызвало у него бурю эмоций. И в третьем раунде я получил нокдаун ровно настолько сильный, чтобы остаться стоять на ногах, но сказать себе: «*****, это ******. Это не то, что я хочу получать на тренировках, мне уже за 30 лет».
Я собираюсь, думаю: «Так, секундочку, надо будет сейчас смотреть...» И получаю оттуда же — апперкот. То есть где-то у меня рука отошла. Может быть, на 2 миллиметра. Я проснулся — и получил второй удар такой же силы. После нашего спарринга я подумал: «Надо заканчивать с такими спаррингами на тренировках». Все желание отпало... После второго раунда он мне сказал: «Пристрелю! Я пойду в раздевалку за пушкой!» Я ему: «Беги! Моя здесь лежит». Если у вас будет шанс поговорить с Фрэнки Лайлсом, с Фредди Роучем, можете их спросить про этот поединок. Потом, кстати, Фрэнки орал на него в раздевалке долго и упорно: «Ты чего, *******, делаешь?! Люди пришли помочь тебе подготовиться, а ты как себя ведешь?!»
— А вы попадали по Тони? Он же славен невероятной защитой.
— По нему хрен попадешь. Все удары, которыми, как казалось, я по нему попал, — они все равно все были вскользь. Даже если в лоб попал, все равно как-то... Это очень сложная история. Это то, чему я учу ребят на семинарах: вы должны быть как шар, как мяч. У мяча нет ни рук, ни шеи, ты не сделаешь ему ни болевой, ни удушающий.
— Вас не разочаровал бой Тони с Рэнди Кутюром в UFC? Что-то уж совсем мисс-матч получился.
— Ну, он заработал деньги? Заработал. Встал он там опять в свою стойку боком — так, что по нему не попадешь. Но Рэнди Кутюр — это... Если брать пятерых лучших тяжеловесов, то Рэнди Кутюр будет в пятерке. Я бы даже сказал: если брать десятку лучших бойцов за все время, Рэнди Кутюр будет в этой десятке.
— А почему вы его так высоко ставите? У него все-таки поражений немало.
— Он natural. У него и отличная ударка была по тому времени. А по борьбе он, по вольной борьбе... дыхалка у него была выше, чем у всех остальных.
— Но Рикко Родригес его заборол как раз таки, если помните.
— Рикко, когда молодой был, у него все было. У Рика вообще был шанс стать звездой. Он просто ленивым и жирной свиньей оказался. Лентяй он. Рикко очень талантливый парень. Только вот интересно, кто бы кого заборол через год... Я думаю, что из тысячи попыток у Рикко даже шанса бы не было.
Рикко классный парень. Когда с ним в самолете летишь, а там турбулентность, он ****** без умолку — что даже забываешь, что высота 11 тысяч, а нас болтает по небу, как ссаный веник. Это мы с ним летели в Абу-Даби.
— Это была самая страшная ситуация на борту в вашей жизни?
— Слушай, ну я принял лекарство для того, чтобы самолет выровнялся. Мне казалось, что нормально. Но реально мы на крыло вставали практически.
То есть там весь самолет белый был. Такое творилось... Тогда был ураган «Катрин» или какой-то другой. Из Нью-Йорка мы вылетали. Там вообще неспокойная тема. Но в тот раз это было что-то с чем-то... Не знаю, зачем нас вообще выпустили. А Рикко Родригесу по барабану вообще на все было.
Конечно, были интересные у него моменты... Его странная дружба с Вином Дизелем немножко всех настораживала. Потому что он у него в доме жил. А так это лентяй, обжора, но очень талантливый лентяй и очень талантливый обжора, у которого были шансы стать величайшим.
У него отличнейший партер был, для тяжа просто великолепнейший партер. И он спрашивал о нюансах, о которых меня, к сожалению, наши бойцы не спрашивают. Когда в Беверли-Хиллз преподавал, самые правильные нюансы спрашивал. Почему так? А где вот так? А если вот оттуда? А как усилить? Вот как усилить? Понимаешь, когда у человека все получается, а он спрашивает, как усилить, если нога гибкая или нога скользкая, — вот это уже интересно. Тогда ты уже начинаешь включать не просто обычного заурядного педагога, а уже действительно мастера, который передает какие-то сокровенные знания. Жалко, конечно, что он быстро сошел и растратил свой талант великолепнейший. Вообще все у него было, да еще красавец. А год прошел — и уже жиртрест и лентяй.
Bodhishatva
Их с Мостовым в оной комнате бы оставить. Ну, или Рабинера ещё. Чтоб на троих соображали.
15.10.2025
_Mike N_
Кому интересен этот алкаш и хулиган ?
15.10.2025
МаратХ
Голова у Тактарова во время карьеры в боях сильно пострадала
15.10.2025
Pifia
Явно болен нарциссизмом
14.10.2025
