Газета Спорт-Экспресс от 21 марта 1998 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 1

Майк ПЕЛУЗО

ПЛАЧУЩИЙ "ПОЛИЦЕЙСКИЙ", КОТОРОГО ВОСПИТАЛ КИНЭН

32-летнего ветерана "Калгари Флэймз" Майка Пелузо вполне можно назвать "полицейским" сезона. Этот один из самых ярких и стабильных забияк НХЛ 90-х годов в начале нынешнего чемпионата переживал вторую молодость, без проблем побеждая гораздо более молодых коллег и вернувшись в число ведущих бойцов лиги. Однако 26 декабря хоккейная Северная Америка была потрясена сенсационным известием: врачи "Калгари" сообщили Пелузо, что из-за проблем с позвоночником его карьера завершена. Поначалу форвард, который за многие годы выступлений в НХЛ серьезных травм не получал, не хотел верить докторам. Но после углубленного медицинского обследования выяснилось, что клубные врачи абсолютно правы: травма спины хоккеиста оказалась крайне серьезной. Более того, если бы диагноз Пелузо был поставлен на две недели позже, то хоккеист с 99-процентной вероятностью стал бы инвалидом. И в последние дни 1997 года на специально созванной пресс-конференции знаменитый "полицейский", вспомнив о самых ярких эпизодах своей хоккейной жизни, со слезами на глазах сообщил, что его карьера завершена. Предлагаем вашему вниманию рассказ-исповедь этого замечательного игрока.

МЕНЯ СЧИТАЮТ САМЫМ СЕВЕРНЫМ ХОККЕИСТОМ АМЕРИКИ

Родился я на Аляске в небольшом городке Пенгилли. Зимы у нас были страшно холодные, и мальчишки на улице могли согреться только одним способом: надеть коньки и весь день провести на катке. Естественно, что самым популярным видом спорта в нашем городке был хоккей, в который были влюблены мы все без исключения.

Три моих старших брата были предводителями хоккейной команды Пенгилли и постоянно брали меня на все спортивные сражения. В отличие от них хоккей мне поначалу не понравился, но тем не менее на льду мне скучать никогда не приходилось. Дело в том, что, несмотря на возраст, я был покрупнее братьев, а потому в те моменты, когда команда нашего города проигрывала, они меня заставляли провоцировать драки. По правилам нашей мальчишеской лиги, если на площадке возникала потасовка, матч прекращался, а его результат аннулировался. Неудивительно, что благодаря этому правилу я, младший Пелузо, считался одним из лидеров нашей городской команды.

Лет в 14 я все-таки понял, что хоккей - игра очень интересная. Начал внимательно смотреть все телевизионные репортажи о хоккейных матчах, а моим кумиром стал известный форвард Джон Фергюсон, который успевал и голы забивать, и драться. К тому времени я уже без труда обыгрывал своих братьев, и меня признали вожаком нашей городской команды. А вскоре меня пригласили в команду первого дивизиона лиги "Аляска-Анкоридж". В ней, к моему большому неудовольствию, из меня сделали не агрессивного форварда, а атакующего защитника, который должен был проводить на площадке 30 - 40 минут. Постепенно я привык к этой роли, и меня назвали самым перспективным юниором Аляски.

ЮНИОР ПОД 190-М НОМЕРОМ "ДЬЯВОЛАМ" ПОНАЧАЛУ НЕ ПОТРЕБОВАЛСЯ

В 19 лет на меня обратили внимание скауты клуба НХЛ "Нью-Джерси Дэвилз", и на драфте 1984 года я был выбран под общим 190-м номером. Но, к сожалению, приглашения от этой команды я так и не дождался: менеджеры "Дэвилз" хотели, чтобы я продолжал выступать за университетские клубы. Через несколько лет "Дьяволы" автоматически потеряли на меня права, и заинтересованность в моих услугах проявила "Миннесота". Я получил приглашение в тренировочный лагерь "Северных Звезд".

Этой самой северной команде НХЛ я, представитель холодной Аляски, всегда симпатизировал, поэтому летел в Миннесоту как на крыльях. Однако в рядах "Норт Старз" к тому времени трудились несколько известных "полицейских", и мне, зеленому новичку, который даже в университетских лигах не считался умелым боксером, места в команде, естественно, не нашлось. В результате через 30 дней жестоких тренировочных лагерей я вновь оказался на распутье.

ЖЕЛЕЗНЫЙ МАЙК - МОЙ ДУХОВНЫЙ УЧИТЕЛЬ

И тогда совершенно неожиданно о желании приобрести Пелузо сообщил знаменитый наставник Майк Кинэн, работавший в "Чикаго". Я понял, что шанс играть в клубе такого тренера дается раз в жизни, а потому, прибыв в Чикаго, сразу же заявил Кинэну, что готов пахать с утра до вечера и сделать все возможное, чтобы стать хотя бы запасным "Блэкхокс". По-моему, Железному Майку мои наивные слова очень понравились, и через некоторое время он включил меня, своего тезку, в основной состав "Черных Ястребов". Причем, узнав о моем оборонительном юниорском прошлом, Кинэн в некоторых матчах выпускал меня на лед в роли защитника и просил играть максимально аккуратно, избегая удалений.

Почему я понравился Кинэну с первого взгляда? Возможно потому, что даже на тренировках я работал как одержимый и не жалел своих одноклубников. А возможно, и потому, что в то время "Блэкхокс" все свои матчи проводил на легендарной арене "Чикаго Стэдиум", на которой болельщики вели себя словно сумасшедшие и требовали от своих хоккеистов уничтожить противника. Понятно, что в таких условиях Железному Майку требовалось как можно больше игроков, способных деморализовать соперника и сокрушить его лучших бойцов.

В "ЧИКАГО" Я РАБОТАЛ В ТАНДЕМЕ С "КОМБАЙНОМ"

В то время главными боксерами "Черных Ястребов" были Дэйв "Чарли" Мэнсон и Стю "Комбайн" Гримсон. Первый считался одним из основных защитников "Блэкхокс", поэтому Кинэн запрещал ему часто посещать скамейку для штрафников. А значит, основная "полицейская" нагрузка ложилась на плечи Гримсона, которому я был должен помогать.

Сразу же скажу, что ни о какой конкуренции между Пелузо и Гримсоном не было и речи. Мы с "Комбайном" быстро нашли общий язык, договорившись действовать в связке. В те годы наш тандем считался в НХЛ самым мощным и агрессивным, а трибуны нашей старенькой чикагской арены, обладавшие удивительной акустикой, были от нас в восторге. Кстати, с Гримсоном, ныне выступающим в "Каролине", мы дружим до сих пор. Встречаясь, вспоминаем те времена, когда наш тандем развязывал в стенах переполненного чикагского стадиона одну войну за другой.

В ФИНАЛЕ ПЛЕЙ-ОФФ ТРЕНЕР ПОРУЧИЛ МНЕ И ГРИМСОНУ НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ ЛЕМЬЕ И ЯГРА

Конечно же, до сих пор я не могу забыть решающие матчи финальной серии плей-офф-92 с "Питтсбургом" Марио Лемье, Яромира Ягра и Рика Токкета. Накануне этих встреч Кинэн вызвал нас с Гримсоном и сообщил о своем решении выставить наше звено против знаменитой тройки Лемье и Ягра. Поначалу мы опешили, но Железный Майк разъяснил, что мы должны связать их по рукам и ногам, не допуская при этом никаких нарушений правил.

Помню, тогда многие журналисты устроили травлю Кинэна, полагая, что его план борьбы с Супер-Марио абсолютно проигрышный. Железный Майк на высказывания критиков не реагировал, и все 4 встречи финальной серии мы пытались выполнить его план. Мне кажется, что мы с Гримсоном возложенную на нас задачу в общем-то выполнили, однако клуб Лемье всухую победил "Чикаго" - 4-0 и завоевал очередной Кубок Стэнли.

МОЯ КАРЬЕРА В "БЛЭКХОКС" ЗАВЕРШИЛАСЬ ПОСЛЕ УВОЛЬНЕНИЯ КИНЭНА

Летом 1992 года хозяева "Блэкхокс" посчитали, что выход их клуба в финал плей-офф - результат недостаточно высокий, и Майк был уволен. Новый тренер Дэррил Саттер перед драфтом расширения не внес фамилию Пелузо в список защищенных хоккеистов "Черных Ястребов", и меня выдернул канадский аутсайдер "Оттава". Я был разочарован, ведь в сильном "Чикаго" мне удалось Провести два хороших сезона и стать популярным у требовательных болельщиков "Блэкхокс". В слабенькой же "Оттаве" нужно было все начинать с нуля.

Когда я приехал в лагерь "Сенаторов", то очень удивился: тренеры этой команды, видимо, вспомнив о моих удачных выступлениях против Марио Лемье, Яромира Ягра и других звезд лиги, решили поставить меня в первое звено. Иначе говоря, в каждом матче я проводил на льду 15-20 минут, тогда как в "Чикаго" я столько наигрывал на протяжении минимум 5 встреч. Понятно, что такой график выступлений с непривычки выдерживать было крайне трудно. Более того, помимо созидательных действий тренеры "Оттавы" постоянно требовали от меня кулачных поединков. А если учесть, что помимо меня в "Сенаторз" не было ни одного "полицейского", можно понять, насколько тяжелым оказался для меня тот сезон.

ЖУРНАЛИСТЫ ОТТАВЫ НАПРАСНО ОБВИНЯЛИ МЕНЯ В НЕЖЕЛАНИИ ДРАТЬСЯ

В чемпионате-92/93 я установил личный рекорд результативности, забив 15 голов и сделав около 10 результативных передач. Однако об оттавских временах в памяти у меня остались не эти баллы за результативность, а постоянные "танцы" с коллегами-боксерами.

Судите сами: сегодня, к примеру, мы играем в Детройте, где против Пелузо выходят на лед Боб Проберт и Трой Краудер. Думаю, не нужно объяснять, какое задание они получили от своих тренеров. С грехом пополам я встречаюсь с обоими этими бойцами, а на следующий день уставший приезжаю в Миннесоту. Здесь "Оттаву" ждут жестокие "Северные Звезды" во главе с Шейном Чурлой и Бэзилом Макрэем. Еще через день мы играем в Сент-Луисе, где мне в одиночку придется встретиться с Келли Чейзом и Дэрином Кимблом.

Когда я играл в "Чикаго" и действовал в связке с "Комбайном", такой бойцовский график был вполне нормальным. Но в "Оттаве" на меня, единственного тафгая команды, выпадала сумасшедшая нагрузка. Естественно, иногда мне приходилось экономить силы, что позволило некоторым, мягко говоря, непрофессиональным журналистам Оттавы назвать Пелузо лентяем. Помню, такие статьи действовали на меня, как красная тряпка на быка, и я был готов наброситься на этих писак с кулаками. Тем не менее нисколько не жалею, что целый сезон провел в форме "Сенаторов": местные болельщики меня очень любили, и как только я выходил на лед нашей домашней арены, трибуны начинали радостно свистеть. Кстати, до сих пор я получаю очень много писем именно из Оттавы.

В "НЬЮ-ДЖЕРСИ" ВСЕ-ТАКИ ВСПОМНИЛИ О ПЕЛУЗО

Летом обо мне все-таки вспомнили в "Нью-Джерси", и его менеджеры организовали с "Сенаторами" массовый обмен. Надеялся ли я на возвращение в задрафтовавший меня клуб? Конечно. Выступая в "Чикаго" и "Оттаве", я всегда особенно тщательно готовился к матчам с "Дьяволами" и их главными бузотерами - Кеном Данейко и Рэнди Маккеем. Именно схватки с этими ребятами, позже ставшими моими друзьями, были в моей "полицейской" карьере самыми жестокими. В общем, я делал все возможное, чтобы менеджеры этой команды поняли, что зря они 5 лет назад махнули рукой на защитника-юниора Пелузо.

В форме "Дьяволов" я провел 4 сезона, которые считаю лучшими в своей хоккейной биографии. За эти годы нам удалось стать одним из лидеров НХЛ, что является заслугой прежде всего нашего наставника Жака Лемэра. Он сумел найти общий язык с каждым хоккеистом команды и сделал из "Дьяволов" самый мощный клуб лиги.

Лемэр поставил меня в звено к мощному чеху Бобби Холику и Рэнди Маккею, позже названное "Крэш-лайн". Мы быстро поняли, что главный наш козырь - силовая борьба, и решили играть максимально атлетично и жестко. Лемэру такой хоккей очень нравился, и вскоре наше сокрушающее звено гремело по всей НХЛ. Настоящим триумфом "Крэшлайн" все считают серии плей-офф-94/95, когда мы громили одного соперника за другим. Помню, в финале мы издевательски легко победили "Детройт", который все журналисты называли безусловным фаворитом. Когда Гэри Бэттмен вручал нам завоеванный кровью и потом Кубок Стэнли, я, безумно мечтавший об этом фантастическом трофее, впервые в своей жизни расплакался! И с тех пор журналисты прозвали меня плачущим "полицейским".

В "СЕНТ-ЛУИСЕ" ВСЕ РЕШАЕТ Бретт ХАЛЛ

В чемпионате-96/97 у меня начали возникать конфликты с Лемэром, который хотел видеть меня в роли чистого бойца. Я же считал себя форвардом, вполне способным совмещать работу агрессора с забрасыванием шайб. В результате в середине сезона меня поменяли в "Сент-Луис".

В новой команде мне не очень понравилось. В "Блюз" все зависит от его лидера Бретта Халла, который всегда называл своего друга Тони Твиста лучшим тафгаем НХЛ. Я с Твистом в годы своих выступлений в "Чикаго", "Оттаве" и "Нью-Джерси" встречался нередко, каждый раз убеждаясь в справедливости слов Халла. В "Сент-Луисе" мы могли бы составить с Тони неплохую связку, но меня вскоре обменяли в "Калгари".

Возвращение в Канаду счастливым не получилось: в Калгари болельщики встретили меня без особой радости, поскольку, по слухам, я был призван на место индейца Сэнди Маккарти. Он долгое время враждовал с менеджерами "Флэймз", и болельщики в этом споре были на стороне индейца. Тем не менее я чувствовал себя в новом клубе уверенно и, думаю, с боксерской точки зрения провел едва ли не лучший свой чемпионат. Если бы не врачи, поставившие мне столь суровый диагноз, я бы еще пару лет с удовольствием повоевал...

МОИ РЕКОМЕНДАЦИИ ЮНЫМ БОЙЦАМ

Я выступал в сильнейшей лиге мира 10 лет, а потому могу дать юным бойцам несколько полезных советов. Первый: каждый "полицейский" должен, на мой взгляд, знать, что лучше первый удар пропустить, нежели нанести. Когда соперник бьет первым, у тебя появляется психологическое преимущество, да и болельщики, всегда симпатизируют именно жертве.

Второй совет: коньки бойца не должны быть похожи на коньки нормального хоккеиста. Впервые я об этом услышал в "Чикаго", когда защитник Дэйв Мэнсон подозвал меня, юного новичка, и рассказал, что совершенно напрасно я не обматываю коньки специальным жгутом. Оказывается, что если твои коньки жестко затянуты, то тебе намного легче вывести из равновесия и бросить на лед противника. Итак, правильно затянутые коньки для кулачного бойца - самое главное.

И последний, третий совет: всегда привязывайте свой свитер к хоккейным трусам. Во-первых, в НХЛ действует правило, согласно которому хоккеист, не привязавший фуфайку к штанам, автоматически наказывается 10-минутным удалением. А во-вторых, "привязанному" бойцу невозможно накрутить свитер на голову и нанести тяжелую травму. Если кто-то не прислушается к этим советам, то шансов выжить в НХЛ у него практически нет.

Игорь ЛАРИН