15 января, 09:00
Бой Армана Царукяна (22-3) и чемпиона UFC в легком весе Ислама Махачева (26-1) возглавит турнир в Инглвуде (США) в ночь с 18 на 19 января. Это будет реванш, их первый поединок в апреле 2019 года закончилась победой Махачева единогласным решением судей.
В соглавном событии UFC 311 россиянин Умар Нурмагомедов (18-0) проведет титульный бой с чемпионом в легчайшем весе американцем грузинского происхождения Мерабом Двалишвили (18-4).
— Ты говорил, что придешь на поединок с Исламом в ботинках из крокодила, тобой пойманного. Все-таки пошили эти ботинки?
— Голову успели сделать, а ботинки не успели, к сожалению.
— В смысле голову успели?
— То есть голову высушили, а кожу саму не успели, чтобы ботинки сделать.
— Ты сильно расстроился?
— Да не, нормально, не мой стиль. В «найках» тоже нормально будет.
— Насколько я понимаю, Дастин Порье помогал тебе в этом кэмпе?
— Нет, не помогал. Но он, когда был в зале, сказал: «Если моя помощь какая-нибудь нужна — в спаррингах, в борьбе, — дай мне знать».
— Ты спросил его об Исламе?
— Не, я не спрашивал, так как я посмотрел бой. Что там спрашивать? Можно в боях посмотреть.
— Как думаешь, почему Порье ничего не смог ему сделать в боксе за 25 минут, кроме этого левого в пятом раунде? Еще джебом в первом раунде глаз посек.
— Потому что он много сил отдал защите от борьбы, и я думаю, что на ударке... Нет, почему? Он много раз попадал, Порье. Я что вижу в бою — что у него все было односерийно — левый, правый. Он не бил атаки, которые нужно было пробивать. Допустим — джеб, еще джеб. Он один джеб бросал и уже свой левый хук закидывал. Может быть, надо было два-три джеба ударить, подойти поближе. Ну, понимаешь, сейчас вот так говорить легко, а когда ты в бою, все по-другому.
— Ты вырубил с левой Гиагоса, а с правой — Дариуша. В какой руке у тебя больше нокаутирующей силы?
— В левой.
— Левый боковой?
— Левый боковой — да. Но на левшу — правый боковой.
— Ты же работал с Адриано Мартинсом, а он именно правым боковым Ислама и положил. Ты пробовал вникать в то, как он бьет этот удар? Подходит ли тебе такая механика удара?
— Я вам однозначно скажу, что у него сумасшедший удар. Это не просто лаки-панч, как люди говорят. Он по мне в спарринге два раза так попал. По мне, наверное, никто не наносил в спаррингах такие удары. Он один раз попал — у меня глаз весь синий был. Я харкал кровью две недели после него.
— То есть это именно сила удара?
— У него от природы сумасшедший удар, он бьет очень сильно правый боковой и левый прямой. Просто сумасшедше!
— То есть неудивительно, что он положил Ислама?
— Вообще неудивительно! Я думал, что это лаки-панч, но когда я поспарринговался... он мне правый боковой как дал! Я почувствовал, что с этим парнем лучше на дальней дистанции боксировать.
— В углу Ислама будет Хабиб Нурмагомедов, он ему будет подсказывать на русском языке, потому что Ислам — лакец, а Хабиб — аварец, у них языки разные. Как думаешь, стоит ли тебе подумать о том, чтобы сконтрить его подсказку? Или ты во время боя ничего не слышишь, кроме своего угла?
— Я слышу, но, наверное, они привезли лакца, который знает аварский, или в углу, наверное, будет лакец, который будет слушать подсказки Хабиба на русском и говорить на лакском Исламу. Либо кодовые слова — «борьба», я не знаю, как это на аварском будет, но, наверное, два-три слова можно выучить.
— Если ты выиграешь у Ислама, станешь ли величайшим легковесом в истории UFC?
— Нет, конечно.
— Хотя у него винстрик — 14 побед подряд. Такой скальп забрать — это стоит пяти побед, наверное.
— Ну, на бумаге же это ничего не говорит. [На бумаге] Это просто обычный легковес, который — да, много раз защищал [титул], но... Надо защитить минимум четыре раза, чтобы стать величайшим легковесом.
— То есть у тебя серьезная планка — четыре раза.
— У меня планка — выиграть пояс для начала, а потом — не знаю, что будет.
— Допустим, Дана Уайт не смог бы посетить этот турнир и у тебя была бы возможность выбрать человека, кто на тебя наденет пояс. Кого бы ты выбрал? Любого вообще.
— Отца.
— Он приедет в Лос-Анджелес?
— Никак визу не может получить. Четыре раза подавал — четыре раза отказали. Не знаю... боятся, что переедет сюда, что ли.
— Они будут в Краснодаре всей семьей смотреть?
— Может, в каком-то ресторане поставят телевизор и будут смотреть. Дома опасно смотреть — можно разнести, наверное, весь дом.
— Твой отец — обеспеченный человек. Сколько тебе боев еще надо выиграть, чтобы стать богаче отца?
— Много (улыбается).
— Кстати, у тебя есть доля с pay-per-view на этот бой? Учитывая, что Ислам первый номер pound-for-pound, и ты бы мог попросить.
— Нету, и я не мог ничего сказать, потому что мне нужен был титульный бой. То есть я дерусь на обычном контракте.
— Не могу не спросить о схватке с Хамзатом Чимаевым. Насколько он крутой, насколько с ним тяжело бороться?
— Даже круче, чем все думают. Реально очень хороший борец, ударка тоже хорошая, я спарринговал с ним много раз. Прессингует очень хорошо, очень сильный. Даже если на него посмотреть, ты не скажешь, что он настолько сильный. Но когда он вцепится в тебя, тяжело от него избавиться.
— Как думаешь, Ислам Махачев смог бы провести ему хоть один тейкдаун?
— Тейкдаун, может быть, смог бы, но удержать или засабмитить невозможно было бы.
— Ислам и Хабиб провели тысячи спаррингов, и видео этих спаррингов никогда не публиковались. Насколько тебе было бы интересно эти спарринги получить, если измерять интерес в деньгах? Заплатил бы ты 10 тысяч долларов за два 25-минутных спарринга Хабиба и Ислама?
— Нет, но я приблизительно понимаю, как эти спарринги выглядят.
— Как?
— Я думаю, что Хабиба, когда он был на пике, никто не остановил бы.
— Но 10 тысяч это не стоит?
— Да нет, а смысл? Во-первых, чтобы такой спарринг купить, надо было бы не 10 тысяч заплатить, а тысяч 500, наверное. И то с возможностями Хабиба, может быть, и больше.
— Каро Парисян и твой тренер Рома Калантарян утверждают, что Жорж Сен-Пьер на какую-то часть армянин. Он им сам это сказал. Получается, ты можешь стать не первым армянским чемпионом UFC...
— Не знаю, честно говоря, про эту ситуацию, но если так и есть, это очень хорошо, что у него есть армянские корни. У него, видишь, какая генетика сумасшедшая. Может, из-за этого. Я только рад, я только рад буду, если армянские бойцы будут выигрывать титулы, попадать в UFC, так как нас очень мало, хотелось бы больше хороших атлетов. Потому что даже собрать команду... у нас молодежь не в том направлении идет. Хочется, чтобы было побольше хороших спортсменов.
— Мераб хочет, чтобы вы с ним в случае побед на UFC 311 станцевали шалахо, как в «Мимино». Готов станцевать с ним?
— Я хорошо не танцую, но станцую как-нибудь обязательно.