Газета Спорт-Экспресс от 25 апреля 1998 года, интернет-версия - Полоса 6, Материал 2

БОРЬБА - НА ЭКСПОРТ

Примерно через год после Олимпийских игр в Барселоне, где спортсмены стран СНГ выступали как одна команда, но на пьедестал спортсмены выходили уже под флагами собственных государств, тогда еще двукратный олимпийский чемпион Александр Карелин сказал: "Труднее всего бороться со своими - теми, кто с распадом страны из соотечественников превратился в соперников. Иностранцы всегда бьются до какого-то определенного предела. А наши - не на жизнь, а на смерть. Чего бы это ни стоило".

Выступление в Барселоне той сборной было одним из наиболее успешных в олимпийской истории. Чемпионами стали Олег Кучеренко, Мнацакан Искандарян, Александр Карелин. Вице-чемпионами - Альфред Тер-Мкртчан, Сергей Мартынов, Ислам Дугучиев. Даулет Турлыханов, Гоги Когуашвили и Сергей Демяшкевич вернулись с бронзой.

А потом начались отъезды на заработки. Хотя, если задуматься, они начались даже раньше: после Игр в Сеуле уехал в Турцию Геннадий Сапунов, возглавлявший сборную в течение 16 лет, затем - один из известнейших специалистов Георгий Вершинин подписал контракт с федерацией борьбы Ирана. Так что решение Кучеренко и Тер-Мкртчана перебраться в Германию особых разговоров не вызвало.

В Минске Кучеренко, судя по первым схваткам, был полон решимости победить и блестяще провел обе свои схватки. Однако Сапунов, успевший за эти годы перебраться из Турции в Грецию, уверенно сказал: "Отборолся Олег свое. Результата больше не будет". На вопрос, почему, тренер пояснил:

- Потому что в Германии клубное первенство бундеслиги проходит на протяжении полугода. Соревнования - каждую неделю, к тому же по правилам на ковер приходится выходить через полчаса после взвешивания - спортсмены зачастую не успевают нормально восстановиться после того, как гоняли вес. Короче, немцы денег зря не платят. И к чемпионату Европы борцы подходят полностью вымотанными. А главное - постоянная борьба за деньги очень сильно ломает психику борца. Пропадает стимул показать по-настоящему высокий результат. Так в Германии выпотрошили Кучеренко, Тер-Мкртчана, да и Искандаряна, который выступал там пару лет и не выдержал - вернулся обратно.

-Так, может быть, не стоило и уезжать?

- Да вы что! Я глубоко убежден, что о патриотизме сейчас говорят те, кто просто из-за собственной нерасторопности не смог найти хороший контракт. Я, например, уехал и ни минуты не жалел об этом. Потому что хочу жить достойным образом.

Сам Олег, который вышел из зала в аккурат к последней фразе бывшего тренера, лишь устало вздохнул, когда мы отошли в сторону:

- Наверное. Сапунов прав. Хотя, с другой стороны, контракт, который я должен ежегодно продлевать, зависит в гораздо большей степени от моих титулов. Палка о двух концах: для клуба важен результат в бундеслиге, а для рекламы - чтобы я был чемпионом Европы или мира. Чемпионов рвутся купить все.

-А жить в Германии вам нравится?

- Вполне. У меня там семья - жена, дочке три с половиной года. Мы живем в очень маленьком городке Келлебахе - в нескольких километрах от французской границы. Так же называется и клуб. Денег на жизнь вполне хватает. Да и к работе привык. Хотя первое время было очень тяжело. Такого, думаю, ни в одной стране Европы больше нет - чтобы весь год без перерыва бороться. Но за это платят. И сама бундеслига очень сильная - много французских борцов, представителей бывших соцстран, наших. Я, кстати, очень горжусь, что за все годы выступлений в Германии не проиграл ни одной схватки.

-Насколько я знаю, выступления за клуб никого не заставляют менять гражданство. Зачем же поменяли вы?

- Были причины. Сначала я об этом не думал. Просто боролся, как многие из наших борцов - зарабатывал деньги. Собственно, я всерьез настраивался закончить с серьезной борьбой после Игр в Барселоне. Все, что можно было выиграть в спорте, я выиграл. А когда мне предложили поменять паспорт, и я задумался об этом всерьез, то с удивлением понял, что давно уже чувствую себя в Германии, как дома. А дома в Луганске начинаю скучать. Вот и решился...

Но - пойдем дальше. Вот еще одна история - Сергея Мурейко, ныне болгарина, до этого выступавшего за Молдавию. Карьера Мурейко в Советском Союзе была изначально обречена на неудачу: он всегда боролся в самой безнадежной категории - супертяжелой. Вотчине Карелина. За сборную Мурейко выступал лишь однажды - на Кубке мира. За Молдавию - на чемпионате Европы-93, на трех чемпионатах мира. На Играх в Атланте стал третьим, проиграв во втором поединке Карелину. Потом уехал в Болгарию, выступать за софийский клуб.

На интервью Мурейко согласился неохотно: "Я настраиваюсь на борьбу". И только после моего обещания не говорить о соревнованиях, стал отвечать на вопросы.

-Вам легко живется?

- Мне, скажем так, создают все условия. Хотя, естественно, я бы предпочел, чтобы платили больше. Контракт действителен до Игр в Сиднее. Дважды в год я должен выступать в чемпионатах страны - на зимнем и летнем. Кроме зарплаты получаю премиальные в том случае, если попадаю в призеры на чемпионатах Европы и мира.

-Что заставляло вас в Союзе продолжать тренироваться, делать чудовищную работу, зная, что нет никаких шансов попасть в основной состав?

- Раньше ведь были и другие стимулы - получать стипендию, форму, ездить за границу, хоть и на менее значимые турниры. А кроме этого я все-таки верил, что рано или поздно сумею стать первым.

-Сейчас, как я понимаю, проблема другая - держать себя в форме, тренируясь практически без соперника. Или в Болгарии у вас есть спарринг-партнер?

- Нет. Поэтому я в основном тренируюсь не в Болгарии, а в Белоруссии, на Украине, иногда - в Молдавии, вместе со сборной. Там со мной по-прежнему работает мой тренер Александр Козырь.

-Отличается ли болгарская методика от той, к которой вы привыкли?

- Очень. Самое неприятное, что часто меняются тренеры. За год с небольшим у нас в клубе такие смены случались раза четыре. Руководит этим процессом президент, так что ни спортсмены, ни сами тренеры права голоса не имеют, хотя в нашем клубе сосредоточена практически вся сборная Болгарии. Считается, что частые смены тренеров идут на пользу - разные методики, опыт. Мне такой подход, мягко говоря, непонятен.

-А что было для вас наиболее непривычным после переезда?

- Я помню времена, когда Болгария и Советский Союз в борьбе считались главными соперниками. А когда приехал и стал присматриваться к тому, как работают в Болгарии сейчас, то не увидел ничего, что могло бы в ближайшем будущем дать какой-то серьезный результат. Что-то должно быть - секреты, опыт, традиции. А их, как мне кажется, в Болгарии совсем не осталось. Все примитивно.

-Неужели ваш тренер не предпринимал попыток удержать вас дома?

- Предпринимал. Ходил к руководству спорткомитета, хотя сам говорил, что не верит в то, что мне сумеют предложить хоть мало-мальски приемлемые условия. Так оно и получилось. А ждать лучших времен я себе не мог позволить - все-таки уже 27 лет. Можно, конечно, бороться и в 30, и в 33, но чем старше становишься, тем быстрее начинаешь уставать, появляются травмы, болячки. В этом отношении борьба - тяжелый вид спорта.

-Ваша семья тоже живет в Софии?

- Пока нет. Жена осталась в Молдавии, перевозить ее в Софию особого смысла нет - я же постоянно на сборах.

-Кто вас тренирует?

- Совсем молодой тренер - бывший борец. Он недавно закончил выступать, ненамного старше меня - 32 года. Был призером Олимпийских игр в Барселоне, чемпионом мира. Тренерского опыта, естественно, у него никакого нет, но президент нашего клуба посчитал, что его кандидатура вполне годится для работы со сборной.

- Вашим частым разъездамруководство не противится?

- Нет. Я просто ставлю тренеров в известность, что собираюсь уехать - и уезжаю.

-А остаться в Болгарии после того, как закончите выступать, вы не хотите?

- Нет.

-Но у вас по-прежнему есть надежда когда-нибудь стать первым?

- Я не хочу говорить на эту тему. Скажу только, что за все время моих поединков с Карелиным он не дал мне ни одного шанса...

Конечно, еще не время делать выводы. Но мне показалось, что в Минске российской сборной не только восхищались с самого начала соревнований, но и искренне завидовали тому, насколько комфортно чувствовали себя в ней спортсмены и тренеры. Чего стоило создать такую команду - другой вопрос. Наверное, эмигрантом можно было бы назвать того же Искандаряна, отвечающего по штатному расписанию за молодежную команду, но активно помогающего главной. Когда-то он жил в Ленинакане. Когда я спросила, почему после развала СССР Мнацакан не стал выступать за Армению, где прожил большую часть жизни, борец мрачно ответил: "Там не держат обещаний". Беседы с другими пролили свет: после того как Искандарян стал чемпионом в Барселоне, он сам сказал, что хотел бы из традиционного послеолимпийского набора житейских благ получить хотя бы машину - ездить на тренировки. С большими проволочками ему вручили символические ключи - на этом дело и кончилось. Поэтому он предпочел Россию. Но в Атланте выступил совсем неудачно.

- За несколько лет до этого, еще перед Барселоной, я получил очень тяжелую травму позвоночника, - рассказывал Искандарян. - Но продолжал выступать. А перед Атлантой почувствовал себя совсем плохо. Доходило до того, что у меня начинали болеть и неметь руки. Стыдно перед командой было ужасно. А в конце Игр мне передали слова Михаила Мамиашвили (который, естественно, знал, что я закончу выступать): мол, он очень хочет, чтобы я работал со сборной. Честно говоря, я был очень рад такому предложению. Потому что это - моя команда. И я не представляю ситуацию, при которой мог бы оставить ребят.

-А вам предлагали уехать?

- Предлагают постоянно. Последний раз звали в Корею - мой друг, сам олимпийский чемпион, с которым мы выступали много лет, стал президентом одного из клубов и предлагал любые устраивающие меня условия. Я, помню, даже прятался от него.

-Зачем?

- Чтобы не огорчать личным отказом. Знал же, что не соглашусь ни за что в жизни!