Газета Спорт-Экспресс № 51 (2544) от 5 марта 2001 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 2

Светлана МАСТЕРКОВА

"ОСКАР" ЗА БЕГ

"МОНТЕ-КАРЛО. Двукратные олимпийские чемпионы Атланты - россиянка Светлана Мастеркова и американец Майкл Джонсон получили призы лучших легкоатлетов года на традиционном бале звезд, организованном Международной федерацией легкой атлетики".

"СПОРТ-ЭКСПРЕСС", 17 декабря 1996 года.

ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА

- Эти кадры из олимпийского Сиднея видел весь мир: вы упали у бровки, на лице гримаса боли, а цепочка бегуний устремляется к финишу. Душа уже не болит?

- Болела до тех пор, пока мне взрослые люди по-родительски не объяснили: "Света, нет повода грустить. Нужно жить нормально". Когда такое говорят родные, подсознательно чувствуешь, что тебя просто отвлекают от тяжелых мыслей. А когда посторонние люди, начинаешь приходить в себя. Мне в сберкассе одна женщина сказала: "Ты же сама знаешь, что травмы - первое, с чем борются спортсмены. А уж потом со всем остальным".

- А как "раны зализывали"?

- Они не зализывались. Вспоминалась Олимпиада в Атланте, такая счастливая. После нее приходили письма со всех континентов. "Русская девочка, - писали люди, - вы так прекрасно бегаете. Мы специально сидели и ждали, когда по телевизору покажут ваш бег на 1500 м". В Сиднее положительные эмоции сменились на грустные. И в этом я виновата.

- Почему?

- Камень на сердце до сих пор лежит от того, что не смогла порадовать людей, как в Атланте. Подружка рассказывает, что ее мама плакала, глядя, как я лежу. Согласна, что отрицательные эмоции - тоже эмоции. Тех, кто грустил, я автоматом внесла в список лучших моих болельщиков. Но эта травма случилась не там и не в то время.

- Для вас это была драма, трагедия или просто неудача?

- И драма, и трагедия. Травмы преследовали весь сезон. Правая нога болела, потом левая, потому что нагрузка на нее легла. Когда болели ахилловы сухожилия, бегать могла. При этой травме - никак. Ощущение такое, будто икроножная мышца начинает трескаться. Это ужасно. Представляете, жить на грани: либо сейчас рванет, либо еще пробегу... А если чуть рвануло, работать-то все равно надо. Весь сезон пришлось быть артисткой. Сама для себя играла роль: ничего страшного не происходит, все можно перебороть, еще есть время. На тренировках улыбалась, смеялась. Не давала никому повода усомниться в моих возможностях. Но в Сиднее не могла скрывать слез. Каждая тренировка - истерика. Я уже понимала - нет, нет, нет! Нет шанса пробежать хорошо, с больными ногами Олимпиады не выигрывают. Для победы состояние должно быть идеальным. В общем, выходя на старт, уже была обречена.

- Не было желания отказаться?

- Надежда умирает последней. Я никогда не откажусь от бега, чтобы поберечь себя. Такой уж я человек. Вы думаете, я только в Сиднее терпела? Все четыре года подготовки приходилось терпеть. Летом 1997-го на чемпионате мира бежать так и не смогла. Говорили, что это конец карьеры, что мои медали в Атланте случайны. Но потом два года я бежала великолепно. Выигрывала чемпионаты мира, Европы. Со всеми своими проблемами я в это четырехлетие собрала все титулы, которые можно собрать одному человеку.

СОН МЛАДЕНЦА

- Когда вы мысленно увидели себя на олимпийском пьедестале?

- В 1995-м родила дочку, и форсировать подготовку не стали: думали, к Олимпиаде успеть невозможно. Но чем ближе были Игры, тем яснее я понимала, что готова неплохо. Не могла представить, что смогу бороться с именитыми за золото. Но в подсознании сидело: кровь из носа, а за призовое место поборюсь. До этого я ничего существенного не выигрывала - травмы мешали.

- Первую медаль в Атланте вы выиграли в беге на 800 м - скажем так, довольно неожиданно для себя. Можно ли спать спокойно, зная, что впереди еще 1500 м?

- Другой бы мог сказать: не спалось, лежала, думала, мечтала... У меня все было по-другому. 800 м бежала три раза: забег, полуфинал, финал. Устала страшно. Сознание того, что у меня уже золотая медаль на шее, настолько успокоило, расслабило, что я уснула, как младенец. Никогда в жизни так не спала. На 1500 м мне нужно было стартовать через день. И у меня теплая такая надежда зародилась, что после 800 м мне совсем не придется нервничать. Полторы тысячи - не моя дистанция, побегу спокойно, ровно, без предстартовой дерготни. А перед самым финалом тренер Светлана Стыркина подняла глаза, а я ей: "Тихо, тихо... молчите... я знаю..." Я почувствовала, что она хотела сказать: "Света, это твоя дистанция, беги спокойно, ты выиграешь". Я сама уже понимала, но душила в себе это чувство. Вообще на любые старты я выходила с чувством: как отработаешь, так и пробежишь.

- Сразу после побед в Атланте вы установили мировые рекорды на 1000 м и милю.

- Это уже, как говорится, по ходу. Ничего не планировала. Мне предложили пробежать на мировой рекорд в целях рекламы. Почему бы и нет? Но после Олимпиады настолько устала, что мне было все равно, как пробегу. Старалась делать свою работу. Получилось. Эмоций было мало, зато физическое состояние великолепное.

- При современных нагрузках сколько олимпийских циклов можно выдержать на высоком уровне?

- Это очень индивидуально. Редко бывает, чтобы два цикла кто-то провел на высоком уровне. Но я очень много сделала за эти четыре года. За год до Сиднея выиграла золото на 1500 м и бронзу на 800 м на чемпионате мира.

КОЛЛЕКЦИЯ ВЕЧЕРНИХ ПЛАТЬЕВ

- Перед Олимпиадой в Сиднее вы оказались как-то в тени: ни газеты, ни телевидение о Мастерковой почти не говорили.

- Перед соревнованиями ко мне трудно подобраться. Хотя иностранцы два фильма обо мне сняли.

- А вообще, как вы относитесь к славе?

- Даже когда мне будет 50 лет, все равно будут говорить: "Это олимпийская чемпионка". Так что мне кичиться своими званиями? Я к ним нормально отношусь.

- Можете сравнить Мастеркову образца 1996-го и 2000-го?

- Ммм... Есть разница - удачное выступление в Атланте и неудачное в Сиднее. Но в Сидней я приехала именитой, опытной. И, наверное, более интересной как человек.

- В 1996-м вас признали "Легендой легкой атлетики". Это все равно что "Оскар". На балу в Монте-Карло, где вручались награды, у вас были королевская прическа и неземное платье. Трудно было узнать ту Мастеркову, которую мы привыкли видеть на стадионе. Как вы вообще относитесь к смене имиджа, к вечерним туалетам?

- Я спортсменка, но, прежде всего женщина. Да, женщина! И всегда ею была. Просто сейчас это стало более заметно. Даже когда денег не было, я одевалась пусть не богато, но стильно. А теперь вечерних платьев у меня целая коллекция. А то черное, блестящее, в котором была в Монте-Карло, нигде больше не надевала. Храню как реликвию. Не нахожу такого достойного события, как то, чтобы его надеть. Когда примеряю, мурашки по коже...

- Когда закончите бегать, не думаете избрать другую видную профессию - скажем, телекомментатора?

- Это не то, чем я хотела бы заняться. Не вижу смысла жизни в том, чтобы демонстрировать на экране себя, свою внешность, дикцию, которой меня обучат. Хочется чего-то большего. Хотелось бы наверстать все то женское, что мы, девочки-спортсменки, недобрали. Насладиться жизнью нормальной женщины. Быть ухоженной 24 часа в сутки. А это означает, что ты выспалась, что у тебя есть возможность следить за питанием, за диетой. Что ты можешь не думать о том, чтобы поесть мяса, потому что надо тренироваться. Мне такая жизнь пока неизвестна. Я заканчиваю Московский государственный педагогический университет, знаю английский, испанский. С учебой нет проблем. Но ничто не дается легко, если делаешь это по-настоящему.

- Что вас может вывести из себя?

- Если мой ритм, мой ритуал до соревнований кто-то нарушает. Могут подойти и завести со мной разговор, а я разминаюсь, у меня все мысли на это направлены, но отказать не могу. Меня это выводит из себя, я держу себя в руках, но лучше бы такого не было. Еще, как и всем спортсменам, мне не нравится, когда мешают спать. И не дай Бог, если кто попросит интервью перед стартом.

- Кто из соперниц может выбить вас из колеи?

- Я со всеми в прекрасных отношениях. Если кто-то не желает дружить - в ровных. Я проиграла Люде Формановой на чемпионате мира, но она моя лучшая подруга. Мы дружили еще задолго до того, как она стала чемпионкой мира. А то, что на дорожке она сидит за моей спиной, караулит, так это тактика. Я это не осуждаю, потому что точно так же могу выскочить из-за ее спины и выиграть на финише.

- Бывают моменты, когда ни на дорожку ступить нет сил, ни на шиповки смотреть не хочется?

- Мало ли что тебе не хочется. Это работа, и скидок здесь нет: хочу - не хочу, бегу - не бегу. Такие мысли надо гнать. Столько сил и времени отдано тренировкам, и все напрасно?

МЕСТО ВСТРЕЧИ - ТУАЛЕТ

- Чем любите заниматься в свободное время?

- В этом году ездила с дочкой отдыхать в Адлер. Выбрали отдаленную частную гостиницу, где мало народа. Можно свободно позагорать, пивка выпить. Да вообще делать что хочешь.

- Вас узнают на улице?

- Летом, когда очки, загар, - нечасто. В спортивной одежде обычно узнают. Мамы сразу детишкам начинают показывать.

- А дочка знает, что у нее мама такая знаменитая?

- Конечно. Она часто ходила по улице и говорила: "Мама - олимпийская чемпионка". Я объясняла: "Настенька, не стоит всем говорить, если тебя не спрашивают об этом". Сейчас ходит в теннисную академию "Валери". Музыкой занимается, первый экзамен сдала потрясающе, поставили большую пятерку!

- Бегает, как мама, легко?

- Я ее вижу больше бегуньей, чем теннисисткой. Но не очень хочется, чтобы она повторяла мой путь. А придется, если будет хорошей спортсменкой. Середнячком же быть я ей не позволю. Лучше пусть займется чем-то другим. Мне ведь тоже когда-то придется сказать себе: "Либо все, либо так, чтобы золото звенело, не меньше".

- Вам никогда не хотелось выступать за зарубежный клуб?

- А зачем? Я за московский "Луч" выступаю. Клуб дает возможность заработать на различных соревнованиях, в эстафетах.

- А готовитесь где?

- К сожалению, в Москве нет ни одного стадиона, предназначенного для легкой атлетики. Недавно сборная команда и руководство федерации написали письмо в самые высокие властные инстанции с просьбой достроить, как нам обещали, стадион на олимпийской базе в Подольске. Мы готовы из Москвы туда ездить на тренировки, лишь бы бегать в любое время года, когда и сколько хотим.

- Но ведь в Москве столько стадионов!

- Ни на один не пробраться. Нет, пускают, но мы там чужие, нам даже раздеться негде. Не поверите, однажды в Лужниках переодевалась в туалете, потому что раздевалку закрыли - готовили для футболистов. И меня там узнали - девочки из Краснодара были на рынке и зашли в туалет. Бога ради, попросила их, не рассказывайте никому, что мы так живем.

- На чемпионате мира в Португалии собираетесь выступать?

- Нет, сиднейская травма оказалась серьезнее, чем я думала. Рассчитывала, что обойдусь грязями, нарзанными ваннами, отдыхом, наконец. Но, начав бегать, поняла, что нужно более серьезное вмешательство. Диагноз страшный - отслоение икроножной мышцы от надкостницы. Врачи считают, вылечить можно, но о беге никто не говорит. Надеюсь, выкарабкаюсь.

- В этом сезоне вы себе что планируете - 800 м или 1500 м?

- Моя любимая дистанция - 800 м. Но буду бегать более "мягкую" - 1500 м. Травмы пока не позволяют проделывать такой объем работы, как на 800 м.

- Вы никогда не хотели написать книгу?

- Знаете, после 1996 года хотела. Потом решила, что писать еще нечего.

- Думаю, на Западе уже бестселлер бы вышел.

- А я в России писать и не буду, здесь это никому не нужно. Государство большое, чемпионов много. Олимпийский чемпион - человек, отмеченный Богом. Но не людьми. Я к этому была готова. Иногда тем, кто быстро бежит, советую не привыкать к сиюминутной славе и нежности руководства. Это греет душу, но завтра, стоит не пробежать, и все забыто.

- Будь возможность начать снова, стали бы бегуньей?

- Стала бы! Здесь я сделала свою жизнь. Сама сделала.

Елена РЕРИХ