Газета Спорт-Экспресс от 24 декабря 1996 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

Маттиас ЗАММЕР

ЗАПРЯГАЮ МЕДЛЕННО ПОГОНЯМ БЫСТРО

-"Золотой мяч" стал для вас неожиданностью?

- Да. Я знал, что после чемпионата Европы вхожу в число основных претендентов, но потом получил травму, играл мало и начал даже опасаться, что участники опроса обо мне подзабудут.

-Вас все же признали лучшим футболистом Европы, что, наверное, справедливо, поскольку в Германии вы удостаивались почетного титула лучшего игрока страны уже дважды - в 1995 и 1996 годах.

- Победить в опросе France Football - значит выйти на более высокий уровень. "Золотой мяч" - главная награда, о которой только может мечтать футболист. Когда я узнал, что занял в опросе первое место, у меня даже мурашки по коже побежали. А вот первая мысль была о командах, благодаря которым я получил этот суперприз, - о "Боруссии" и сборной.

-Команды командами, но ваше личное достижение трудно переоценить, так как до вас только одному защитнику - Францу Беккенбауэру - удавалось стать лауреатом "Золотого мяча".

- Меня не расстраивает, что лучшими признают, как правило, либо нападающих, либо атакующих полузащитников. Я с уважением отношусь к каждому из них, потому что они играют на самых сложных позициях и постоянно находятся под огнем критики.

-Роналдо, занявшего второе место, вы опередили всего на 3 очка...

- На мой взгляд, разница в количестве очков не имеет особого значения, потому что большинство тех, кого назвали в опросе, - великие футболисты.

-Но, может быть, победа Роналдо была бы незаслуженной, потому что выдающуюся игру он показывает только последние четыре месяца, а, кроме Кубка Голландии, пока еще ничего не выиграл?

- Нет. Роналдо действительно впечатляет. Не могу согласиться с теми, кто скептически к нему относится только потому, что Роналдо не успел еще доказать свою силу в крупном турнире. Во-первых, такой возможности у него еще не было, а во-вторых, кто сказал, что великий игрок должен обязательно участвовать в чемпионатах мира или Европы? Если футболист заметен в национальном чемпионате или в еврокубках, не надо стесняться признавать его класс.

-Ширер, занявший третье место, устроил вам нелегкую жизнь во время полуфинального матча на чемпионате Европы.

- Ширеру удалось выполнить очень непростую задачу: показать себя во всем блеске перед своими зрителями на важнейшем турнире. Не случайно "Ньюкасл" купил его за бешеные деньги! Все должны радоваться, что время от времени появляются такие игроки, как Роналдо и Ширер! Я всегда испытывал слабость к нападающим. Убежден, что матчи выигрывают защитники, но зрелище создают форварды.

-Клинсманн занял в опросе пятое место, хотя, наверное, заслуживал большего.

- Юргену не повезло на чемпионате Европы. Он пропустил из-за двух карточек, полученных в отборочных матчах, первую игру против Чехии. Это правило мне не кажется разумным, как и то, что из-за предупреждений футболист может быть не допущен к финалу - так случилось с Андреасом Меллером и Штефаном Ройтером. Наши руководители должны задуматься над проблемой, которая противоречит интересам футбола. Еще можно понять, что игрок дисквалифицирован за красную карточку, но за две желтые - никогда!

-И все же - ваше мнение о Клинсманне.

- Первую встречу он пропустил, а затем получил травму в матче против Хорватии. К финалу Юрген вернулся в состав, но это было похоже скорее на чудо. С "Баварией" Клинсманну не было равных в Кубке УЕФА, где он забил 15 голов, но в этом сезоне дела у него пока идут неважно. Не думаю, что Юрген потерял игру. Пожалуй, тренер должен оказывать ему больше доверия, и тогда все у него наладится.

-Ваш талант оценен сегодня всей Европой, но в Германии путь к признанию оказался долгим.

- Не забывайте, что я оказался в бундеслиге только в 1990-м, когда мне было уже 23 года. Но то, что в первые сезоны поразить никого не удалось, наверное, к лучшему. Я предпочитаю прогрессировать постепенно, чтобы не повторить судьбу игроков, блеснувших сезон-другой, а затем исчезнувших навсегда. В 20 лет футболист еще не готов к славе и к успеху. Я доволен тем, что ко мне успех пришел позже, когда у меня было уже достаточно опыта, чтобы относится к себе критично.

-В 1990 году вы воспользовались тем, что Западная Германия объединилась с Восточной и перебрались из Дрездена в Штутгарт.

- И не испытал при этом ни малейшего колебания. Когда Берлинская стена закачалась, я сказал себе, что как только в ней появится первая дыра - рвану на Запад. "Динамо" сделало все возможное, чтобы меня удержать. Не знаю, где "Штутгарт" нашел столько денег, но все требования "Динамо" были выполнены, да и сам я получил немало по тому контракту.

-Ничто не могло вас удержать в Дрездене?

- Нет. Если бы я там остался, то вряд ли сумел бы прибавить. В Дрездене я родился, вырос и начал карьеру. Если бы стена не рухнула, там и остался бы, наверное, до конца жизни. Иной перспективы не было. Психологически я, как и другие восточные немцы, был готов к тому, чтобы родиться, жить и умереть в одном и том же городе. О переходе в Росток, Йену или Хемниц речь даже не заходила, не говоря уже об отъезде во Францию, ФРГ или Италию. Даже мысль об этом нам в головы не приходила. Поэтому представьте, что происходило в сознании, когда я перебрался из Дрездена в Штутгарт! К таким изменениям я не было полностью готов, но стена рухнула в самый подходящий, наверное, для меня момент. "Динамо" дважды подряд выиграло чемпионат ГДР, и потому дверь бундеслиги для меня приоткрылась. Я успел проскочить до того, как она захлопнулась. Думаю, мне невероятно повезло.

-Ваш отец, Клаус, также выступал за дрезденское "Динамо" и за сборную, затем работал тренером клуба, где состоялся ваш дебют во взрослом футболе. Какое влияние оказал на вас Заммер-старший?

- Он знал, через что предстоит пройти сыну не только в "Динамо", в сборной и во время поездок за границу. Отец умел объяснить, что такое партия и "Штази" кому можно доверять, а кому - нельзя. Его советы были бесценны.

-Со спортивной точки зрения отец-тренер, наверное, не лучший вариант?

- С этим никогда не было проблем. Лет с 17 меня уже мало интересовало, что обо мне думают другие. Когда отец поздравлял, было приятно, когда ругал, втайне я его проклинал. В общем, наши отношения во время тренировок и матчей были отношениями игрока и тренера, а не сына и отца. Ему, наверное, приходилось сложнее, чем мне, но он всегда с честью выходил из сложных положений. Впрочем, моим тренером отец был всего сезон. В марте 1986 года в четвертьфинале Кубка УЕФА нас выбил из турнира "Байер" (Юрдинген). Дома мы выиграли 2:0, а на выезде к перерыву вели - 3:1, но умудрились пропустить во втором тайме шесть мячей. В чемпионате "Динамо" не пробилось даже в еврокубки, поэтому тренерская карьера отца на этом завершилась.

-Каким было его отношение к вашему отъезду из Дрездена?

- Он дал мне возможность решать самому. Отец часто повторял: "В жизни надо точно знать, чего хочешь, и делать все, чтобы добиться своей цели". Когда я возвращался домой поздно или навеселе, он никогда не читал мне мораль, а только напоминал: "Ты помнишь о своей цели?" Сегодня отец работает тренером юниорской сборной Германии.

-Он живет по-прежнему в Дрездене?

- Да. Видимся мы теперь редко, потому что дом родителей слишком мал, чтобы принять меня с женой и двоих внуков. Чаще родители приезжают к нам, но мои корни и часть моего сердца, конечно, в Дрездене.

-Через два года после прихода в "Штутгарт" вы поднялись на следующую ступеньку карьеры - подписали контракт с "Интером".

- И напрасно. К Италии я не был готов. Но через семь месяцев вернулся назад не по этой причине. "Интер" предлагал новый контракт по окончании первого сезона. К счастью, у меня хватило ума отказаться. Не могу даже представить себе последствий, если бы тогда ответил согласием! От одной мысли охватывает ужас.

-Тогда почему в 1992 году вам эта мысль не пришла в голову?

- Потому что в "Интере" играли Маттеус, Клинсманн и Бреме. Это стало основным козырем руководителей "Интера", когда они уговаривали меня перейти. Но Клинсманн и Бреме вскоре покинули Милан, а Маттеус не играл, потому что восстанавливался после тяжелой операции. Первое, что мне сказал Лотар при встрече, было: "Я тоже ухожу из "Интера". В тот момент мне показалось, что мир рухнул.

-Но поначалу особых трудностей в Милане у вас не возникло.

- Поначалу все действительно было очень хорошо. В первых шести матчах чемпионата забил четыре гола. Постоянно попадал в состав вместе с двумя другими легионерами - Шалимовым и Сосой. Четвертым "лишним" считался Панчев. Но потом травму получил Скиллачи, и мне пришлось поменяться местами с Панчевым. Сидеть же в запасе я не собирался.

-У вас были шансы вернуться в состав?

- Для этого надо было ждать конца сезона. Я не хотел и прямо сказал об этом президенту Пеллегрини. В конце января контракте "Боруссией" был подписан.

-Говорят, что в "Интере" вы не стали "своим парнем", да и к итальянскому образу жизни приспособиться не сумели.

- На то были свои причины. С женой я познакомился в Штутгарте, у нас был маленький ребенок. Семья только складывалась, и нам хотелось как можно больше времени проводить вместе. В Италии же команды постоянно на сборах. Кроме того, после матчей я предпочитал возвращаться домой, а не идти в ресторан с остальными игроками.

-В "Боруссии" вас определили на позицию либеро.

- Не сразу. Когда Нед Зелич получил травму, Оттмар Хитцфельд попросил меня сыграть на его месте. С тех пор постоянно выступаю на позиции либеро, за исключением случаев, когда в интересах команды нужно кого-то заменить. В "Динамо" я играл центрального нападающего и левого края и ни на метр не возвращался в защиту. Считал, что благородные задачи стоят только перед форвардами. Сегодня я выхожу из себя, когда вижу, что нападающий не возвращается в оборону.

-А кто вас научил обороняться?

- Тренер "Штутгарта" Кристоф Даум. Однажды он решил попробовать меня в качестве оттянутого полузащитника, что было противно моей душе, а затем - персональщика, что еще хуже. Но в конце концов я понял, насколько важно умение действовать в отборе. Ни один великий клуб не может обойтись без таких игроков, как Альбертини, Десайи, Айльтс или Фройнд. Они делают то, что называют черновой работой, хотя на самом деле именно они наиболее важные части футбольной машины.

-Уже выступая за "Штутгарт", вы забили два последних гола в истории сборной ГДР - в ворота бельгийцев осенью 1990 года (2:0). Какие воспоминания остались у вас от того прощального матча?

- Всего на ту игру собралось 13 человек, включая запасного вратаря. Все, кто выступали на Западе, отклонили приглашение. Кроме меня. Но когда я приехал на матч и увидел, сколько нас, сказал: "Так играть нельзя. Я возвращаюсь домой". Поехал в аэропорт, но подходящих рейсов уже не было. Наверное, это был знак. Вернулся. Думаю, хорошо, что не удалось улететь. Не потому, что в той игре забил два гола, и не потому, что это был последний матч сборной ГДР. Я не предал товарищей по команде. Если бы уехал, они имели бы право считать меня гнусным типом.

-Вы оказались также первым футболистом из Восточной Европы, который сыграл за ФРГ в декабре 1990 года против Швейцарии.

- Честно говоря, тот матч не сохранился в памяти. Помню только, что сыграл не слишком хорошо. Но у меня всегда так: запрягаю медленно, зато погоняю быстро.

-Из игроков из Восточной Германии только вы закрепились в сборной. Можете объяснить почему?

- Нет. На мой взгляд, Том - прекрасный игрок. Томас Долль - тоже. Могу только гадать, чего им не хватило для того, чтобы чаще выступать за сборную. Мне повезло в том, что я попал в серьезные клубы - сначала в "Штутгарт", затем в "Боруссию". Остальные же игроки из ГДР оказались в средних командах, где сложнее себя проявить. Как бы там ни было, уровень футбола в ГДР был намного ниже, чем в ФРГ, поэтому ждать, что игроки с Востока попадут прямиком в сборную, не приходилось.

-В первые годы ваши отношения с Фогтсом складывались совсем непросто.

- Да, потребовалось время на то, чтобы убедить его в своей силе. Сначала я играл от случая к случаю. Так продолжалось до декабря 1993 года, когда между нами состоялся решающий разговор. Дело происходило в Майами во время нашего турне по США. Мы прогуливались с Фогтсом по пляжу, и я рассказал ему все, что думаю по поводу наших отношений и сборной. Берти бросил упрек, что я слишком замкнут, что мало общаюсь с товарищами по команде. Я пытался объяснить ему, в каких условиях воспитывался в ГДР, где никому нельзя было доверять. У меня не было привычки рассказывать о своих чувствах и мыслях даже друзьям. Требовалось время, чтобы ощущение постоянной опасности притупилось. Фогтс меня понял. С тех пор наши отношения стали улучшаться.

- Дошло до того, что на чемпионате Европы вы стали ключевым игроком сборной, вытеснив из нее даже Маттеуса.

- Не я решаю, кого приглашать в команду. У нас с Лотаром действительно похожее амплуа, но несмотря на это мы часто играли вместе. Фогтс сам принял решение. Когда же Маттеус говорит, что Клинсманн и некоторые другие строили против него интриги, он ошибается. Я всегда ставлю интересы команды выше личных.

-Насколько усилило доверие Фогтс в вашу игру в Англии?

- Оно помогло мне показать все, на что способен. Такого не бывает, если между игроком и тренером нет полного взаимопонимания. На Евро-96 все мы сыграли на 100 процентов наши возможностей, потому сто игрокам и тренерам удалось стать единым целым.

-В чем причины превосходства сборной Германии?

- В сравнении с другими командами нам не удалось показать лучший футбол. Франция, Португалия и Италия выглядели внушительнее. Но у нас было два главных козыря: железная воля и умение приспособиться к любой ситуации. Решающий поворот произошел во время матча с Россией. После первого тайма счет был 0:0. Как и против чехов, мы применили прессинг, но дело шло туго. Поэтому в перерыве решили вернуться к прежней, более выжидательной, схеме и заставить соперника раскрыться. Тактическая гибкость позволила нам добиться результата и в матчах против Италии, Хорватии, в которых тоже пришлось нелегко. А вот французам не хватило именно тактического разнообразия. Они с самого начала придерживались схемы с одним нападающим. В полуфинале чехи применили против них такую же систему и сумели нейтрализовать французов. Тем следовало не осторожничать, а попытаться применить какой-нибудь неожиданный тактический ход.

-После матча против Италии вы заявили, что ваши соперники опередили Германию по тактическому уровню лет на десять. Между тем, что вы говорили летом, и тем, что утверждаете сейчас, есть противоречие.

- Отнюдь. Итальянцы довели до совершенства искусство игры без мяча. В обороне их система совершенна. Здесь они действительно оторвались от остальных на десять лет. Но это совершенство закрепощает нападающих, лишает их возможности импровизировать.

- У вас возможностей импровизировать было более чем достаточно. Вы играли то в обороне, то в полузащите, а иногда выдвигались даже на острие атаки.

- И все же на чемпионате Европы я играл не столь остро, как в "Боруссии". Фогтс использовал только одного стоппера, а в таком варианте либеро не имеет права покидать свою позицию.

-Спустя 25 лет после Беккенбауэра последний защитник вновь берет на себя функции диспетчера.

- Такое возможно только в том случае, если к этому готова команда. Впрочем, я всегда был сторонником универсализма.

-Фогтс считает, что вы лучший либеро со времен Беккенбауэра.

- Это приятно слышать, но я предпочитаю, чтобы высокую оценку получала вся команда, а не только отдельные игроки. К тому же Беккенбауэр был настолько силен, что любые сравнения бессмысленны.

-Вы когда-нибудь бываете довольны собой?

- Никогда. Ко всему, что делаю, отношусь критически. Если считаешь, что достиг вершины и что учиться больше нечему, сразу начинаешь деградировать. То же самое относится и к команде. Когда вижу, что кто-то позволяет себе играть вполсилы, всегда высказываю свое мнение, невзирая на то, что думают другие. Лучше вовремя предотвратить кризис, чем потом изо всех сил с ним бороться.

-В Германии вас прозвали Ворчуном. Как вы к этому относитесь?

- Поначалу прозвище имело скорее отрицательный оттенок. Но нужно видеть разницу между теми, кто ворчит по делу, и теми, кто ворчит из-за дурного характера. Я себя отношу к первым ворчунам и потому принимаю прозвище как комплимент. Чтобы добиваться успехов, нужно всегда быть недовольным.

-С "Боруссией" вы дважды победили в чемпионате Германии, а всего у вас в коллекции пять титулов, если считать еще и те, что завоеваны со "Штутгартом" и "Динамо". Сегодня радость от побед не стала менее сильной?

- Нет. Мне нравится побеждать, но я быстро забываю об успехе, чтобы сосредоточиться на достижении следующей цели. С "Боруссией" мы побеждали в чемпионате, но еще ни разу не выиграли еврокубок.

-Такое впечатление, что команда не может преодолеть определенный барьер.

- В последние пять сезонов мы всегда доходили до четвертьфинала. Пройти дальше не удавалось, думаю, потому, что слишком много сил отнимала борьба в чемпионате. Но в этом сезоне у нас есть возможность выиграть Кубок чемпионов. Если пройдем четвертьфинал, дальше будет легче.

- Почему?

- Потому что зимний перерыв в чемпионате слишком длинный. Первенство возобновляется в феврале, и к середине марта мы еще не набираем достаточно игровой практики. Так, в прошлом году нас обыграл "Аякс", хотя, чтобы подготовиться к матчам с ним, мы даже провели сбор в Бразилии.

-"Осер", с которым вам предстоит встретиться в марте, уступает по уровню "Аяксу"?

- На мой взгляд, нет. Я видел "Осер" в деле в 1993 году, когда уже перешел в "Боруссию", но еще не имел права выступать в еврокубках. "Осер" очень опасная команда, особенно тогда, когда от него многого не ждут.

-Год назад вы встречали Новый год в Китцбюэле вместе с Беккенбауэром, который уговаривал вас перейти в "Баварию". Почему вы все же предпочли остаться в "Боруссии"?

- Я связан с ней контрактом до 1999 года. В прошлом сезоне у меня возникли небольшие проблемы - я был недоволен тем, что сбор мы проводили в Бразилии, и не скрывал этого. Отсюда возникли разногласия с тренером. "Бавария" же действительно вела со мной предварительные переговоры, но я попросил время на размышление. Поговорил с президентом "Боруссии" Нибаумом и с нашим тренером Хитцфельдом. Все разногласия были устранены, и я решил остаться. Меня упрекали тогда в том, что веду переговоры с главным конкурентом "Боруссии" в борьбе за чемпионский титул, но я никогда не считал, что обязательства по контракту могут помешать футболисту высказывать свое мнение. Так или иначе спорные вопросы приходится решать. Лучше это делать в открытую.

-Не собираетесь ли вы вновь отправиться за границу? Были ли у вас предложения после чемпионата Европы?

- Конкретных не было, а остальные меня не интересуют. Я даже предупредил своего менеджера, чтобы он меня попусту не беспокоил. В "Боруссии" мне хорошо, я получаю приличную зарплату, в команде меня ценят, так зачем же забивать голову ненужными вещами?!

-В этом сезоне вы пропустили много матчей из-за травмы. Что случилось?

- Сначала возникли проблемы с мениском, из-за которых я не смог участвовать в первых трех матчах чемпионата. Затем надорвал мышцу бедра. При правильном лечении все было бы в порядке через 10 дней, но наш врач не смог верно поставить диагноз (и вскоре был уволен. - "СЭ".). Я продолжал играть, пока не выяснилось, что травма усугубилась. У меня нашли две дырки в мышечной ткани - по четыре сантиметра каждая. Если бы врачи в последний момент не спохватились, я бы вообще мог остаться инвалидом. Слава Богу, доктор Мюллер-Вольфарт вмешался вовремя! Сегодня я здоров.

-Говорят, что по окончании карьеры вы намерены стать тренером?

- Это так. Я хочу остаться в футболе, а работа тренера мне по душе.

-Что можно вам пожелать в 1997 году?

- Победы в Лиге чемпионов.