«Хабиб людей в бараний рог скручивал, а Мераба чуть не убил Мораес». Умар Нурмагомедов: большое интервью перед чемпионским боем
18 января Умар Нурмагомедов оспорит титул чемпиона UFC в легчайшем весе в бою против Мераба Двалишвили. На том же турнире UFC 311 пройдет и долгожданный реванш Ислама Махачева и Армана Царукяна.
Еще месяц назад Умар говорил, что в январе этого боя не будет точно, потому что Двалишвили не согласится. Тем не менее Мераб принял поединок (по мнению Нурмагомедова, его просто заставили). Полторы недели назад в Лас-Вегасе прошла пресс-конференция. Перед ней у Умара и Мераба возникла перепалка, на ней — тоже. Грузин кричал, произносил оскорбления. Нурмагомедов же предложил ему созвониться. «Я сейчас в Вегасе», — сказал он сопернику. Действительно, оба готовятся к поединку в одном городе — Лас-Вегасе (сам бой пройдет в Лос-Анджелесе). Вчера мы созвонились с Умаром и записали большое интервью о конфликте с Двалишвили и многом другом.
«Мераб может найти мой номер за две секунды. Но он до сих пор не позвонил»
— Ты проходишь сбор в Лас-Вегасе, а не как обычно в Сан-Хосе, в АКА. С чем это связано?
— Это связано с погодными условиями, может быть... Не знаю, почему точно они решили здесь тренироваться. Я подключился через неделю. Если они были бы в Сан-Хосе, я полетел бы к Исламу туда. А команда уже была в Вегасе. Я даже не собирался в Америку. Думал, полечу чисто на турнир — Ислама поддержу в его бою против Армана, а потом полечу в Дубай к Усману (25 января он проведет там бой с Полом Хьюзом в Bellator. — Прим. «СЭ»). С чем именно связано... Наверное, больше из-за удобства. У ребят тут больше спарринг-партнеров. В Америке два центра образовалось тренировочных — АТТ в Майами, еще где тренируются Камару Усман, Майкл Чендлер, а другие ребята в основном тренируются в Вегасе. Тут все условия предоставлены. Восстановление, питание для бойцов бесплатное, часто проводятся турниры. АКА не то что на спаде, но в основном там мы тренируемся. Связано это (проведение сбора в Лас-Вегасе. — Прим. «СЭ») с тем, что в Калифорнии чуть дороже жить, чем в Вегасе. Там дороже, например, дом снять. Большая разница есть. Там Кремниевая долина, там много айтишников, программистов этих компаний. Там чуть дороже жить, и из-за этого другие ребята туда мало приезжают.
— А курс доллара по отношению к рублю имеет значение?
— Мы-то деремся здесь и зарабатываем тоже здесь. Когда ты зарабатываешь эту валюту и ее же тут тратишь — это менее чувствительно. Вот когда ты зарабатываешь дома и тратишь здесь — это уже чувствительно. А когда здесь зарабатываешь, потом дома тратишь — это уже легче (улыбается).
— Ты не особо верил, что бой с Мерабом будет уже в январе. Как он все-таки возник?
— Думаю, не только я, думаю, никто не верил, что этот бой пройдет в январе. Со стороны Мераба все время были разговоры о ком-то другом, но не обо мне. UFC же сперва спросил, готов ли я подраться в декабре, когда слетел бой Беляла и Шавката. Я согласился. Потом про январь меня спросили — и я тоже согласился. А уже когда стало понятно, что Мераб не хочет драться до Рамадана, я попросил другой бой. И я был максимально удивлен, когда из UFC позвонили и спросили, буду ли я драться в январе [с Двалишвили]. Только начал верить, что это действительно произойдет. Надеюсь, что никто из нас не слетит, от этого никто не застрахован.
— С чего началась ваша перепалка перед пресс-конференцией? Она есть на видео, но не с самого начала.
— Там было много медиаканалов, и я на него обернулся. И как-то улыбнулся... Не то что ему, а сама ситуация... И он начал: «Почему ты ко мне неуважение проявляешь?!» Я хочу понять — о чем ты говоришь? Где я тебя оскорбил? У него как пластинка заела. Я ему говорю: «Э, по кайфу мне. Что ты мне можешь сделать?» Вижу, что человек не хочет разговаривать, не хочет объяснять, о чем он говорит. Чем я тебя задел? Потом: «Сюда иди, сюда иди». Туда, где охрана есть. Есть тип людей, которые воодушевляются, когда их держат. «Позвони». — «Хорошо». Жду звонок. Не было звонка до сих пор.
— А ему легко найти твой номер?
— Две секунды. Есть много общих знакомых. Главное — желание.
— Кажется, что ваше пересечение в Лас-Вегасе до боя вполне реально. Он же тоже там. Только в другом зале.
— Это возможно. Я ожидаю, что можем встретиться. Нет никаких проблем. Знаешь, какая ситуация... Мне до него вообще до лампочки. Личность его обсуждать, о каких-то его делах говорить, о его стране, нации... Мне вообще до лампочки. У него есть пояс, я его заберу и буду дальше жить. Если ему есть что сказать, спросить, предъявить мне — то я открыт к разговору. Не делай заявлений, а тихо, молча подойди — если что-то можешь сделать.
— Он бушевал на пресс-конференции. Даже обзывался.
— Каждый человек делится тем, что у него есть. Нутро человека палится через язык и действия. Я на этом не акцентирую. У меня есть бой, главный бой в моей жизни. Собираюсь выйти и разнести его, забрать свой пояс. Если есть какие-то дополнительные вопросы вне октагона — давай, поговорим. Что ты можешь сделать?
— Похожа эта ситуация на то, что было перед боем Хабиба и Конора? Или не тот уровень напряжения?
— Не тот уровень. Как говорят — из пальца высосано. То, о чем он говорит, этой ситуации, нет. Например, он говорит о неуважении. Я у грузинских бойцов, у грузинов спрашивал — насчет того, что я закинул в твиттер. «Прочитай, — говорю. — Что я оскорбительного о твоем народе и твоей стране написал?» Ни один человек мне не сказал, что я оскорбительно отозвался! Казалось бы — цитируют пословицу твоей национальности, где говорится о мужественности, о том, каким нужно быть. Здравый, умный человек вообще должен гордиться тем, что у тебя нация крепкая, что мужество ценится, а трусость отвергается. С этой точки зрения на это нужно смотреть. Я пытался понять, но не нашел, где я оскорбил нацию, страну.
— У тебя же наверняка есть позитивные ассоциации с Грузией.
— Конечно. Я давно хочу туда поехать как турист — посмотреть страну, соседей наших. У меня с ними никаких проблем нет. Есть грузины, с которыми я неплохо дружу. Есть ребята, которых хорошо знаю. Я был бы рад, если бы мне кто-то сказал: «Ты здесь неправильно сказал». Но из тех ребят [грузинов], которых я знаю, мне ни один не сказал, что я где-то пересек черту неуважения к нации, к стране.
Его точку зрения я как понимаю... Его заставили драться со мной. Он не хотел, а его заставили. И на этой почве он нервничает. Он, наверное, думал хотя бы пару защит сделать. Он понимает, что со мной будет нелегкий бой. Какую-то нишу хочет для себя найти — чтобы быть озлобленным, старается выставить меня каким-то плохим человеком, о неуважении говорит... И в принципе — когда ты говоришь об уважении и неуважении: я не твой компаньон, я не твой друг, я не человек, который ведет с тобой бизнес. Зачем тебе мое уважение? Для чего? Чтобы что? Ну не уважаете вы тысячу других человек, есть, например, люди, которые меня не уважают, не ценят меня как личность. Но какое мне до этого дело? У меня есть свое окружение. У меня есть семья, друзья близкие. Есть люди, с которыми я тесно связан. Эти люди для меня важны. А что обо мне думает Мераб, уважает ли он меня, потерял ли он ко мне уважение, считает он меня кем-то или нет... До лампочки мне все это! (Улыбается.) Это его личные проблемы, мне нет до этого дела.
— Двалишвили сейчас в твоих глазах горец, сосед?
— Эту оценку — горца — ему должны дать его соотечественники. Те, кто живет в Грузии, кто знает свои традиции, свой менталитет. Думаю, этот вопрос нужно задать любому из бойцов-грузинов, которые дерутся и выступают. Я могу сказать о каком-то дагестанце, о его нраве, считаю ли я, что этот человек соблюдает наш менталитет, живет по нашим традициям и так далее. А насчет Мераба лучше спросить у грузинов. В прошлый раз, когда я сказал, что не горец (речь про Илию Топурию. — Прим. «СЭ»), потом подумал: «Эй, я же на самом деле не знаю их быт». Я никогда не жил в Грузии, я не знаю, от чего они отталкиваются, когда оценку дают. Этот вопрос людям, которые знают их менталитет и разбираются в их культуре.
«Один на один Мераб мне такое не скажет. А когда между вами охрана — любой оскорбить может. Нейт Диас такой же персонаж»
— А что было после пресс-конференции? Имею в виду перепалку между Исламом и Нейтом Диасом.
— Это тоже такой персонаж, который знает, что охрана есть. Когда ты рядом проходишь — вот у тебя шаговая доступность — и если ударить хочешь, то вот у тебя все в доступе. Зачем ты отходишь и потом оттуда пальцы показываешь, что-то кидаешь?
— Он первым начал?
— Конечно. Кому он интересен?
— То есть какие-то жесты пошли.
— Да. Все, что с ним можно сделать, с ним сделали тогда еще, давняя история (речь о драке команд Хабиба и братьев Диас в 2015 году. — Прим. «СЭ»). Получил он тогда то, что нужно получить. А чтобы что-то сделать... Это хайп. Там, где охрана есть, они умеют двигаться. А без охраны, без ничего они даже в твою сторону не посмотрят, прямо пойдут.
- Во время пресс-конференции ты и Ислам сидели по правую руку от Даны Уайта, а Арман и Мераб слева. Принято, что справа сидят чемпионы, а слева - претенденты. Так сделали, чтобы Ислам вдруг не проатаковал Двалишвили?
— Не то что Ислам. Просто чтобы пересечения какого-то не было. Может быть. С точки зрения какой-то безопасности, удобства для них самих так рассадили.
— Когда Мераб психовал, Ислам посмеивался. Арман Царукян тоже.
— Есть вещи, которые логичны, которые поддаются объяснению. А есть вещи, которые тяжело понять. Вот этот Алджамейн Стерлинг, его напарник. Чего-то хочет объяснить, чего-то сказать, уважение там... Объясните, пожалуйста, чего вам не нравится. Что я сказал, что он избегал боя? Да, он избегал. Это что — я один видел или я один сказал об этом? Что он заикался, когда его обо мне спросили? Его спросили, что ты думаешь о бойце, с которым тебе предстоит бой, скорее всего, им будет Умар Нурмагомедов. Это позиция, когда тебе нужно газовать: «Любого дайте, я с любым подерусь, я здесь чемпион, я это докажу». А он от темы уходит. «Я — человек компании». Кто вообще так говорит — «я — человек компании»? Откуда вообще этот сленг? Что ты этим хочешь сказать? Что тебе должны давать бои, которые тебе интересны? С точки зрения банального объяснения каких-то элементарных вещей для меня непонятно, какую позицию он занял.
Он матерится, что-то говорит, меня обзывает... Я вам честно говорю: он мне в лицо, один на один, это все не скажет. Там, где не будет никого, там, где мы останемся с ним, где нужно будет сказать, что он хочет, вот эти оскорбления — он не скажет этого. А когда ты все это говоришь, когда между нами охрана есть — так любой человек может. Это и женщины делают! Женщина тоже оскорбляет. Она знает, что ее нельзя бить, что у нее есть какие-то... Женщина всегда выступает с позиции слабой. Чтобы что-то сказать.
Он мне говорит, что нужно быть мужчиной. «Ты не мужчина!» Как нормальный человек проанализируй свое поведение. Ты говоришь, что для тебя пояс не важен, деньги не важны, бой не важен, ты считаешь, что человек должен быть достойным. Ок. Но после этого ты говоришь, что разберешься со мной после боя. Для чего? Получается, для тебя это важно? Если для тебя не важен бой, то я здесь. Если я какие-то оскорбления сказал, то иди, спроси. Если ты можешь что-то сделать. Я же открыт к разговору.
Я на этом бреде, который он говорит, стараюсь не фокусироваться. Бывает же, что он какие-то фотошопы делает. Хочет быть смешным. Я не хочу быть смешным. Меня эта позиция не устраивает. Я не хочу людей смешить. Я хочу драться, выступать, зарабатывать свои деньги, сделать наследие для себя, для своей команды, для своей семьи. У меня другая цель. Я преследую другие цели. Не те, которые, на мой взгляд. преследует Мераб.
«Хабиб и Мераб и рядом не стояли. Хабиб людей в бараний рог скручивал, а Мераба чуть не убил Мораес»
— Насколько уместно сравнение боевого стиля Мераба с боевым стилем Хабиба? Прессинг...
— Да они и рядом не стояли! Какой прессинг, о чем ты говоришь? Мераб — это человек, который выбрасывает рандомные удары и выигрывает за счет того, что вот эти люди [соперники Двалишвили] не умеют защищаться. Вот где у него контроль? Где у Мераба контроль? Хабиб был собранным бойцом. Посмотри последние бои Хабиба. Он был собранным бойцом, который в стойке наносил тяжелые удары, валил и там в бараний рог скручивал людей. Ты от Мераба это когда видел? Он — максимум в ногу пройти, повалить, удары нанести, человек встает, и все заново нужно. И Мераб пропускает. Его сколько раз... В том положении, в котором был Мераб, Хабиб никогда не был. Его чуть не убил Мораес. В первом раунде. В таком положении Хабиб где был? Он [Мераб] и близко не стоит.
— А что сам Хабиб говорит о Мерабе?
— Как личность мы его не обсуждаем.
— Как о бойце?
— Мы знаем, что это человек, который хорошо дышит и который дерется до конца. У него характер есть, это нельзя отрицать. Как боец он заходит в клетку и дерется, делает все, чтобы выиграть.
— Не раз подмечалось, будто Хабиб в 5-раундовых боях в третьем раунде чуть снижал темп, а после него снова включался на полную. Для Ислама третьи раунды против Волкановски и Порье были не лучшими, а для тебя — третий раунд боя с Сэндхагеном. Есть ли такая установка — в третьем раунде чуть беречь силы?
— Это знаешь как... Я не скажу, что Ислам проиграл третий раунд. Это не установка, никакой установки нет. Это, может, и психическая такая — ты понимаешь, что ты два раунда выиграл, еще два впереди, может, человек сам на автомате анализ делает и не тратит слишком много сил. И при этом если ты выигрываешь третий раунд, то зачем тебе сверх тратиться? Ты понимаешь, что еще два раунда впереди, ты выигрываешь. Я понимаю, что надо надбавить, когда ты проигрываешь. Нельзя уступать. Я понимаю, если бы это было связано с тем, что, например, искал в пятом шестой угол, вообще не заходил в контакт, проигрываешь — я это могу понять. Это называется перерывом, это называется тем, что ты, например, отдал раунд, отдохнул. Но когда ты выигрываешь, я не считаю, что это отдых. Потому что ты уже выиграл два раунда, третий раунд идет, и его тоже выигрываешь, пусть и минимально. Твоему сопернику нужно надбавить — если он надбавит, он будет больше ошибок совершать. За счет его ошибок можно его переиграть.
— У тебя был бой с Фатхудином Сабировым, где ты сделал около 16 попыток тейкдаунов и вообще показал борцовское кардио очень высокого уровня. Адекватно ли в таком случае считать, что Мераб Двалишвили самый выносливый боец вашего дивизиона?
— Думаю, мы это выясним. Сейчас что говорить, что я лучше, что я то сделаю, это? Об этом что говорить? 18 января мы с ним выясним, кто из нас лучше. И все вопросы относительно боя — что я сделаю, как пройдет бой — я хочу это наглядно показать, не хочу об этом говорить.
— Основной спарринг-партнер Двалишвили — Стерлинг. Он славится тем, что очень хорошо работает со спины. Другой его спарринг-партнер — Патчи Микс, и он тоже отлично со спины работает. На твой взгляд, ты лучше работаешь со спины, чем Стерлинг и Микс?
— Я с Патчи Миксом работал, он очень хорошо забирает спину, на самом деле хорошо. Ну приблизительно одинаковые его у нас уровни, я считаю. Я не думаю, что я ему уступаю, я не думаю, что он мне уступает. Крепкий он, очень крепкий. С Алджамейном Стерлингом я никогда не работал. Относительно спину забрать — но бой же не только на этом строится.
— Но тем не менее удушение сзади — это в современных MMA самый распространенный удушающий прием.
— У меня нет акцента, у меня нет какого-то плана, чтобы выйти, повалить его [Двалишвили], забрать спину и задушить. У меня этого в голове нет. Я выйду в клетку и буду разбивать, забирать каждый раунд и доминировать в этом бою. В этом заключается план. А стараться что-то сделать, какой-то сумасшедший перформанс показать, потратить все свои силы, устать — такого нет. Выйду, аккуратно буду разбирать, каждый сантиметр октагона, каждую секунду раунда буду забирать и выигрывать этот бой.
«Петр Ян хорош, топовый боец. Но в бою с Фигейредо не удивил. Мой соперник номер один — Сэндхаген»
— Кори Сэндхаген в бою с тобой хорошо бил лоу-кики. Насколько они были чувствительны и как ты работаешь над защитой от лоу-киков?
— Я пересмотрел бой, много раз пересмотрел. Чистых киков пропустил, может быть, пять-шесть, может, чуть больше. Чистых — имеется в виду, когда я оставался на ногах и по мне наносился удар. Другие удары — я от них отзащищался, ставил щит. Он кость в кость попадал. И когда уже кость в кость начал попадать, он их [лоу-кики] сбавил. Конечно, это мощнейшее оружие, но в то же время у Мераба нет того роста и той дистанции, с которой он мог бы наносить эти удары, как мог, например, Кори Сэндхаген. Чувство дистанции у Кори лучше, чем у него. Кори хорошо держался на дистанции.
— По-прежнему считаешь, что Кори самый опасный для тебя соперник в легчайшем весе? Или бой Петра Яна и Фигейредо изменил твое мнение?
— Не-не-не, Кори — номер один. Я думаю, что я с Кори подерусь еще раз. Я думаю, он выйдет на победную серию, и, скорее всего, я с ним встречусь еще раз. Но с кем-то другим подраться никаких проблем нет.
— Как ты и хотел, Петр сбросил Фигейредо. Как тебе этот бой в исполнении Петра?
— Петя хорош, но меня он не удивил. Петя удивил бы меня, если бы он повалил и задушил, контролировал бы. То, что я ожидал, он сделал. Он очень хорош в стойке и хорошо отзащищался, вставал — молодец, прибавил.
— По твоим ощущениям, стилистически он более опасный соперник для тебя, чем Мераб?
— Я не хочу говорить о Петре Яне как о сопернике до тех пор, пока этот бой не назначен. Потому что каждый раз какие-то неприятные разговоры — то с его стороны, то потом это все начинается с моей стороны. За нас болеют очень много фанатов из России, и говорить о бое... Я хотел бы оставить этот разговор на тот момент, когда назначат бой с ним. Вдруг ему сейчас бой дадут, и он проиграет. И никакого смысла в этом разговоре не будет. Поэтому если дадут, объявят нам бой, мы поговорим. А так — я считаю, что это топовый боец.
«Рубка — это не про спорт, а про характер. Смотреть на это и получать удовольствие — это какой-то мазохизм»
— Какой бой UFC ты считаешь лучшим в этом году? И какие у тебя критерии оценки?
— Я не знаю, ты мне поверишь или нет, но я не являюсь большим фанатом ММА и боев ММА, я их редко смотрю. Большие бои только смотрю. Из тех боев, которые, как я считаю, можно номинировать, это бой Беляла (Беляла Мухаммада против Леона Эдвардса. — Прим. «СЭ»). Потому что Белял провел очень хорошую работу, и он был большим андердогом, никто в него не верил. Все думали, что он проиграет. А он очень классно, хорошо разбил, поработал, выиграл. Из техничных боев, технично оснащенных — сейчас мне нужно подумать, вспомнить все бои, которые я смотрел в этом году. Было много хороших боев.
— Но рубку ты бы лучшим боем не назвал? Имею в виду, когда прям рубятся, когда кровища в разные стороны.
— Нет. Это не о спорте, это о характере. Когда два бойца очень сильно устали и они рубятся — это не говорит о том, что они сильно... Когда человек устал, он уже всю технику свою теряет, всю красоту спорта теряет, он уже работает на автомате. Поэтому бои, в которых оценивается кровь, оценивается нанесенный ущерб, я не так ценю.
— Удовольствие это не приносит, да?
— Да, это не о спорте. Это, знаешь, мазохистом, наверное, нужно быть, чтобы от этого какое-то наслаждение получать. Бои — это когда два раунда бойцы дерутся и показывают высокотехничный уровень, когда они пытаются обыграть друг друга, когда они пытаются обмануть — шахматная игра. Скорость, сила, техника, все это. Я считаю, что это нужно оценивать. А бои, в которых, например, все ушло уже на самотек такой, где уже только кровь и... мясорубка, не знаю, — они больше о характере. Любой может упасть, оба показывают достойный характер.
— Какой поединок ты пересмотрел с удовольствием? Допустим, на ютубе вбил, посмотрел и подумал: вот это вот класс, вот это уровень.
— Из таких боев, которые я пересматривал... Джона Джонса и Густафссона. Первый их бой я пересматривал. Два высококлассных бойца, у которых очень много навыков, очень интересно было смотреть.
— Вопрос, который задают всем бойцам, которые многого добились в ММА. Твоя пятерка лучших бойцов ММА всех времен?
— Я места не буду распределять, назову топ-5 бойцов. Для меня это Жорж Сен-Пьер, для меня это Андерсон Силва на своем пике. Для меня это Хабиб, для меня это Джон Джонс. И я считаю, что из маленького веса можно и Деметриуса Джонсона туда поставить, и Генри Сехудо. Потому что у обоих очень хороший результат, потому что Деметриус Джонсон защитил свой пояс 10-11 раз, а Сехудо — олимпийский чемпион, который стал двукратным чемпионом UFC. Это очень хороший результат. Плохо, что некоторые бойцы, такие как Сехудо, не останавливаются вовремя. Потому что когда ты проигрываешь, даже вот Андерсон Силва на спаде своей карьеры — ты проигрываешь, проигрываешь и люди забывают о твоих заслугах. И те, кто тебя побил, — они как будто более ценными становятся. А так, я считаю, что это хороший результат в спорте. И к этому списку Ислама [Махачева] хочу тоже добавить.
— А топ-3 лучших бойцов легчайшего веса?
— Моего дивизиона? К сожалению, выдающегося результата в нашем дивизионе ни у кого не было.
— Рано, в общем, еще.
— Да, рано, рано. Больше всего защит было у Алджамейна Стерлинга — три. А выиграл он пояс так себе, он проигрывал этот бой. Вот таких выдающихся результатов... я не знаю, я не видел. Неплохо дрался Доминик Круз — первый чемпион в этом весе, наверное. Ну с него, по-моему, вес начался. Потом неплохо дрался Ти Джей Диллашоу, в свое время очень хорошо выступал. Потом другие ребята. Просто тот же Петя, по-моему, пояс выиграл — и сразу же потерял его. Я считаю, что он выигрывал [у Стерлинга], но в следующем бою [Стерлингу] он уже явно проиграл. Уже чуть... на спад пошла карьера.
«Диетолога у нас нет. Сами готовим. А еще UFC присылает очень вкусную еду. UFC — топ»
— По ходу карьеры, как мне кажется, ты сильно прибавил в мышечной массе. Расскажи, что ты для этого делал, какие упражнения твои любимые на «физику»? И какие биологически активные добавки ты принимаешь?
— Вот здесь даже рядом есть, покажу. Вот эта фирма, например. Это фирма Thorne, в UFC нам выдают ее. И у них есть цинк, куркума, магний, железо. Они много что всем бойцам предоставляют, заказать можно. Они тебе это выдают, и я думаю, что бойцам, которые два раза в день тренируются, нужны добавки, потому что без этого никак. Потому что организм как-никак истощается — мы не были созданы для того, чтобы по два раза в день пахать. Не для такой, мне кажется, работы [мы созданы].
Относительно мышечной массы — может, просто возмужал. А так — какую-то отдельную технику, отдельные какие-то упражнения только на мышечную массу никогда не делал. Делаю то, что делал всегда. Турник, отжимания, жим лежа могу сделать. Жим лежа, становую — вот эти упражнения добавил в последнее время. Но это задолго до боя, за два месяца, чтобы чуть показатели свои улучшить, чтобы больше силы было физической.
— Какие показатели у тебя?
— Ну вот эта становая — я не знаю, как эти упражнения называются — за спину [штангу], приседания... 145 [кг] один раз я сделал максимум, и жим лежа у меня максимум был 110-115, что-то такое.
— А предтреники используешь?
— Бывает. И электролиты, и предтреники. Потом протеин — эти вещи пьем. Ну я не так сильно, не так озабоченно, чтобы зависнуть на этом. Бывает, что, например, за неделю два-три раза только могу что-то там дополнительно выпить, какие-то электролиты или еще что-то. А в тренировочном кэмпе, когда месяц до боя, стараюсь не пропускать, потому что организм истощается. А в другое время, когда дома, когда легкие тренировки, я особо не заморачиваюсь.
— Есть ли у вас диетолог?
— Нет. Готовим сами, кушаем. А, в UFC нам готовят, в UFC можно еду заказать очень вкусную. С этим у них все на высшем [уровне]. Они и еду тебе предоставляют, и витамины. В общем, UFC — топ.
— Режим дня какой у тебя сейчас на сборе? Во сколько подъем, во сколько отбой? Сколько тренировок в день?
— Встаем на утреннюю молитву, потом через минут 20-30 ложимся заново спать, встаем в 8-9, пьем кофе, в 10 тренировка. Кушаем, ложимся заново спать — час и меньше: 30 минут, час — отдых. И вечерняя тренировка в шесть. Утренняя тренировка — спарринги и борьба, отработки, то, что связано с боями. А вечером это лапы, байк. На выносливость, на технику, оттачиваем мастерство.
— А утренняя молитва — это же в 5 утра, верно?
— Да-да.
— А ложишься ты спать, значит...
— В 10 я уже ложусь спать, в 10-10:30. Уже время ночное наступает... на ночной молитве наступает где-то в 6-7, даже меньше, наверное — уже темнеет рано. Поэтому делаем намазы, и к девяти даже можно уже лечь, отдохнуть.
— Последнее, что ты спрашивал у Хабиба?
— Последнее, что я спрашивал у Хабиба? Относительно как раз таки вот этого интервью. Разговаривали, общались, советовался. И бывает очень часто, если у меня какие-то вопросы есть. Относительно много чего я с ним советуюсь.
