Газета Спорт-Экспресс № 21 (2514) от 29 января 2001 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 3

ОТ ВЫГОВОРА ЗА МАНДЕЛЬШТАМА
ДО ОРДЕНА ОТ ПУТИНА

"Вчера на конференции Российского футбольного союза его президентом вновь был избран Вячеслав Колосков. В своем докладе он заявил, что, несмотря на всю сложность экономической и политической ситуации в стране, оказавшейся в тяжелом кризисе, РФС будет и впредь решать главную задачу - развивать футбол в России".

"СПОРТ-ЭКСПРЕСС", 9 декабря 1998 года

Любой поступок президента РФС для себя могу объяснить. Одного не пойму - почему, начиная очередное интервью, чиновник столь высокого ранга сбрасывает всякий налет официальности. Наоборот, всем видом показывает: спрашивайте, дескать, все, что угодно. Отвечу.

Неосторожно, однако.

КРЕСЛО

- Вячеслав Иванович, вы двадцать с лишним лет командуете футболом. Из них десять - российским. И в футболе этом уже традиция - вслед за скверными полями тут же и Колоскова ругнуть.

- А я переживаю. Думаю иногда - это-то за что? Если ворота не того размера - при чем здесь руководитель всероссийской организации? Есть работник стадиона, который должен ежедневно эти ворота проверять. Если плохой газон - при чем здесь Колосков? Есть директор арены, агрономы. Как реагировать? Можно болезненно, а можно с долей иронии. Когда за ворота Колосков "отвечает", реагирую с юмором. Когда критика по делу - например, за судейство, реагирую эмоциональнее.

- А когда предают близкие люди?

- Не только в России, везде есть предательство. В каких-то ситуациях человек, не обладающий информацией, опирается на слухи. Я, например, так никогда не поступаю. Мне проще вызвать человека, переговорить - и уже после высказываться. Но у отдельных коллег многое на уровне: "Сказали-то люди авторитетные, известные, как им не верить!"

А вот Виталий Смирнов, президент ОКР, когда в 98-м возник вопрос, быть ли Колоскову во главе футбольной федерации, позвонил мне в Екатеринбург, вызвал с совещания: "Если я тебе предложу у себя должность вице-президента, согласишься?" Вот это - рука помощи.

- Но при этом тот же Смирнов, помнится, сам клеймил вас с одной высокой трибуны.

- Да, на пресс-конференции после так называемого "письма четырнадцати" - обращения тех, кто отказался выступать за сборную России на чемпионате мира, если не снимут Садырина. Шамиль Тарпищев и Смирнов встали на сторону игроков. Меня действительно клеймили - за то, что "не прислушиваюсь к футболистам-профессионалам". Была жесточайшая схватка, но я остался при своем: тренер прав. Отстаивал Садырина, а Тарпищев и Смирнов говорили: надо назначить Бышовца.

- Когда один против всех, нетрудно и кресло потерять. Жалко было бы?

- Жалко, конечно. Но это было бы не в первый раз. Еще в союзные времена Грамов, пришедший в спорткомитет на место Павлова, убрал все, что было связано с именем предшественника. Написать заявление "по собственному" предложили и мне. Отказался: "Я член коллегии. Если она считает нужным меня уволить, имеет право. Сам заявление писать не буду". В результате Грамов меня не только не убрал, но дал мне еще и управление хоккея.

Тогда, в 1988-м, мы выиграли Олимпиаду и по футболу, и по хоккею... Власть у меня была колоссальная. Но я никогда в жизни никому ничего не диктовал, хотя тогда делать это было гораздо легче, чем сейчас. Стиль работы.

ПИСЬМА ТРУДЯЩИХСЯ

- В те годы вам письма, наверное, мешками приходили?

- Вот это работа тяжелая! Было постановление ЦК о работе с письмами трудящихся - и попробуй его не выполнить. Сроки на ответ жесткие - три дня.

- И о чем вам писали?

- Обо всем. По делу редко - в основном о правилах, судействе, футбольных полях, инвентаре, структуре соревнований... Люди считали, что внесут вклад в развитие футбола, если предложат играть не вдоль, а поперек. Или ворота увеличить вдвое. Или обязать клубы выпускать шесть чистых форвардов, или играть в одного защитника, но с двумя вратарями.

- И как же вы это "научно опровергали"?

- Ссылался на международные правила: "такой-то параграф не позволяет..." Но смотреть все письма обязан был лично и лично ответы подписывать. Научился читать "по диагонали". А сейчас почти не пишут. Одно письмо в неделю в лучшем случае. Иногда отвечаем. Если бред какой-то, выбрасываем. Ответы либо Парамонов подписывает, либо Симонян.

ХАРАКТЕР

- Недоброжелатели ваши говорят, что невозможно без Божьей помощи пережить столько попыток переворота.

- Попыток хватало... В советские времена убрать меня было легче, сейчас - только на выборах. Мог сломаться, когда Грамов от меня заявление требовал, или когда Смирнов и Тарпищев критиковали, или позже, когда "чернуха" в газетах и по телевидению про Колоскова пошла. Но если у тебя есть характер, если понимаешь, что находишься на своем месте, никто не заставит. Можно только убедить. Всегда говорил: есть исполком, независимые люди. Если скажут: "Вячеслав Иваныч, перестал ты "мышей ловить", нужен руководитель посовременнее..." - мне дважды повторять не придется. Можно было, конечно, на той же пресс-конференции подняться, накричать на Смирнова с Тарпищевым, но после такого надо уходить.

- Велико было искушение?

- Конечно. Я считал, что прав, и жизнь это подтвердила. Команда образца 1994 года могла стать чемпионом мира, уверен. Да-да, вы не ослышались, могла. Я умею сделать паузу, потом прийти и спросить - ну, и чего вы добились? И привлечь людей на свою сторону.

- Года три назад вы сказали, что в 2001 -м точно уйдете из футбола. Преподавать будете, книжки писать...

- Я сказал: "Уйду, если объявят недоверие". Но в 2003-м действительно уйду.

- А если народ попросит остаться?

- Не останусь. Чувствую, что организм истощается.

- Боитесь превратиться в дряхлого генсека?

- Боюсь. Хочу уйти здоровым, нормальным человеком. Книжки писать вряд ли буду, займусь международными делами.

- Как думаете, многие из нынешних друзей с вами тогда останутся?

- Все. Я никем не помыкаю, никого не обзываю, не выгоняю, всех выслушиваю. Но решение принимаю сам, и всегда справедливое. Обиды бывают, но добрые отношения останутся.

ДВА ПРЕЗИДЕНТА

- С Николаем Толстых, с которым вы вместе руководите российским футболом, отношения у вас, как известно, взаимно недобрые...

- Друзья ли мы, недруги, выпиваем ли вместе, паримся ли в бане - это все за рамками дела. Да, у нас с Толстых было жесткое противостояние. Особенно в период выборов. Да, на меня были "накаты" - в том числе, возможно, и с его подачи.

- Это когда дачу вашу по телевидению показывали?

- Дачу показывали, а потом налоговая полиция сидела полтора года. В любом случае, меня президентом избрали. Он тоже избранный президент ПФЛ. Значит, должны работать вместе. Только в этом году встречались пять раз. Когда сидишь один на один, без публики - один диалог. Когда вокруг толпа - другой.

- А вы так умеете?

- Я по-разному умею. Но стараюсь исходить из интересов дела. Это тяжело, надо себя перебарывать, но иначе футбол пострадает. А я пока руководитель. Вот только что завершили работу по регламенту, было много острых вопросов, особенно по передаче полномочий, но я на это пошел. Толстых лучше в этом разбирается, так зачем оттягивать проблемы на себя? Это твое, говорю, бери. Мешать не буду, только помогать. И контролировать.

- А ситуацию, когда пришлось телохранителей нанимать, недоброжелателям простили?

- Месяц ходил с телохранителями. И всерьез, а не на публику играл. Были реальные основания. Не боялся, что меня уничтожат, долгов ни перед кем нет, но перед конференцией хотел избежать провокаций.

- Считаете, не могли вас, как Сыча, подстеречь по дороге на дачу?

- Я на эту дачу раз в месяц езжу, не чаще. Могли другое - в машину наркотики подбросить или ствол. Вот этого боялся. Охраняли не столько меня, сколько машину.

20 ЧАСОВ В ВОЗДУХЕ

- Последние десять лет не вспоминаются как сплошной кошмар?

- Нет. Они были счастливыми, радостными, даже веселыми где-то. Работать стало тяжелее, да. Все зависит исключительно от тебя, заработаешь деньги - сборной будет где жить, аппарат получит зарплату, не заработаешь - не поможет никто. Ни государство, ни Олимпийский комитет. С одной стороны, нет над тобой ни отдела пропаганды ЦК, ни Совмина. Зато тогда было спокойно - утвердил смету, и голова не болит. Но лично для меня переход от административно-командной системы к демократической прошел легко.

Часто езжу в командировки по регионам - Владивосток, Иркутск, Томск, Екатеринбург, Красноярск, Ростов... Это, кстати, одна из причин, почему нынешний срок для меня последний - невозможно же столько летать! За прошлый год был в Малайзии, Австралии, Японии, Южной Корее, Бразилии, Аргентине... Поднимаешься после посадки из кресла - себя не чувствуешь. А ведь японцы доказали, что перелет более четырех часов негативно сказывается на сосудах. Помогает то, что всегда занимался спортом. Худо-бедно, а до операции два раза в неделю играл в футбол.

- Что за операция?

- Последняя - паховая грыжа. Чисто футбольная травма - как и предыдущие. Когда-то в пионерлагере, где был физруком, в конце смены играли воспитатели против ребят - двойной перелом левой ноги. Потом был разрыв передней крестообразной связки правого коленного сустава - это я с Тукмановым столкнулся, своим замом. На снегу играли. Сейчас только-только начинаю тренироваться.

- А во двор с мужиками мяч погонять не выходите?

- Сейчас негде. Когда жил на Кутузовском проспекте, играли каждое воскресенье пять на пять. Пока однажды ночью нашу площадку не снесли. Мы ведь матерились часто, а рядом дети гуляли. Матери, видимо, договорились, и вместо площадки построили карусели. А потом я и вовсе оттуда переехал.

БЕЗ ОРКЕСТРА

- Мы отвлеклись от ваших перелетов. В регионах с оркестром встречают?

- Без оркестра, но достойно. Если лечу куда-то, обязательное условие - встреча с первыми лицами. С мэром, губернатором, председателем спорткомитета - я ведь еще и вице-президент ОКР.

- Летаете как - обычными рейсами, эконом-классом?

- Всякими классами. С народом неудобств не испытываю.

- А если спрошу, какой у вас оклад, испытаете?

- 16 тысяч рублей в месяц. Мы вот только что сидели с Тукмановым над бюджетом. Доходная часть - 250 миллионов рублей, оттуда финансируются 9 сборных команд, проведение соревнований, содержание аппарата. Что остается, идет на зарплату. Если выпишу себе оклад в тысячу долларов, придется прекратить обеспечение сборных команд.

- Игрок второй лиги зарабатывает больше Колоскова. Не смешно?

- Мои коллеги в других федерациях зарабатывают еще меньше.

- Помню, однажды представители Азербайджана и Армении проголосовали против вас, и вы потеряли какой-то важный международный пост.

- Да, вице-президентство в ФИФА. Мне не хватило одного голоса, победил итальянец Маттарезе. Проголосуй за меня представитель Азербайджана или Армении, все было бы иначе. Я очень обиделся: много лет с этими людьми работал, доверял им... Мусаев по-прежнему президент азербайджанской федерации, а Саркисян, по-моему, уехал в Америку. Кстати, тогда исполком армянской федерации его ориентировал на поддержку Колоскова. Значит, решение принял или под давлением, или небескорыстно.

С АВЕЛАНЖЕМ - НА БАЙКАЛ

- А ведь вас когда-то подталкивали: "Поборитесь за место Авеланжа!"

- Более того, сам Авеланж мне это предлагал. Сидели в "Метрополе", он и говорит: "Давай объявлю тебя своим преемником". Нет, отвечаю, мой учитель и друг. Не мой уровень. После Авеланжа работать невозможно. Думаю, предложение было долгом вежливости. Иначе он стал бы меня уговаривать, а так - просто со мной согласился. Когда Юханссон начал колебаться, идти ему на второй срок или нет, коллеги по Исполкому УЕФА тоже завели разговор: "Почему не ты?" Опять же ответил: нет, ребята. Пять лет назад еще можно было бы, а сейчас все для себя уже решил. Зачем воз, который не потяну?

- Портрет Авеланжа, вижу, со стола не убираете.

- 16 лет вместе проработали. Он действительно мой учитель - и в жизни, и в профессии. Высочайший интеллект, подчеркнутая порядочность. А как своеобразно Исполком вел - никогда не забуду. Решения жесткие, безапелляционные, но четко обоснованные. Был небольшой круг людей, с которыми он близко общался, и я в этот круг входил. Трех человек считаю своими наставниками - бывшего президента УЕФА Артемио Франки, вице-президента ФИФА Нойбергера и Авеланжа. С последним даже в футбол успели поиграть. Авеланж говорит, что экскурсию по Байкалу никогда не забудет. Это еще при советской власти было, первый секретарь обкома нас встречал. Сейчас уже Блаттер мечтает проехать по Транссибирской магистрали. Обеспечим, говорю, отдельный вагон прицепим, Аксененко поможет. Они вообще оба к России хорошо относятся - и Авеланж, и Блаттер.

- Когда Авеланж ушел, вы заметили: "Измельчала ФИФА..."

- Да, и не отказываюсь от этих слов. Раньше приходишь, сидят государственные мужи. Тессема, представитель Африки, член МОК, бывший министр спорта. Мустафа из Египта, генерал боевой. Хамза из Малайзии, член МОК. Адмирал Лакост, президент аргентинской федерации. Артемио Франки, Нойбергер... Каждый - выдающаяся личность. А политикой и не пахнет. Никакого лоббирования. Потом все изменилось, и как только Авеланж почувствовал, что ФИФА разбилась на группировки, тут же ушел. Все торгуются: Европа вместе с Африкой против Южной Америки и Азии, потом Европа с кем-то против Центральной Америки...

- А не под этот ли торг вы за казенный счет отремонтировали коридор РФС?

- За счет УЕФА. У них есть программа помощи восточноевропейским странам. Кто-то построил особняки для федерации, кто-то купил автобусы, а мы ремонт сделали и оргтехнику приобрели. Еще не так давно здесь только пишущие машинки были. Жили в грязи, по моему кабинету мыши бегали.

ОРДЕНА И АНОНИМКИ

- Партбилет до сих пор, говорят, в сейфе храните?

- Давно в сейф не заглядывал, но билет, скорее всего, там. Во всяком случае, демонстративно я его не сжигал. Вот где награды хранятся, помню. Золотой орден ФИФА, серебряный орден МОК, куча спортивных медалей за "заслуги в развитии", медали "Ветеран труда", "850 лет Москве", орден Дружбы народов, "Знак Почета"... Только что дали "За заслуги перед Отечеством" четвертой степени.

- Сохранись советская власть, были бы Героем Соцтруда.

- Может быть - по совокупности. Еще есть благодарность Ельцина, персональное поздравление от Путина к Новому году получил. Красивый пакет, приятно было. Вот выиграем чемпионат мира, попрошу у Путина еще один орден перед пенсией. Только уже не четвертой степени.

- О взысканиях по партийной линии не вспоминаете?

- Могу вспомнить. Строгий выговор с занесением в учетную карточку - последняя ступень перед исключением. Еще один простой выговор - в 84-м за провоз нелегальной литературы с Олимпиады в Лос-Анджелесе. Мандельштам и Бабель. А "строгий" выписывали в кабинете у Пельше. Там история такая: поступает анонимное письмо, будто в куйбышевской команде "Крылья Советов" система незаконных доплат. Красный гриф: срочно проверить! Отправляю туда Леонида Шевченко. Возвращается - ничего не нашел, я его ответ визирую и отправляю в ЦК. А через месяц новая анонимка: "Проверка вас ввела в заблуждение..." Ка-а-к?! Направляют туда инструктора комитета партийного контроля, и он находит липовые ведомости. Рапортует - да, Колосков ввел в заблуждение. Меня - на Комитет партконтроля, заседание, помню, вел Густов, первый зам Пельше. Встает какая-то женщина: "Что с ним разговаривать? Министров исключаем, а здесь пацан. Исключить немедленно!" Не заступись Валентин Сыч, исключили бы. После как по минному полю ходил - оступишься чуть-чуть, и все. Но обычно после такого выговора несколько лет за границу не пускали, а я через три месяца уехал в Испанию...

Юрий ГОЛЫШАК